Искра разгорается…
Чувствую, что первая часть этого романа станет моей любимой из всего цикла. Это безвременье между победой в Голодных Играх и надвигающейся, еще неясной катастрофой. Как пишет Сьюзен Коллинс, мир вокруг — словно накрытая крышкой кастрюля, клубится и готовится взорваться.
Начинается тонкая политическая игра. Не только на политической арене — в сокровенных чувствах Китнисс тоже. Победа на Играх дала передышку, но она с удивлением и тревогой осознает, что сами Игры не закончились. О произошедшем не забыть, как о страшном сне: нужно собираться в тур победителей, как-то налаживать охладевшие отношения с Питом — ей не хочется ему врать, но обстоятельства вынуждают играть в пару дальше. Однако ей на своего напарника и не наплевать, он ей дорог, но как — непонятно даже самой Китнисс. Вот уж точно статус «все сложно»…
Также есть Гейл — нерасцветшая первая любовь, которого теперь с подачи журналистов все считают ее кузеном. Это ранит чувства обоих, но иначе никак. Китнисс пытается хвататься за их редкие встречи, чтобы хоть где-то чувствовать себя в безопасности, но и это ускользает сквозь пальцы.
Семья Китнисс больше не голодает, она победительница. Дом у них — большой и красивый, деньги есть, однако она по-прежнему при каждом удобном случае сбегает в леса. Потому что Игры не отпустили: ее и Пита все еще мучают кошмары каждую ночь, а мысль о том, что скоро им предстоит стать менторами и посылать на бойню кого-то из детей своего дистрикта, вызывает тошноту.
В этот момент заявляется президент Сноу. Честно, даже несмотря на то, что я смотрела фильмы, где его участие в глобальных политических играх было показано с самого начала, его появления я не ожидала.
Есть нечто особенное в том, что в книгах мы все видим глазами Китнисс. Именно поэтому появление в Дистрикте-12, в ее комнате, воспринимается так чужеродно и пугающе.
В книге также Сноу… жестче. Яростнее. При всей обходительности и «благодарю» за чай.
– Как любезно. Забавно, знаете ли: многим людям и в голову не приходит, что президентам тоже хочется есть.
Начинается политика. Президент говорит, что акт неповиновения Китнисс с ядовитыми ягодами, когда она своим действием заставила распорядителей оставить двух победителей в Играх вместо одного, зажег искру. По стране прокатились волнения. Поэтому теперь — ее задача убедить всех в том, что она — наивная, влюбленная дурочка, не вкладывавшая в свои действия порыв мятежа.
– У меня получится. Я всем дистриктам докажу, что травилась из-за безумной любви, а не ради желания насолить Капитолию.
Сноу встает и прикладывает салфетку к пухлым губам.
– Цельтесь выше.
– Как это? Что значит выше?
– Убедите меня
То, что происходит дальше, для меня было страшнее самих Гододных Игр. Потому что с политиками не играют, у них все карты крапленые.
Китнисс, травмированной, запуганной молодой девчонке, придется проехаться по дистриктам, в которых умерли другие трибуты на арене. Некоторых из которых убила она сама. Придется стоять перед людьми, жаждущим изменений, и читать заученные карточки, давиться горем и лицемерием. В одиночку. Потому что иначе — Сноу обещал — умрут ее близкие. А она не может взвалить такой вес на плечи кого-то еще.
Вся эта часть пропитана такими сложными эмоциями: тревогой, безысходностью, слабой надеждой, яростным желанием определенности. Китнисс будет часто менять свои решения: бороться, сдаться, сбежать, остаться, поднять восстание.
Только экспозиция будет сгущаться. Власти сожмут кулак: шахты закроют, по забору пустят ток, миротворцы перестанут закрывать глаза на нарушения и на площади будут вешать людей.
Я думала, захлебнусь собственным дыханием в момент, когда Китнисс осталась за оградой, когда по ней пустили ток. А потом — вернется домой, где будут ждать солдаты, чтобы уличить в нарушении порядка.
Китнисс будет играть по правилам, стараться. Только ничего не выйдет — пламя разгорается по всей стране. И президент это видит.
Поэтому новые голодные игры, семьдесят пятые, квартальная бойня, выведут из строя всех: участвуют победители прошлых годов.
В фильме не так подробно показана эта подготовка. Отчаяние и смятение целой страны в лицах конкретных людей. В тонких девичьих чувствах тоже никто разобраться не даст — теперь стоит только вопрос жизни и смерти. Китнисс выбирает смерть, чтобы Пит жил. Проблема в том, что он в ее пользу решил тоже самое.
В этой части цикла язык мне показался более… густым. Здесь по-прежнему нет сложных метафор, но с нарастанием проблем, взрослением Китнисс, которая понимает, что все не так просто устроено — становятся сложнее и ее размышления, через призму которых мы видим историю.
Ее же подозрительным, жестким, но заботливым к близким взглядом мы увидим все: победителей прошлых годов, новую подготовку, нервное, стоявшее кое-кому жизни интервью… надвигающуюся лавину, которая чувствуется, но не осознается.
И новые Игры. Новые испытания, проверка чувств, тревожно-удачно складывающиеся обстоятельства и, наконец, раскрытие тайн.
Несмотря на то, что все мы видим глазами Китнисс, у меня язык не повернется других персонажей назвать второстепенными. После этой книги, наверное, они и не персонажи для меня вовсе. «И вспыхнет пламя» так глубоко засосала меня в этот мир, что через полчаса я уже выходила из магазина со следующей частью.
Новые союзники и враги, новые вызовы от распорядителей игр, выживание, снова догадки и мыленное общение с Хеймичем на арене, когда по наличию или отсутствию подарков от спонсоров она понимает, чего от нее хотят… и момент, когда перестает понимать, потому что игра давно вышла за рамки одного человека.
Боль и тревога за любимых, борьба любви с жаждой крови, когда Китнисс расчетливо ради спасения Пита готова убить даже союзников. Не потому что ей хочется. Потому что таковы правила игры. Либо ты — либо тебя.
И Пит. По-прежнему чуткий, любящий, заботливый и находчивый. Они составляют идеальный тандем в неподходящее время.
Он — отлично говорит. Чувствует, как мнипулировать толпой, он находчивый и талантливый, добрый человек. А она… любит его. Искалеченным, подходящим под обстоятельства способом. И в этом ее слабость. Потому что Китнисс понимает: любовь в этом мире, особенно такая, ни за что, не к родным людям — верная смерть. Именно поэтому уже вторую книгу подряд она клянется себе, что в этом мире никогда не выйдет замуж и не заведет детей, чтобы затем не наблюдать, как те убивают друг друга на Голодных Играх.
🔹️Солнце не остановишь, увы. Оно волей-неволей тащит меня за собой в этот день
🔹️Пит отлично играет по правилам, даже не зная ставок
🔹️Считается что талант есть у каждого победителя. <…> А у меня никакого таланта нет. Цинна предложил развить мою страсть к моделированию одежды. Я беру один из альбомов и всматриваюсь в платье, эскиз которого якобы создала.
– Знаешь, Цинна, по-моему я подаю большие надежды
🔹️– Почему я не чувствую, когда ты видишь плохие сны?
– Трудно сказаь. Кажется, я не мечусь и не вскрикиваю. Наоборот, просыпаюсь — и словно цепенею от ужаса.
– Будил бы меня.
– Зачем? — возражает Пит. — Чаще всего я вижу, что потерял тебя. Открываю газа — ты рядом, и все хорошо
🔹️–Чтобы Тринадцатый чудом восстановился, а Капитолию не было никакого дела? Похоже на выдумку отчаявшихся людей
– Понимаю. А все-таки я надеялась…
– Правильно. Потому что ты тоже в отчаянии
🔹️Я потираю между пальцами шелк, пытаясь понять, чего добивается Сноу. Наверное, хочет, чтобы мое унижение, мука, боль потери были заметнее в ярком свете прожекторов. Превратить свадебное платье в саван — это так жестоко, так дико, что удар попадает в самое яблочко
Все меняется. Во всех смыслах. Игра выходит за рамки арены, Китнисс, сама того не зная, обрела власть, а ее сердце теперь в руках президента Сноу. С тревогой, надеждой и собственным замершим сердцем, сама иду читать следующую часть.