Как Уинстон Черчилль покорил мир сарказмом и остроумием.
Что объединяет сигару, бокал виски и безупречное остроумие? Конечно же, Уинстон Черчилль — человек, чьи цитаты и шутки стали культовыми в истории политики. В то время как одни спасали нацию приказами, он спасал её ещё и сарказмом и юмором.
Однажды в парламенте к нему подошла депутатка — известная трезвенница и моралистка, леди Астор, и заявила:
— Сэр, если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала вам яд в чай!
— Мадам, если бы вы были моей женой — я бы сам отравился, — не моргнув глазом ответил Черчилль. Это одна из самых знаменитых цитат Черчилля, которая с юмором отражает его остроумие и неуступчивость.
Как-то раз во время светского приёма одна из находившихся там женщин укоризненно заявила Черчиллю:
— Сэр, вы пьяны!
Он, едва подняв бровь, парировал:
— Да, мадам. Но завтра я протрезвею. А вы, боюсь, останетесь так же непривлекательны, как и сегодня.
Он вообще не любил лицемерие и скуку. Легендарным стало его появление в нижнем белье перед американским президентом Рузвельтом. Тот, зайдя в комнату, буквально застыл. А Черчилль, совершенно невозмутимо, заявил:
— У вас есть честь видеть премьер-министра Британии в натуральном виде.
Он умел не только язвить, но и драматично молчать. На одном из скучных заседаний парламента он просто… уснул. Все переглянулись. Ему толкнули локоть. Он открыл один глаз и сказал:
— Я слушаю. Просто с закрытыми глазами — так я лучше вижу суть.
Уинстон Черчилль любил жизнь и не собирался в ней изображать приличного джентльмена по чьим-то лекалам. Он курил сигары, спорил, язвил и отказывался быть «правильным». При этом именно он стал символом стойкости и харизмы во времена, когда Англия стояла на краю военного поражения в 1940 году.
Он даже собственную речь после выхода из партии назвал "Политическое отступление с достоинством". Кто ещё мог превратить уход в праздник?
А однажды, проходя по коридору парламента, он заметил картину с собственным портретом, размещённую в странном месте — рядом с дверью в уборную. Черчилль окинул портрет взглядом и бросил:
— Правильно. Когда людям становится плохо — пусть хотя бы на меня посмотрят, развеселятся.
Вот он — Уинстон Черчилль: человек, чьи слова были острее меча, а сарказм — крепче любого щита. Он умел смеяться — над собой, над обстоятельствами, и даже над смертью. И именно за это его запомнили. Не только как политика, но и как великого шутника с сигарой в зубах и вечным огоньком в глазах.