Как же это было давно, 26 лет назад. Но и теперь, переступив борт теплохода, я возвращаюсь в это лето и ищу знакомые мне глаза.
Наступил август, самый тёплый и вкусный месяц. Впереди отпуск, позади завершенный роман, который длился два года и оставил перепаханное поле чувств. Очень хотелось всё скорее забыть и отвлечься.
Я сидела на балконе, пила свой любимый кофе и листала газеты, которые в ту пору выписывали целыми пачками. В одной из местных газет, на последней странице было размещено объявление: «Приглашаем в путешествие по Волге…».
Почему нет, подумала я и решила собрать компанию. Всё получилось очень быстро и удачно, наша компания насчитывала шесть человек, и мы выкупили три каюты. Народ собрался веселый, но ничего особенного от этого путешествия я не ожидала. Просто хотелось побыть на природе, созерцать воду и наслаждаться покоем.
Наступил день, когда наш теплоход должен был отправиться из Куйбышева до Астрахани. На речной вокзал я приехала первая и ждала всю нашу компашку, поскольку путевки были у меня.
В это время, к причалу подъехал большой экскурсионный автобус, из него стали выходить очень интересные люди. Одеты они были не так, как одеваются в нашем городе. Когда толпа весёлых, странно одетых людей приблизилась, я поняла, что разговаривают они между собой на непонятном мне языке. Вскоре подтянулись и мои попутчики. Мы быстро заселились в каюты и выскочили на палубу, прощаться с родным городом.
Теплоход отошёл от причала и начал разворот вниз по Волге. Мы помахали своему городу и поспешили в каюты, разбирать вещи и готовиться к ужину. Проходя по палубе, мы столкнулись с необычными туристами, которые щебетали на своём красивом языке и фотографировали город.
После замечательного ужина в ресторане, нас ожидал вечер знакомства с экипажем теплохода, на котором мы узнали, что эти странные люди - туристическая группа из Литвы.
Вечером всех пригласили на корму, на танцевальный вечер. Мы с друзьями, пригубив немного коньячка, пошли на танцы. Народу на корме оказалось много, но никто не танцевал, видимо стеснялись. В общем, нужно было кому-то начать, и я решила, пусть это буду я. Толи коньяк подействовал, толи ветер свободы ворвался в мою жизнь, но я танцевала от всего сердца, мне хотелось выплеснуть из себя весь негатив, что накопился за последние годы. Учась в школе, я три года занималась в ансамбле эстрадного танца, и в тот вечер, я показала всё, на что способна. Протанцевав пару мелодий в гордом одиночестве, я начала подходить к отдыхающим и вытаскивать их на танцпол.
Вскоре уже все веселились и танцевали до упаду. Заиграла медленная мелодия Джо Дассена «Если б не было тебя…», и я решила немного отдохнуть и спуститься в бар, выпить чего-нибудь прохладительного. Выбираясь из толпы танцующих, я поймала на себе взгляд. Это был мужчина, лет тридцати. Он стоял у борта, мило и немного грустно улыбался, глядя на меня.
Танцы закончились далеко за полночь, многие тем вечером подходили ко мне и делали комплименты. Было приятно. Придя в свою каюту, я приняла горячий душ и заснула так, как давно уже не спала. Утром меня разбудил приятный голос по радио, который пожелал всем доброго утра, хорошего, интересного дня и пригласил на завтрак. На душе было удивительно спокойно, погода отличная и впереди целая неделя отдыха.
После завтрака наш теплоход прибыл в Саратов, и мы пошли прогуляться по старому городу. Стоянка была недолгой, и теплоход отправился дальше. До обеда оставалось время, и я решила подняться на солнечную палубу, позагорать. Расположилась уютно в шезлонге и пыталась поймать всю солнечную энергию этого дня.
― Загораете? ― послышался мужской голос над моим ухом.
Я открыла глаза и увидела мужчину лет 30-35 с полотенцем через плечо.
― Присоединяйтесь. ― Сказала я, и предложила соседний шезлонг.
― Я наблюдал, как Вы вчера на танцах отрывались и всех растормошили. Здорово. ― Сказал мужчина, располагаясь рядом.
― Спасибо! ― Приветливо ответила я и попыталась насладиться принятием солнечных ванн.
Но мужчина оказался очень разговорчивым, и вскоре я узнала, что он из группы от нашего авиационного завода. Эту поездку они получили за успехи в труде и активное участие в общественной жизни завода. А ещё у одного из них сегодня день рождения, и он приглашает меня присоединиться к их компании, и отметить именины. Я пообещала подумать над его предложением.
Перед ужином мы прогуливались с приятельницей по палубе и любовались чудесными видами любимой Волги. Случайно, я опять поймала на себе взгляд, это был тот мужчина с танцев. Казалось, он вот-вот заговорит со мной. Но вдруг, в одной из кают мы услышали весёлый смех. Из открытого окна появилась фигура отличника труда, и он настойчиво пригласил нас в свою компанию. Ребята действительно были замечательные. Мы придумали, что сегодня на танцах устроим конкурс и выберем короля и королеву.
Вечер был необыкновенно красив. Ярко огненное солнце садилось за горизонт и наполняло воздух удивительно таинственным светом. Нанеся макияж и нарядившись в коротенькое платье, я распустила волосы, которые крупными волнами спускались по спине ниже пояса. Выйдя из каюты, мы направились в сторону кормы. Высокие каблуки не давали мне возможность быстро передвигаться по палубе, и я немного отстала от своих друзей. Вдруг я почувствовала прикосновение к руке:
― Девушка, можно Вас на минуточку?
Ломаный русский загадочно прозвучал из-за спины. Я обернулась и увидела незнакомого молодого человека.
― Да, слушаю Вас. ― Ответила я и инстинктивно направилась за ним.
― Понимаете, моему другу плохо… ― смущаясь сказал парень.
― Что случилось? Может к доктору? Его кабинет на главной палубе. ― Удивилась я.
― Нет, помочь можете только Вы.
― Хорошо, если Вы так считаете…
Мы поднялись на шлюпочную палубу, и он открыл дверь в каюту. Мои глаза встретились с взглядом наполненным тревогой и надеждой. Это был мужчина с танцев.
― Познакомьтесь, это мой друг и очень хороший человек, Антанас, ― сказал парень. ― Он, кажется, влюбился в Вас и не знает, что делать.
Я, честно говоря, растерялась и тоже не знала, что делать.
― Проходите, я сейчас принесу кофе, ― сказал парень и удалился.
― Вообще-то я шла на танцы, ― немного смущаясь, сказала я. ― Мы хотим сегодня устроить конкурс. ― И я рассказала о нашей затее.
И тут я впервые услышала его голос и уже никогда не забуду. Этот дрожащий, с лёгким акцентом, нежный и завораживающий голос.
― Глупо устраивать конкурс, и так всем понятно, Вы – королева! Как Вас зовут?
― Катя, ― ответила я, и сердце забилось в тысячу раз быстрее.
― Кэт, Кэтти, Кэтуля, ― его голос будто обволакивал меня.
Дверь в каюту распахнулась, и молодой человек внёс целый поднос разных вкусностей: кофе, мороженое, шоколад, фрукты.
― Я не знал что Вы любите, угощайтесь.
― Спасибо, но зачем так много? ― смутилась я.
― Ну ладно, вы тут кушайте, а я пойду, меня ждут. ― Сказал парень и тихо закрыл за собой дверь.
Дымился кофе и издавал нежный аромат. И я уже забыла о конкурсе, танцах, что меня ждали мои друзья и авиаторы... Такого никогда не было в моей жизни. Прошло столько лет, но и сейчас я впадаю в ступор, вспоминая об этом вечере.
Антанас – простой литовский парень, тренер, работает в спортивной школе. Женат, двое сыновей. В этот вечер я узнала о нём всё, как, впрочем, и он обо мне. Такого откровения я никак не ожидала. Что тогда произошло с нами? Это до сих пор остается загадкой. Мы и смеялись и плакали, мы поведали друг другу о том, что никогда и никому не могли сказать. Держась за руки, мы понимали, что сейчас мы самые родные люди во вселенной. Ещё несколько часов назад мы даже не догадывались о существовании друг друга, а теперь он доверяет мне самые сокровенные тайны своей души.
Через несколько дней после его возвращения из армии, друг позвал на день рождения. Там он познакомился с девушкой, которая и стала его женой. Вскоре они родили подряд двоих сыновей. Антанас просто боготворил своих мальчишек, и даже думать не смел, что в его жизни ещё что-то может быть.
Годы шли, он обустраивал свой дом, тренировал ребятишек. Когда он рассказывал, что за все годы совместной жизни жена ни разу не похвалила его, не назвала нежным словом, у него на глазах наворачивались слёзы.
Господи, как же мне хотелось утешить его, обнять, приласкать… Я рассказала моему нечаянному попутчику о своих отношениях и о том, что отправилась в это путешествие, дабы забыть обо всём. А он сказал, что друзья практически насильно увезли его в Россию. Он жутко не хотел ехать, тем более, что нужно было лететь до Ленинграда, потом до Куйбышева, и лишь тогда отправиться в круиз до Астрахани. Но видимо у судьбы были свои планы, и она давно заготовила этот подарок для нас.
На несколько минут мы замолчали, глядя друг на друга. И мои и его глаза были наполнены слезами.
― Как думаешь, который сейчас час? ― спросила я.
― Наверное, уже около полуночи. ― Антанас встал, чтобы достать с полочки часы. ― Вот это да! ― и он повернул ко мне циферблат.
― Не может быть! ― ахнула я, увидев, что стрелки показывают без пятнадцати пять. Мы даже не заметили, что за окном рассвет.
Антанас что-то сказал по-литовски, и я широко открыла глаза, не поняв, что он говорит.
― Слушай, а где спит твой сосед?!
Мы одновременно вспомнили про этого милого мальчика, который познакомил нас. Я быстро засобиралась к себе, хотя уходить так не хотелось. Ведь это, наверное, был сон, а просыпаться не было ни сил, ни желания…
Антанас пошёл проводить меня до каюты, и, проходя по внутреннему коридору теплохода, у библиотеки мы увидели мирно спящего на диванчике бедолагу.
На завтрак я подняться не смогла. В Волгограде мы на разных автобусах разъехались на экскурсии, но ничего, из того что рассказывал нам гид, я не могла усвоить и уложить в свою голову. Просто ехала, шла, сидела, стояла. Просто ждала, когда снова увижу эти бездонные голубые глаза. И как выяснилось, с моим новым другом происходило то же самое.
Мы встретились после обеда, на солнечной палубе, но побыть наедине нам не удалось. Весёлая ватага «авиаторов» ворвалась с полотенцами на палубу. Сначала они пытались выяснить, куда я пропала накануне вечером, что произошло, из-за чего сорвался наш конкурс. Сказали, что в итоге они ушли в бар, и там провели весь вечер. Поняв, что узнать правду им не удастся, они принялись обливаться водой, и гоняться друг за другом по палубе. Они взяли с меня клятвенное обещание, что сегодня вечером я обязательно приду на танцы.
Я, конечно, пришла, но все медленные танцевала с Антанасом, а быстрые – для него. «Не сыпь мне соль на рану…» ― раздавался голос известного певца, и под эти слова я впервые ощутила его объятия. Такой нежности и чувственности со стороны мужчины я не испытывала никогда в своей жизни.
Теперь, спустя много лет, уже трудно вспомнить всех и всё, что происходило тогда. Дни летели так стремительно, и мы не в силах были этого изменить. Но последний вечер, точнее ночь, перед прибытием в Куйбышев, я никогда не смогу забыть.
Закончились танцы, и мы с Антанасом поднялись на «солнечную» палубу, был первый час ночи. Разгоряченные от танцев и чувств, мы плюхнулись в шезлонги и подняли глаза в небо. Никогда и нигде я больше не видела столько звёзд. Казалось, что на небе не было ни одного сантиметра пустого пространства. Небо просто накрывало нас своим шикарным покрывалом. Мы прижимались друг к другу всё ближе, но на улице становилось прохладно. Ночи в августе уже не такие тёплые. Мне не хотелось идти в каюту за тёплой одеждой, и тогда Антанас пошёл к себе и принёс два одеяла, видимо второе стащил у соседа. Мы укутались в них, и снова расположились под необыкновенно звёздным небом. Странно, но в эту ночь нам совсем не хотелось говорить. Мы просто наслаждались друг другом и отчаянно понимали, что скоро всё это кончится и наступит та жизнь, в которой мы будем далеки…
Господь был на нашей стороне и подарил нам ещё несколько часов счастья. Под утро на реку опустился густой туман, и наш теплоход остановился. Плыть было невозможно, и прибытие в Куйбышев задерживалось на несколько часов. Мы по-прежнему сидели на «солнечной» палубе и у меня начиналась истерика от неизбежности расставания. В это время проснулся сосед Антанаса и понял, что происходит с нами.
Удивительно, как этот молоденький мальчишка был тактичен и благосклонен к нам. Он поднялся на верхнюю палубу и предложил принести нам кофе. Мы молча одобрили его инициативу. Горячий напиток немного привёл нас в чувства. Без лишних слов, я написала на салфетке, на которой стоял кофе, свой адрес. Отдала её Антанасу, извинилась, сказала, что скоро Куйбышев, а я даже не собирала свои вещи, и ушла в каюту, даже не поцеловав его.
В каюте, я зашла в душ, включила воду на полную мощь и простояла так, заливаясь слезами около получаса. Потом с трудом собирая себя в кулак, уложила вещи и молча, ждала прибытия теплохода в родной город.
Я всё никак не могла понять, как и зачем после такого тяжелого расставания, господь послал мне всё это: толи подарок, толи ещё одно испытание.
Теплоход причалил к берегу, я поспешила выйти первой и бежать как можно быстрее и дальше. Но что-то заставило подняться на мостки, которые сделаны для поднятия на теплоход во время сильного разлива Волги. Оказавшись над всей толпой выходивших с теплохода людей, я просто хотела увидеть его ещё раз.
Грустный и растерянный, он вышел в сопровождении своего верного друга. Автобус уже ждал их группу на причале. Оглядываясь по сторонам, он нехотя тащил свою сумку к автобусу. Искал глазами меня, как в тот первый вечер, а я наблюдала за ним сверху и еле сдерживалась, чтобы не крикнуть: «― Я здесь, мой хороший…».
Вечером самолёт с группой туристов из Литвы улетел в Ленинград. Мне очень хотелось поехать в аэропорт, чтобы ещё раз увидеть милое мне лицо, но понимала, что сделаю больнее нам обоим.
Казалось, что жизнь для меня остановилась, замерла. Отпуск продолжался, а я больше ни о чём не могла думать, как только вспоминать наши счастливые дни. Может показаться странным, но за всё время, проведённое вместе, мы только однажды поцеловались, не говоря уже о большем. Взрослые, современные люди, почему так получилось? Честно говоря, я жалею об этом до сих пор. Хотя, кто знает, если бы тогда всё произошло, может, и не было бы продолжения этой истории.
«Три счастливых дня», «Сто часов счастья», - эти песни А.Б. я врубала на всю катушку, пела и плакала…
Окончился отпуск. Ко времени нашего знакомства с Антанасом, я уже списалась с лётной работы по состоянию здоровья и работала в аэропорту агентом по организации пассажирских перевозок. Когда я пришла на первую смену после отпуска, девчонки передали мне записку. Перед отлётом Антанас оставил её для меня:
«Кэтуля, милая, спасибо тебе за всё! Мы обязательно ещё увидимся! Целую твои волосы. А.Г.».
В тот момент это было самое ценное в моей жизни. Этот наспех оторванный листок бумаги и эти слова Антанаса Грициуса.
Прошёл сентябрь, и наступила промозглая осень. Однажды на смене позвонили в нашу службу с диспетчерской вышки и сказали, что меня просят подойти к телефону, на проводе Литва. Я не поверила своим ушам. Забыв надеть плащ, я неслась через лётное поле, через все служебные помещения, за считанные секунды преодолела лестницу и взобралась на высоту девятиэтажного дома. Запыхавшись, схватила трубку телефона, не обращая внимания на изумлённых диспетчеров.
― Алло, ― мой голос дрожал.
― Кэтуля, милая, это я Антанас. ― Услышала я такой далёкий и долгожданный голос.
Слёзы хлынули из моих глаз.
― Как ты нашёл этот телефон, это просто нереально? ― пыталась я совладать со своими чувствами.
― Это не важно, я просто очень скучаю по тебе, я рассказал о тебе своей маме и сестре, ― казалось, что на том конце провода он тоже еле сдерживал свои эмоции.
Я не могла откровенничать, ведь вокруг были посторонние люди.
― Я очень рада слышать твой голос.
― Кэтуля, милая, мои родные никогда не видели меня таким, и сказали, что мы обязательно должны увидеться с тобой.
― Зачем? Ты же всё понимаешь.
― Нет, я сейчас ничего не понимаю и знаю только одно, я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы мы увиделись с тобой! Целую тебя тысячу раз! Целую тебя всю от макушки, до пяточек…
Связь прервалась, я молча опустила трубку и пошла к выходу.
― А спасибо? ― раздался голос одного из ребят.
― Смотри, а то больше не позовём, ― сказал кто-то ещё.
― Спасибо. С меня сто грамм и пирожок. Только, наверное, другого раза не будет. ― С улыбкой сказала я и поспешила на своё рабочее место.
В голове крутились слова Антанаса, и затеплилась надежда. Будь что будет, но мы обязательно встретимся.
Дни летели. Наступила зима. Однажды в своём почтовом ящике я обнаружила письмо из далёкой и неизвестной Литвы. Письмо открыла прямо у почтового ящика, не хватило терпения добраться до своего пятого этажа. Я села на ступеньку, потому что не было сил не идти, не стоять.
В письме Антанас писал, что просто физически не может больше находиться дома, и большую часть времени проводит на работе или у своих родных. И только из-за детей ему приходится возвращаться. Но его супруга, кажется, не замечает, что с ним происходит. Ещё он писал, что в декабре в Москве состоится международный турнир по хоккею на приз газеты «Известия». И это повод его поездки в Москву. Он поедет с друзьями и умоляет меня прилететь туда, и встретиться. Это не было для меня проблемой. Годовой бесплатный билет был не использован, на несколько дней с работы я могу отпроситься.
И хотя до отъезда в Москву ещё было время, я судорожно начала готовиться к нашей встрече, покупать подарки, конфеты и сувениры. Я понимала, что всё это он не сможет принести в свой дом, но не могла остановиться. За несколько дней до нашей встречи Антанас опять позвонил мне на диспетчерскую вышку и сказал, что будет ждать меня в метро «Сокол», у первого вагона поезда.
В день отлёта меня жутко трясло от волнения. Я не знала, где мы в Москве остановимся, и как всё там будет, эти соревнования, его друзья… Я просто очень хотела увидеть Антанаса.
В аэропорт я приехала за час до вылета и узнала, что в Москве нелётная погода, Домодедово не принимает, и рейс откладывается на три часа.
Прошло три часа, и рейс снова перенесли. Думала, что не переживу это время. Ведь тогда не было сотовых телефонов, и мой бедный Антанас ждал меня в метро. Или уже не ждал?
Когда, наконец, объявили посадку на наш рейс, я готова была сама толкать самолёт на взлётную полосу вместо тягача. Во время полёта девчонки, с кем я раньше летала, как могли, развлекали меня и успокаивали. Я не вдавалась в подробности, но объяснила им, что дорогой для меня человек ждёт меня с десяти утра в метро, у первого вагона.
Девчонки выпустили меня первой, и я сломя голову понеслась на автобус до Москвы. В метро по эскалатору я бежала быстрее всех москвичей, уже даже не надеясь, что меня ждут.
Мы виделись летом, но без ошибки я угадала его силуэт. Он стоял у первого вагона в метро «Сокол», время на часах было «19:12». Как будто почувствовав, он обернулся, когда я подходила.
― Кэтуля, милая, я уже не надеялся, я посылал ребят звонить в аэропорт, и они сказали, что рейс задерживается. Я отправил их в гостиницу, а сам решил ждать, пока не закроют метро, ― всё говорил и говорил он.
А я смотрела и не могла поверить, что мы рядом. Только спустя некоторое время, я поняла, что с Антанасом что-то не так. Бровь была рассечена, зашита и намазана зелёнкой. Глаз немного опух, и из шва торчали ужасные нитки.
― Что с тобой? ― спросила я, трогая шов.
― В хоккей играли, шайба влетела, ― ответил он, обнимая меня. ― Да ерунда, завтра будешь снимать швы. ― Засмеялся он. ― Ну что, едем в гостиницу?
― Как скажешь. Я так переживала, что всё это время ты стоишь в метро и готова искупить свою вину, ― сказала я, и мы поспешили в вагон.
Поезд поехал, и я услышала прямо в ухо:
― У тебя ещё будет шанс оправдаться за потерянный нами день.
Мы приехали к гостинице «Измайловская», но как оказалось места были не в ней, а в специальной гостинице для спортсменов, она находилась неподалёку. Дежурной Антанас объяснил на ломанном русском, что я его супруга, но у меня нет паспорта, в данный момент он в посольстве. Объяснил, что я не говорю по-русски, и в итоге меня зарегистрировали как Катрин Грицине. Сейчас это многим может показаться странным, но во времена СССР с этим было строго. Вобщем остаток вечера я провела в весёлой компании друзей спортсменов, которые к тому времени уже накрыли стол и ждали нас. Из-за уважения ко мне ребята говорили на русском, но всё равно чувствовалось, что это совсем другие мужчины. Когда трапеза была завершена, и друзья удалились в свой номер, мы остались наедине.
Позади тяжёлый день, впереди ночь полная неизвестности.
― Если не возражаешь, я приму душ? ― спросил Антанас.
― Конечно, я пока приготовлю постель.
Я и боялась этой ночи и с нетерпением ждала, когда он выйдет из душа.
― Кэтуля, я забыл шампунь. Принеси, пожалуйста, он в сумке. ― Подал голос Антанас.
Я нашла в его спортивной сумке шампунь и понесла в ванную комнату. Он стоял и, стесняясь, прикрывался шторкой.
― Хочешь, я помою тебе голову? ― предложила я, ещё не предполагая, чем это может кончиться.
― Как ты сказала? Ты помоешь мне голову?
― Да не бойся, я аккуратно, на шов даже не попадёт, ― оптимистично залепетала я и взяла душ в свою руку.
Поливая его струёй воды, я поняла, как он дрожит и всё ещё стесняется. Опустив шланг, налила в свои руки шампунь, размылила его и нежными массажными движениями стала наносить его на волосы Антанаса.
Никогда не могла подумать, что эти элементарные манипуляции могут совершить такое с мужчиной. Он повернулся ко мне, в его глазах стояли слёзы.
― Мне никогда никто не мыл голову, может только мама, в глубоком детстве, ― сквозь слёзы прошептал взрослый мужчина, отец двоих детей.
Мне стало ужасно жалко его. Я искупала его всего, с ног до головы и понимала, что в этот момент он необыкновенно счастлив. Из душа он вынес меня на руках, после того как тоже искупал меня…
И у нас была ночь, которую уверена, ни он, ни я никогда не забудем, до конца своих дней.
Утром ребята, которые спали в соседней комнате, сказали, что жутко завидуют нам, но рекомендуют в следующую ночь сбросить матрас на пол (кровать оказалась ужасно скрипучей).
Весь день мы бегали по магазинам и покупали подарки его мальчишкам, ведь впереди Новый год. Вечером мы ходили на хоккейный матч, в котором я ничего не понимала, но была счастлива просто потому, что он рядом. Все нас принимали за иностранцев, и это было очень прикольно. Во время второго тайма я поняла, что камера, которая транслировала матч по телевидению, частенько наезжает на нас крупным планом. Ребята этого не замечали, они были полностью поглощены происходящим на ледовой арене. А мне пришла в голову мысль, что вдруг жена Антанаса будет смотреть телевизор и увидит нас. Антанас всё время обнимал меня очень крепко, будто боялся потерять.
И опять была ночь, и опять я поняла, что значит расцеловать от макушки до пяточки. На следующий день мы поехали на Белорусский вокзал, купить ребятам обратные билеты. У меня был служебный билет с открытой датой вылета, и я могла улететь любым рейсом. На вокзале было много народа, сумки, чемоданы. Ребята стояли у кассы, а мы с Антанасом отошли в сторону и стояли обнявшись. Объявили очередной поезд, и народ повалил на перрон. Вдруг я понимаю, что к нам приближается молодой человек в военной форме. Высокий красивый парень идёт прямо к нам и улыбается. Руки Антанаса опустились, и я поняла, что что-то не так. Он изменился в лице. Парень подошёл к нам, начал обнимать Антанаса, и я не могла понять кто это и о чём они говорят. Я отошла в сторонку. Через несколько минут молодой человек удалился, а Антанас подошёл ко мне заметно расстроенный.
― Это мой сосед и бывший ученик, живёт в соседней квартире. Два года служил на Дальнем Востоке, а сейчас возвращается домой.
― Боишься, что он что-то расскажет о нас дома? ― спросила я.
― Да нет, он отличный парень, ― с сомнением произнёс Антанас.
Мы купили билеты, и ребята опять поспешили в Лужники на следующий матч. Антанас ехать отказался. Мы весь вечер гуляли по Москве, но чувствовалось, что он расстроен.
Как такое может быть? Парень из Литвы, отслужил два года на Дальнем Востоке, возвращался домой на родину. Именно в этот день, час и минуту, в Москве, на Белорусском вокзале, на котором и при желании трудно найти друг друга, увидел нас…Просто фантастика какая-то.
Антанас рассказывал мне про своих подопечных спортсменов, про этого мальчика, которого встретили на вокзале. Он чувствовал себя виноватым передо мной. Я пыталась ободрить его.
― А у вас все такие красавчики в Литве? Черти вы голубоглазые!
― Да обыкновенные, а вот ты настоящая колдунья. Кэтуля, милая моя, не понимаю, что ты со мной делаешь, ― и опять слёзы на его глазах.
― Ну что ты мой хороший, просто видимо тебя никогда не любили, ― попыталась оправдаться я.
― Ты права, ты тысячу раз права, и я больше не могу так жить, без любви, без нежности.
― Тихо, тихо. ― Я указательным пальцем прикрыла его дрожащие губы. ― У тебя дети и ты должен их воспитывать. А я буду тебя любить, пусть далеко, на расстоянии, но я всегда буду с тобой. Я буду прилетать к тебе при первой возможности.
― Я не хочу так, я хочу чувствовать тебя всегда. Я хочу ощущать запах твоих волос… ― капризничал он как малое дитя.
― Хочешь, я отрежу локон, и он всегда будет с тобой?
― Нет, не смей портить это чудо!
Последнюю ночь мы опять не спали, всё говорили и говорили. Антанас представлял, как мы можем изменить нашу жизнь, чтобы быть вместе. Но я понимала, что это лишь мечты, что я никогда не перееду в Литву, а он никогда не сможет жить в России.
Ближе к полудню Антанас поехал провожать меня в аэропорт. У них билеты были на вечерний поезд. Я уже прошла регистрацию и пыталась «строить хорошую мину при плохой игре». Антанас почти кричал, что сейчас он купит билет и улетит со мной. До последнего момента, пока уже все пассажиры не прошли на посадку, он не выпускал меня из своих объятий.
― Милая, родная, любимая Кэтулечка, как же я буду жить без тебя? ― говорил мой самый нежный на свете мужчина.
― Ну что ты, я же не умираю, я всего лишь улетаю домой, ― старалась хоть что-то сказать я и держалась до последней минуты.
― Тогда, улетая из Куйбышева, я всё ждал, что ты приедешь в аэропорт. Но только сейчас я понимаю, как ты была права, что не сделала этого. Просто невыносимо провожать любимого человека, не зная, увидишь ли его ещё, ― он уже не мог сдерживать свои эмоции.
― Девушка, вы летите? ― раздался голос дежурной по посадке.
― Да, ― ответила я. Но наши руки так крепко сцепились, что казалось, нет такой силы, которая могла бы их разорвать.
― Пора, ― сказала я, и силой вырвала свои ладони из его рук.
Дверь в накопитель закрылась. Я поняла, что Антанас больше не видит меня. И вот теперь фонтан слёз хлынул из моих глаз. Я с трудом видела окружающих меня людей. Какой-то мужчина, держа меня под руку, помог подняться по трапу и усадил рядом с собой в первом ряду.
Потом я узнала, что это был наш депутат. Он сразу попросил стюардессу принести воды, и предложил мне свой носовой платок. Лишь на посадке я смогла немного успокоиться, и он спросил:
― У Вас кто-то умер?
― Нет, слава Богу - ответила я.
― Могу я предложить подвести Вас до города? Меня будет встречать машина.
― Нет, спасибо, ― мне не хотелось сейчас говорить, да и слушать кого-то.
В аэропорту я взяла такси, и через два часа сорок минут, после нашего расставания с Антанасом, была уже дома. Всё было по-прежнему: квартира, вещи и как будто ничего не произошло…
В новогоднюю ночь выпала моя смена, чему я была очень рада первый раз в жизни. Девчонки понатащили всяких вкусностей. Рейсов было немного, и мы смогли посидеть за праздничным столом. Во втором часу ночи зазвонил телефон, и меня снова позвали на диспетчерскую вышку. Я быстро подхватила со стола какие-то угощения для ребят-диспетчеров и побежала.
― Кэтуля, милая, с Новым годом тебя! Я уложил мальчишек и пошёл к другу позвонить тебе! ― звучал в трубку дорогой мне голос.
― Спасибо, родной, и тебя с Новым годом! Ты загадал желание в полночь?
― Конечно. У меня только одно желание – увидеть тебя!
― Оно обязательно сбудется, - сказала я, не веря сама себе.
― Кэтуля, я выслал тебе наши слайды с теплохода. Друг наконец проявил их. Жди, скоро получишь.
― Спасибо, спасибо тебе за всё! Пусть сбудется всё, о чём ты мечтаешь. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив.
― Целую тебя, моя колдунья! Моя любимая Кэтуля!
Недели через три пришло извещение с почты, и я получила бандероль из Литвы: письмо, открытка и наши изображения на слайдах. Всё это я долгие годы хранила и берегла. В начале февраля я узнала, что есть туры в Литву, поездом через Москву. В письме Антанас написал номер телефона своего друга и что я могу туда звонить, и его позовут к телефону.
Мы созванивались, и я рассказала, что могу приехать в Каунас на несколько дней. Он буквально прыгал у телефона от радости. И вот уже в конце февраля я спешила на вокзал.
Группа туристов состояла из пятнадцати тёток, ехавших в Литву за шубами, одного молодого офицера, меня и нашего гида Оли. Я всю дорогу общалась с Олей и воякой, он угощал нас шампанским и конфетами. В Москве была пересадка, и я снова оказалась на Белорусском вокзале. Бродила по нему и вспоминала в подробностях нашу последнюю встречу. Как я снимала швы с брови Антанаса, как мы целовались на пустом стадионе, и он кричал во весь голос, что любит меня…
В Каунас мы прибыли поздно вечером, автобус отвёз нас в гостиницу на окраине города. С дороги мы приняли душ, и, выслушав очередную историю молодого офицера, завалились спать. Стук в дверь разбудил нас. Мы в номере были с Олей, она посмотрела на часы.
― Кого несёт в такую рань? Если это вояка, я его убью!
Я открыла дверь. На пороге стоял Антанас.
― Скорее забирай свои вещи, я забронировал нам номер в центре.
Я быстро собралась, взяла сумку и выскочила на улицу. Внизу нас ждала машина. Это был друг Антанаса, он отвёз нас в другую гостиницу. Оле Антанас сказал, что вернёт меня к поезду. Номер был небольшой, но с хорошей кроватью и новой душевой кабиной. Приняв душ, мы начали дарить друг другу подарки. Я привезла целую гору шоколадных конфет нашей фабрики «Россия», они ему очень нравились. И много других мелочей, которые могли быть с ним, и напоминать обо мне. Антанас сделал мне просто царский подарок по тем временам, это спортивный костюм и кроссовки фирмы «Адидас».
― Хочешь сделать из меня спортсменку?
― Просто хочу, чтобы это у тебя было.
Работал телевизор, и заиграла незнакомая, но очень приятная моему слуху мелодия.
― Что это? ― спросила я.
― Ламбада. Хочешь, научу?
― Давай!
И мы закружили по номеру под звуки этой зажигательной мелодии. Танец оказался достаточно эротичным и постепенно перешёл в другой…
Вечером Антанас пригласил меня на ужин в национальный ресторан. Мы кушали «Цыпилины», пили вино, а потом пошли гулять по вечернему городу. Раньше из Прибалтики я была только в Риге. Антанас старался показать и рассказать как можно больше о своих родных местах. Мы были очень счастливы в тот вечер. Утро началось с шикарного букета, таких в России тогда ещё не делали. Потом я и его увезла домой.
― Кэтуля, мне на пару часов нужно отлучиться. Ты пока спустись в кафе, позавтракай. Не скучай, я скоро. ― Он поцеловал меня и удалился.
Я наслаждалась великолепным кофе и нежными булочками, прогулялась по центральной улице и вернулась в отель. Вскоре Антанас приехал и сообщил, что нас ждёт его сестра, и мы сейчас едем знакомиться. Мне было ужасно неловко, но он объяснил, что это напрасно, и сестра очень хочет познакомиться с женщиной, которая сделала её брата счастливым.
Купив в кондитерской пирожные, мы приехали в новый микрорайон города. Вроде такие же дома, какие тогда строили по всей стране, но в глаза бросилось то, что к каждому дому очень удобные подходы. Антанас объяснил мне, что у них, когда строят новые дома, сначала дают людям протоптать удобные для них тропинки, а потом асфальтируют их. Здорово!
Я познакомилась с сестрой Антанаса. Милая, добрая девушка и очень любит своего братишку. Я не верила, что его родные могут согласиться на знакомство со мной, но видимо менталитет Запада всё-таки отличается от нашего. Она дала номер своего телефона и сказала, что теперь понимает своего брата. А ещё я могу звонить ей в любое время.
На следующий день Антанас опять уехал на несколько часов. Он жил в другом городе, а в Каунас оформил командировку. Я бродила по городу, случайно набрела на старый собор и попала на концерт органной музыки. Произведения Чюрлениса привели меня в восторг, о чём я рассказала своему другу. Вечером мы собирались поужинать в кафе. Нарядные и счастливые, с горящими от любви глазами, мы в обнимку выходили из гостиницы и у входа столкнулись с какой-то женщиной. Она поздоровалась с Антанасом и что-то сказала на литовском, с явной усмешкой.
― Что, опять соседка?
― Нет, это начальница моей жены. ― Его голос выражал безнадёгу и отчаяние.
― Что делать? ― спросила я.
― Да, похоже уже ничего, может это и к лучшему…
Вечер был испорчен.
― Кэтуля, милая, прости. Я должен вернуться домой. ― Он дрожащими губами целовал мои руки.
― Прямо сейчас? ― Я всё ещё не верила, что он вот так сейчас бросит меня посреди незнакомого города и уедет.
― Да родная, прости. Гостиница оплачена ещё на два дня, здесь лучше, чем там, где вас поселили. Оставайся.
Мы поднялись в номер. Он собрал свои вещи, мои подарки, ещё раз извинился и уехал.
Я не смогла остаться в этом номере без него, спать в этой постели. Вызвала такси и уехала в гостиницу к своей группе. Тётки хвалились покупками и утверждали, что русских тут не любят. Не знаю, но ко мне все относились хорошо и даже на улице спрашивали, как куда-то пройти. Вояка притащил шампанское, и мы проговорили с Ольгой всю ночь. На следующий день съездили на экскурсию по городу и готовились к отъезду.
Поздно вечером к нам зашла дежурная и попросила меня спуститься вниз. В машине меня ждал Антанас, друг гулял неподалёку.
― Кэтуля, я не мог не увидеть тебя до отъезда.
― Как дела дома? - спросила я.
― Всё нормально, ей ничего не сказали.
― Ну и хорошо, всё наладится, вот увидишь.
― Я просто буду жить и ждать встречи с тобой, - на его глазах снова появились слёзы.
― Я всегда в твоём сердце, а ты в моём.
― Я кое-что привёз тебе. - Он достал пакет.
В нём лежали две большие пластинки Чюрлёниса (органная музыка) и коробочка французских духов «Шанель». Такие же нечаянно разбила горничная, убирая наш номер, она очень извинялась и предложила деньги, но мы были так счастливы, и сказали, пусть забудет, это пустяки.
― Спасибо, только ты можешь так меня понимать и угадывать мои желания.
Мы поцеловались, я взяла пакет и хотела выйти из машины.
― Ну пожалуйста, ещё хоть минуточку, Кэтуля! - он как будто чувствовал, что это наша последняя встреча.
― Увидимся! ― кричала я, убегая от машины.
Они ещё долго не уезжали от гостиницы. Ольга наблюдала в окно и докладывала мне. Я знаю, что он очень хотел подняться ко мне, а я хотела спуститься к нему…
Обратная дорога лежала через Вильнюс, там у нас было несколько часов и мы провели их в чудесном кабачке. Хотелось напиться и забыться, но за нас это сделал вояка. В Москве у нас было полдня до поезда, и мы закатили пообедать в ресторан «Прага». Народу было немного, обеденное время. Мы выбрали столик в середине зала, заказали закуски и вино. В зале появился скрипач. Полилась завораживающая музыка.
Сделав несколько глотков вина, я сказала:
― Офицер, а слабо заказать для меня мелодию?
― Никак нет, ― взбодрился вояка.
― Шербургские зонтики, пожалуйста.
Молодой офицер подошёл к скрипачу, и уже через минуту, этот пожилой красивый мужчина встал предо мной на одно колено, поцеловал руку, и заиграл мою любимую мелодию. Вино смешалось со слезами, они капали в бокал. Когда скрипка замолчала, я искренне поблагодарила музыканта, поцеловала в щёку и покинула зал.
Это и было финальным аккордом нашего романа. Ещё пару раз мы созванивались, а потом я написала Антанасу письмо, в котором просила о пощаде. Это не могло больше продолжаться. У меня остался костюм Адидас, пластинки, завядший букет, слайды и бесконечные воспоминания.
Очень надеюсь, что жизнь Антанаса сложилась хорошо. Я искренне желаю ему счастья. Долгие годы в каждом мужчине я пыталась искать его черты, и однажды вышла замуж за голубоглазого блондина.
«Кэт, Кэтти, Кэтуля…» - так меня больше никто не называл…
P.S.: А.Г. - самому нежному мужчине на свете посвящается.