Ольга сидела на диване, обняв подушку, и глядела в окно. Осень тянула за собой серость, а внутри было неспокойно. Она взяла телефон, пролистала список контактов и, не раздумывая, позвонила Катьке. Пропущенный от той вчера она проигнорировала, так как ей ни с кем не хотелось разговаривать после никитиных выкидонов.
Катя была ее подругой с первого класса. Они делили все: парту, тайны, смех на уроках и даже бутерброды на переменах. В одном повезло им особенно — вкусы на парней у них были разные, поэтому единственное чего они никогда на счастье не делили, так это мужчин. Даже спустя столько лет и после того, как жизнь их раскидала по разным странам, они сохранили традицию и раз в пару месяцев обязательно созванивались, и каждый такой разговор мог заменить сеанс в психотерапевта.
— Олечка! — бодро откликнулась Катя, — как я тебя рада слышать, если б ты только знала! Ну что, как ты?
— Потихоньку, Катюш, — ответила Ольга, пытаясь сделать голос повеселее, чтобы не выдавать своего состояния, — сама-то как?
— А у меня новость! — слышно было, что Катя не могла дождаться, чтобы рассказать, — представляешь, я бабушка! Настя родила! Девочка, три двести, здоровенькая!
— Ого, поздравляю! — Ольга попыталась улыбнуться, чтобы это чувствовалось даже через телефон.
— Спасибо! Ты представляешь, как это — стать бабушкой? У меня теперь новые статусы: молодая бабушка, супер-бабушка… В общем, жизнь начинается заново!
Ольга вставила пару радостных "да ты что!" и "это же так здорово!", пока Катя взахлеб рассказывала про внучку, зятя, и как Настя героически рожала. Но потом разговор вдруг затих.
— Слушай, а ты чего такая тихая? — спросила Катя, моментально почуяв неладное.
— Да нет, все нормально, — отмахнулась Ольга.
— Лапшу мне не вешай. Я тебя знаю как облупленную. Ты говоришь "нормально", когда вообще не нормально. Что случилось?
— Катя, да все нормально, правда, — попыталась увернуться Ольга.
— Ты за 40 лет так и не научилась врать, — не унималась подруга, — давай выкладывай.
Ольга глубоко вдохнула.
— Да Никита, — начала она, сама не понимая, как это вырвалось.
— Что Никита?
— Да все. Как-то все не так, как раньше. Сначала придирался к мелочам. И я со многими вещами могла бы смириться. черт с ним, что пирог не такой, то я не читаю "умные книги" и бла-бла-бла… Но вчера, он просто превзошел самого себя… вчера…
— Что вчера? — голос Кати стал серьезным.
— Света привела подругу. Молодую, красивую, яркую. Никита ее как увидел — расцвел. Все вопросы задавал, комплименты делал. Стелился перед ней, кочевряжился, как малолетка, — Ольга почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, — а я, кстати, рядом сидела. Вообще совести никакой…
— Подожди. Ты хочешь сказать, что он вчера флиртовал с девочкой? Прямо у тебя дома?
— Катя, я не знаю, флиртовал ли, но мне было мерзко. Как будто меня в этом доме вообще не существует.
— Вот свинья! — буркнула Катя, — Оля, ты столько лет все на себе тащила. Это ж сколько терпения у тебя…
— Вот именно. Старалась, чтобы у нас все было хорошо. Дом, семья, уют. А в итоге — у меня смех громкий, пироги "съедобные", кофта с закрамов бабушатника. А теперь вот еще и это. Достало…
Катя замолчала, а потом ответила уже мягче:
— Оль, слушай. Ты это хотя бы проговорила. Молодец. А теперь давай дальше. Что ты собираешься делать?
— Я не знаю,Кать. Что можно делать после 25 брака? Мне ж уже тоже не 16, правда? — честно ответила Ольга.
— Ну, давай начнем с одного: ты тут не виновата. Ты прекрасная и в свои 40 с хвостиком. Никита, конечно, твой муж, статус пока он не теряет в моих глазах, но относиться с таким неуважением к тебе ему никто право не давал. Да и он далеко не принц на белом коне, раз уж на то пошло.
Ольга невольно усмехнулась.
— Ну не прынц, но свой…
— Свой не свой, а жизнь отравляет своими придирками… Так вот, не слушай его. Начни думать о себе. Слышишь? О себе. Ты у себя одна.
После разговора Ольга впервые за долгое время почувствовала некоторое облегчение, и впервые посмотрела на все происходящее под другим углом.
Ольга закрылась в ванной, повернула замок и уставилась на свое отражение. Отражение смотрело на нее в ответ, и, честно говоря, выглядело так себе. Покрасневшие от постоянных недосыпов глаза с морщинками в уголках, отросшие седые корни волос, губы сжатые в тонкую линию — словом, общая картина была печальной.
Она выдохнула, села на край ванны и дала себе волю. Слезы потекли сами, без предупреждения, скапливаясь на подбородке, падая на халат. Сначала тихо, а потом вслух, с всхлипами. Даже звук собственного плача ее разозлил: ну и что теперь, вот это вот все поможет? Проплакав минут десять, Оля потянулась за бумажными полотенцами, утерла лицо и снова взглянула в зеркало. Ну да, теперь картина еще "лучше": заплаканная, опухшая, будто ее накрыло не только морально, но и физически кто-то хорошенько огрел. И тут в голову рикошетом пришло возмущение. "А он-то, Никита, сам как выглядит?" — Ольга даже выпрямилась, как будто кто-то подсунул ей эту мысль шепотом. Ну вот, правда. Она же за эти годы держала в голове картину того Никиточки, что когда-то носил ее на руках, дарил цветы и говорил комплименты. А в реальности сегодня? Она начала перебирать его в голове, как по полочкам.
Пузико. Ну да, в молодости у него был пресс — такой, что хоть на обложку. Теперь же его рубашки начали выглядеть так, будто пуговицы держатся исключительно на честном слове. Лысинка. Вначале это было что-то вроде "небольшого прореженного островка, который не так сильно бросался в глаза. Вот как после вырубки леса, но не массово, знаете, а только местами на полянке: в целом вроде тот же лес, но не густо уже..не густо. Так вот, сейчас это уже было откровенное лысище, которое он маскировал смешным пробором и зачесыванием с одного бока волос на другой. А эти его свитеры! Ольга даже вздохнула, вспомнив его любимый — выцветший, с катышками, которые она однажды пыталась по-тихому выкинуть, но он заявил: "Не трогай! Это мой домашний." Ее поучал, а сам ходил, как бомж.
Начиная перечислять в голове все минусы своего рыцаря, Оля открыла настоящий ящик Пандоры. Список был уже настолько длинный, что она непроизвольно скривилась на мысль о том, КАКОЙ у нее мужчина, и как она переживала за то, что он о ней думает. Вишенкой на торте в этом каталоге достоинств мужа была гигиена. Зубы. Каждый вечер он обещает пойти и почистить их, но нет. В девяти из десяти случаев Никита просто лениво отмахивается: "Да ладно, завтра утром." И вот он, этот лысеющий любитель свитеров и лени, сидит и рассуждает о том, как "неправильные" у нее пироги, "громкий" смех и "недостаточно приличная" кофта. Пфф…
Ольга вдруг почувствовала странное облегчение. Не злость — нет, скорее, тихое осознание: ну не принц он, ну правда. Так с чего это она аж с трусов выпрыгивала, столько времени пыталась заслужить его одобрение? Да если посмотреть на вещи трезво, то это он должен был бы радоваться, что рядом с ним — она, Ольга, которая до сих пор рядом с ним, варит ему его любимый кофе и терпит вечное "починю раковину завтра".
Ей даже стало смешно. Она потерла глаза, встала и собралась с мыслями.
"Да, Оля, это мы с тобой зря. Пора перестать тянуть эту лямку одной," — подумала она, доставая из шкафа новую маску для лица.
Ее обиды начали сменяться четким ощущением: жизнь так не заканчивается. Ее жизнь — точно нет. Ольга уже готовилась нанести маску, когда раздался недовольный стук.
— Ты там поселилась, что ли? — раздался голос Никиты, приглушенный дверью.
Она закатила глаза.
— Нет, еще только переезжаю. Ванная — мое новое место жительства, — ответила она, стараясь говорить спокойно.
— Час сидишь, — продолжил он, не оценив шутки, — давай, заканчивай уже. Мне тоже надо.
— Никита, — выдохнула она, — я же тебе не мешаю проводить на толчке времени больше, чем в спальне, правда? Вот и не возмущайся.
— Это другое, — буркнул он.
— Конечно, другое, — прошипела она себе под нос, смывая остатки маски.
Когда Никита наконец зашел в ванную, оставив после себя раздраженное фырканье, Ольга подумала, что попытки найти компромисс с ним все больше напоминают разговор с капризным ребенком. Но несмотря на это, решила попробовать еще раз.
Спустя полчаса, как он наконец вышел, потирая волосы полотенцем, она встретила его в коридоре.
— Слушай, у меня идея, — начала она, напрягая остатки терпения, — давай в субботу сходим куда-нибудь. Например, в музей.
— В музей? — Никита остановился и посмотрел на нее так, будто она предложила ему вырыть траншею, ну или в принципе додумалась до чего-то из ряда вон выходящего, после чего каждый уважающий себя человек покрутил бы пальцем у виска, — ты шутишь? Ты ж это не серьезно сейчас?
— Нет, серьезно. Давно никуда не выбирались, — сказала она абсолютно спокойно, — посмотрим что-то новое, сменим обстановку. И вообще скоро пылью покроешься, а я вместе с тобой.
— Оль, у меня за неделю спина трещит, ноги гудят, а ты про музеи. Мне в выходные диван нужен, а не экскурсии.
— А тебе вообще хоть как-то можно угодить? Хоть что-то тебе нравится, кроме как лежать тюленем на диване? — не выдержала она, уже чувствуя, как раздражение пробивается наружу.
— Ну вот, опять начинаешь, — вздохнул он, отмахиваясь, — я хочу нормально отдохнуть. Все.
— Это называется "нормально"? Лежать и ничего не делать? — не удержалась она.
— Да! Лежать и ничего не делать. Тебе-то что? Ол, я нормальный мужик, который впахивает всю неделю и хочет в выходных просто спокойствия.
— Ну как-то столь продолжительный период времени у тебя получалось проводить время со мной вместе, а не просто существовать в одной квартире, — ответила она, глядя ему прямо в глаза, — а теперь уже и на поход в люди сил не осталось.
— А я что дома не провожу с тобой времени? — пожал он плечами, проходя мимо в гостиную, — ты как что-то скажешь, хоть стой, хоть падай…
Она осталась стоять в коридоре, ощущая привычную пустоту и бессилие. Ее попытка снова разбилась о его отмазки. Глубоко вздохнув, Ольга прошла на кухню, налила себе стакан воды и тихо произнесла в пустоту:
— Раз не хочешь выходить со мной в люди, то я пойду туда без тебя, — шепотом себе под нос выговорила Оля, — меня еще можно вернуть к жизни. Она вдруг поняла, что его безразличие больше не вызывает слез. Только твердое желание вернуть себя самой себе.
На следующее утро Оля проснулась рано, когда за окнами было еще совсем серо, а в домах напротив загорались первые окна после ночи. Обычно она первым делом собирала паек на работу мужу и готовила ему завтрак. Но сегодня это в ее планы не входило. Сегодня она собиралась заняться чем-то важным. Для себя.
Она привычно сварила кофе, правда, в этот раз только для себя. Налила в любимую кружку, ту самую, с облупившимся рисунком ромашек, уселась за стол и с удовольствием сделала первый глоток. "Как хорошо," — подумала она. Не было спешки, нервов, вопросов "Где моя рубашка?" или "Что у нас на завтрак?" Был только кофе и легкое предвкушение. Внутреннее ощущение было сродни тому, что обычно чувствуешь, когда открываешь на рассвете дверь на балкон и впускаешь свежий воздух в душное помещение.
Немного посидев в тишине Ольга поднялась и, развернув вырванный с какой-то старой светиной тетради лист, принялась нацарапывать записку мужу:
"Сегодня обслужи себя сам. Я ушла по делам. Буду занята весь день, вернусь только к вечеру."
Прочитала пару раз, хмыкнула и сложила ее домиком на видном месте — посреди стола, чтобы она сразу бросилась в глаза благоверному.
Она оделась быстро, но со вкусом: удобные брюки, легкая кофточка, чуть-чуть парфюма. Волосы аккуратно уложены — так, чтобы случайно увидеть себя в зеркале и улыбнуться. Настроена Оля была не просто серьезно: это был тот случай, когда женщину довели до того состояния, где она встает, отряхивается и понимает, что теперь готова разнести всех и все в пух и прах.
Когда она захлопнула за собой дверь, в доме раздался только знакомый, ленивый храп Никиты. Муж проснулся позже. Обычное утро. Растянулся в постели, как кот, помассировал шею и поплелся в ванную на свой утренний трон. Минут пятнадцать, в тишине и размышлениях о вечном, он сидел в полусонном состоянии, думая, что через пару минут кухня встретит его запахом кофе.
Он зашел туда с обычным видом, но вместо привычного аромата на столе его ждала записка.
Никита нахмурился, поднял листок поближе к глазам и прочитал снова.
— Чего?... — пробормотал он, разглядывая буквы, будто там была зашифрована загадка Сфинкса.
Он опустился на стул, задумчиво почесал голову и поставил локти на стол.
"Обслужи себя сам"… Это что, новый стиль общения? Или я что-то пропустил?
— Ушла по делам? — спросил он у пустой комнаты.
Никита скользнул взглядом по записке еще раз, но она упорно не отвечала, чем же таким важным могла быть занята жена-домохозяйка. Ее "по делам" звучало настолько подозрительно, что он даже позабыл, зачем пришел в кухню.
Он начал перебирать варианты. Может, поехала к Свете? Или встретиться с Катей? На весь день? Да ну нет, бред какой-то… Тем более, они же вроде только вчера болтали, а дочка и сама приходила их навещала.
"Или это из-за музея?" — мелькнуло в голове. Никита встал, наконец включил чайник и задумчиво посмотрел на свои руки. Чайник закипел, но на этот раз кофе пришлось делать самому. На вкус напитка жаловаться было некому, но и признавать, что пить пойло собственного приготовление невозможно, Никите не хотелось…
Вечером все прояснилось. Никита сидел на диване, нервно щелкая пультом. Телевизор издавал ровный гул, который его больше раздражал, чем отвлекал. После работы он успел наскоро сварить пельмени, завалявшихся в недрах морозилки (полпачки оказались раскрошенными). Больше раздразнил себя, чем наелся, и теперь сидел голодный, злой и, самое главное, озадаченный вопросом, куда подевалась его жена. Телефон у нее не отвечал.
Ольги дома не было весь день. И это его, мягко говоря, выбивало из колеи. Она никогда так не делала. Всегда встречала его дома, ужин готовила. А тут…
Никита посмотрел на часы — 19:45. "Могла бы хоть позвонить," — подумал он, отодвигая в сторону пустую тарелку.
И тут раздался звук открывающегося замка. Он тут же подскочил с дивана, готовый налететь на жену с привычным ворчанием. Но вместо той самой. Ольги с усталым лицом и затертым халатом на пороге стояла... другая женщина. В ней он с трудом узнавал свою жену.
Ольга вошла в прихожую с легким хлопком каблуков по полу. Волосы — блестящие, ухоженные, с новым цветом и укладкой, легкими волнами спадали на плечи. Лицо будто светилось — макияж деликатный, но с эффектом вау: аккуратные стрелки, матовая помада, нежный румянец.
Даже одежда будто была не ее. Она была в стильном платье — простом, но сидящем так, будто его сшили специально по фигуре. Видно, что жена весь день времени не теряла, даже маникюр успела сделать.
Никита застыл.
— Оль… это… ты? — наконец выдавил он, разглядывая ее с ног до головы.
— А кто же еще? — улыбнулась она, ставя сумку у двери.
— Ты... это... что с тобой? — Никита машинально поднял руку, как будто хотел потрогать ее волосы.
— Волшебство, — ответила Ольга с улыбкой, — день красоты.
— День чего? — переспросил он, так и не понимая, как отреагировать.
— Подумала, пора уже уделить время себе, а то все тебе только тебе. Хватит, — она прошла в комнату неспешным ровным шагом.
Никита стоял в растерянности, следя за ее движениями. В его голове начали складываться кусочки пазла. "Так вот почему она меня кофе лишила! Ага, решила взяться за ум. Для кого? Ну, конечно же, для меня."
Он невольно потер руки, довольный.
— Ну это я понимаю! Можешь же, когда хочешь, — сказал он, улыбаясь, — вот теперь я вижу: взялась за себя. Постаралась для любимого мужа.
Ольга остановилась, повернулась и бросила на него взгляд, после которого обычно люди понимаюсь, что ляпнули лишнего.
— Для тебя? — переспросила она, будто сама идея была чем-то очень забавным, — с чего это вдруг? Для себя, милый.
Она ушла на кухню, оставив его одного, и его довольная улыбка вдруг слегка перекосилась.
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.