«Она написала самую влиятельную советскую книгу» - так про А. Бруштейн отозвался в своих лекциях писатель Дмитрий Быков (признан в РФ иноагентом) (я его, конечно, сильно не люблю, много у него дурного, но лекция про Бруштейн вот - отличная!). Возможно, на тот момент так и было, хотя конечно стоит в эту фразу добавить приставку "юношескую". Как бы то ни было, после выхода "Дороги", которую писательница начала в возрасте 75 лет, когда она уже едва-едва видела и последние главы надиктовывала своему секретарю, ее читали практически все советские мальчишки и девчонки.
Ее не стоит воспринимать как стопроцентно автобиографический текст, скорее основанный на биографии и художественно обработанный (ровно так же, как обстоит дело с "Повестью о жизни" Константина Паустовского, например). Отмечаю это, потому что в предыдущей статье о жизни Александры Бруштейн нашлись странные на мой взгляд люди, которые написывали десятки сообщений, что книга лживая и отвратительная. Ну, я могу тут только сказать одно: красота в глазах смотрящего и не-красота тоже - у кого что внутри, тот так и оценивает.
Сегодня хочу рассказать еще немного важного про Александру Яковлевну Бруштейн - женщину большого таланта и трудной судьбы.
Ее жизнь прошла, с одной стороны, очень тяжело, было много такого, что сложно принять: ужасная гибель родителей от рук фашистов, тяжелая потеря мужа, похороны младшего сына... Об этом рассказала в первой части статьи о Бруштейн - ссылка на нее будет в конце этого материала.
А с другой стороны, жизнь Бруштейн сложилась счастливо (по меркам ее ценностей).
Она испытала настоящую, истинную любовь, что не каждому дается, всегда была в трудах, успела столько всего сделать, жила в полном соответствии с заветом главного человека в своей жизни - отца:
"Вот ты придешь к этому домику [отцовской могилке] и скажешь тихонько — можно даже не вслух, а мысленно: папа, это я, твоя дочка Пуговица... Я живу честно, никого не обижаю, работаю, хорошие люди меня уважают... И все." (с)
Все именно так и было, вот об этом и хочу поговорить. Став взрослой, Александра Яковлевна окончила Бестужевские курсы, участвовала в подпольной революционной деятельности, уже после Революции открыла сотни школ и кружков по ликвидации безграмотности, писала пьесы для детских театров, вела активную общественную жизнь. Все было так, как она мечтала еще будучи совсем девчонкой: "посвятить всю свою жизнь на служение ближнему своему. О Боже милосердный, дай исполниться этим золотым мечтам!" (с)
После смерти мужа, а потом и сына, кажется, что единственными смыслами в жизни Бруштейн остались дочь Надя и любимая работа.
Работала она до последнего вздоха, говорят, даже в 80 лет она брала на рецензирование рукописи, ее часто видели сидящей над ними в Доме творчества в Переделкино. Несмотря на потери, она не сдалась, хотя какая-то часть ее души и ушла куда-то глубоко-глубоко...
Сама она писала так:
«Я не плачу, – этому люди моего поколения не обучены...» (с)
«Потому что я осталась одна. Потому что я – “доживаю”. И сознание это особенным образом освещает мою жизнь.» (с)
Самую высшую оценку тому, как прошла жизнь человека, окружающие да и он сам могут дать, уже как бы подводя финальную черту, перед уходом. Для Александры Бруштейн таким рубежом можно назвать ее последний юбилей - 80 лет отмечали широко и весело в большом зале Дома литераторов, который... не смог вместить всех желающих поздравить эту маленькую, высохшую, но столь дорогую сердцам многих старушку (мест было 700, а пришло больше полутора тысяч человек - такого юбилея, по свидетельствам очевидцев, Дом литераторов не видал ни до, ни после). Так глубоко гуманизм ее книги и "проповедь" любви к людям проникли в сердца ее читателей...
"...и юбилей мой, к большому моему счастью, не был похож на юбилей, и еще меньше – на гражданскую панихиду, он был веселый и молодой..." (с) А. Бруштейн
Журналистка Фрида Вигдорова после писала к А. Бруштейн так:
«Я ненавижу юбилеи. Мне на них всегда безмерно скучно. Но тут все было по-иному. Я никогда не видела зала, который был так полон любовью. Зал, готовый взорваться от любви. А мне от любви к Вам все время хотелось плакать» (с)
В тот юбилейный вечер поздравить Александру Яковлевну пришли среди прочих К. Чуковский, Л. Утесов, С. Маршак, С. Образцов. Наверное, в этой статье будет слишком много цитат, но я не скажу лучше, чем они сами. Вот, например, речь Корнея Чуковского, которую записали на пленку, чтобы сохранить навсегда:
А вот архивное фото юбилярши и Корнея Ивановича из фондов РГАЛИ, где хранится большой и даже не целиком все еще оцифрованный архив А. Бруштейн. Снимок 1966 г. На фотографии дарственная надпись: «Александре Яковлевне Бруштейн на память о заснявшем эти, по выражению К. Чуковского, “два века”. Макс Поляновский». 1966 г.». РГАЛИ. Ф. 2546. Оп. 1. Ед. хр. 748. Л. 6.
Сама же Бруштейн в своей речи на том вечере сказала совершенно потрясающие по силе и пронзительности слова, которые прямо вот хочется вам передать:
"Товарищи! Я, конечно, трудяга, я много работала, мне дано было много лет... Но сделанного мною могло быть больше и могло быть сделано лучше. Это факт, это я знаю совершенно точно... Смешно, когда человек в 80 лет говорит, что в будущем он исправится. А мне не смешно. Я думаю, что будущее есть у каждого человека, пока он живет и пока он хочет что-то сделать... Я сейчас всем друзьям и товарищам, которые находятся в зале и которых здесь нет, даю торжественное обещание: пока я жива, пока я дышу, пока у меня варит голова, пока не остыло сердце, – одним словом, пока во мне старится “квартира”, а не “жилец”, – до самого последнего дня, последнего вздоха...". (с) Бруштейн А. Я.
Старится квартира, а не жилец... Да...
А еще хотела вам рассказать интересный факт: среди обширной корреспонденции Александры Яковлевны, где значились письма от таких великих культурных деятелей, как Антокольский, Крон, Мейерхольд, В. Панова, Шагинян, Е. Шварц и многих других, нашлась переписка Бруштейн с Константином Паустовским! И вот два письма Константина Георгиевича, признанного уже мастера пера, в которых он дает свой отзыв о "Дороге":
Мне хотелось поделиться всем вот этим, что я узнала о писательнице, которая написала такую близкую моему сердцу книгу. И не только моему, ведь нас тут много, кто очень-очень любит трилогию "Дорога уходит в даль". Хочу для тех, кто пропустил, посоветовать найти книгу "Комментарий к трилогии Бруштейн "Дорога уходит в даль"" Марии Гельфонд (Руслит). Там обобщение предпринятого Гельфонд поиска по архивам, чтобы дать комментарий о героях "Дороги": не только подтвердить существование этих людей, но и проследить их историю, узнать, как они жили до, во время и после событий, описанных в книге.
Спасибо тем, кто дочитал до конца этот лонгрид и разделил со мной все эти эмоции, а в первую очередь любовь, уважение и благодарность к Александре Яковлевне.
P.S. В нашем книжном клубе "Паустовский и Ко" каждую субботу читаем и обсуждаем новый рассказ какого-то великого писателя, а в расширенной версии читаем "Повесть о жизни" и другие романы Паустовского, душевную эмоциональную классику, современные вдохновляющие и сильные книги: подробно о клубе тут (жми).
P.P.S. Первая часть о судьбе А. Бруштейн в статье (Оглохла, ослепла, потеряла мужа, сына, родителей, но не сломалась: вдохновляющая А. Бруштейн) вот тут: