Когда у подростка забирают "подарки от дяди": зачем суды конфискуют имущество у несовершеннолетних
Представьте себе: парню 16 лет, в кармане — новенький смартфон за сто тысяч, на счёте — кругленькая сумма. А дома — коробка с "подарками": кроссовки, игровая приставка, и ещё кое-что поинтереснее. Всё это — не забота родителей, не честно заработанное на подработке, а «вознаграждение» за сомнительные дела. И вот приходит момент, когда у этого подростка всё конфискуют. По закону. Через суд.
В 2024 году российские суды изъяли имущество у 514 несовершеннолетних преступников. Эти цифры озвучил Судебный департамент при Верховном суде РФ. Всего за год подобные меры затронули 27 428 человек — и среди них почти полтысячи подростков. Казалось бы, странно: откуда у них имущество? Но если покопаться, становится ясно — у криминала теперь новая мишень.
Кто такие подростки-дропы и почему у них вообще есть что конфисковывать?
В последние годы молодёжь всё чаще становится «пешками» в криминальных схемах. Быть «дропом» — это когда ты, по сути, сдаёшь свой паспорт в аренду, оформляешь счета, через которые гонят грязные деньги. Закладчики — это вообще классика: разложил по кустам запрещёнку, получил деньги. Есть и более «высокооплачиваемые» направления — обналичка, фейковые переводы, кибермошенничество. Всё это кажется лёгким способом заработать. Особенно в 15–17 лет.
И вот тут начинаются последствия.
Конфискация — это не просто забрать. Это признание имущества преступным. То есть, если подросток получил деньги или подарок за участие в преступлении — пусть даже просто передал флешку, открыл счёт или перевёл «левые» деньги — всё, что он получил, становится основанием для изъятия. Статья 104.1 Уголовного кодекса это чётко регламентирует.
И да, она живёт активной жизнью — за последние 15 лет изменялась около 25 раз, всё ради того, чтобы адаптироваться к реалиям. Ведь преступления тоже эволюционируют. То, что раньше было экзотикой, теперь массовое явление: подростки с раннего возраста осваивают схемы, которые ещё лет десять назад были уделом опытных аферистов.
Цифры растут — и это уже не просто тенденция
Бывший военный прокурор, а ныне адвокат Владимир Слащев подтверждает: динамика пугающая. В 2017 году конфискация применялась к 2 тысячам человек, спустя пять лет — уже к 4 тысячам. А в 2024 году — почти в 14 раз больше, чем тогда. Это говорит не только о росте преступности, но и о том, что государство стало эффективнее в борьбе с теневыми доходами.
Причина такой эффективности — в комплексе факторов. Это и улучшенная работа следователей, и цифровизация, и расширение перечня преступлений, по которым возможна конфискация. Теперь под это попадают и экономические преступления, и киберпреступления — а это именно та зона, где подростки чаще всего и «засвечиваются».
А не перебор ли — судить детей как взрослых?
Конечно, вопрос чувствительный. Суды и закон действительно делают скидку на возраст. Например, сроки давности для подростков — в два раза короче. Плюс, если несовершеннолетний раскаялся, сотрудничал со следствием, не был ранее судим — шансы на прекращение дела довольно высоки.
По данным всё того же Судебного департамента, в 2024 году суды вынесли 10 316 приговоров подросткам, но прекратили 5127 дел. Причины разные: от недоказанности вины до деятельного раскаяния. А ещё — банальная медлительность системы. Иногда следствие просто не успевает довести дело до суда — а срок привлечения уже истёк.
Тем не менее, даже при прекращении уголовного дела имущество могут конфисковать, если оно явно нажито преступным путём. Это и есть главное послание сегодняшней системы: хочешь «играть по-взрослому» — отвечай по-взрослому. Особенно если решил заработать на криминале.
Можно ли остановить подростков от ошибок?
Вопрос не только к полиции или судам, но и к обществу в целом. Когда 16-летнему парню легче заработать 30 тысяч за «перевод» или «передачу» чего-то подозрительного, чем устроиться на нормальную подработку — это уже симптом. Проблема здесь комплексная: это и доступность схем, и слабая финансовая грамотность, и романтизация криминала в интернете.
Система реагирует, как может — через конфискации, приговоры, Уголовный кодекс. Но в идеале, конечно, лучше бы таких дел не было вовсе. Чтобы подросток знал: даже если деньги лежат «просто так», без договора, за ними всё равно придут. А суд спросит: откуда взял?
А вы как считаете: достаточно ли делает государство, чтобы защитить подростков от вовлечения в преступность? Или наоборот — слишком жёстко? Поделитесь мнением в комментариях, мне важно ваше мнение. Ну и не забудьте подписаться — разберём ещё немало юридических тем, без скуки и занудства.