Я искал ключи от машины в сумке Марии. Она оставила её на диване в гостиной, уходя на «встречу с подругой». Сумка была новой, дорогой, не в её стиле. Расстегнул молнию — и замер. Визитка. «Роман Кузнецов, консультант». На обороте — рукопись: «Звони, скучаю». Мужской почерк. Не мой. У меня внутри всё напряглось. Чья? Я проверил боковой карман — браслет, женский, с гравировкой «Р.». Не Марии. Сердце заколотилось. Кто был с моей женой?
Я схватил её телефон на столе, пароль знал. Мессенджер. «Роман: Вчера было классно, завтра?» Ответ Марии: «Ок, Виктор на смене». Даты — мои дежурства в охране. Она встречалась с ним? Пока я работал? Я сжал визитку, пальцы побелели. На диване — её шарф, завязан аккуратно, не как обычно. Я стиснул зубы. Дверь хлопнула — Мария вошла.
— Витя, я дома! — крикнула она, стягивая пальто.
Я вышел, бросил визитку на стол.
— Это что? — Голос мой был как нож.
Она побледнела, уронила сумку.
— Это… с работы, — выдавила она. — Клиент.
— Клиент? — Я ткнул в телефон. — С браслетом? С перепиской?
Она замолчала, глаза забегали. Я заметил её кольцо — надето не на тот палец, как будто снимала. Это был не её стиль.
— Ты была с ним, — сказал я. — Назови имя. Сейчас.
Мария сжала губы, отвела взгляд. Я шагнул к ней, но остановился — сын, Никита, спал в своей комнате. Схватил ключи, вышел, хлопнув дверью.
На улице было сыро, я шёл к другу, Сергею, сжав кулаки. В голове — визитка, «скучаю», браслет. Мария звонила, я сбрасывал. Писала: «Витя, дай объяснить». Я не ответил. Чужая визитка в её сумке? Чужой мужик в её жизни? Сергей открыл дверь, сразу понял, что не до шуток. Налил кофе.
— Что стряслось, Витя? — спросил он, садясь напротив.
Я выложил всё. Про визитку. Про переписку. Про браслет. Сергей выругался.
— Она перешла черту, — сказал он. — Бери Никиту и вали. Не прощай.
— А Никита? — Я сжал кружку. — Он её любит. Она мать.
Сергей нахмурился, откинулся на стуле.
— Никите нужен отец, который не ломается. Ты можешь.
Я кивнул. Никита обожал Марию — её сказки, её блинчики. Я вспоминал, как она катала его на карусели, как я смотрел на них в 2013-м, когда мы поженились. Но теперь — только визитка. Чужая. В её сумке. Я не спал, листал фото — мы втроём, на даче, в 2014-м. Когда она изменилась? Сергей молчал, но я знал — он рядом.
Утром я вернулся. Никита кинулся ко мне: «Папа!» Я обнял его, но смотрел на Марию. Она суетилась, чистила яблоки, избегала глаз.
— Выйдем, — сказал я. — Без него.
Она кивнула, руки дрожали. Мы сели в гостиную. Никита играл в своей комнате, напевал. Я бросил визитку на стол.
— Кто этот Роман? — спросил я. — Не лги.
Мария заплакала, но я не смягчился.
— Витя, прости, — выдавила она. — Это Роман. Коллега. Ты был на сутках, я тонула в рутине. Он был рядом — кофе, разговоры. А потом… всё закрутилось.
— Закрутилось? — Я встал, голос был холодным. — Ты бегала к нему. Носила его визитку. Как любовница.
Она всхлипнула, закрыла лицо.
— Я порвала с ним, — сказала она. — Это ошибка. Ради Никиты, прости.
— Ошибка? — Я шагнул к ней. — Ты предала нас. Меня. Никиту.
Я развернулся, ушёл в спальню. Её слёзы не трогали. Я видел только переписку. «Завтра?» Оставил Никиту с ней — не хотел его пугать. Но её слова жгли. «Я тонула». А я? Гнул спину в охране, чтобы Никита рос в своём доме, а не в съёмке. Я поехал к Сергею, сжав руль. Она выбрала другого. Я не прощу.
На следующий день я поехал к брату, Андрею. Он всегда был прямой, как я. Рассказал про визитку, переписку, браслет. Андрей нахмурился, отставил пиво.
— Витя, она тебя кинула, — сказал он. — Но этот Роман? Найди его. Пусть ответит.
— Найти? — Я стиснул кулаки. — Зачем?
— Чтобы знать, — сказал Андрей. — Кто он. Почему она его выбрала.
Я кивнул. Визитка — его. Он был в её жизни, как я. Я вернулся домой, пока Мария была на работе. Никита был в садике. Открыл её телефон, нашёл переписку. Роман Кузнецов, адрес офиса в подписи. Я поехал туда.
Офис был в промзоне, пыльные окна, запах краски. Роман вышел — высокий, лет тридцать пять, в пиджаке. Ухмыльнулся, но глаза бегали.
— Ты Виктор? — спросил он. — Мария упоминала.
— Упоминала? — Я бросил визитку ему в грудь. — Это твоё. Зачем было с ней?
Он поймал карточку, отступил.
— Слушай, это не то, — сказал он. — Мы просто общались. Она была одна. Визитку дал, чтобы… поддержать.
— Поддержать? — Я шагнул к нему, сжав кулаки. — Ты спал с моей женой. Звал её, пока я работал.
Он поднял руки, побледнел.
— Она сама хотела, — сказал он. — Я не заставлял. Она выбрала тебя, я ушёл.
Я смотрел на него, гнев кипел, но я сдержался. Он — никто. Трус, прячущийся за ухмылкой. Я развернулся, ушёл. В машине стукнул руль. Мария предала, а он — её игрушка. Это меняло всё? Нет. Она сделала выбор.
Вернувшись к Сергею, я рассказал про Романа. Сергей покачал головой.
— Они оба виноваты, — сказал он. — Она изменяла, он пользовался. Бери Никиту и строй жизнь.
Я кивнул. Мария предала, а Роман был её ошибкой. А Никита? Он любил её, её блинчики, её смех. Я вспоминал, как Никита тянул меня за руку: «Папа, поиграй!» А я был на сутках. Может, я тоже дал слабину? Но я не предавал. Сергей налил пива, молчал. Я знал — он прав. Никита — мой. Не Романа. Не Марии.
Я пошёл к юристу, по совету Андрея. Хотел понять, как защитить Никиту, если дойдёт до развода. Юрист, мужчина с сединой, выслушал, кивнул.
— Что вы хотите, Виктор? — спросил он.
— Контроля, — ответил я. — Для Никиты. Для себя.
Он дал контакты адвоката, я записал. Вернулся домой, сел писать план. Раздел имущества. График для Никиты. Новая жизнь. Это было как удар молота — чётко, ясно. Я знал, чего хочу: Никита растёт с отцом, который не ломается.
Я начал с работы. Взял подработку — обучение новичков в охране. Начальник сказал: «Виктор, ты как танк.» Я кивнул, без улыбки. Купил мяч, играл с Никитой в парке. Он кричал: «Папа, гол!» Я смотрел на него и думал: «Я справлюсь. Ради тебя.» Стал ремонтировать мебель — старое хобби, брошенное из-за Марии. Клиенты звонили: «Виктор, мастер!»
Мария не исчезла. Привозила Никиту к Сергею, шила ему рюкзаки. Я видел, как она старается, но не смягчился. Визитка. «Скучаю». Она писала: «Витя, дай шанс». Я не отвечал. Андрей сказал: «Дай ей говорить, но держи дистанцию.» Я согласился — ради Никиты.
Мы встретились в кафе. Никита был с Сергеем. Мария выглядела уставшей, без макияжа.
— Я всё оборвала, — сказала она. — Это была слабость. Я люблю вас, Витя. Никиту.
— Ты выбрала другого, — ответил я, голос ровный. — Носила его визитку. Лгала мне.
Она заплакала, но я не дрогнул.
— Я ошиблась, — прошептала она. — Прости. Ради Никиты.
— Никита — мой сын, — сказал я. — Ты можешь быть матерью. Но женой — нет.
Она кивнула, слёзы текли. Я встал, ушёл. Впервые я чувствовал ясность. Моя жизнь — моя.
Прошёл год. Я снял квартиру для себя и Никиты. Открыл мастерскую — ремонтирую мебель, заказы идут. Никита ходит в садик, рисует машины, и я учу его пинать мяч. Мария забирает его по выходным, водит в парк. Мы не вместе, но ради Никиты я научился говорить с ней. Без гнева.
Сергей рассказал, что Роман уехал, бросив работу. Я не почувствовал радости. Только порядок. Их жизнь, ради которой мой брак рухнул, рассыпалась. А моя — крепнет. Я смотрю на Никиту, на свои инструменты, на закат в парке. Я ремонтирую, живу, держу удар. И думаю: Ты сделала выбор, Мария. А я — свой.
А вы бы смогли простить предательство? Пишите в комментариях! Если эта история зацепила, поделитесь ею — она может вдохновить кого-то быть сильнее.