Таньке с утра не везло — сначала мигрень дала о себе знать, потом кот опрокинул вазу с цветами. Уже полдесятого, а ей еще салаты доделывать к юбилею свекрови. «Как же достала меня эта Маргарита Павловна со своим шестидесятилетием», — думала Танька, шинкуя капусту.
Позвонила маме:
— Мам, ты привезешь свой оливье? А то я не успеваю. И мне кажется, что селедки маловато будет.
— Что ты психуешь, дочь? — Тамара Ивановна вздохнула. — Привезу. И салат с крабовыми палочками сделаю, и рыбу. У тебя же свекровь любит рыбу?
— Да любит, только с утра названивает, требует, чтобы все было как она хочет. Представляешь, даже салфетки не те, видите ли! А сама-то даже палец о палец не ударила, чтобы помочь.
Танька раздраженно хлопнула дверцей холодильника — продукты еле умещались. Уже всю зарплату просадила на этот дурацкий юбилей! А Андрюха, как всегда, в стороне. «Дорогая, это же моя мама, не обижай ее», — передразнила мужа Танька. Тьфу!
Дверной звонок разорвал тишину. Соседка, Люба, заглянула с кастрюлькой.
— Привет! Ну че, готовишься к великому дню? — Люба хохотнула, поставив посудину на стол. — Я пирожки напекла, по бабушкиному рецепту. С капустой. Вкуснятина! Маргарита Павловна их точно оценит.
Танька скептически хмыкнула:
— Спасибо, Любань. Слушай, ты не представляешь, какая она привередливая. Вчера торт специальный заказала — так она сказала, что начинка не та, и Андрей другой купил! В три раза дороже, между прочим.
— Ой, да ладно! — Любка уселась на табуретку, широко раскинув свои могучие колени. — Слушай, а помнишь, как она на твой день рождения заявилась с каким-то стремным салатом, сказала, что твоя еда несъедобная? А сама-то готовить не умеет!
Танька засмеялась, вспоминая. Люба, хоть и болтушка страшная, а настроение поднять умеет.
В дверь снова позвонили. Андрей притащил огромную сумку из супермаркета.
— Ну, что ты купил? — Танька заглянула в пакеты. — Опять пива набрал? Кто его пить-то будет? Твоя мама от пива нос воротит.
— Не только мама придет, — буркнул Андрей, расставляя бутылки. — Витька с Серегой тоже будут.
— Что? Ты позвал своих дружков на юбилей матери? — Танька чуть не выронила тарелку. — Совсем сдурел? Витька в прошлый раз напился и стриптиз показывал!
— Да ладно тебе, я им сказал, чтоб вели себя прилично. Они подарок хороший купили.
Танька только рукой махнула — с Андрюхой спорить бесполезно. Как мамочка скажет, так и будет. Тридцать восемь мужику, а всё маменькин сынок.
К двум часам дня квартира преобразилась. Стол ломился от закусок, посередине красовался салат "Шапка Мономаха" со свеклой и грецкими орехами. Танька даже свечи в хрустальных подсвечниках зажгла. На кухне доходило мясо по-французски, а запах стоял — пальчики оближешь.
Звонок в дверь. Порог переступает Маргарита Павловна собственной персоной — в новом платье (которое Танька, между прочим, выбирала две недели), волосы уложены, губы накрашены ярко-красной помадой.
— Танечка, дорогая! — свекровь обняла невестку так сильно, что у той чуть позвоночник не хрустнул. — Как красиво! Ой, а что это у тебя салфетки такие невзрачные? Я же просила голубые!
— Маргарита Павловна, — процедила сквозь зубы Танька, — в магазине не было голубых. Были только эти.
— Ну, ничего, — свекровь демонстративно вздохнула, доставая из сумки пачку голубых салфеток. — Я предусмотрительно купила свои. И стол надо бы немного переставить. Вот эту вазу с фруктами лучше в центр...
Не успела Танька опомниться, как Маргарита Павловна уже руководила перестановкой блюд, командуя, куда что поставить.
Тамара Ивановна, мать Таньки, появилась с кучей пакетов. При виде свекрови она напряглась, но сохранила вежливую улыбку.
— Здравствуйте, Маргарита Павловна! С юбилеем вас! Вы сегодня такая красивая, просто загляденье!
— Да-да, спасибо, — отмахнулась свекровь, продолжая перетасовывать блюда на столе.
Три часа — гости начали подтягиваться. Соседи свекрови, Анна Петровна с мужем, принесли огромную корзину фруктов. Тетка Верка притащила домашнее вино и пирог. Витька с Серегой (дружки Андрея) заявились с бутылкой коньяка и здоровенным тортом. Квартирка (хрущевка, между прочим, тесная) быстро наполнилась людьми, гулом голосов и смехом.
Андрей торжественно постучал вилкой по бокалу:
— Внимание всем! Хочу сказать тост за мою любимую мамочку! Мама, ты у меня самая замечательная, самая добрая и заботливая. Помню, как ты...
— Андрюшенька, не смущай меня, — перебила его мать, жеманно хихикнув. Было видно, что ей ужасно нравятся комплименты.
— За тебя, мамочка! За твое здоровье! — поднял бокал Андрей. — Живи долго и счастливо!
Все выпили. Танька отпила глоток шампанского и поморщилась — слишком сладкое. Но свекровь настояла именно на этой марке.
Соседка Анна Петровна встала со своего места:
— Я тоже хочу сказать тост. За Маргариту Павловну, конечно, и за Андрея с Таней, которые устроили такой замечательный праздник и...
— Простите, — вдруг громко перебила ее свекровь, — но мне кажется, что сегодня, в день моего юбилея, все тосты должны быть только в мою честь. Это же МОЙ день, не так ли?
За столом повисла гробовая тишина. Гости переглянулись между собой. Танька почувствовала, как щеки заливает краска.
— Конечно, мамуль, ты права, — быстро вставил Андрей. — Сегодня все поздравления только тебе!
Анна Петровна растерянно села на место, а Витька фыркнул в кулак — Танька пнула его под столом.
Сосед свекрови, Николай Степаныч, встал с бокалом:
— Ну что ж, Маргарита Павловна, поздравляю вас с этой замечательной датой. Вы... э-э-э... всегда были такой... энергичной женщиной. За вас! — он быстро выпил и сел.
Праздник продолжался, но уже не так весело. Гости как-то скованно произносили заученные фразы, а Маргарита Павловна сияла в центре внимания.
Когда дошла очередь до тетки Верки (язва еще та, но душа-человек), та грохнула стопку на стол и заявила:
— Ну, Ритка, ты даешь! Шестьдесят лет тебе, а ты всё как девчонка — хочешь, чтоб только тебя хвалили. Я тебя поздравляю, конечно, но давай выпьем и за Таньку с Андрюхой, которые такой стол накрыли. И вообще за всех нас! Чтоб жили дружно!
Свекровь задохнулась от возмущения:
— Верка! Я же сказала — сегодня МОЙ день! Неужели трудно понять?
— Да поняла я, поняла, — отмахнулась Верка, опрокидывая в себя стопку. — Но уж больно ты зазналась, подруга. Не королева ведь!
Маргарита Павловна вдруг побагровела, глаза заблестели:
— Ты... ты... Я столько лет тебе помогала, деньгами выручала, а ты...
Андрей вскочил:
— Давайте не будем ссориться! Мама, успокойся, пожалуйста. Верка не хотела тебя обидеть.
— Да я и не обиделась, — ледяным голосом ответила свекровь. — Просто некоторые не понимают элементарных вещей.
Тамара Ивановна, мать Таньки, которая до этого молчала, не выдержала:
— Маргарита Павловна, извините, но требовать, чтобы все тосты были только в вашу честь — это как-то... неправильно. Танечка с Андреем так старались, готовили. Таня три дня на кухне стояла.
— А я, между прочим, всю жизнь на них стояла! — драматично воскликнула свекровь. — Всю жизнь отдала сыну, и в свой юбилей не могу даже попросить, чтобы все внимание было мне!
— Да кто ж против внимания-то? — вмешался сосед Николай Степаныч. — Мы все здесь ради вас собрались. Но нельзя же так категорично...
— Вот именно! — подхватила тетка Верка. — Чего выпендриваешься, Ритка? Тебя все поздравляют, подарки дарят, а ты нос воротишь!
Маргарита Павловна вдруг расплакалась. Размазывая тушь по щекам, она всхлипывала:
— Вы все меня не понимаете! Я так мечтала об этом дне, так ждала... А вы... вы все меня обижаете!
Андрей бросился утешать мать, а Танька сидела, не зная, куда деваться от стыда. "Вот семейка досталась", — думала она, глядя на рыдающую свекровь.
Серега, друг Андрея, громко крякнул и встал:
— Так, народ! А давайте-ка для Маргариты Павловны песню споем! Какую любите, Маргарита Павловна?
Свекровь подняла заплаканное лицо:
— «Позарастали стежки-дорожки»...
— Отлично! — Серега хлопнул в ладоши. — Три-четыре!
И все, даже Танька, затянули песню. Маргарита Павловна сначала хлюпала носом, потом начала подпевать, а к концу песни уже улыбалась.
Витька подхватил:
— А сейчас давайте все вместе крикнем: «За Маргариту Павловну — ура!»
— Ураааа! — дружно заорали гости, чокаясь.
Свекровь счастливо заулыбалась, вытирая слезы.
Танька незаметно подмигнула Витьке — вот умеет найти подход! Напряжение за столом постепенно спало, гости расслабились, начались разговоры, шутки, смех.
Когда дело дошло до торта (того самого, дорогущего, который выбрала свекровь), Маргарита Павловна вдруг обратилась к Таньке:
— Танечка, спасибо тебе. Праздник получился чудесный. И прости меня за эту глупость с тостами. Просто... знаешь, в моем возрасте начинаешь бояться, что тебя забудут, что станешь никому не нужной...
Танька растерялась — такого от свекрови она не ожидала.
— Что вы, Маргарита Павловна, какие извинения... Все хорошо. Главное, что вам нравится.
— И мясо по-французски у тебя вкуснее, чем у меня, — тихо добавила свекровь. — Только никому не говори, что я это признала!
Танька засмеялась и вдруг, сама от себя не ожидая, обняла Маргариту Павловну:
— С юбилеем вас. Будьте счастливы.
Позже, когда гости разошлись, а Андрей отвез мать домой, Танька упала на диван, сбросив туфли:
— Господи, думала, не переживу этот день!
Тамара Ивановна, помогавшая убирать со стола, хмыкнула:
— Да уж, сегодня твоя Маргарита была в ударе. Королева юбилея!
— Да ну ее, — махнула рукой Танька. — Главное, все обошлось. И знаешь, мам, она вроде даже по-человечески со мной поговорила под конец. Может, не такая уж она и стерва...
— Не обольщайся, — засмеялась мать. — Неделя пройдет — опять начнет командовать. Но сегодня ты молодец, справилась.
Танька потянулась и улыбнулась:
— А все-таки хорошо, что у нас есть Витька с Серегой! Как они ловко ситуацию разрулили с этой песней!
— Да уж, кто бы мог подумать, что от этих оболтусов будет такая польза, — согласилась Тамара Ивановна.
Утром позвонила свекровь:
— Танечка, спасибо еще раз за чудесный праздник! Слушай, а может, мы с тобой в следующую субботу вместе в бассейн сходим? Андрюша мне абонемент подарил, там на двоих можно.
Танька ошарашенно молчала в трубку. Потом выдавила:
— Конечно, Маргарита Павловна. С удовольствием.
Положив трубку, она задумчиво улыбнулась. Может, этот юбилей со всеми его страстями был не такой уж плохой идеей? Похоже, лед между ними наконец тронулся.
«Королева юбилея, — усмехнулась про себя Танька. — А может, и не такая уж она королева. Может, просто одинокая женщина, которой хочется немного внимания».