Пару недель назад американское издание The Wall Street Journal сообщило, что руководство России якобы разрабатывает план слияния крупнейших нефтяных компаний с целью создания единого национального нефтегиганта. Утверждалось, что речь идет о трех крупнейших нефтяных компаниях России – «Роснефти», «Лукойле» и «Газпромнефти». При этом подразумевалось, что приоритет якобы будет отдан «Роснефти», под началом которой произойдет слияние. В результате, как отметило издание, будет создана компания, которая станет второй по объему добываемой нефти после саудовской Aramco.
Некоторые российские телеграм-каналы, разгоняя эту новость, договорились до того, что «Роснефть» якобы намерена поглотить также татарстанскую нефтяную компанию «Татнефть», хотя в публикации The Wall Street Journal об этом ничего не говорилось.
Официальные российские власти не стали комментировать публикацию The Wall Street Journal. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков ограничился лишь двусмысленной фразой: «Мы видели сообщение». Ранее Кремль утверждал, что ничего не знает о таком объединении. Также отвергли предстоящее объединение представители «Роснефти» и «Лукойла», а в «Газпромнефти» просто отказались это комментировать.
Неоднозначной оказалась реакция экономических экспертов. Критики идеи слияния отмечали, что оно крайне маловероятно, так как, во-первых, слухи об этом «возникают каждые два-три года, начиная как минимум с 2007 года», во-вторых, само слияние экономически не оправдано.
Если отбросить все спекуляции, а также принять во внимание реакцию официальных властей РФ, то очевидно одно: сценарий слияния как минимум не кажется неправдоподобным. Потому что, если учесть различные факторы, в том числе геополитические, то объединение трех крупнейших российских нефтяных компаний может показаться не только реалистичным, но и вполне логичным.
Ранее я уже неоднократно высказывался, что СВО и жесткая экономическая блокада России странами Запада подталкивает руководство нашей страны к нетривиальным решениям. Эти решения проводятся поэтапно, в разных сферах финансовой и экономической деятельности, но все они направлены на то, чтобы усилить мобилизационные начала нашего общества, которые необходимы, чтобы противостоять сильному внешнему давлению.
«Нефтянка» является одной из ключевых отраслей, обеспечивающих в нашу страну валютные поступления, а также усиливающих торговые связи с незападным миром, через который идет поток подсанкционных товаров. Иначе говоря, нефтяная отрасль – это один из столпов внешнеэкономической устойчивости России. А если учесть, что именно нефтяной сектор и связанные с ним отрасли являются главным объектом вторичных западных санкций (проблемы с межбанковскими платежами, удары по серому танкерному флоту, попытки заблокировать каналы поставок российской нефти и т.п.), то стремление российского государства объединить и усилить контроль над нефтяной отраслью внутри страны кажутся вполне логичными. Поэтому не стоит однозначно отвергать все те мысли, которые выражены в публикации The Wall Street Journal – это могут быть как намеренные вбросы, так и сливы вполне реалистичных планов, которые диктуются обстоятельствами.
Если посмотреть на процессы, протекающие в российской экономике в определенной исторической перспективе, то мы увидим, что усиление государственного контроля в этой сфере идет давно, но СВО лишь ускорила этот процесс, так как с началом спецоперации российская экономика оказалась в чрезвычайной ситуации. И если попытаться найти определенные аналогии в прошлом, то они явно проявляются в советском опыте.
Представим, что государство приняло решение и объединило крупнейшие российские нефтяные компании в единую госкомпанию. Скорее всего, эта компания станет еще одной госкорпорацией, которая будет развиваться под жестким контролем государства. Примерно так, как развиваются сейчас другие госкорпорации – «Росатом», «Ростех», «Роскосмос», финансовая корпорация «ВЭБ.РФ» и другие. Все эти структуры не являются коммерческими организациями в классическом понимании. Они действуют на основании особого федерального закона и по факту являются государственными структурами, несмотря на то, что формально госкорпорации отделены от государства.
Одна из главных задач госкорпораций – это способствовать развитию тех отраслей экономики, в которых государство заинтересовано в приоритетном порядке. Причем развитие это должно осуществляться в ускоренном темпе, по сути используя не столько рыночные, сколько административные механизмы, которые в последние годы стали напоминать мобилизационные. Та же госкорпорация «ВЭБ.РФ», финансирующая основные проекты развития, не является классической банковской структурой. Это финансовый институт, обеспечивающий кредитование различных проектов под низкий процент с учетом конкретных государственных задач. По факту мы имеем в лице госкорпораций еще один экономический контур, который работает вне традиционных рыночных механизмов. И кто сказал, что в России не может возникнуть еще одна госкорпорация, которая будет заниматься добычей и продажей нефти с учетом конкретного интереса государства? В условиях экономической блокады со стороны Запада ничего подобного уже отвергать нельзя, независимо от того, насколько нестандартным может показаться такое решение.
Если попытаться найти аналогии российским госкорпорациям в прошлом, то наиболее близкая из них – это отраслевые министерства, которые существовали в советское время. Нынешняя «Объединенная авиастроительная корпорация» (ОАК), являющаяся подразделением «Ростеха», это аналог министерства авиационной промышленности СССР. Госкорпорация «ВЭБ.РФ» – это что-то вроде Госбанка, то есть финансовой структуры, жестко подконтрольной государству, но не имеющей статуса эмитента валюты (эмитент национальной валюты – Центробанк России, как известно, независимая от государства структура, в большей степени подчиняющий МВФ, чем российскому государству). «Росатом» – это аналог Министерства атомной энергетики СССР, и т. п. Если будет создана единая нефтяная компания, которая к тому же обретет статус госкорпорации, то она станет аналогом Министерства нефтяной промышленности СССР.
Можно долго спорить о том, эффективно или нет создание крупных отраслевых гигантов типа госкорпораций, контролирующих всю или почти всю отрасль. Ответ на этот вопрос будет относительным, так как понятие «эффективность» в данном случае не имеет универсального значения и определяется исходя из конкретных интересов и задач. Начиная с 1990-х годов одним из критериев эффективности экономики являлся показатель доли частного капитала: чем выше этот показатель, тем более эффективной считалась экономика, но такая оценка соответствовала рыночной парадигме. В нынешних условиях экономической блокады со стороны Запада, когда многие рыночные механизмы перестали работать, стало очевидно, что они неспособны обеспечить полноценную устойчивость российской экономики. А значит, высокая доля неподконтрольного государству частного сектора, особенно крупных компаний, становится окном уязвимости с точки зрения государственных интересов. И отсюда проистекает уже иное понимание экономической эффективности. В таких условиях логично объединять отраслевые активы в рамках единой структуры, чтобы оптимизировать внутреннюю структуру управления и снизить издержки. Да, по многим параметрам это будет монополия. Но нужно понимать, что это монополия создается не для рыночной среды.
Так что не исключено, что публикация The Wall Street Journal о вероятном слиянии трех крупнейших российских нефтяных компаний — это не просто информационный вброс, а вполне реальный сценарий развития. Если экономика России движется в сторону еще большего усиления государственного контроля, создание единой нефтяной корпорации – логичный шаг.