4 дня назад.
Тишина одиночества… Боль. Глухие зелёные стены, холодная кровать. Нетронутый ужин. Беспорядок в мыслях. Слышны шаги за дверью, смех: кто-то до сих пор не спит. Аврора сидела на полу, отрешённо смотря в одну точку. Чувства девушки с тенью напоминали образ призрака человека. Но она была сильной, готовой принять и понять даже предательство. Эмоции захлёстывали её, во время такого душевного надрыва она уничтожила письма, некогда написанные давним предметом обожания. В них были и любовные стихотворения, которые навсегда развеялись с пеплом. Одно стихотворение она запомнила наизусть. В самом последнем его письме.
Умирает мечта, разбиваясь нелепо,
Наше общее прошлое помнит ненастье.
Не умею раскрашивать серое небо,
В тишине нахожу я святое причастье.. .
В ней я чувствую новые силы для жизни,
Извлекаю забытые звуки свободы.
Тишина не бывает навязчивой, лишней,
В тишине раскрываются тайны природы.. .
Создаю новый мир из потерянных звуков,
Нарисую осколками веры победу.
Разольются дождями рассветные муки,
Становлюсь частью мира скитаясь по свету.. .
В тишине так прекрасны просторы и дали,
Откровеннее нет, чем немые восходы.
И в молчании зависти боль не познаю,
В тишине сберегу сердца нежного всходы.
Умирает мечта, разбиваясь нелепо,
Наше общее прошлое помнит ненастье.
Я не стану раскрашивать серое небо,
В тишине нахожу я святое причастье...
(Светлана Балагула)
Аврора чувствовала себя существом из другого мира. Как же чуждо ей было всё вокруг!
Она уже и не помнила, когда появилась страстная любовь к чтению. С раннего возраста её окружали книги. С самого детства ей вслух читала сказки мама.
Она до сих пор помнила её светлую улыбку и ровный нежный голосок, который всегда баюкал и отправлял в волшебные сновидения. Каждый вечер она и её мама ложились на кровать и читали книги. И так продолжалось до тринадцати лет.
Мама начала болеть в свои тридцать пять лет, после поездки в Астрахань. В детстве она переболела эмболией лёгких. Тромбоэмболия лёгочной артерии - это сгусток крови, который обычно возникает в венах ног и таза и проходит в лёгкие, где блокирует кровеносный сосуд, вызывая острую боль в грудной клетке, одышку и тяжёлый кашель. Эта болезнь очень опасна для жизни и часто приводит к летальному исходу. Но мама справилась, с трудом, но смогла. В Астрахани, в то время, болезнь внезапно нагрянула снова, из-за чего её увезли на скорой помощи в областную больницу. Вскоре мама вернулась. Болезнь развивалась постепенно, но мама не придавала ей значения. С годами она хорошела, и к тридцати, расцвела и была очень хороша собой. Внешность её была благородной (так говорила покойная бабушка о ней). Она выделялась из толпы, но не красотой, а своей природной харизмой и эффектностью. Но болезнь не красит никого. Когда маму мучали удушья, она как будто становилась ниже, плечи казались всё уже, ноги подкашивались и спина сгибалась. В глазах, вместо того самого привычно яркого огонька - отчаяние и боль. Приступы забрали у неё и желание жить. Отец старался поддерживать свою обожаемую жену, как мог, и возил в разные больницы. После лечения ей на время становилось лучше, появилась надежда на полное выздоровление. Но счастье длилось недолго…
После смерти матери Аврора думала, что отец отдалится от неё. Закроется от мира и от своей дочери из-за душевной боли, что и произошло на самом деле. Каждое лето отец отправлял Аврору в детские лагеря, а в остальное время она училась в закрытой школе для девочек, там же она проводила и свои каникулы. В гордом одиночестве. Но в прошлом году ей встретился Женя. Он был первым, кто обратил на неё внимание спустя долгое время. Для Авроры он стал первой любовью.
- Эй! Пс-с…
- Кто здесь? - испугалась девушка и начала вглядываться в дверь сквозь темноту.
- Это я, Ирка! Пойдём, покажу тебе кое-что, - голова подружки исчезла за дверью, и Авроре пришлось следовать за ней.
Оказавшись на пляже озера глубокой ночью, она удивилась маленькому «сюрпризу».
На песке у воды лежал толстый тёплый плед, на котором уже восседали Глеб с Антипом и что-то бурно обсуждали. Вокруг них было воткнуто множество длинных зажжённых свечек, что придавало романтичную атмосферу.
Девушки тут же присоединились к ним.
- Привет, Глеб! – Ира лучезарно улыбнулась мальчишке, на что тот оживился и принялся ухаживать за ней.
- Хочешь сэндвич? Сок? Чипсы? А яблочко?
Аврора тихо посмеивалась, глядя на воркующих голубков, которые напрочь забыли обо всём и видели и слышали только друг друга.
- Очень милые, - прошептала она Антипу.
- Возможно, - пожал плечами парень.
Антип взглянул на рыжую и задумчиво спросил:
- У вас с Женей что-то есть?
- А? – этот вопрос был неожиданным для неё.
- Он вокруг тебя, как собачка крутится и вертится. Вот и спрашиваю.
- Да нет… - уклончиво ответила Аврора, - Мы с ним знакомы год уже. Когда я была в лагере, он был тут в числе отдыхающих и самым старшим, как я сейчас. Вот так и познакомились.
- И не более?
- Я не готова пока тебе об этом рассказывать. И кому-либо - тоже. Возможно, позже, - улыбнулась она.
- Ну хорошо. Раз ты так говоришь, - Антип лёг на спину и посмотрел на небо. - О, Большая Медведица!
Аврора посмотрела туда, куда указывал его палец, и действительно увидела созвездие Медведицы.
Она легла рядом с парнем и вздохнула.
- Что-то случилось? – поинтересовался он.
- Не особо. Просто история этого созвездия немного грустная.
- Рассказывай. Я уже понял, что в твоей голове много таких историй.
- Нимфа Каллисто со своими товарищами счастливо и мирно жила в лесу. Ей ужасно нравилось одно прекрасное занятие: купание в реках, прудах, ручьях, лужах и даже пожарных водоёмах. В общем, везде, где была хотя бы капля воды. Каллисто была невероятно красивой девушкой. И однажды, когда Зевс проходил мимо, он мгновенно влюбился в неё, что в принципе было нормальным для него: ему приписывалось много беспорядочных связей. Однако нимфа не смогла принять ухаживания Зевса. Поскольку она должна была оставаться целомудренной для того, чтобы продолжать жить при дворе Артемиды, Каллисто отвергла главного бога. Зевс ненавидел, когда его отвергали. После изнасилования несчастная нимфа забеременела. Когда об этом узнала Гера, жена Зевса, она решила наказать Каллисто. Гера терпеливо подождала, пока родится ребёнок. И после этого превратила нимфу в медведя. Шли годы. Мальчик подрос. И однажды во время охоты в лесу он увидел сидящего в мутной луже медведя. Он натянул тетиву и…
- Неужто выстрелил? – взгрустнул Антип.
- К счастью, всю эту сцену увидел Зевс, который снова проходил мимо по своим делам в надежде по-быстренькому в кого-нибудь влюбиться. Он не мог позволить собственному сыну убить мать. Тогда Зевс и превратил сына и медведицу Каллисто в созвездия - Малую и Большую Медведицы. Гере, всё еще безумной от ревности, не понравился такой финал. И она снова наказала Каллисто. И сделала это с изощрённой жестокостью. Поскольку нимфа очень любила купаться, Гера поместила её на небо в такое место, где та никогда не смогла бы этого делать. Вот, смотри внимательнее, - Аврора указала на созвездие. - Медведица спускается к воде. И, как кажется, собирается принять ванну, которую так любит. Но при этом едва успевает окунуть лапы и снова начинает подниматься. Потому что это её наказание. Большой медведице купаться нельзя. Никогда! Но так она хотя бы рядом со своим сыном, - грустно улыбнулась она и снова вздохнула.
- Действительно печально. Не знал, что у созвездия есть какая-то история, да ещё и такая. Я настолько привык видеть его, что не задумывался об этом.
Раздался плач. Ребята подняли головы и увидели Иру, вытирающую слëзы со щёк.
- Бедная Каллисто! – взревела она пуще прежнего.
Глеб растерялся, но пытался успокоить девочку поглаживаниями по спине.
- Надо меньше такие истории вспоминать… - прошептала Аврора, прикусив язык.
- Полностью с тобой солидарен. И других не расстроишь, и себя не огорчишь этими воспоминаниями!
- Так, ребят, предлагаю разойтись по комнатам. Нам надо выспаться, а Ирке успокоиться, - предложил Глеб.
После чего остальные дружно встали и начали собираться.
Маленькой компанией они тихо двинулись в сторону лагеря, чтобы не попасться кому-либо на глаза.
Ира шла и громко хлюпала носом.
- Тихо ты! Нам нужно пройти в комнаты незамеченными. Ты ещё повой! – ругалась Аврора.
Антип, который шёл впереди, резко остановился и жестами показал спрятаться за кустами. Ребята пригнулись и задержали дыхание. Глеб выглянул из-за куста и яростно прошептал:
- Опять этот тромбончик!
- Чего? Какой тромбончик? – удивились девочки.
- Он так Женю называет, - закатил глаза Антип.
- Ага! Всё потому что я слышал его прелестный храп! – хихикнул Глеб.
- Что нам делать то? – запищала Ира, сжавшись от нервов.
- Ладно, ребят. Идите в комнаты после того, как я подойду к нему. Пока я отвлекаю его, уносите ноги.
- Стой! Вот же ж… - не успел Антип договорить, как она уже вышла из кустов и направилась к вожатому, который стоял, пялясь в телефон, и курил.
Аврора подошла к нему со спины и поздоровалась. Женя дёрнулся от испуга, но узнав голос, вздохнул с облегчением и повернулся к ней. Как только он отвернулся от кустов, ребята, не теряя времени, разбежались по комнатам, подав знак Авроре, что всё в порядке.
- Аврора! Что ты делаешь здесь так поздно?
- Покурить вышла, но сигарет не осталось. Одолжишь?
Женя осуждающе посмотрел на неё, но всё же молча протянул сигарету. Девушка подожгла её и затянулась полной грудью. Выпустив дым из носа, она облокотилась на стену старого сарая, рядом с которым и стоял Женя. Маленькая лампочка на проводе качалась от ветра туда-сюда, из-за чего их лица пропадали во тьме, а потом снова освещались.
- Давай всё-таки поговорим? – нарушил молчание парень.
- О чём?
- Давай начнём всё сначала? Забудем о том, что было и снова начнём отношения. Будет намного лучше, чем тогда, обещаю, - взмолился он и, выкинув сигарету Авроры, взял её за руки.
- Жень… Мы же это уже обсуждали! – девушка вырвала свои руки и засунула их в карманы спортивных штанов.
- Но почему? Я тебе даже не изменил, всего лишь приревновал тогда! – непонимающе воскликнул он.
- Одно дело - приревновать, а другое - наехать с необоснованными обвинениями при всех наших знакомых! Ты опозорил не только меня, но и себя.
Она отвернулась и собралась уйти. Но парень схватил Аврору за руку, развернул к себе и прильнул к её губам. Она замычала, начала отбиваться, но его цепкие руки не давали ей свободы. Укусив его за губу, она дала ему пощёчину и раздражëнно отошла.
- Никогда… - процедила она. - Никогда больше не смей ко мне подходить!
Аврора злобно вытерла тыльной стороной ладони свои губы и направилась в свою комнату, бросив через плечо вожатому: «Предупреди всех, что сегодня я не выйду. Скажи, что заболела.»
