Я уже давал здесь несколько раз работы замечательного художника Прохора Вечканова, нашего современника.
А сегодня дам его вчерашний пост.
Редко кто из публичных людей рискует произносить вслух такие, во многом очевидные, вещи.
Смелый человек.
Автор: Прохор Вечканов.
ПРО РЕЛИГИЮ И ГОНЕНИЯ НА ЦЕРКОВЬ. В СТРАСТНУЮ НЕДЕЛЮ
Сразу, в первых же строках, заявляю: я – верующий. Долго, конечно, определял своё отношение к религии.
В итоге остановился на том, что это очень полезный инструмент. Инструмент, помогающий мне смириться с тем, что в мире много того, чего человечество пока не знает. А есть и такое, что не узнает никогда. Никогда…
И чтобы не нервировать себя, не отвлекаться, со скачками давления, на бессмысленные вопросы типа: «А где дно у бездны?», «Для чего я живу?», я просто верю, что есть неведомая сила – Господь, который всё устраивает как надо.
В этом смысле и молитва – тоже инструмент. Для чего?
Ну вот, к примеру, бегут бойцы в атаку. Бегут одинаково, в полный рост. По ним стреляют. В кого-то попадают, в кого-то нет. И нужно продолжать бежать. Вот как тут науку применить к такой лотерее? Остается только молиться, чтобы не в тебя.
И много подобных примеров можно найти, когда при прочих равных условная стрелка судьбы указывает на одного, а не на другого.
А Науку я уважаю и считаю, что она никак с религией (на данном этапе знаний) не спорит.
Нельзя отрицать и социальное значение религии.
Для многих людей религия – утешение. Для пожилых, для потерявших близких.
Но вот к чему это я всё?
К тому, что я не являюсь противником веры православной.
И важно это уточнить потому, что хочу вернуться к такому, не дающему многим покоя, историческому вопросу:
«Гонения на церковь после революции».
И большинству сразу представляется образ: священник с картины Нестерова (у него они все благостные – прямо как в перестроечных фильмах и сериалах), а его обижает наглый «чернозем» (большевик). То есть произвол и скотство.
А что если представить себе следующее: у людей того времени было больше моральных прав не любить религию и духовенство, нежели у нас их осуждать.
И попробуем представить себе гонимого священника не с картины Нестерова, а отца Федора из моей любимой книги «Двенадцать стульев». Этакий карьерист-проходимец. Уже не так трогательно?
Можем представить себе священника с броненосца «Орел» ( по воспоминаниям Новикова-Прибоя) – бестолкового, равнодушного пьяницу.
Представить себе, что религия для людей того времени – это не только «малиновый звон», добрые проповеди и яичко на Пасху (как для нас сейчас во многом). А это армия, по сути, чиновников. Которые плотно сопровождали людей того времени с рождения и до могилы.
Постылых чиновников.
Ведь что греха таить, многие эти люди (не все, конечно) были не особо чистоплотны в делах и помыслах, да еще состояли на службе у правящего класса.
А как же?
Приехал помещик и отвалил пожертвований на год вперед.
Вот батюшка уже и вроде обязан ему.
И приходят мужики жаловаться на жизнь, порядки и того же помещика, а он, батюшка, им : «Всякая власть от Бога!» и «Все испытания от Бога!»
И уходят мужики без утешения.
А где-то даже и с неприязнью к такого рода «проповеднику». И неприязнь такая копилась веками.
Ну, кстати, в 17, 18, 19 годах получилось – ровно по той проповеди. И власть пришла от Бога, и испытания тоже.
А в Гражданскую войну. Ну это же не так было, что служат в церкви сами по себе, а война – сама по себе. Духовенство часто откровенно принимало одну сторону – белых. И разведку вели, и оповещением занимались (костры на колокольнях, как в пьесе «Бег» Булгакова). Ну то есть это уже не священник, Божий человек, это участник вооруженного противостояния.
А что если…
Революция и испытания первых лет Советской власти для религии православной явились фактором очищения? Сгинули все священники фанатики – ненавистники Советской власти (ненавидели они Советы, но от этого ненависть, то есть грешное чувство, разрушающее личность человека, менее грешным и разрушающим не становилось), сгинули отцы Федоры (у Ильфа и Петрова, современников событий, описано то, как молодой Федор выбирал место в жизни, вряд ли они выдумали типаж). Остались истинные подвижники. Почти по заветам катакомбного христианства начала нашей эры.
И именно они в итоге и стали советским духовенством.
Иллюстрации: работы Прохора Вечканова
