Версаль XXI (2 часть)

Глава 39

На следующее утро после крыши они не обменялись ни словом.

Просто разошлись.

Он — вниз,

она — внутрь себя.

И в этом было что-то правильное.

Как будто между ними уже не нужно было говорить.

Достаточно — быть рядом.

Пока ещё можно.

Они начали встречаться.

Но не как любовники.

И даже не как сообщники.

Ближе всего — как два одиночества, решившие не исчезать по отдельности.

Кофе.

Иногда вино.

Редко — прикосновения.

Чаще — молчание.

Но оно было не пустым.

Оно — напоминало.

— Я не доверяю тебе, — сказала она однажды.

— А я не прошу.

— Но ты рядом.

— Потому что тебе это нужно.

— Ты уверен?

— Нет.

— Тогда почему?

Он посмотрел прямо.

— Потому что ты единственная, у кого страх пахнет решимостью.

Иногда он рассказывал.

Обрывками.

Истории.

Детали.

Нити.

— У каждой пропавшей были не только украшения.

Но и…

— Что?

— Следы вмешательства.

— Медицинского?

— Химического.

Она замерла.

— Тебе знаком термин «профиль подавления»?

— Нет.

— Это когда поведенческие реакции корректируются до предсказуемости.

Чтобы человек перестал быть случайным.

— Они дрессировали женщин?

— Нет.

Они отбирали тех, кто не поддаётся дрессировке.

А потом… либо удаляли. Либо — превращали в нечто другое.

Диана слушала.

Но не всё принимала.

Интуиция — вещь упрямая.

Леонид говорил честно.

Но не всё.

И однажды она сказала:

— Если ты что-то скрываешь — скажи. Сейчас.

— А если я скажу — ты уйдёшь?

— Нет.

— Тогда зачем?

— Чтобы не быть одной в своей правде.

Он молчал.

Потом сказал:

— Меня уже пытались сломать.

Через женщину.

Через дело.

Через имя.

Я проиграл.

И теперь хочу выиграть — твоими руками.

Она не ушла.

Она осталась.

Но в голове появилась строка:

«Он со мной не потому, что верит.

А потому что видит во мне последнюю ставку.»

На прощание она обняла его.

Впервые.

По-настоящему.

Он напрягся.

Но не отстранился.

И она подумала:

«Я не верю ему.

Но я хочу, чтобы он был тем, в кого я могла бы поверить.

А значит — игра продолжается.»

Глава 40

Это должно было остаться в прошлом.

Он был переломом.

Случаем, после которого она закрыла практику,

перестала слушать чужие боли,

перестала лечить.

Молодой.

Блестящий.

С болью, завернутой в шутку.

С диагнозом, который нельзя вылечить разговорами.

Последняя встреча — пять лет назад.

Он ушёл с сеанса.

Больше не вернулся.

А через неделю — сообщение.

Суицид.

Тело не найдено.

Но в её голове — осталась вина.

И фраза:

«Вы единственная, кто меня слышал. Но слишком поздно.»

И теперь — он.

Живой.

В холле ресторана.

Смотрит.

Улыбается.

Как будто встречает не врача.

А соучастницу.

— Диана.

— Это не ты.

— Это я.

— Ты умер.

— Нет.

— Тогда кто ты?

— Теперь — Артём.

Он сел напротив.

Без приглашения.

Официант подошёл.

Он заказал чай.

Как тогда.

— Ты изменилась, — сказал он.

— А ты — нет.

— Мне пришлось сохранить себя. Чтобы…

— Чтобы что?

— Чтобы вернуться.

Она не отводила взгляд.

— Ты инсценировал смерть?

— Мне помогли.

— Кто?

— Те, кому нужно было исчезнуть.

— И ты — один из них?

Он усмехнулся.

— Я — не жертва. Я — эксперимент.

Он достал конверт.

Тонкий.

Бежевый.

Внутри — фото.

Вика.

Связанная.

Живая.

Смотрит в объектив.

На обороте — дата.

Через десять дней.

— Где она?

— Я не знаю.

— Зачем ты это принёс?

— Чтобы ты замолчала.

Пауза.

— Или…?

— Или согласилась на сделку.

Он подался вперёд.

— Ты была хорошим психологом.

Слишком хорошим.

Ты слышишь то, что никто не говорит.

А теперь — ты слишком близко.

— К чему?

— К ядру.

— И что?

— И тебе предложат выбор.

Или высота.

Или подполье.

Но середины — не будет.

Она встала.

Без резких движений.

— Почему ты вернулся?

— Чтобы ты не забыла, что жива.

Он дотронулся до её руки.

Слишком легко.

Но в этом касании было больше боли, чем в ударе.

— Помни, Диана.

Ты не та, кто спасает.

Ты та, кого хотят удалить — потому что она умеет вытаскивать других.

И ушёл.

Оставив на столе салфетку.

На ней — рукописно:

«Ты нужна.

Но молча.»

Диана осталась сидеть.

С фото в руке.

С дыханием, которое теперь — не ей.

Всё прошлое вернулось.

Смотрело на неё.

И говорило:

«Ты думала, закрыла дверь.

Но мы — открыли чёрный ход.»

Глава 41

На следующее утро ей пришло уведомление.

Перевод.

Сумма — шестизначная.

Назначение — пустое.

Отправитель — зашифрован.

Но она знала:

это он.

Артём.

Пациент, которого она «похоронила».

Она не принимала перевод.

Открыла чат.

Набрала:

«Ты забыл, кто я?»

Ответ пришёл мгновенно:

«Помню.

Именно поэтому — это предоплата.

За тишину.

За паузу.

За твою жизнь вне этой истории.»

Она вышла на улицу.

Ветер бил в лицо.

Но внутри всё было ровно.

Они встретились в лобби бизнес-отеля.

Белый мрамор, приглушённый свет, официантки в перчатках.

Он — в сером.

Очки.

Папка.

Улыбка.

— Сколько ты хочешь? — спросил он.

— За что?

— За закрытие вопросов.

— Каких именно?

— Тех, которые никому не выгодно открывать.

— Это угроза?

— Это — выбор.

Пауза.

— Ты пришёл как пациент.

— Я пришёл как человек, который хочет жить.

— Я тоже.

— Тогда возьми деньги.

Он положил на стол ключ.

Номер.

На имя, которого она никогда не носила.

— Там договор.

Без подписи.

Без фамилии.

Только с условиями.

Она посмотрела на него.

— А если я выберу «нет»?

Он усмехнулся.

— Тогда ты выберешь «всё».

И сгоришь быстрее остальных.

Она взяла ключ.

Не из интереса.

Из логики.

Поднялась.

Вошла.

В номере — только сейф.

Открытый.

Внутри — пачки.

Купюры.

Конверт.

И два документа.

Первый — соглашение о неразглашении.

Второй — медицинская карта.

Фальшивая.

Её.

С диагнозом.

С рекомендацией «уехать».

«Срочно».

Она засмеялась.

Глухо.

Бессловно.

И прошептала:

— Ты думаешь, я боюсь исчезнуть?

Нет.

Я боюсь стать той, кто продал молчание — и прожила ещё двадцать лет,

но без себя.

Она вышла.

Вернулась в лобби.

Положила ключ на стол.

И сказала:

— Запомни, Артём.

Я умею молчать.

Но никогда — за деньги.

Только — из выбора.

А мой выбор — говорить.

Даже, если шепотом.

Он не встал.

Только сказал:

— Тогда тебя сотрут.

— Пусть пробуют.

Но сначала им придётся меня услышать.

Глава 42

Утро началось с пакета у двери.

Почтовый.

Старомодный.

Без отправителя.

Без звона в дверь.

Она знала:

это не курьер.

Это жест..

Внутри — только одно.

Конверт.

Внутри — фото.

Цветное.

Никаких следов фотошопа.

Реальность — сжимающаяся, как горло.

Вика.

Живая.

Но связанная.

Руки — за спиной.

Глаза — открытые.

Смотрит прямо в камеру.

Не умоляет.

Не плачет.

Смотрит — как будто говорит:

«Ты всё знала.

Теперь — подтверждение.»

На обороте — дата.

Красными чернилами.

Чётко.

Ровно.

26 мая.

До этой даты — 12 дней.

Диана села на пол.

Прямо на ковёр.

Фото в руке.

Как реликвия.

Как приговор.

Она не плакала.

Только дышала.

Глубоко.

Как будто каждое вдохновение —

это попытка удержать чужую жизнь в теле.

Включила телефон.

Набрала Леонида.

— Получила.

— Что?

— Подтверждение.

— Вика?

— Жива.

— Точно?

— Слишком жива, чтобы это был фейк.

Слишком прямая, чтобы не быть посланием.

Пауза.

— Есть координаты?

— Нет. Только дата.

— Значит, это обратный отсчёт.

— Да.

— Мы должны понять, где она.

— Мы должны понять — кому нужно, чтобы я знала.

Она отсканировала фото.

Увеличила фон.

Там — бетон.

Трещина.

Половина надписи.

Что-то вроде «…ЛОГИЯ».

Она замерла.

Открыла гугл.

Пробила по памяти.

Клиники. Подвалы. Заброшенные медицинские центры.

Одно место всплыло:

Нейропсихология.

Центр коррекции памяти.

Закрыт после скандала.

Три года назад.

— Леонид.

— Да.

— Я думаю, я знаю, откуда фон.

— Координаты?

— Пока нет. Но направление — есть.

Вика смотрела с фото.

Взгляд — не просил спасения.

Он просил —

дойти.

Добраться.

Дожить до 26 мая.

Не молчать.

Но не шуметь.

Двигаться — точно.

Словно хирург.

Словно мститель.

Словно подруга.

Диана убрала фото в папку.

Не подальше.

На стол.

Чтобы видеть каждый день.

Чтобы не дать себе права на слабость.

Она прошептала:

— Держись, Вика.

Мы всё разломаем.

До фундамента.

До зеркала.

До тех, кто смотрит на нас и думает,

что мы молчим за деньги.

Глава 43

Она пришла к нему без предупреждения.

На то место, где они договорились никогда не встречаться спонтанно —

настоящий офис в настоящем здании с настоящими окнами.

Он был в кресле.

Кофе.

Блокнот.

Пистолет на столе — не скрытый.

— Мы в игре? — спросил он.

— Уже не игра.

— Ты нашла координаты?

— Пока — нет.

— Тогда зачем пришла?

Она достала фото.

Положила перед ним.

Он взял.

Не торопясь.

Смотрел долго.

— Это точно она.

— Да.

— Жива.

— Да.

— Тогда счётчик пошёл.

Пауза.

— Диана.

Если мы начнём — дороги назад нет.

— Я уже на ней.

— Значит, теперь ты официально — моя соучастница.

Он открыл ящик.

Достал планшет.

— Я собирал инфу годами.

Пока думал, что ищу правду.

Теперь понимаю:

правда — это интерфейс.

А мы должны найти — ядро.

Он разложил перед ней файлы.

— Вот списки пропавших.

Вот заказы.

Вот траты.

Вот совпадения.

— И?

Он ткнул пальцем.

— Есть нечто общее.

Все исчезнувшие были связаны не только с мужчинами,

но и с одной женщиной.

Пауза.

Диана напряглась.

— Кто?

Он показал фото.

Она узнала лицо.

— Это…

— Да.

— Она была ассистенткой.

— Она — менеджер по отбору.

И она в клубе до сих пор.

Они смотрели друг на друга.

— Нам нужно попасть в архив клуба, — сказала Диана.

— Доступ — только по глазам.

— Угадай, чьи глаза у меня в телефоне?

— Ты серьёзно?..

— Одна из новеньких хотела быть мной.

Я сделала фото.

Когда она заснула.

Он усмехнулся.

— Ты страшная женщина.

— Поэтому я и выживу.

Они составили план.

— Я захожу, — сказала она.

— Я снаружи.

Связь по каналу.

— Я отведу на себя взгляд.

Ты — копаешь.

— Что ищем?

— Всё, что связано с Викой.

И — с этой датой.

Он кивнул.

— У нас меньше 12 дней.

— У нас — одна попытка.

Перед уходом она остановилась.

— Леонид.

— Да?

— Если что-то пойдёт не так…

— Не пойдёт.

— Но если…

— Тогда я найду тебя.

— Даже если…

— Даже если ты — не ты.

Даже если тебя перепишут.

Даже если ты исчезнешь.

Я найду зеркало, в котором ты ещё отражаешься.

Они не обнялись.

Не попрощались.

Просто вышли в разное время.

Но впервые —

в их шаге звучало одно и то же:

"Теперь мы — не просто двое.

Теперь мы — команда.

Смертельно несовместимая.

Но неразделимая."

Глава 44

Всё началось с мелочи.

Он принёс ей кофе.

Настоящий. Не из автомата.

В термокружке.

С её любимым миндальным сиропом.

Она сказала:

— Следишь?

Он ответил:

— Запоминаю.

На второй день он остался у неё — «просто обсудить план».

На третий — принёс книгу.

С закладками.

Фразы, подчёркнутые его рукой.

— Ты выделял, как пациент, — сказала она.

— А ты читаешь, как терапевт.

— А ты меня тестируешь?

— Нет.

— А что?

— Просто хочу, чтобы ты читала то, что я когда-то боялся понять.

Они не прикасались.

Но в воздухе — заземлённое напряжение.

Как будто кто-то в комнате всё время держал руку над выключателем,

но не нажимал.

— У тебя когда-нибудь была настоящая любовь? — спросил он.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не хотела верить, что можно остаться.

— А сейчас?

Пауза.

— Сейчас…

я впервые хочу, чтобы кто-то остался.

Но не ради меня.

А — вопреки всему.

Он заснул на диване.

В одежде.

Без намерения.

Она стояла рядом.

Долго.

Смотрела.

Он дышал медленно.

Усталость на лице.

И в этом сне было больше доверия,

чем в любом признании.

Она легла на кресло.

Не спала.

Просто слушала его дыхание.

На утро он проснулся раньше.

Сделал ей чай.

С мятой.

Без слов поставил рядом.

— Ты всегда такой?

— Нет.

— А сейчас?

— Сейчас — поздно притворяться.

Она кивнула.

Взяла чашку.

И впервые сказала не то, что думала,

а то, что чувствовала:

— Я боюсь.

— Чего?

— Что если ты исчезнешь —

я не почувствую это сразу.

Я слишком привыкла к пустотам.

Он подошёл ближе.

— Тогда я обещаю одно.

Если исчезну — оставлю след,

который нельзя стереть.

Она не ответила.

Только поставила чашку на стол.

Медленно подошла.

Прикоснулась к его щеке.

— Не влюбляйся в меня, Леонид.

— Почему?

— Я умею исчезать без шума.

Он взял её руку.

И поцеловал запястье.

Как клятву.

— А я умею идти по тишине.

До конца.

Они не спали вместе.

Не в этот раз.

Но город в ту ночь стал другим.

Мягче.

Словно что-то разрешилось.

Хоть на пару часов.

Глава 45

Это был Алексей.

Бывший, который всегда появлялся тогда,

когда Диана сама себе не нравилась.

Он не был хорошим.

Он был удобным.

Простой, прямой, уверенный в своей значимости.

С ним не нужно было чувств.

Только ритуал:

вино, номер, расчёт.

Она позвонила ему сама.

Сухо. Без интриг.

Он приехал быстро.

Как будто ждал.

— Ты давно молчала, — сказал он.

— Сегодня — не для слов.

— Тогда для чего?

— Для того, чтобы я не перепутала любовь с близостью.

Он не понял.

Ему и не нужно было.

Они разделись без церемоний.

Без игры.

Он пытался ласкать.

Она — замыкалась.

— Ты как лёд сегодня, — усмехнулся он.

— Это не лёд. Это броня.

Он не слушал.

Он был уверен, что всё под контролем.

Как и раньше.

Когда он вошёл в неё,

она не почувствовала ничего.

Ни боли.

Ни желания.

Ни облегчения.

Только факт:

тело — занято.

Сердце — защищено.

Он стонал.

Она смотрела в потолок.

Представляла, что это дождь.

Что она под водой.

Что всё это — не с ней.

Он заснул быстро.

Рядом. Громко.

Как всегда.

А она — сидела у окна.

Голая.

С сигаретой.

С зеркалом, отражающим не вину,

а пустоту.

Утром он проснулся, потянулся к ней.

Она отстранилась.

Одевалась молча.

Быстро.

— Ты изменилась, — сказал он.

— Нет.

— Тогда что?

— Я просто впервые поняла, что не хочу себя такой.

Он остался в постели.

Уверенный, что она ещё вернётся.

А она вышла.

На улицу.

В свет.

И прошептала:

— Леонид,

я пыталась забыть.

Но, кажется,

впервые хочу не стереть.

А сохранить.

Тебя.

Глава 46

Он знал, что это будет провал.

Но всё равно пошёл.

Иногда даже бывшие следователи

хотят проверить — вдруг мир остался логичным.

Вдруг справка, мандат, прошлое и честность ещё работают.

Он пришёл днём.

Без маскировки.

Прямо.

Как человек, который привык брать двери на себя.

— Я ищу управляющую, — сказал он охраннику.

— Вас нет в списке.

— У вас есть список?

— У нас есть доступ.

— Я не клиент. Я — юрист.

— У нас нет юридических лиц.

— Тогда я — частное лицо.

— У нас нет частных запросов.

Он показал удостоверение.

Бывший следователь.

Всё ещё официально в базе.

Связи. Опыт.

Охранник посмотрел.

Сделал паузу.

Нажал кнопку на гарнитуре.

Слушал.

Потом произнёс:

— Ответ: отказ.

— Почему?

— Без объяснений.

— Кто принял решение?

— Клуб.

Леонид напрягся.

— Здесь происходят вещи, которые не укладываются в закон.

— Здесь происходят только то, что разрешено тишиной.

— Я могу прийти с ордером.

— У нас нет ордеров.

— У всех есть ордера.

— Нет, — усмехнулся охранник. — У нас есть имена.

И они выше ваших бумаг.

Леонид понял:

это не заведение.

Это — структура.

Ритуал.

Орден.

Он отошёл.

Сел в машину.

Внутри — злость.

Он позвонил Диане.

— Я был там.

— Тебя впустили?

— Нет.

— Я знала.

— Они даже не притворяются.

— Потому что притворяться — значит считать, что ты уязвим.

А они уверены:

они — архитекторы.

Он достал планшет.

Открыл досье.

И добавил в заметки:

«Внутрь допускают только по:

– биометрии

– знанию

– подчинению»

И ещё строка:

«Леонид — не враг.

Но не свой.

А значит — опаснее врага.»

Он закрыл планшет.

Поехал к ней.

Без звонка.

Без повода.

Просто потому, что понял:

"Пока я снаружи,

она — внутри.

И если я не войду…

я могу её потерять."

Глава 47

Сообщение было коротким.

"Приезжай.

Без повода.

Без вопросов.

Только поговорим."

Леонид прочитал трижды.

И поехал.

Без галстука.

Без оружия.

Без иллюзий.

Квартира встретила его тишиной.

Не враждебной.

Не уютной.

Просто — наблюдающей.

Диана была босиком.

Без макияжа.

В белой рубашке, не своей.

С бокалом в руке.

Она открыла дверь — будто впуская не мужчину,

а вариант будущего.

— Спасибо, что пришёл.

— Ты просила.

— Я почти передумала.

— Почему?

— Потому что я не умею впускать. Только держать.

Они сели на диван.

Не рядом.

Но и не далеко.

На столе — свеча.

Одна.

Никаких бумаг.

Никакой карты.

Никакой защиты.

— Что ты хочешь сказать? — спросил он.

— Ничего.

Я просто хочу услышать, что ты не врёшь, когда молчишь.

Он кивнул.

И молчал.

Она говорила первой.

— Я приглашала мужчин в это пространство…

для сделок.

Для власти.

Для тепла — иногда.

Но ты…

Ты — угроза.

Потому что я не знаю, кто я, когда ты рядом.

Он выдохнул.

— Я не твоя угроза.

— А кто?

— Я — тот, кто ещё не выбрал, спасать тебя или сгореть с тобой.

Пауза.

Глубокая.

Как затяжка.

Она подошла ближе.

Не чтобы поцеловать.

А чтобы быть рядом.

Физически.

Без сценария.

— Если ты лжёшь, — прошептала она,

— делай это до конца.

Я не выдержу ещё одной полуправды.

— Я не лгу.

— Тогда останься.

Но не ради секса.

Не ради дела.

А просто…

потому что я устала бояться.

Он не тронул её.

Он просто взял бокал из её руки.

Поставил на стол.

И обнял.

Тихо.

Медленно.

По-настоящему.

Они сидели так долго.

Без слов.

Без нужды что-то решать.

Она впервые за долгое время

не хотела исчезнуть.

Не хотела победить.

Она просто хотела, чтобы кто-то чувствовал,

как она дышит.

— Если мы останемся вдвоём,

в этой войне,

против того, чего не видно…

Ты не уйдёшь? — прошептала она.

Он коснулся её лба.

— Я не уйду.

Даже если ты станешь *той, кого боятся все.

Я останусь —

потому что я уже твой.

И это не требует подтверждения.

Они уснули рядом.

Без поцелуев.

Без плоти.

Только с чувством:

пока мы вместе — нас не победить.

Даже если никто не знает, в чём война.

Глава 48

Утро началось с касания.

Не к телу — к воздуху между ними.

Леонид проснулся первым.

Она спала, как будто впервые за долгое время не стояла на краю.

Он смотрел на неё долго.

Как на человека, который снится.

И может рассыпаться от любого движения.

Она открыла глаза.

Тихо.

— Ты наблюдаешь?

— Я запоминаю.

Пауза.

— Что именно?

— Как ты выглядишь,

если не защищаешься.

Они пили кофе на балконе.

Город под ними — будничный.

Без глянца.

Без масок.

— Ты всё ещё не веришь мне, — сказал он.

— Я верю тебе настолько, насколько можно верить человеку,

который умеет следить.

И оставаться незамеченным.

Он кивнул.

— Справедливо.

Они молчали.

И это молчание уже не звенело.

А потом он встал.

Подошёл.

Остановился на шаг.

Ровно настолько, чтобы дать выбор.

Она смотрела на него.

Слишком долго.

Слишком ровно.

И вдруг сказала:

— Если ты сейчас это сделаешь,

я не смогу сделать вид, что мы — просто союз.

— А если не сделаю?

— Тогда ты солжёшь и себе, и мне.

Он сделал шаг.

Их дыхание смешалось.

Она не отстранилась.

Он поцеловал её.

Медленно.

Без торопливости.

Как будто не хотел начать,

если не сможет потом остановиться.

Она ответила.

Нежно.

Но не слабо.

С силой женщины,

которая помнит, как теряют тех, кто целует искренне.

После поцелуя была тишина.

И взгляд.

Без «ты теперь мой».

Без «что это значит».

Только одно:

«Я чувствую.

А это — риск.

И ты теперь знаешь, как я дышу.»

Через час она вышла на улицу.

Собранная.

Холодная.

Одетая в нейтральное.

Телефон — без сообщений.

Губы — без следа.

Он ещё был у неё.

Спал.

Или делал вид.

Она написала:

«Спасибо, что остался.

Я не могу.

Но я запомню.

Всё.

До последнего вдоха.»

И ушла.

Не из страха.

Не из вины.

А потому что знала:

всё, что она любит —

исчезает.

А он…

он пока жив.

И если она останется —

он может стать очередным именем в папке.

А она больше не выдержит.

Глава 49

Он назывался Сергеем Алексеевичем.

Должность — без названия.

Сфера — «координация интересов на уровне полномочий».

Улыбка — без искренности.

Взгляд — как карандаш: сухой, точный, и готовый резать.

Она знала его давно.

Когда ещё была в практике.

Когда мужчины приходили к ней с вопросами о себе,

а уходили — с новой версией себя.

Он был другим.

Никогда не задавал вопросов.

Он просто смотрел.

И запоминал.

Он пригласил её в офис.

Не ресторан.

Не отель.

Стекло. Бетон. Мрамор.

И кофе — без вкуса.

Потому что здесь всё было формой.

— Диана, — сказал он.

— Сергей.

— Не виделись с того сеанса.

— А ты не изменился.

— Это и есть моя работа.

Пауза.

— Ты пришла не за словами.

— А ты не из тех, кто говорит без выгоды.

Он улыбнулся.

Чуть.

Как будто улыбка — служебная процедура.

— Мне нужна информация.

— О чём?

— О тех, кто исчез.

— Это широкий запрос.

— Я могу его сузить.

— Лучше — сузить себя.

— Что?

Он откинулся в кресле.

Положил руки на стол.

Показал — он не боится.

Но и не принимает угроз.

— Ты знаешь, Диана,

что некоторые женщины не исчезают.

Они — уходят.

Сами.

Без принуждения.

Без давления.

По зову.

— Чьему?

Он не ответил сразу.

— Есть структуры.

Неформальные.

Закрытые.

Где женщинам предлагают не выживание,

а власть.

По другую сторону.

Не как товар.

А как механизм.

Она смотрела на него.

Ровно.

Без страха.

— Ты хочешь сказать,

что кто-то из пропавших согласилась?

— Я хочу сказать,

что не все жертвы — невинны.

Некоторые — выбрали.

И были довольны.

Пауза.

Он встал.

Подошёл к окну.

Повернулся к ней спиной.

— Представь:

тебе дают возможность перестать быть телом.

Стать структурой.

Рукой, что нажимает.

Глазом, что видит.

Ты откажешься?

— Да, — сказала она.

Он развернулся.

— Пока.

Ты откажешься — пока.

Но если предложат цену,

где не будет любви,

зато будет влияние,

ты подумаешь.

— Я не товар.

— Но ты — на витрине.

Себе в этом не признаешься.

А я вижу.

Он подошёл ближе.

Слишком.

— Я могу помочь.

— За что?

— За обещание.

— Какое?

— Что если однажды они позовут —

ты не скажешь сразу «нет».

Ты подумаешь.

Она сделала шаг назад.

— Если одна из них ушла сама…

она уже не женщина.

Она — пустота.

И я не пойду за ней.

Никогда.

Он не ответил.

Просто подал ей конверт.

— Это не улика.

Это — наблюдение.

Ты сама реши,

что с ним делать.

Внутри был список.

Даты.

Передвижения.

И одно имя.

Которое Диана не видела в базах.

Но узнала.

Потому что оно было —

её.

Но в другой орфографии.

С другим фото.

С подписью:

«Обработка. Завершена частично».

Она вышла.

И ветер бил в лицо.

В ней дрожала мысль:

«Меня уже занесли в их каталог.

А я ещё думаю,

что всё только начинается…»

Глава 50

Это случилось на следующий день.

Леонид сидел у неё на кухне.

Молча.

Смотрел в окно.

Она — на стуле напротив.

Блокнот. Чай. Зубная боль в сердце.

— Я разговаривал с человеком из системы, — сказал он.

— И?

— Они не отрицают, что часть девушек пропала.

Но одну…

они называют «обратившейся».

Диана замерла.

— То есть?

Он вытащил файл.

На нём — имя.

Не Вика. Не Алина.

— Марина Л.

— Я её знаю, — прошептала Диана.

— Нет, ты знала ту, кем она была.

А теперь она — Марел.

Смотрящая.

В клубе.

— Ты хочешь сказать, что…

— Она — внутри.

Как часть механизма.

Как представитель.

Как владелица допуска.

Диана вскочила.

Прошла по комнате.

Вернулась.

— Она же…

Она была на антидепрессантах.

Она боялась мужчин.

Она плакала у меня в ванной.

— А потом ей предложили выбор.

И она решила:

лучше смотреть — чем быть увиденной.

Диана достала фото.

Нашла старое.

Марина.

С мягкими глазами.

С надломом.

— А теперь?

— Теперь она не улыбается.

Она просто оценивает.

Кто — подходит.

Кто — исчезает.

Кто — поднимается выше.

— Почему ты мне раньше не сказал?

— Я искал подтверждение.

Теперь оно есть.

Он протянул ей флешку.

— Внутри — разговор.

Скрытая запись.

Марел.

С куратором.

Они говорят о «представительнице с потенциалом».

— И кто это?

Он не ответил.

Она уже знала.

— Я?

— Пока — нет.

Но ты в пути.

Она встала.

Медленно.

— Значит, они вербуют.

— Не всех.

Только тех, кто слишком живуч.

Слишком умны.

Слишком… вкусны для структуры.

Пауза.

— А если я откажусь?

Он посмотрел на неё.

— Тогда ты станешь следующей.

Но не куратором.

А стёртой.

Диана села.

Открыла окно.

Ветер вошёл, как правда.

— Марина…

Она знала, что мы её ищем?

— Да.

И она не помешала.

И не помогла.

— Это значит?

— Она смотрела.

Как ты движешься.

Как ты решаешь.

Как ты думаешь.

И ждала.

— Чего?

— Того, что ты выберешь.

Или стать ею.

Или уничтожить всё, что она теперь представляет.

Диана взяла флешку.

Зажала в кулаке.

— Пусть слушают.

Пусть следят.

Пусть верят, что я сломаюсь.

Пауза.

— Я не стану Марел.

Я ***разберу их изнутри.

И если уйду —

то ***с шумом.

Чтобы они знали:

я была.

И я вижу.

Глава 51

Она записалась под вымышленным именем.

Не «Диана».

Не «Руднева».

Не «содержанка».

А просто — Ирина.

Час на приём.

К частному практику.

С высоким рейтингом.

С рекомендациями.

С кабинетом, в котором даже стены говорили:

«Здесь можно расслабиться.

Но всё будет записано.»

Женщина в кресле была вежлива.

Опрятна.

Без макияжа.

С лицом, которое хорошо держит нейтральность.

— Что вас привело? — спросила она.

— Страх.

— Какой именно?

— Умереть.

— Это звучит довольно универсально.

— Нет. Я боюсь исчезнуть.

Чтобы никто не узнал.

Чтобы от меня не осталось даже следа.

Пауза.

— Это распространено среди женщин вашего…

— Моего чего?

— Социального круга.

— А вы уверены, что знаете, в каком я?

Психолог чуть улыбнулась.

— Я хороша в угадывании.

— Я — в сокрытии.

Сеанс шёл ровно.

Вопросы. Ответы.

Отражения. Паузы.

Диана говорила то, что хотела сказать.

И одновременно — вставляла маркеры.

Ключевые слова.

Фразы, которые должны были вызвать реакцию.

— Иногда мне кажется, что я вижу тех, кто уже не существует.

— Например?

— Женщин.

Которые были.

А потом стали частью чего-то большего.

Но без имени.

Без воли.

— Это метафора?

— А если нет?

— Тогда это — тревожный сигнал.

— Для кого?

— Для системы.

— Вот и отлично, — сказала Диана.

— Передайте.

Тогда психолог изменилась.

Её поза стала прямой.

Голос — сухим.

— Зачем вы здесь?

— Чтобы вы это сказали.

— Кто вы?

Диана наклонилась вперёд.

— Та, кого вы списали.

Кто не должна была вернуться.

Кто была рядом с Мариной.

До того, как она стала Марел.

Пауза.

— Я не обязана ничего отвечать.

— Уже ответили.

Диана встала.

Подошла к полке.

Посмотрела на книги.

Вытащила одну.

В ней — был передатчик.

Миниатюрный.

— Вы больше не слушаете.

Вы фильтруете.

— Что вы собираетесь делать?

Диана подошла к двери.

Обернулась.

— Всё.

Что будет нужно.

Потому что я пришла не за диагнозом.

А за подтверждением.

На выходе она набрала Леониду.

— Подтверждено.

— Что?

— Они тестируют.

И отсеивают.

Через «терапию».

— Кто?

— Психологи.

Которым доверяют слишком рано.

И которые отправляют слишком точно.

— Куда?

— В пустоту.

С улыбкой.

И чаем с мятой.

Диана выключила телефон.

Пошла по улице.

Свет фонарей отражался в лужах.

В её голове звучала только одна фраза:

«Я была той, кто лечила.

Теперь я —

вирус.

Внутри их системы.»

Глава 52

Это началось рано утром.

Сначала — один скриншот.

Потом — второй.

Потом — архив.

7,4 мегабайта.

И каждый байт — скандал.

Файл разлетелся по сети быстро.

Не в прессу.

Не в соцсети.

В нужные руки.

Схемы.

Контракты.

Выписки.

Фотографии.

Интимные.

Согласованные.

Некоторые — не должны были существовать.

Имя Дианы всплыло во втором файле.

Строго.

Без эмоций.

— Руднева Д.

Ставка: выше средней.

Категория: нестабильная.

Статус: наблюдаема.

Угроза утечки: высокая.

Звонки начались через полчаса.

Мирослава:

— Ты видела?

Тина:

— Это ты?

Неизвестный номер:

— Ты должна всё удалить.

Политик, с которым она не спала уже два года:

— Диана, я всегда тебя уважал, но…

Она не отвечала.

Сидела на подоконнике.

Смотрела на экран.

Тексты.

Имена.

Голые тела.

Цифры.

Суммы.

Хэштеги.

Клуб теперь голый.

Без маски.

Без роскоши.

Леонид приехал сам.

Без звонка.

Без разрешения.

— Это ты?

— Нет.

Но я могла бы.

Он смотрел на неё,

как на горящую спичку.

Она ещё держится.

Но пламя — уже слишком близко к пальцам.

— Кто тогда?

— Кто-то изнутри.

Но не один.

Это синхронный удар.

Сбор.

Урок.

— И ты не боишься?

— Я боюсь одного:

что меня ***назначат виновной.

Потому что я — не отрицаю.

Ей поступило сообщение с пометкой "срочно".

Адрес.

Пароль.

Ссылка.

Старый чат.

Она зашла.

Один пост.

Одна строка:

«Руднева не сливала.

Руднева — следующая.

Но она знает, где ключ.»

Подпись: Smaragd.

Она закрыла ноутбук.

— Что это значит? — спросил Леонид.

— Это значит,

что тот, кто устроил утечку,

не хочет моей смерти.

— А чего он хочет?

— Чтобы я двигалась.

Вперёд.

Скорее.

Телефон снова завибрировал.

Но она уже не брала трубку.

Просто прошептала:

— Я была оружием.

Теперь я — пуля.

И если они меня выстрелят…

я попаду в них.

Прямо в центр.

Глава 53

Она вошла в ресторан,

где всегда чувствовала себя

частью витрины,

но сегодня — почувствовала:

на неё смотрят, как на витрину, из которой что-то украли.

Тина отвела глаза.

Алиса усмехнулась.

Даже Мирослава —

не подошла.

За спиной — шёпот.

— Это она.

— Сама не писала, но знала.

— Только она такая умная.

— Значит, и опасная.

Она села.

Попросила чай.

Поставила телефон на беззвучный.

Включила камеру.

И просто смотрела.

Запоминала, кто не подошёл.

Кто не поздоровался.

Кто ушёл.

Леонид позвонил в тот же вечер.

— Ты держишься?

— Я не держусь. Я присматриваюсь.

— Ты видишь, кто поверил?

— Я вижу, кто испугался.

А это важнее.

— Есть идея, кто запустил слив?

— Не важно.

Важно, кто решил, что молчание — моя роль.

И начал говорить за меня.

На следующий день ей пришёл конверт.

Ручка.

Золотая.

С выгравированной надписью:

«Если хочешь что-то сказать — скажи это красиво.

А если хочешь выжить — не пиши ничего.»

Без подписи.

Без адреса.

Она оставила ручку.

Как напоминание.

Не себе.

Тем, кто следит.

В клубе теперь всё было иначе.

Доступ по глазам.

Разговоры только парами.

Никаких общих собраний.

Никаких коктейлей.

Только проверка.

Наблюдение.

И страх.

А она —

как будто всё так и планировала.

Ходит медленно.

Смотрит внимательно.

Молчит — громко.

Вечером в её квартиру пришёл мужчина.

Незнакомый.

Но с лицом, которое запоминаешь с первого взгляда.

— От них? — спросила она.

Он кивнул.

— Что хотите?

Он протянул конверт.

Внутри — только фото.

Она.

На крыше.

С Леонидом.

В момент, когда он взял её за руку.

На обороте — надпись:

«Нам не нужно знать, виновна ли ты.

Нам нужно, чтобы ты забыла, что ты — особенная.»

Она подняла взгляд на посланника.

— Кто вы?

— Те, кто всегда были рядом.

— И чего хотите?

— Чтобы ты вернулась в роль.

Иначе мы напишем тебе новую.

Он ушёл.

Она осталась.

Взяла ручку.

Открыла блокнот.

И написала:

«Я не виновна.

Я — вирус.

И я уже в крови.

Если вы хотите меня стереть —

готовьтесь к краху всего организма.»

Глава 54

Она поняла это не сразу.

Поняла — когда увидела фразу.

В чате.

Отправленную якобы случайно.

Слишком точную.

Слишком «её».

Фразу, которую она говорила

только одному человеку.

Лане.

— «Если ты хочешь выжить — не смотри в глаза тем, кто улыбается всем».

Это был её маркер.

Её метка.

А теперь — тест.

Диана села у окна.

Чай остывал.

Мирослава писала, что «клуб в панике».

Тина сбрасывала встречи.

Алиса делала вид, что заболела.

И только Лана —

не изменилась.

Слишком спокойная.

Слишком «над ситуацией».

Она встретилась с ней.

Сама назначила.

Ресторан.

Стол у стекла.

Молча.

— Ты в порядке? — спросила Лана.

— А ты?

— Я не была в эпицентре.

— Ты слишком близко к нему.

Пауза.

— Знаешь, — сказала Диана, —

раньше я думала, что предательство — это слабость.

Теперь понимаю:

это специальность.

Лана улыбнулась.

Ровно.

Как в интервью.

— Если ты меня в чём-то подозреваешь…

— Я — не подозреваю.

Я ищу способ доказать.

Тебе.

Что я всё вижу.

После встречи Диана отправила сообщение Леониду.

«Найди всё, что связано с Ланой.

Контакты. День регистрации.

Кто ввёл. Кто одобрил.

И главное —

где она была ночью 14 февраля.»

Ответ пришёл через час:

«Номер в отеле.

Скрытый бенефициар оплаты — некий “С.К.”

Это аббревиатура, которая уже всплывала в делах о психологических разработках.

Она — внедрена.

С самого начала.»

Диана закрыла глаза.

На секунду.

— Значит, ты не просто молодая стерва.

Ты — крот.

С глазами любовницы

и головой, прошедшей спецподготовку.

Она вернулась домой.

И начала разбирать старые переписки.

Фото.

Детали.

У Ланы всегда была та информация,

которую можно получить только изнутри.

Только при доступе.

Только если тебя впустили в круг.

И она в нём была

до того, как была допущена.

На следующий день она снова увидела Лану.

Та смотрела на неё

с тем же лицом.

Диана наклонилась к ней.

Прошептала:

— Если ты думаешь, что я не знаю —

ты переоценила себя.

Если ты надеешься, что я промолчу —

ты ***не знаешь меня.

Я не убиваю сразу.

Я показываю, как это — быть в моём зеркале.

Лана не изменилась в лице.

Только кивнула.

— Зеркала — можно разбить.

— А если они в тебе?

— Тогда ты — следующая.

Диана ушла.

И прошептала:

«Теперь я охочусь.

На свою.

Потому что чужие —

уже не страшны.

Предательство — всегда с родного лица.

И я больше не верю в отражения.

Я верю в порезы от стекла.»

Глава 55

Она знала:

глупый вопрос даёт глупый ответ.

Умная ловушка даёт глупую реакцию.

И потому она начала не с обвинений.

А с намёков.

Первой была Мирослава.

Диана пригласила её в кафе.

Заказала бокал вина.

Сказала как бы случайно:

— Думаю, скоро у меня будет встреча с кем-то очень важным.

Не здесь.

В другом месте.

Пока секрет.

Мирослава только кивнула.

В глазах — страх.

Не любопытство.

Страх.

Страх — хороший знак.

Но не доказательство.

Потом — Тина.

Прогулка в парке.

Кофе на вынос.

Разговор о прошлом.

— Представляешь, — сказала Диана, —

нашла старые письма.

Очень интересные.

Думаю отсканировать.

И сохранить на флешке.

В безопасном месте.

Тина напряглась.

На долю секунды.

Улыбка соскользнула.

Тоже реагирует.

Но сдержанно.

И наконец — Лана.

Встреча в спа-салоне.

Без макияжа.

Без каблуков.

Там, где женщины думают, что расслаблены.

Диана выбрала момент.

Когда обе лежали в сауне.

Полутемно.

Голоса глухие.

— Ты знаешь, Лана,

я решила всё бросить.

Поехать.

Далеко.

Там, где меня не найдут.

Возможно, завтра.

Молчание.

Потом — Лана:

— А билеты уже взяла?

Слишком быстро.

Слишком заинтересованно.

Слишком… точно.

Диана вышла из сауны.

Медленно.

Смотрела в зеркало.

Видела, как Лана достаёт телефон.

Пишет сообщение.

Быстро.

Без оглядки.

Поймалась.

Леониду она сообщила сразу.

«Лана.

С большой долей вероятности.

Провокация прошла.»

Он ответил:

«Будь осторожна.

Крысы жалят только, когда понимают, что проиграли.»

Вечером Диана устроила финальный тест.

Она написала в общий чат:

«Спасибо за поддержку.

Сегодня в 22:00 я буду в кафе "Люкс" на Петровке.

Хотела бы поболтать с кем-то, кто ещё верит в старую дружбу.»

Никто не ответил.

Кроме Ланы.

«Я заеду.

Не уходи раньше.»

Диана пришла в кафе.

Села за стол у окна.

Открыла меню.

Не заказывала.

В 21:48 к кафе подъехала машина.

Чёрная.

Тёмные стёкла.

Из машины вышли двое мужчин.

Не Лана.

Они вошли внутрь.

Огляделись.

Один из них посмотрел прямо на неё.

И в этот момент Диана поняла:

это не просто проверка.

Это ликвидация.

Мягкая.

Без шума.

Под соусом "самоубийства" или "несчастного случая".

Она успела выйти через кухню.

Не оборачиваясь.

Не дыша.

Как учат на курсах выживания,

на которые она никогда не ходила —

но знала интуитивно.

На улице она набрала Леонида.

— Они пришли.

— Ты цела?

— Пока да.

— Кто?

— Я не видела лица.

Но это не важно.

Важно, кто навёл.

Пауза.

— Лана?

— Лана.

Она закрыла телефон.

Села в такси.

Назвала адрес, который давно держала про запас.

И в зеркале увидела своё отражение.

Сильное.

Жёсткое.

Живое.

Прошептала себе:

«Теперь я не ищу крыс.

Теперь я их веду.

Прямо к себе.

Чтобы закончить это на своих условиях.»

Глава 56

Она сидела у окна с планшетом.

Перебирала фотографии.

Имена.

Исчезнувшие.

Лица, которые теперь значились как «без следа».

Остановилась на фото Алины.

Рука на бедре.

На пальце — кольцо.

Тонкое.

С хвостом, обвивающим основу.

Змея.

Она увеличила.

Следующая — Лера.

Селфи в зеркале.

На руке — то же кольцо.

Та же форма.

Деталь — глаз у змеи изумрудный.

Она щёлкнула дальше.

Снежана.

Фото с бокалом.

Рука в волосах.

Кольцо.

— Нет, — прошептала она.

— Не может быть…

Открыла последнее известное фото Вики.

Рука прижата к груди.

Мизинец — сверкает кольцом.

Серебристым.

Изогнутым.

Змея.

Она встала.

Пошла к шкатулке.

Перевернула украшения.

Достала то, что хранилось глубже всего.

Мешочек из бархата.

Пыльный.

И внутри — пусто.

— Я же… я же его…

И тогда всплыла сцена.

Полгода назад.

Она была раздражена.

Ссора с клиентом.

Сама себе казалась дешёвой.

Зашла в ломбард.

Сдала кольцо.

Молча.

Без причины.

Просто потому, что оно смотрело на неё слишком живо.

Она схватила телефон.

Набрала Леонида.

— У всех исчезнувших было одно и то же кольцо.

Змея.

И у меня было.

— Что?

— Я нашла фото.

Все.

Оно везде.

— Ты уверена?

— На сто процентов.

— У тебя есть оно?

— Нет. Я его сдала.

Случайно.

— Когда?

— Полгода назад.

— Диана…

Пауза.

— Ты могла быть первой.

— Или последней, кого промаркировали.

Он молчал.

— Поищи.

Кто поставляет это кольцо.

Модель. Производство.

Это не бижутерия.

Это ключ.

— Я понял.

— И, Леонид…

— Да?

— Это не просто знак.

Это маячок.

В прямом смысле.

Она открыла ноутбук.

Начала искать.

И нашла.

Мелкий сайт.

Закрытый доступ.

Чёрно-белый интерфейс.

В разделе «коллекции»: Serpentum Privatus.

Описание:

«Кольцо-чарователь.

Эксклюзивное украшение.

Ограниченный выпуск.

Часть проекта “Трансцендент”.

Система следа — внутренняя.

Не отключается.

Не съёмная.

Не заявленная в описании.»

Она замерла.

Прочла снова.

— Я носила маяк.

Добровольно.

С гордостью.

Как…

приглашение.

В почту пришло сообщение.

Без отправителя.

**«Ты сдала его.

Но *след остался.

И ты знаешь,

что бывает с теми, кто

отказывается от знака.

Они становятся

не исчезнувшими —

а опознанными.»

Диана встала.

Подошла к зеркалу.

Посмотрела на руку.

Голая.

Без кольца.

Но чувство — будто змея всё ещё там.

Холодная.

Металлическая.

И живая.

Она прошептала:

— Я сняла тебя.

Но не рано.

Не поздно.

А вовремя.

Глава 57

Это было вечернее солнце.

Красноватое.

Скользящее по полированному полу её квартиры.

Тогда всё в ней уже начинало трескаться.

Снаружи — она была ещё блестящей.

Изнутри — пустой.

Он был моложе её.

И богаче.

И жестче.

И — безликий, как банковский перевод.

Они встретились в отеле.

Он не говорил много.

Он только смотрел,

как на трофей,

на инвестицию.

И на прощание — подарил.

Кольцо.

Тонкое.

Змея.

С изумрудным глазом.

— Ты не обязана его носить.

— Но ты хочешь, чтобы я надела?

— Я хочу, чтобы ты ***почувствовала,

что теперь ты — защищена.

Она молча кивнула.

Надела.

На безымянный.

Он ушёл.

И в комнате стало холодно.

Как будто змея вползла в её кровь.

Сначала она пыталась привыкнуть.

Кольцо было красивым.

Оно даже подходило к образу.

К прическе.

К голосу.

Но с каждым днём

она ловила себя на мысли:

когда ***трогает кольцо,

она вспоминает,

что принадлежит кому-то.

Кого ***даже не любит.

Кому не верит.

И кто всё равно отметил её,

как багаж в аэропорту.

Потом — была ночь.

Сквозняк.

Пустая кухня.

И она сняла кольцо.

Положила в стакан.

Смотрела, как оно блестит в воде.

И вдруг поняла:

— Я не вещь.

Не статус.

Не товар.

Я женщина,

которая выбирает.

На следующий день

она пошла в ломбард.

— Вам точно не жалко? — спросила женщина.

— Очень не жалко, — ответила Диана.

— Это хорошая вещь.

Серебро. Дизайн.

— Это ошибка.

Которую я не повторю.

Она вышла.

Без украшений.

Без нужды быть украшенной.

И почувствовала:

в первый раз за долгое время

она идёт, не оставляя за собой следов чужих рук.

Сейчас, вспоминая это,

Диана не плакала.

Не злилась.

Она просто поняла:

— Это был ***момент освобождения.

И я не знала,

что тогда сняла ***не просто кольцо.

А метку на смерть.

Она достала старую одежду.

Ту, что носила в те дни.

В кармане — чек.

Сумма.

Дата.

Подпись:

«Змей. Один. Без коробки. Состояние: отличное.»

Она улыбнулась.

— Отличное…

А я?

Теперь идеальная.

Потому что я — не отмечена.

И жива.

Пока сама не решу, что иначе.

Глава 58

Он позвонил ночью.

— Ты не спишь?

— Уже нет.

— У нас подтверждение.

Диана села.

Голос его был жёстким.

Не обычный Леонид.

Не тёплый.

А офицер.

На войне.

— Говори.

— Я отправил кольцо на проверку.

Под видом покупки.

Контакты — через теневой рынок.

Вскрыли.

Сканировали.

Пауза.

— Внутри микрочип.

Глубже, чем на стандартных метках.

Не отслеживается обычными средствами.

Но передаёт координаты.

Каждые три часа.

Плюс — отправляет импульс,

если владелица перестаёт двигаться

более двадцати четырёх часов.

Или…

— Или?

— Если кольцо снято.

Диана молчала.

Потом — тихо:

— Значит, как только я его сняла…

— Система получила сигнал.

Что «объект вышел из схемы».

— И?

— И началась проверка.

Наблюдение.

Возможно — замена.

— Кто реагирует на этот сигнал?

— Те, кто курирует.

Но мы не знаем их лица.

Мы знаем только,

что они реагируют мгновенно.

Он отправил ей снимки.

Модель кольца.

Снимок в инфракрасном спектре.

Контуры схемы.

Маячок — как точка.

Размер — меньше рисового зерна.

Но внутри.

Под чешуёй змеи.

Она смотрела,

и ощущала,

что это не украшение.

А наручник.

Только невидимый.

— Все исчезнувшие носили его?

— Да.

И у всех — подтверждённые сигналы.

Последний импульс у Вики —

был за сутки до её «исчезновения».

Потом — ***тишина.

Но не обрыв сигнала.

А отключение.

Со стороны сервера.

Пауза.

— Удалённое выключение?

— Да.

Как будто нажали: «стереть».

— Значит…

— Это не просто клуб.

Это управляемая система.

С архитектурой.

С протоколом.

С командой.

Диана подошла к зеркалу.

Смотрела на пальцы.

Голые.

Но в прошлом — помеченные.

— Леонид.

— Что?

— Я не знаю, что хуже:

быть отмеченной

или быть неинтересной.

Он не понял.

А она знала:

теперь её не удаляют,

потому что она интересна.

Пока ещё — интересна.

— Нам нужно найти сервер, — сказала она.

— Мы ищем.

Но он не в сети.

Он внутренний.

— Значит, он внутри клуба?

— Либо физически.

Либо у кого-то из кураторов.

У кого есть доступ к кнопке.

«Стереть».

Она встала.

Открыла окно.

Ночь была тихой.

Ложной.

— Леонид.

— Да?

— Найди эту кнопку.

Я хочу нажать её первой.

На них.

Он не ответил.

Он понял.

Глава 59

Это пришло в мессенджер,

которым Диана не пользовалась два года.

Старый аккаунт.

Привязанный к телефону,

который она когда-то дала Вике

«на всякий случай».

Сообщение пришло без имени.

Без аватарки.

Только вспышка.

И строка:

«Не доверяй ей».

Без точки.

Без эмоций.

Без подписи.

Но это был её стиль.

Вика всегда писала коротко.

Без воды.

Без игры.

И это было достаточно.

Диана сидела на полу.

В комнате.

С телефоном в руке.

Думала.

«Не доверяй ей».

Кому?

Лане?

Уже понятно.

Мирославе?

Слишком наивна.

Алисе?

Слишком проста.

Тине?..

И тогда — дрожь.

Диана вспомнила разговор.

Однажды.

С Викой.

Март.

Ресторан.

Мёд в бокале.

Тот самый вечер, когда Вика говорила:

— Знаешь, кого я никогда не поняла?

— Кого?

— Тину.

Слишком правильная.

Слишком гладкая.

Как будто выдуманная.

И теперь всё сдвинулось.

Тина.

Та, что всегда была рядом.

Никогда не делилась лишним.

Но всегда знала всё.

Та, что никогда не попадала в неприятности.

Но всегда о них знала.

Диана открыла переписку.

Старую.

Тина писала:

«Береги себя.

Ты у нас особенная.»

Особенная.

Как в документах.

Как в списках.

Как в наблюдении.

Она набрала Леонида.

— Вика жива.

— Ты уверена?

— Да.

Я получила сообщение.

— Что она сказала?

— «Не доверяй ей».

— Кому?

— Думаю, Тине.

— Уверена?

— Пока — на 70%.

Но у меня есть идея.

Она пригласила Тину на поздний ужин.

Ресторан на крыше.

Полупустой.

Вид на город.

Тина пришла.

Как всегда — идеально собрана.

Платье в цвет глаз.

Улыбка чуть приглушённая.

Голос — ровный.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала она.

— А ты — хорошо держишься.

— За что?

— За роль.

Пауза.

— Какую роль, Диана?

— Ту, которую ты играешь уже не первый год.

Тина рассмеялась.

И вот тогда — Диана увидела.

На долю секунды.

В этом смехе был не испуг.

Не протест.

В этом смехе был —

опыт.

Контроль.

И лёгкое раздражение.

Диана встала.

Поставила бокал.

Смотрела ей в глаза.

— Передай тем, кто тебя поставил:

я знаю.

Я не докажу.

Пока.

Но я не молчу.

И если ты ещё раз коснёшься кого-то из моих —

я вырву твою личину вместе с лицом.

Тина замерла.

Потом — медленно достала салфетку.

Вытерла губы.

Улыбнулась.

— Я не знаю, о чём ты.

Но ты становишься слишком параноичной.

Это не идёт тебе.

Диана ушла.

Сердце било в висках.

Но в голове — полная ясность.

**"Если это не она — она притворяется слишком хорошо.

Если это она —

то она *уже знает, что я её вычислила.

И теперь начнётся настоящее."

Она набрала сообщение.

«Спасибо, Вика.

Я поняла.

Ты — не забыла.

А я — больше не спущу.

Никому.*»

Глава 60

Сначала она была уверена — Тина.

Потом — неуверенность.

Потом — паника.

А потом — раздробленное сознание.

Она села у окна.

Без света.

С телефоном в руке.

С сообщением, которое всё ещё висело:

«Не доверяй ей.»

И всё.

Без имени.

Без знака.

Без уточнения.

Она.

Кто?

Лана?

Ликвидатор.

Но уже разоблачена.

Тина?

Играет чисто.

Но слишком чисто — как будто стерта.

Алиса?

Слишком глупа?

Или слишком хорошо играет глупую?

Мирослава?

Давняя подруга.

Знает много.

Но всегда оставалась в тени.

Она достала старые фотографии.

Общие.

Вечеринки.

Собрания.

Встречи клуба.

Она стала отматывать назад.

На каждом фото —

одна и та же деталь.

Кто-то чуть позади.

Кто-то чуть в тени.

Но всегда — рядом.

А потом она открыла одно забытое видео.

Они с Викой.

Смеются.

Коктейли.

Случайная съёмка.

И в отражении витрины —

фигура.

Женщина.

Смотрит.

И исчезает за стеклом.

Она увеличила.

Замерла.

Это была не Тина.

Не Лана.

Не Алиса.

Это была ***ассистентка клуба.

Служебная.

Молчащая.

Удобная.

Та, которую никто не считал участницей.

Потому что она всегда была за кадром.

— Чёрт, — прошептала Диана.

Она встала.

Пошла по квартире.

Как в трансе.

— Это не про ту, кто рядом.

Это про ту, кого не видно.

И теперь всё встало на место.

Она позвонила Леониду.

— Я ошиблась.

— В чём?

— В прицеле.

Мы смотрим на витрину.

А за спиной — кассир.

— Кто?

— Ассистентка клуба.

Та, что приносит документы.

Ведёт списки.

Смотрит в пол.

— Есть имя?

— Я не помню.

— Мы найдём.

Она вспомнила момент:

асистентка протягивала ей напиток.

Смотрела в глаза.

Секунду.

А потом —

услышала фразу,

которую сказала Вика два года назад.

«Знаешь, кто опаснее всего?

Та, кто знает твой вес

и не спрашивает твоё имя.»

Диана закрыла глаза.

Прошептала:

— Не доверяй ЕЙ.

Значит, той, кто никем не была.

Но видела всё.

И ждала.

Теперь угроза не имела имени.

Она имела функцию.

И доступ.

И невидимость.

А это — хуже,

чем любая красивая врагиня.

Она пошла в душ.

Стояла под водой.

Долго.

Молчала.

И потом сказала себе:

— Если я не знаю, кто она…

я найду, кем она хочет быть.

И вырву маску.

С мясом.

Глава 61

Это началось с пустяков.

Случайная встреча в кофейне.

— Ой, Дианочка… не ожидала!

Потом — сообщение.

— Ты в порядке? Хочу просто поговорить.

Потом — подарок.

Свеча.

Аромат жасмина и что-то похожее на ирис.

— Мне показалось, тебе сейчас нужно что-то тёплое.

Диана ничего не сказала.

Приняла.

Улыбнулась.

Но внутри — обострение.

Как будто в бокале уже лежит капля цианида.

Пока безопасно. Пока.

Лана стала появляться чаще.

Сначала — мимоходом.

Потом — предлагала встретиться.

Потом — вызывалась помочь.

— Я знаю, каково это, когда никто не рядом.

Ты можешь на меня рассчитывать.

Слова были выверены.

Словно отрепетированы.

Диана начала собирать следы.

Что читает Лана.

Что лайкает.

Кому пишет.

Леонид подключился.

Дал доступ к слепой точке её телефона.

Через два дня пришло:

«Сеть тянется.

Два чата — с неизвестными айди.

Зашифрованы.

Периодичность — по три сообщения в сутки.

Тематика — поведенческая аналитика.»

Диана снова встретилась с ней.

Кафе у парка.

Пусто.

Тихо.

— Ты как? — спросила Лана.

— Смотрю по сторонам.

— Почему?

— Потому что в прошлый раз не смотрела —

и чуть не исчезла.

Лана молча пила чай.

— Иногда я думаю, — продолжила Диана, —

что те, кто рядом, опаснее тех, кто явно против.

— Это про меня?

— Про всех, кто стал слишком милым.

Слишком честным.

Слишком… удобным.

Лана поставила чашку.

Выдержала паузу.

— Если ты мне не доверяешь — скажи прямо.

— А зачем мне говорить?

Ты всё равно знаешь.

Ты всё всегда знаешь.

Даже больше, чем нужно.

И даже раньше, чем тебе сказали.

Лана замерла.

Губы дрогнули.

Но — не сорвалась.

— Я просто хотела помочь.

— А вот в этом и вся проблема.

Слишком хотела.

Слишком красиво.

Слишком заранее.

Они расстались без объятий.

Без прощаний.

Как две актрисы,

которые сыграли нужную сцену —

и больше не верят в сценарий.

Вечером Диана нашла у себя в подъезде коробку.

Без подписи.

Без имени.

Внутри — кольцо.

Змея.

Но новая.

С белым глазом.

И гравировкой внутри:

«Ты всё ещё можешь выбрать.

Быть смотрящей —

или исчезающей.»

Она подняла голову.

На лестничной площадке никого.

Но ей не нужно было смотреть.

Она знала:

**Лана здесь.

И она ждёт.

Слово.

Выбор.

Срыв.

Или поцелуй предательства.

Диана прошептала:

— Ты ошиблась.

Я не из тех,

кто выбирает между быть и не быть.

Я — та, кто ***решает,

кто останется после.

А ты, Лана…

ты — уже не в списке.

Глава 62

Они встретились «случайно».

В баре, где раньше собирались все.

Сейчас — только тени.

И пара чужих лиц.

Диана была в чёрном.

Ровная.

Спокойная.

Слишком спокойная —

для женщины, которую, по слухам, готовятся убрать.

Лана — сияющая.

Пудра.

Юбка.

Тот же аромат, что и у свечи в недавнем «подарке».

— Сядешь? — спросила Диана.

— Только если не начнёшь меня допрашивать.

— Обещаю.

Только… игра.

Лана уселась.

Скрестила ноги.

Поза актрисы, уставшей быть правдой.

— Игра?

— Я называю три факта.

О тебе.

А ты говоришь, какой из них — ложь.

— Детский сад.

— И всё же.

Готова?

Лана кивнула.

Диана подалась вперёд.

Словно в откровение.

— Первое:

ты родом не из Твери, как говоришь,

а из Калининграда.

Твоё имя менялось дважды.

Взгляд — ни моргнул.

— Второе:

ты училась не на актрису.

А на психофизиолога.

С уклоном в поведенческие модели.

Пауза.

Тонкая складка на лбу Ланы.

Но лицо — гладкое.

— И третье:

ты была выбрана для клуба не через кастинг.

А через рекомендацию из «структуры».

Внутреннюю.

Закрытую.

Молчание.

Лана отпила коктейль.

Медленно.

— Перебор, Диана.

— Какая из трёх — ложь?

— Всё ложь.

— Не думаю.

Лана поставила бокал.

Чётко.

Как будто ставила точку.

— Ты думаешь, что нашла убийцу?

— Нет.

Я нашла куклу.

Слишком грамотную.

Слишком пластичную.

Слишком встроенную.

И тогда Лана сделала ошибку.

Не в словах.

В движении.

Она наклонилась.

Сказала шёпотом:

— Если бы я была куклой —

ты уже бы не говорила.

Тебя бы перешили.

И осеклась.

Слишком быстро.

Слишком уверенно.

Как будто это уже было сценарием.

Диана откинулась.

Улыбнулась.

— Значит, правда — не в том, кто ты.

А в том, для кого ты работаешь.

— Я работаю на себя.

— Тогда объясни,

зачем ты входишь в закрытые профили клуба.

Через админ-доступ.

Без оповещений.

По ночам.

С одного IP.

Молчание.

Первое настоящее.

Без маски.

— Мы все наблюдаем друг за другом, — сказала Лана.

— Но ты — не просто наблюдала.

Ты — формировала отчёты.

— И что теперь?

Ты убьёшь меня?

— Нет.

Я раздену тебя до сути.

И покажу всем,

какая ты без кода доступа.

Лана встала.

Слишком резко.

— Не играй со мной, Диана.

Ты не знаешь,

что стоит за моей спиной.

— А ты не знаешь,

что я давно уже не стою.

Я иду.

Прямо.

Через всех.

Даже через таких, как ты.

Когда Лана ушла,

Диана осталась одна.

Смотрела в лёд в бокале.

И прошептала:

— Я была терпеливой.

Смотрела.

Прощала.

Но теперь всё.

Ты сорвалась.

А значит —

ты стала видимой.

А видимые —

живут недолго.

Глава 63

Они встретились в клубе.

Официально — по вызову.

Реструктуризация списка клиенток.

Формальность.

Внутренний холл.

Винтовая лестница.

Ковёр убрали «на стирку».

Оставили холодный мрамор.

Лана поднялась первой.

Улыбалась.

— Ты опять в чёрном.

Как будто траур по прежнему клубу.

— А ты опять на каблуках.

Как будто хочешь выше, чем тебе положено.

На площадке между этажами

они остановились.

Никого.

Только шум музыки снизу.

И тишина в глазах.

— Хочешь говорить? — спросила Лана.

— Уже нет.

— Тогда зачем ты пришла?

— Чтобы закрыть гештальт.

Пауза.

— Ты думаешь, ты выиграла?

— Я не играю.

Я чищу.

Она сделала шаг.

Рядом.

Очень близко.

Запах той самой свечи.

И слабый металлический привкус на губах —

страх.

Диана смотрела в глаза.

Молча.

— Диана…

— М?

— Ты не та, за кого себя выдаёшь.

— А ты — никогда не была своей.

Потом всё случилось быстро.

Резкое движение.

Нога Ланы — на край ступени.

Пятка — срывается.

Равновесие — иллюзия.

Рука Дианы — рядом.

Но не спасает.

Только слегка касается плеча.

Как бы невзначай.

Как бы… случайно.

Лана падает.

Бесшумно.

Как будто вырезали звук.

Тело — вниз.

Плечо — ударяется.

Голова — в стену.

Каблук — отлетает в сторону.

И — тишина.

Сотрудник клуба выбегает.

Кто-то кричит.

Диана стоит наверху.

Ровно.

Чуть растерянно.

Идеальное лицо.

— Она поскользнулась…

Я не успела…

Скорая приезжает через восемь минут.

Диагноз — черепно-мозговая травма.

Сознание спутанное.

Говорит бессвязно.

Забирают.

Диана — в шоке.

По версии наблюдателей.

По факту — спокойна.

Леонид звонит.

— Ты сделала это?

— Нет.

Она просто устала стоять.

Слишком долго.

На чужих ступенях.

В тот вечер Диана открывает шампанское.

Одна.

Без тостов.

Пьёт.

И шепчет:

— Первая ***упала.

И вы все думаете — я не трону остальных?

Ошибаетесь.

Я уже иду.

По лестнице вверх.

Без тех, кто не умеет падать красиво.

Глава 64

Они встретились в парке.

Тихо.

Поздно.

Без повода.

Она пришла в плаще.

Без макияжа.

С мокрыми волосами, как будто только что из дождя,

которого не было.

Он ждал её на скамейке.

В руке — термос.

Как старые времена.

— Хочешь чаю? — спросил он.

— А ты не боишься, что я в нём что-то подмешаю?

— А ты не боишься, что я пришёл не один?

Они оба улыбнулись.

По-человечески.

Но ***уже не просто как двое.

Как те, кто знают:

другой может убить.

И не сразу.

А точно.

— Ты ведь знала, что Лана упадёт, — сказал он.

— Я знала, что она не устоит.

— Это не то же самое.

— А ты хочешь обвинить?

— Я хочу понять, кто ты теперь.

Пауза.

— Я — результат.

Ты сам меня делал.

Каждым разговором.

Каждым фактом.

Каждой фразой «будь осторожна».

— Я просил тебя быть осторожной,

а не опасной.

Она усмехнулась.

— А в этом, Леонид,

и есть твоя ошибка.

Ты думал, что я — наблюдатель.

А я — переменная.

Я не вписываюсь в схему.

Я её переписываю.

Он смотрел на неё.

Словно впервые.

Она стала тише.

Глубже.

Острее.

Больше не девочка с маской.

Теперь — женщина,

которая сама надевает маски

и ломает чужие.

— Скажи честно, — сказал он.

— Ты её убила?

Она не ответила сразу.

Села рядом.

Взяла термос.

Наливала медленно.

Чай — с жасмином.

Тот же аромат,

что и у свечи Ланы.

— Я позволила ей упасть.

— Это значит «да».

— Это значит:

меньше одной угрозы.

Он не знал, что сказать.

В его голове

она всё ещё была той,

кто пережила.

Не той, кто перешагнула.

Он не знал,

боится он её —

или восхищается.

А может — и то, и другое.

Потому что она стала

непредсказуемой.

А значит — живой.

И смертельно опасной.

— Ты меня ещё любишь? — спросила она.

Он посмотрел на неё.

Долго.

Ровно.

— Я не знаю.

— А боишься?

— Уже да.

Пауза.

Она наклонилась к нему.

Губами — к уху.

И прошептала:

— Тогда это работает.

Он вздрогнул.

А она встала.

Ушла.

Без оборачивания.

И он остался один.

С термосом.

И вопросом:

**"Я влюбился в женщину,

которая *ломает правила.

И теперь я — не её союзник.

Я — её тест.

На доверие.

На живучесть.

На цену."

Глава 65

Ночь.

Город — пустой.

Витрины погашены.

Только вспышки неоновых вывесок,

как остаточные импульсы погибающего мозга.

Диана шла по улице.

Без цели.

Без направления.

На ней — пальто нараспашку.

На каблуках — трещины.

На губах — ни звука.

Она думала о Лане.

О Леониде.

О Вике.

О всех, кто исчез.

И вдруг поняла:

она тоже исчезла.

Просто медленнее.

Просто — стоя.

Улицы размывались.

Дома — казались клетками.

Фонари — электрическими оковами.

И внутри —

расползалась трещина.

Она остановилась на мосту.

Над шоссе.

Смотрела вниз.

Поток машин.

Как кровь.

Как река.

И ей захотелось закричать.

Выбросить боль наружу.

Сбросить всё:

звания, маски, схемы.

Но вместо крика —

только слёзы.

Первые — тяжёлые.

Горячие.

Как будто глаза не хотели отдавать то,

что накопили.

Она плакала.

Беззвучно.

Сильно.

Гордо.

Как плачут те, кто слишком долго держал вес всего мира

на своих хрупких плечах.

Её трясло.

Не от холода.

От понимания.

— Я стала ими… — прошептала она.

— Я стала… той, кого сама бы ненавидела.

В телефоне мигнуло сообщение.

Леонид:

«Где ты? Вернись. Нам нужна ты. Настоящая.»

Она выключила экран.

Не потому что не хотела.

А потому что не знала,

существует ли ещё та настоящая.

Ветер шевелил её волосы.

Машины гудели внизу.

Мир жил.

Без неё.

Без её борьбы.

Без её страха.

Она достала из кармана кольцо.

То самое.

Новый змей.

Сжала его в руке так сильно,

что кольцо врезалось в кожу.

И прошептала:

— Вы хотели метить меня?

Вы хотели сделать меня одной из своих?

Она подняла руку.

Размахнулась.

И швырнула кольцо вниз.

Оно полетело —

маленькое, блестящее, бессильное —

в хаос машин.

Исчезло.

Диана осталась стоять.

Одна.

На мосту.

С пустыми руками.

С обожжённой душой.

И впервые за долгое время —

без страха.

Потому что, потеряв всё,

она наконец вернула себе главное:

"Я — не их.

И никогда не была."

Она утерла слёзы.

Грубо.

Пальцем.

Как стирают неудавшиеся слова на грязной доске.

Развернулась.

И пошла обратно.

Не спеша.

Не ломаясь.

Тихо.

Словно заново учась быть живой.

Глава 66

Он оставил ей дом.

На пару недель.

Фраза в сообщении:

«Там безопасно.

Там никого.

Там тишина.»

Она уехала без вещей.

Только паспорт.

Пара смен белья.

Ноутбук.

Телефон.

И нож в сумке.

На всякий случай.

На этот случай.

Дача стояла у воды.

Деревья — как стражи.

Дом — стеклянный, современный.

Слишком правильный,

чтобы быть укрытием.

Но внутри было тихо.

Тепло.

Пахло деревом и дорогим вином.

На третий день, когда у неё закончились книги и чай,

Диана начала исследовать дом.

В подвале — старые коробки.

Файлы.

Ключи.

Документы.

И один деревянный ящик.

Запертый.

Она взломала его шпилькой.

Методом, который подсмотрела у одного из своих исчезнувших друзей.

Время — три минуты.

Внутри — фотографии.

Не в рамках.

Не в альбомах.

Рассыпанные.

Как колода карт, которую забыли собрать после проигрыша.

Первые — безликие.

Свадьбы.

Деловые встречи.

А потом — лица.

Её знакомые.

Те, кто исчезли.

Алина.

Снежана.

Вика.

И все —

на фоне одной стены.

Серый бетон.

Шероховатый.

Трещина, как молния, в левом верхнем углу.

Позы были разные.

Кто-то смеялся.

Кто-то курил.

Кто-то смотрел прямо в камеру.

Но в глазах всех —

одно и то же.

Не страх.

Не надежда.

Отрешённость.

Как будто они знали:

их уже нет.

Их уже стерли.

Диана расставила фото на полу.

По порядку.

Сначала — дата на обороте.

Почти все — сделаны в течение одного месяца.

Середина апреля.

День за днём.

Ровный отбор.

Кто-то собирал их.

Системно.

Как коллекцию.

В углу ящика она нашла старый план.

Карта города.

Отмечено место.

Старая фабрика.

На окраине.

Адрес.

И странная пометка:

«Переезд в мае. Склад №4. Стена подтверждена.»

Она фотографировала всё.

Отправляла Леониду.

Он ответил мгновенно:

«Я проверю адрес.

Но будь осторожна.

Если это то, что я думаю —

они не позволят тебе уйти снова.»

Она собрала фотографии в пакет.

Плотно.

Запечатала.

Стерла отпечатки с ящика.

Закрыла подвал.

Выключила свет.

И прошептала себе:

— Я нашла стену.

Они нашли её раньше.

Но теперь…

я иду за ними.

И я не остановлюсь.

Глава 67

Утро было липким.

Серым.

Город — вялым, как после плохого сна.

Диана вышла на улицу в куртке с капюшоном.

Без макияжа.

Без украшений.

Только телефон в кармане.

И карта в голове.

Фабрика была на окраине.

Бывший текстильный комбинат.

Закрыт семь лет назад.

Теперь — частная территория.

Частично разрушена.

Частично — скрыта под новыми складами.

Она добралась туда к полудню.

Огромные ворота.

Ржавые.

Замки.

Через щель в заборе — видно:

развалины,

полуснесённые корпуса,

граффити на стенах.

И… где-то там —

та самая стена.

Она перелезла через забор.

Тихо.

Без спешки.

Под ногами — битое стекло.

Куски арматуры.

Запах сырости и старого железа.

И только птицы где-то высоко.

Кричащие.

Как плач заброшенных мест.

Она обошла первый корпус.

Пусто.

Второй — только каркас.

Третий — обвалившаяся крыша.

И тогда — среди этих руин —

она увидела её.

Стена.

Серая.

Грубая.

Живая.

Трещина в левом верхнем углу.

Та самая.

Как шрам.

Как знак.

Она подошла ближе.

Провела пальцами по бетону.

Шершаво.

Холодно.

На уровне человеческого роста — следы.

Стертые.

Как будто кто-то долго терся спиной о стену.

Или стоял.

Или сидел.

Или падал.

На земле — обрывок ленты.

Пластик.

Притертый в грязь.

На ней надпись:

«GHOSTS4»

блеклыми буквами.

Призраки.

Диана присела.

Слушала.

Казалось, что стена дышит.

Не звуком.

Не ветром.

Памятью.

Здесь их собирали.

Здесь их фотографировали.

Здесь их мечты отрывались от тела.

Здесь они переставали быть собой.

Она сделала снимок.

На всякий случай.

Потом второй.

И третий.

И вдруг заметила:

на стыке стен