Сегодня — тишина. Сегодня — мрак. Сегодня — Крест.
Но как странно звучит это молчание. Как громко оно говорит.
Как парадоксально звучит сама суть этого дня: Смерть — и жизнь. Поражение — и победа. Отвержение — и слава.
Почему? Почему Сам Бог стоит перед судом у человека? Почему Творец — на скамье подсудимых у творения? Почему Истина не защищается, но молчит? Почему Всемогущий позволяет гвоздям пронзить Себя?
Христос умирает не просто как человек, но как Бог. И это — не театральная роль. Это — подлинность страдания, подлинность унижения, подлинность отверженности.
Но Христос идёт на крест — чтобы победить.
Где суд? Где справедливость? Где правда?
Они — там, где висит Распятый.
Суд происходит не в претории Пилата, но в сердце Бога. Справедливость совершается не в зале суда, но на Голгофе. Правда утверждается не словами, а кровью.
Блаженный Августин говорил: «Бог в своей премудрости нашёл способ победить гордость человека смирением, разрушить ненависть любовью, уничтожить смерть самой смертью».
Разве не это происходит перед нашими глазами? Он — безгрешный — осуждён. Он — Царь — в терновом венце. Он — Жизнь — умерщвлён.
Это — антиномия Креста. Противоречие, которое не разрешается логикой, но преображает сердца. И вот, мы выносим Плащаницу. Образ Мёртвого Бога. Образ Жизни, лежащей в гробе.
Как говорит митрополит Антоний Сурожский, «в этот день Христос становится абсолютно беспомощным. Он отказывается от всякой власти, кроме власти любви».
Любовь.
Разве не в этом вся суть сегодняшнего дня?
Крест — это не символ слабости, это — взрыв силы любви, от которой содрогнулся мир. Разве не в этом — суть Креста?
Не в мучении как таковом, а в добровольности. В том, что Христос хочет быть с нами — даже в смерти. Даже в гробе. Даже в аду.
Отец Александр Шмеман называл этот день «днём тишины, в которой звучит самая глубокая молитва мира». И действительно, что можем мы сказать перед Плащаницей?
Что сказать, когда Сам Бог молчит? Остаётся только поклониться. Остаётся только плакать. Остаётся только верить, что в этом мраке — уже сияет свет Воскресения.
Сегодня Христос умер. Да.
Но именно теперь смерть уже не та.
Теперь у неё внутри — дыра.
Дыра, пробитая гвоздями любви.