При всем богатстве русского языка слов для этого типажа как будто нет. Их много, но ни одно не кажется исчерпывающе точным, ни одно не может поймать и удержать ускользающую нежность этого вида женской красоты. И не только женской. Эта же нежная привлекательность свойственна щенкам, котятам, незабудкам, некоторым детям независимо от пола и... солнечным лучам, согревающим первую травку. Это простодушное тепло, мягкость и радость бытия, только что созданная гармония, еще ничем не омраченная улыбка живого существа, благодарного вселенной за свое бытие. Со свойственной мне долей цинизма я называю это "милота петровна", но это опять недостаточно отчетливо, не все, что ощущается. Есть еще некоторое подозрение, что эта беззащитная милота и впрямь неуязвима, и впрямь соединена неразрывной пуповиной с самим Источником жизни и силы. Есть подозрение, что если эту милоту обидеть и нарушить ее веру в неприкосновенность красоты и добра, тень мрака закроет солнце от всей земли.
И непонятно, то ли это очень хорошая и важная милота, камертон для наших поступков и слов, то ли напрасно отпущенная в мир нагая доверчивость, которую все равно кто-то обидит, и все рухнет. Непонятно, что с ней делать, то ли защищать, то ли обучать, как обрасти броней (от чего она может испортиться), то ли бежать прочь, чтоб не казниться, то ли забрать домой и спрятать от всего мира.
Непонятно, как разговаривать с этой милотой, как с обычными людьми, или более мягко, рассказывать ли ей о многообразии мира с его резкими и мрачными аспектами, в которых, однако же, бывает своя увлекательность. Или создать ей тепличные условия, как редкому цветку, и никогда не допускать даже ветерка реальной жизни коснуться ее.
Все это с большим трудом я проговариваю только сейчас, обычно же что-то подобное носится лишь смутными тенями в моей голове, из слов же не приходит ничего, кроме: "эх ты, милота петровна".
Но мне не стыдно за мое косноязычие. Даже наше все, солнце русской поэзии Александр Сергеевич Пушкин ясных слов про этот типаж не нашел, а ограничился обобщенным: "мадонна" и "чистейшей прелести чистейший образец". Между тем, в нашем языке слово "прелесть" исконно означало "прельщение", обман, заблуждение. Обмана в этих радостных птичках совершенно нет, они искренне верят в незыблемое существование той гармонии, за которую остальные лебеди бьются беспощадным образом. И единственная беспощадность, которая этим бархатным птицам свойственна – игнорировать возможность мрачного положения вещей, возможность зла и обмана, настойчиво верить в победу добра и доверять людям.
Как и все лебеди, они не жалеют себя, но именно в плане того, что доверяют миру. Остаются открытыми и идеалистичными, пока могут. И да, не всегда такой можно остаться в течение всей жизни, с опытом и пониманием других людей приходит некое угасание этого света.
И все-таки, простодушная нежность в искренней улыбке у бархатных лебедей остается на всю жизнь. Она встречается не только у этого типажа, но именно у него является визитной карточкой.
Физические данные: средний рост, плавные движения, правильные (но не удлиненные) пропорции, лебединая изящная головка, сбалансированные по размеру нос, рот и глаза (близкие к правильным очертаниям). Глаза голубиные, скошенные вниз (достались от голубок вместе с идеализмом 😉); легкость движений и деликатность эгоизма кошачья. Да-да, эгоизм у этих няшек присутствует. Он выглядит так: "Я слишком милая и беспомощная, чтобы остаться без помощи. Мне непременно помогут и позаботятся обо мне". С этим выражением на невинной мордочке БЛ может попросить хоть звезду с неба – но всегда обращается с разумными просьбами. И правильно выбирает, у кого просить (что особенно по-кошачьи). Впрочем, она и сама готова помогать и вкладываться, и часто в большей степени, чем получает.
Теперь самое интересное: про Наталью Николаевну. Мы знаем, что она была довольно высокой (175 см), с широкими плечами, пышной грудью и тонкой талией. Учитывая эти данные, я не рассматривала ее как представительницу этих бархатных милах. Но тут совершенно случайно мне попадается в ленте одна статья про нее, потом другая, и я начинаю что-то подозревать. Нахожу ее портреты... и судите сами, можем ли мы посчитать ее БЛ, смешанной, например, с вишневым медведем.
«На нежной и хрупкой шее голова Юноны, но не властной и гордой, а кроткой и застенчивой. Этот контраст восхищает, преисполняет тебя состраданием и может свести с ума.
Он отпил от своего бокала и с горящими глазами продолжал:
- Описать эту торжествующую красоту невозможно. Представь себе лицо с овалом безупречной чистоты в раме из шелковисто-густых локонов, с огромными сияющими глазами, словно вбирающими в себя, как алмаз, все лучи, чтобы вернуть их с удесятеренной силой.
- Но больше всего изумляет в ней,-продолжал свое признание д'Антес, - сочетание строгой красоты с наивным страдальческим выражением лба, глаз, светлой и чуть грустной улыбки. В этом классическом совершенстве черт есть нечто жалобное, почти детское. Эта ослепляющая женщина в полном расцвете своей молодости кажется бесстрастной, как ребенок, и чистой, как девственница. От нее веет холодом мраморной статуи. И это может окончательно лишить рассудка».
«Записки д'Аршиака. Петербургская хроника 1836 года», Леонид Гроссман
Но нет, она совсем не была холодной.
"Положительно, мое призвание - быть директрисой детского приюта: бог посылает мне детей со всех сторон, и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет".
"Ты знаешь, это мое призвание, и чем больше я окружена детьми, тем больше я довольна".
Н. Гончарова - П. Ланскому: "Я тебе очень благодарна за то, что ты обещаешь мне и желаешь еще много детей. Я их очень люблю, это правда, но нахожу, что у меня их достаточно, чтобы удовлетворить мою страсть быть матерью многодетной семьи... Кроме моих семерых, ты видишь, что я умею раздобыть себе детей, не утруждая себя носить их девять месяцев и думать впоследствии о будущности каждого из них, потому что, любя их всех так, как я люблю, благосостояние и счастье их - одна из самых главных моих забот. Дай бог, чтобы мы могли обеспечить каждому из них независимое существование. Ограничимся благоразумно теми, что у нас есть, и пусть Бог поможет нам всех их сохранить"
А вот как деликатно она просила о помощи:
"Отчаявшись получить ответ на мое июльское письмо и видя, что ты не едешь, дорогой брат, я снова берусь за перо, чтобы надоедать тебе со своими вечными мольбами. Что поделаешь, я дошла до того, что не знаю к кому обратиться. 3000 рублей - это не пустяки для того, кто имеет всего лишь 14 000, чтобы содержать и давать какое-то воспитание четверым детям. Клянусь всем, что есть для меня самого святого, что без твоих денег мне неоткуда их ждать до января, и, следственно, если ты не сжалишься над нами, мне не на что будет выехать из деревни. Я рискую здоровьем всех своих детей, они не выдержат холода, мы замерзнем в нашей убогой лачуге.
Я просила тебя прислать мне по крайней мере 2000 рублей не позднее сентября, и очень опасаюсь, что и этот месяц пройдет вслед за другими, не принеся мне ничего. Милый, дорогой, добрый мой брат, пусть тебя тронут мои мольбы, не думаешь же ты, что я решаюсь без всякой необходимости надоедать тебе и что, не испытывая никакой нужды, я доставляю себе жестокое удовольствие тебя мучить. Если бы ты знал, что мне стоит обращаться к кому бы то ни было с просьбой о деньгах, и я думаю, право, что Бог, чтобы наказать меня за мою гордость или самолюбие, как хочешь это назови, ставит меня в такое положение, что я вынуждена делать это".
Вот что говорила о матери Александра Арапова, старшая дочь Гончаровой от Ланского:
"ангельская кротость с собственными детьми", "беспредельная нежность, постоянно проявляемая", "сосредоточенная, скромная до застенчивости, кротости и доброты необычайных". "Напрасно страдала она мыслью уничижения перед нами, зная, что часто нет судей строже собственных детей. Ни одна мрачная тень не подкралась к ее светлому облику, и частые, обидные нападки вызывали в нас лишь острую негодующую боль, равную той, с которой видишь, как святотатственная рука дерзко посягает на высокочтимую, дорогую святыню" (Арапова А. "Наталья Николаевна Пушкина-Ланская").
А вот что говорила сама Наталья Николаевна о своих детях:
"Если бы ты знал, что за шум и гам меня окружают. Это бесконечные взрывы смеха, от которых дрожат стены дома. Саша проделывает опыты над Пашей, который попадается в ловушку, к великому удовольствию всего общества. Я только что отправила младших спать, и, слава богу, стало немного потише" (21 июня 1849 г.).
"Я очень довольна своим маленьким пансионом, им легко руководить. Я никогда не могла понять, как могут надоедать шум и шалости детей, как бы ты ни была печальна, невольно забываешь об этом, видя их счастливыми и довольными" (29 июня 1849 г.).
"Я поехала в Пажеский корпус и была бесконечно счастлива узнать, что Саша сегодня утром был объявлен одним из лучших учеников... Что касается Гриши, он также имел свою долю похвал... Ты представляешь, как я была счастлива, я благословляю Бога за то, что у меня такие сыновья..." (29 сентября 1849 г.)
Я думаю, замена названия "плюшевый лебедь" на "бархатный лебедь" не вызывает вопросов. Ткань похожая, но более дорогая и нежная. Как и девчонки. Беззащитные незабудки, неизвестно для чего оказавшиеся у нас тут, где забыли подготовить условия для незабудок...