Он был шотландско-итальянским беглецом, любителем джина, который взорвал музыкальную сцену Аргентины, озадачив хунту, арестовывавшую его зрителей. В преддверии выхода байопика, рассказ о стремительной жизни и ранней смерти почитаемого до сих пор фронтмена
Тамлин Маги, The Guardian
В 1980 году в аэропорту Буэнос-Айреса приземлился высокий худой мужчина, в разгар военной диктатуры Аргентины. Его звали Лука Продан, шотландско-итальянский рокер, и он только что прикончил последнюю дозу метадона на борту самолёта. Его приезд вскоре потряс Аргентину: он основал группу Sumo, познакомил страну с постпанком и стал национальной легендой, чья музыка до сих пор собирает сотни миллионов прослушиваний. «Когда я увидел Sumo в 1982 году, — вспоминает младший брат Луки, Андреа, — я подумал: это больше, чем просто группа. Это как Velvet Underground».
Но, несмотря на тесные связи Продана с Европой и его высокий статус в Аргентине, за её пределами он почти неизвестен. Это может измениться благодаря предстоящему байопику под названием «Time Fate Love», продюсером которого выступает соавтор фильма «Бёрдмэн» Армандо Бо. «Лука изменил музыкальную историю, — говорит Бо. — Здесь он бог».
Он продал винтовку, чтобы сбежать из Гордонстоуна, а затем два с половиной месяца скрывался от полиции по всей Европе
Продан ворвался на чопорную музыкальную сцену Буэнос-Айреса, где музыканты обычно носили длинные волосы и исполняли искусные, но вторичные джаз-фьюжн или рок. «Люди жаждали перемен, — говорит первая барабанщица Sumo Стефани Наттал. — И они полюбили Sumo. Это было что-то новое. Они были готовы к этому и приняли панк с огромным энтузиазмом».
С Проданом во главе, с его вокалом в духе Иэна Кёртиса, эксцентричной сценической манерой и полностью бритой головой, Sumo были головокружительно фанковыми и свободными, исполняя не только постпанк, но и легко переключаясь между новой волной, регги и кумбией. Однако менее чем через десять лет после приезда, вскоре после падения военной хунты, Продан умер в возрасте всего 34 лет.
У него уже была бурная жизнь ещё до приезда в Аргентину, когда он кочевал по Европе. «Итальянец, возрождённый в Англии и ещё раз в Аргентине», — говорит Питер Лансани, модный аргентинский актёр, который сыграет Продана в байопике и станет его режиссёром.
Богатые родители Продана познакомились в Китае до революции: его мать Сесилия Поллок была наследницей главной трамвайной компании Шанхая, а отец Марио — известным торговцем искусством. В 1943 году их заключили в японский лагерь для интернированных в Вэйсяне, откуда они позже бежали в Италию, где в 1953 году родился Лука. Младший брат Андреа, музыкант и актёр, рассказывает, что дети роскошно жили в Риме, плавая по Средиземному морю на семейной яхте. Но аристократические традиции предполагали, что в 11 лет Луку отправят в престижную шотландскую школу Гордонстоун, где в то время учился будущий король Карл. «Родители хотели, чтобы мы получили хорошее образование, — говорит Андреа. — Для Луки это обернулось неудачей. Гордонстоун был ужасен».
В 17 лет Лука унаследовал семейный талант к побегам и, согласно популярной легенде, продал винтовку, чтобы финансировать своё бегство обратно в Италию, что привело к международному розыску Интерполом. «Полиция искала его по всей Европе два с половиной месяца, — говорит младший Продан. — Он был настоящим бунтарём. Говорят, он даже подрался с королём Карлом. Не знаю, миф ли это, но я вполне могу это представить».
После того как Луку нашли, его призвали в итальянскую армию, но он дезертировал. «Он всегда убегал», — говорит Андреа. Родители купили ему дом в Чисвике, Лондон, надеясь, что он остепенится. Это тоже не сработало: наступила эра панка, и Лука пристрастился к героину. В 1977 году он основал свою первую группу New Clear Heads, работая в отделе синглов первого магазина Virgin Megastore в Лондоне, откуда, по словам Андреа, его уволил Ричард Брэнсон за кражу пластинок.
Именно в этом доме в Чисвике, на котором фанаты теперь добиваются установки мемориальной таблички, Лука впервые встретил Стефани Наттал, которая была активной участницей манчестерской постпанк-сцены с группой Manicured Noise. Когда её коллега Стив Уолш переехал в Лондон, он уговорил Наттал последовать за ним. Там её представили Продану, и она переехала к нему.
«Он был непостоянным», — говорит Наттал. Она редко видела Луку, хотя он иногда озадачивал её коллег, появляясь на её работе, чтобы забрать арендную плату, которую тратил на героин. Наттал не могла находиться с ним в одной комнате, когда он кололся. «Он был высоким и крепким, но истощённым и буквально жёлтым, — вспоминает она. — Но у него было столько творческой энергии, когда он не был под кайфом».
Зависимость Продана усугубилась после самоубийства его сестры Клаудии. В отчаянии Лука передознулся, впал в кому и был ненадолго признан мёртвым. После выздоровления он посетил мать своего бывшего одноклассника по Гордонстоуну, Тимми МакКерна, шотландца-аргентинца, и увидел фотографию холмов Кордовы в Аргентине, где жил его друг. Эта идиллическая открытка, вкупе с тем, что в Южной Америке в то время почти не было героина, убедила Луку отправиться в Аргентину, чтобы завязать.
«Он посмотрел на эту фотографию и увидел надежду на жизнь», — говорит МакКерн. Но по приезде Лука был в плохом состоянии, страдал от ломки, лихорадки и спал целыми днями. Они с трудом зарабатывали на жизнь на семейной ферме МакКерна — вместо этого пили и слушали пластинки Joy Division, которые Лука привёз с собой, возможно, единственные такие записи в стране. «Лука сказал: "Я изучил аргентинскую музыкальную сцену, — вспоминает МакКерн, ставший позже менеджером Sumo. — Давай создадим группу и заработаем денег. Это будет легко"».
Вместе с шурином МакКерна, Херманом Даффунчио, и его другом Алехандро Соколом они почти сформировали группу, но им нужен был барабанщик. Во время поездки в Лондон за инструментами Лука решил завербовать Наттал, которая в то время скучала в магазине галантереи.
С четырьмя пенсами в кармане и малым барабаном Gretsch Наттал приехала в Аргентину, к ужасу своих родителей, возражавших против военного режима в стране. Группа поселилась в Хурлингеме, английском квартале на окраине Буэнос-Айреса, и репетировала на ферме МакКерна в Кордове, которую Лука называл Happy Valley. «Мы репетировали всю ночь, потому что было прохладнее, — говорит Наттал. — Мы напивались, а когда вставало солнце, выходили на улицу, ныряли в бассейн, а потом ложились спать».
Эта хаотичная энергия питала ранние песни Sumo. Они быстро заработали репутацию, выступая в пабах и барах Буэнос-Айреса, таких как Café Einstein, которое Андреа описывает как «место, где все фрики прятались от диктатуры, чтобы отрываться».
Людей убивали за подозрения в антивоенных настроениях. А Лука пел всё, что хотел
Жизнь в Аргентине была тяжёлой. При диктатуре десятки тысяч политических оппонентов были убиты в ходе тайных «исчезновений». Людей массово заключали в тюрьмы и пытали. Инфляция была настолько сильной, что товары маркировали цветовыми кодами вместо ценников, потому что цены могли резко меняться с утра до вечера. «Это была тяжёлая сцена, люди исчезали каждый день, — говорит МакКерн. — И тут появляется этот парень, Лука, который не жил в таких условиях — он был абсолютно свободен».
Андреа добавляет: «Представьте, он приехал в Аргентину и пел на английском во время одной из самых ужасных репрессий. Людей убивали за подозрения в антивоенных настроениях. А Лука пел всё, что хотел. Он был таким странным, что военные не знали, что с ним делать».
Власти иногда задерживали зрителей целыми залалами, но, рискуя свободой и даже жизнью, фанаты всё равно приходили на концерты Sumo. Однажды, когда полиция арестовала всех и спросила, кто такой Лука Продан, толпа в стиле Спартака разразилась овациями. Луку ненадолго посадили в тюрьму, и он написал МакКерну из заключения: «Он сказал: "Это как в Гордонстоуне, только тебя ни о чём не просят"».
Но когда в 1982 году началась Фолклендская война, Наттал почувствовала, что должна вернуться в Великобританию. Пение на английском было запрещено. Её присутствие привело к тому, что Sumo прозвали «английской группой». Таблоиды, по словам Наттал, публиковали истории о том, как тогдашний премьер-министр Маргарет Тэтчер ест младенцев. «Может, и ела, — смеётся Наттал, — но это отражало напряжённость в стране».
Наттал думала переждать в соседнем Уругвае, но вернулась в Великобританию, где её считали предательницей. Она забросила музыку и становится эмоциональной, рассказывая, как аргентинцы до сих пор навещают её благодаря её роли в музыкальной истории их страны. «Они не отпускают, и я не хочу, чтобы отпускали, — говорит она. — Но мне кажется это удивительным, потому что я была там совсем недолго и даже ничего не записала».
Сокол заменил Наттал на барабанах, добавились басист и саксофонист. Группа выпустила первый альбом «Corpiños en la Madrugada» («Бюстгальтеры на рассвете») в 1983 году. В том же году военный режим пал. Но, когда Аргентина начала открываться, Лука разочаровался в музыке.
Он ненадолго вернулся в Европу и навестил брата Андреа в Италии, где сыграл небольшую роль в библейской теледраме «Anno Domini» вместе с Авой Гарднер. «Я играл Британника, но его сделали тюремщиком, — говорит Андреа. — Помню, Лука сказал: "Я приехал сюда на каникулы, а меня снова посадили в тюрьму!"»
Пока европейские влияния Продана порождали панк-рок в Аргентине, Европа изменилась за время его отсутствия. В Великобритании набирал силу яппи-стиль, а Италия, по мнению Луки, была ещё хуже. Он вернулся в Аргентину и вложил всю энергию в группу. Они подписали контракт с CBS (ныне подразделение Sony) и выпустили первый полноценный альбом в 1985 году — «Divididos por la Felicidad» («Разделённые счастьем»), испаноязычный оммаж Joy Division. «Вдруг Sumo просто взорвались, — говорит Андреа. — Это было потрясающе».
Группа получила полную творческую свободу. Они играли в больших залах, и их слава росла как снежный ком. За следующие два года вышли ещё два альбома.
«Мы пытались заставить Луку соскочить, — говорит МакКерн. — Но всегда было ощущение, что это закончится. В начале Лука руководил всем — всей музыкой. На последних записях группа больше предлагала ему музыку и просила спеть».
В 1987 году Лука сказал радиожурналисту, что скоро умрёт. И незадолго до Рождества, 22 декабря, через несколько дней после того, что стало последним концертом Sumo, Луку нашли мёртвым в его доме в районе Сан-Тельмо в Буэнос-Айресе — он умер от сердечного приступа. Sumo распались на две группы, Divididos и Las Pelotas (Яйца), которые стали важными для аргентинского рок-насиональ.
«Он был больше, чем жизнь», — говорит Наттал. Лансани соглашается: «Мы надеемся добраться до души, до сути Луки», — говорит он. Он хочет, чтобы байопик, который всё ещё снимается, принёс Продану запоздалую международную известность. Также готовится документальный фильм итальянского режиссёра и журналиста Луки Ланчисе, который выйдет в следующем году.
Но независимо от того, вырастет ли международная известность, Продан всегда будет героем в Аргентине. «За шесть лет Аргентина приняла его как своего, — говорит Андреа. — Я думаю об этом каждый день. У него была сила ворваться в аргентинскую мифологию. И он вошёл туда — в один ряд с Марадоной и Эвитой Перон».