Мы проснулись рано. Спали плохо, тревожные сны менялись воспоминаниями о вчерашнем вечере. Алина собиралась на работу, но сказала, что, возможно, придётся уволиться срочно, лишь бы не пересекаться с Кириллом и шефом. Мы договорились, что встретимся с Максом и тем правозащитником в обед.
Я доехал до условленного места – маленькое кафе на окраине города. Запах кофе и свежеиспечённой выпечки заполнял воздух. Внутри полутёмно, столики деревянные, с маленькими лампами под абажурами. Я занял столик в углу.
Пришла Алина, села рядом, сжала мои пальцы. Сказала шёпотом: – Макс скидывал мне смс: «Опаздываю, Кирилл появился у офиса».
Мы ждали минут десять, потом двери распахнулись, и в кафе вошёл Макс. Взгляд у него лихорадочный, губы пересохли. С ним – пожилой мужчина с густыми седыми усами и круглым лицом. Наверное, это правозащитник.
– Знакомьтесь, – сказал Макс, голос сорвался. – Это Семён Павлович. Он согласился помочь нам выйти на независимую прессу.
Семён Павлович поморщился, словно не любил представляться, но вежливо кивнул. Мы присели все вместе. Заказали кофе. Макс заговорил:
– Кирилл следит за каждым моим шагом. Мне чудом удалось выскользнуть. Но мы не можем дальше скрываться, надо действовать. Я принёс флешку. Она у меня здесь, – он похлопал по внутреннему карману пиджака. – Семён Павлович уже договорился с двумя журналистами, они встретят нас через час.
Я посмотрел на Алину. Она была бледна, но решительна. Глянул в окно: серое небо нависло, обещая дождь.
Семён Павлович отхлебнул кофе и произнёс размеренно: – Вы должны понимать, что выход на прессу – это открытая война. Ваш шеф может попытаться замести следы, подкупить кого-то в правоохранительных органах. Вам понадобится защита.
– Как минимум всё раскроется, – добавил Макс, – и за нами не будет смысла охотиться, мы станем слишком заметны. Шеф будет осторожничать, чтобы не привлекать ещё больше внимания.
Алина молча кивала. Я чувствовал, что время тянется. Капли дождя начали барабанить по стеклу, на улице серые машины проезжали мимо, брызгая лужами.
– Хорошо, – сказал я наконец, – что нам делать?
Семён Павлович улыбнулся чуть насмешливо: – Сейчас мы поедем к моим друзьям, они всё снимут на камеру, возьмут интервью, оформят материал. Потом мы выложим это онлайн, передадим информацию в СМИ, а также сделаем так, что шеф не сможет замять дело.
– Допустим, – сказал Макс. – А как мы будем жить дальше?
– Пока не уляжется шумиха, переберётесь в безопасное место, – пожал плечами правозащитник. – Понимаю, страшно, но это неизбежно.
Мы переглянулись. И вдруг дверь кафе со скрипом открылась. На пороге появился Кирилл. Рядом – двое амбалов. Я похолодел: значит, следили за Максом и нами. Алина вскочила, стул отъехал со скрежетом.
– Всё, господа, – процедил Кирилл, подходя к нашему столику. – Танцы окончены. Макс, отдай флешку.
Семён Павлович поднялся, слегка дрожа, но пытаясь держаться с достоинством: – Вы не имеете права.
Один амбал, широченный мужчина с грубым лицом, толкнул столик. Чашки с кофе упали на пол, обжигая наши ноги. Макс побледнел, глядя на дверь, видимо, прикидывая шансы сбежать. Я сместился в сторону, обхватил Алину за плечи, чтобы защитить её.
– Макс, – зарычал Кирилл, – кончай придуриваться. Идите, выйдем. Не позорьтесь на людях.
Несколько посетителей в зале напряглись, но предпочли не вмешиваться. Официантка нерешительно сделала шаг к нам, но Кирилл метнул в её сторону такой взгляд, что она отступила.
– Макс... – Алина прошептала, – беги!
И Макс рванулся к запасному выходу. Кирилл среагировал, ринулся за ним, схватив его за пиджак. Но Макс успел вывернуться, и вцепился в рукав Кирилла. Послышался треск ткани. Я увидел, как амбал занёс руку, чтобы ударить Макса сзади, и понял: нужно что-то делать. Я вскинул руку, пытаясь оттолкнуть этого типа, ударил его в бок. Боль пронзила мои костяшки, но амбал лишь пошатнулся, выругался.
– Тихо! – раздался громкий крик. Это орал Семён Павлович, который встал между мной и вторым амбалом. Тот отпихнул его в сторону, швырнув прямо на пол. Я кинулся помогать старому правозащитнику, пока Макс отбивался от Кирилла, а Алина кричала, призывая позвать полицию.
Вспышка: кто-то из посетителей стал снимать на телефон, но второй амбал замахнулся, кажется, собираясь выхватить что-то вроде дубинки из-за пояса. Я заслонил Алину, боком почувствовав болезненный удар в плечо. Зашипел от боли, но не отступил.
Кирилл завладел вниманием Макса, прижал его к стене. Я услышал приглушённый стон – Макс сопротивлялся, но силы были неравны. Кирилл сунул руку ему в карман, пытаясь вытащить флешку. Макс схватил Кирилла за запястье. У них завязалась борьба.
– Олег! – крикнула Алина, – помоги!
Я рванулся к Кириллу, стараясь ухватить его за ворот. Тот выкрутился, ударил меня локтем в грудь – выбил из лёгких воздух. Я отлетел, споткнулся о перевёрнутый стул. Всё вокруг шло, как в замедленной съёмке.
И вдруг раздалась полицейская сирена с улицы, а в кафе заскочил молодой сотрудник полиции – кто-то из прохожих успел вызвать патруль. Кирилл выругался и сделал знак своим людям. Амбалы отступили. Макс, тяжело дыша, смог ускользнуть. Кирилл метнул на нас взгляд, полный угрозы:
– Вы пожалеете. Все вы. – И они бросились к выходу.
Патрульные кинулись им наперерез, но Кирилл и его люди успели протиснуться в тамбур, толкнув одного из полицейских, и выскочили на улицу. Кажется, они скрылись. Кофе был разлит, Семён Павлович лежал без сознания, Алине удалось привести его в чувство: подложила ему свёрнутый пиджак под голову. Макс куда-то пропал, вероятно, бросился в погоню или сам бежал от страха.
Я всё ещё ощущал шум в голове, острую боль в боку, но понимал, что нужно срочно уходить. В кафе царил хаос: официантка плакала, посетители были напуганы, полицейские пытались взять показания. Но нам сейчас не с руки: эти люди могут быть заодно с шефом. Я взглянул на Алину – она была вся в слезах, волосы растрепались, рубашка испачкана пролитым кофе.
– Пойдём! – прошептал я, потянув её за руку.
– Но Макс... – она успела посмотреть по сторонам.
– Надеюсь, он уцелел. У нас флешки нет, он взял её. Или Кирилл? Нужно найти Макса прежде, чем они его поймают.
Мы выбежали на улицу, смешавшись с толпой. Дождь усилился, холодные капли секли лицо. Я обнял Алину за плечи и повёл к машине. Внутри меня металось отчаяние: мы спасаемся от каких-то мафиозных структур, а Макс пропал. Мрачно включив зажигание, я вырулил на дорогу.
– Что делать дальше? – Алина смотрела на меня затравленно.
Я запустил «дворники», которые беспомощно мазали по лобовому стеклу: – Найти Макса, узнать, осталась ли у него флешка. Или же у Кирилла. Если у Макса – ехать к журналистам. Если у Кирилла... – я замолчал, чувствуя, что тогда всё кончено.
– У меня есть одна идея, – вдруг сказал я, – Макс говорил, что может спрятать её в гараже. Может, он успел сделать копию и спрятал там? Давай поедем, проверим.
Алина кивнула. Мы поехали через весь город, по запруженным дорогам, где все сигналили из-за луж. Казалось, что непогода становится отражением нашей собственной бури внутри.
Когда мы достигли гаражного кооператива, стемнело. Улица была освещена тусклыми фонарями, под которыми клубились тени. Я припарковал машину недалеко, и мы, сжимая друг другу руки, зашли внутрь комплекса.
Гараж Макса – третий в ряду, с облупившейся синей краской на воротах. Я дёрнул за ручку – заперто. Но я знал, что Макс показывал мне раньше, где спрятан запасной ключ: в щели за трубой. Нащупал... да, ключ там. Открываю ворота: скрип, тьма. Посветил фонариком телефона. Внутри виделся старый мотоцикл, куча ящиков, на которых красовалась паутина. Запах сырости, бензина, резины.
– Посмотри вон там, – прошептала Алина, указывая на металлический шкаф. – Макс говорил, что у него ящик с документами там.
Мы подошли, осторожно открыли дверцу. Папки, коробки, какие-то бумаги. Я чуть раздвинул коробки и увидел – лежит флешка, маленькая, красно-чёрная. Сердце застучало быстрее. Взял её в руку, наклонил, чтобы лучше разглядеть.
– Это она? – спросил я.
Алина кивнула, взгляд у неё загорелся новой надеждой: – Да. Похоже. Макс, видимо, сделал резервную копию. Спасибо ему.
Мы переглянулись. Тяготящее чувство от всех сегодняшних событий смешалось с облегчением: у нас есть доказательства. Но в тот же миг послышались шаги и разговор за воротами:
– Говорю, здесь где-то их машина стоит...
– Нужно проверить все гаражи.
Это были незнакомые голоса. Мы встревоженно посмотрели друг на друга: неужели нас уже тут вычислили? Я быстро закрыл шкаф, схватил Алину за руку и прошептал:
– Выходим через чёрный ход. Макс показывал, что есть задняя дверь в соседний гараж.
Мы двинулись вглубь. Сзади слышался скрежет – кто-то пытался приподнять ворота. К счастью, за перегородкой действительно была старая деревянная дверь, которую Макс, кажется, соединил со своим гаражом (он говорил, что договорился с соседом, чтобы сделать проём для запасного выхода). Дверь, правда, заедала, но я дёрнул пару раз – и она поддалась. Мы проскользнули в соседний гараж, он был пуст, видимо, давно заброшен. Оттуда вышли через неукреплённый лаз к задней стене, куда почти не доходил свет фонарей.
– Туда! – тихо сказал я, указывая Алине на узкий проход, ведущий к другому выходу.
Мы выбрались в переулок, шмыгнули между сараев. Сердце колотилось в ушах. Флешку я крепко сжимал в кулаке, лишь бы не потерять.
Когда мы, запыхавшись, оказались на полупустынной улице, я оглянулся: вдалеке виднелись люди, они о чём-то судорожно спорили, светили фонариками на ворота гаражей. Надеюсь, нас не заметили.
Захлопнув дверцу машины, мы отъехали из этого района. В салоне я с трудом перевёл дух, а Алина вдруг разрыдалась. Я остановился на обочине и обнял её.
– Всё, тихо, – сказал я, ощущая, как её слёзы жгут моё плечо. – У нас есть флешка. Мы передадим её журналистам, и всё выйдет наружу. Больше они не смогут нам угрожать. Мы будем под защитой общества, прессы. Понимаешь?
Она судорожно кивнула, вытирая глаза. В душе моей было смятение: столько ужаса, столько событий за два дня. И при этом, кажется, мы вновь стали ближе с женой, чем когда-либо за прошедшие месяцы. Я осторожно провёл рукой по её волосам, она прижалась ко мне щекой.
Мы не знали, куда сейчас ехать: домой небезопасно, в отель тем более. Я вспомнил, что у меня есть приятель, Андрей, он живёт за городом, в частном секторе. Может, укроемся у него на ночь, а утром свяжемся с прессой.
– Да, – сказал я, заводя мотор, – так и сделаем.
Алина посмотрела на меня, её губы дрогнули: – Олег, я люблю тебя. Прости, что я всё это устроила...
Я взял её за руку, наши пальцы сплелись: – Жить будем. Я тоже тебя люблю. И не прощу себе, если мы сдадимся.
Затем надавил на газ. Машина двинулась вперёд, за окном мимо мелькали редкие огни. Мы уезжали в ночь, не зная, что нас ждёт. Но я верил: скоро эта грозовая туча рассеется. И мы выйдем из неё сильнее, чем были.
На следующее утро мы встретились с журналистами. С помощью Семёна Павловича (который, к счастью, отделался лёгкой травмой колена в драке) и ещё нескольких людей, которые решили нам помочь, мы вывели историю шефа и его мошенничества на всеобщее обозрение. Сначала вышли репортажи в интернете, потом сюжет в новостях на одном из телеканалов. Одновременно копии документов были переданы в правоохранительные структуры, которые не зависели от коррумпированных чиновников нашего города.
Реакция была мгновенной и бурной. Шеф попытался скрыться за границей, но вскоре его задержали. Кирилла и его сообщников тоже взяли, когда они попытались добраться до Макса и вынудить его забрать все обвинения. Говорят, их суд ждёт. Мы пока не знаем всех деталей, но главное, что наша информация дошла до нужных людей.
Мы с Алиной шли по улице, держась за руки, и я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Впереди у нас была долгая, счастливая жизнь. И я знал, что мы вместе пройдём через всё, что она нам приготовила. Потому что мы любим друг друга, и это самое главное. Понравилось? Поблагодари автора Лайком и комментарием, а можно ещё и чашечкой кофе!