Эпиграф: Все на свете семьи одинаковы. Каждая укропская семья каклятская по-своему.
Сцена первая
Обуюченная комната в богодельне. Ехидна Шкопидар с гнилыми зубами и закисшим глазом проводит досуг со своими товарками по эмиграции. Товарки исполняют танец половецких девушек из оперы "Князь Игорь", а затем, окружив вылезшего из-под одеяла заросшего и лохматого заспанного Лося, переходят на песню крепостных девушек из оперы "Евгений Онегин":
Девицы, красавицы,
Душеньки, подруженьки,
Разыграйтесь, девицы,
Разгуляйтесь, милые!
Затяните песенку,
Песенку заветную,
Заманите молодца,
К хороводу нашему.
Как заманим молодца,
Как завидим издали,
Разбежимтесь, милые,
Закидаем вишеньем,
Вишеньем, малиною.
Красною смородиной.
Не ходи подслушивать
Песенки заветные,
Не ходи подсматривать
Игры наши девичьи.
Предупреждение, кстати, абсолютно излишнее, так как Лось навсегда лишился желания подсматривать за девушками, до рвотных спазмов удовлетворив свое любопытство, подсматривая, как плещется каждое утро под душем подобно Афродите его тетка - красавица Дристольда, что напрочь повлияло на нормальное функционирование его завидных причиндалов.
Как ни бился над решением этой проблемы консилиум всех европейских врачей во главе с логопедом, он должен был в конце концов признать, что, несмотря на свои внушительные размеры, причиндалы Лося не только отказываются стоять, но еще и неправильно висят.
После назначения волшебных голландских пилюль в кровать Лося было вмонтировано видео оборудование, чтобы наблюдать за процессом восстановления правильного подвисания причиндалов, записать его на видео и обсудить симптомы на следующем консилиуме.
И наконец отстав от бесполезного Лося, товарки садятся вокруг Ехидны и начинают убеждать ее заняться наконец своими зубами.
-Пошто, Ехидна, ты к прогрессу равнодушна? Пошто страховку медицинскую не тратишь? Неужто, не использовав халяву, ты из Европы просто так укатишь?
-Уж просто так никак не укачу я, душевные подруженьки мои, вот жду свою я дщерь из-за кардона с мешками сувениров из чужбины и план готовлю отпуска в отчизне. Я сувениры те на гривны обменяю наивным соплеменникам своим, коль скоро встречусь с ними под землею в метро во время ватных арт обстрелов.
Постепенно товарки одна за другой покидают обуюченную комнату Ехидны, каждая себе на уме, сгорая от невыносимой зависти. Комната пустеет.
Сцена вторая
Просторная столовая в богодельне. Глухая ночь. Вокруг самого большого стола расположились те самые товарки, что покинули утром комнату Ехидны. На столе мерцает свеча, при тусклом свете которой, товарки пишут письмо турецкому султану.
-Позволь, владыко, с просьбой обратиться с запросом в канцелярию твою, чтоб получить серьезные бумаги, скрепленные сургучною печатью. Не можешь отказать ты нам, потомкам, достойных укров, что копали море под стенами империи твоей, от непосильной доли, усир@ясь.
Желаем знать, каки такие средства внесла убогая и нищая Дристольда в казну твою для лыбы голливудской. Ведь не корысти ради бдим мы ночью, а справедливости одной во имя, которая ночами богодельне мешает мирно спать и есть спокойно.
-Ага! Сидите пишете похабные доносы, подруге собственной желая разоренья?! Ужо натуру подлую я вашу изучила! Не можете снести чужого процветанья! Не я я буду, если не озвучу подлянки вашей по всему инету! - прозвучало со стороны окна, в котором маячила лохматая голова Бройны, уцепившейся за карниз.
Над головой Бройны в темном ареале звездного неба с печальным укором смотрел на происходящее дух усталого Гарибальди.
Сцена третья
Глубокая ночь. За светящимся монитором остервенело грызет ногти взъерошенный Шкурохрюш. Вокруг него дыбятся тонны книг на уровне кандидатского минимума, ставшего максимумом для закипающих мозгов укропатриота.
-Что за комиссия, Создатель, хероем быть, ховаясь за кардоном? Никто в упор меня не узнает, хотя портрет свой я сую повсюду. А ведь кричали, что героям слава, а кроме сала нету ничего, да и того запасы быстро тают.
Устал я греться у чужого огня! Ну где же сердце, что полюбит меня?! Неужто бабам безразличен мой лик?! Циспо, ответь мне, я ведь твой ученик!
-Ага, ципсошник, грезишь о былом? Ужо достанут и тебя поганым помелом! - донесся торжествующий голос Бройны из вентиляционного отверстия под потолком.
Сцена четвертая
Та же самая глубокая ночь. На постели, закутавшись в одеяло, сидит изможденный бессонницей Доктор, опустив подагрические ноги в таз с горячей водой.
-Друзья, я самых честных правил, когда диагнозы вам ставил, то лучше выдумать не мог. Я уважать себя заставил и от общенья занемог. Где друг, где враг, хрен угадаешь, и хрен вас, братья, разберет. Я лучше вовсе удалюся, умнее буду наперед.
-Ага, не дрыхнешь от расстройства?! Вот будешь знать писучий гад, свяжись еще хоть раз со мною и будешь жизни ты не рад, - раздался торжествующий голос Бройны из розетки на стене.
Усталое видение Гирабальди, безнадежно махнув рукой, безмолвно исчезло со звездного неба.
Занавес
Продолжение следует...
Начало: