Журнал СВОЙ: Неизменными для вашего творчества остаются ирония и сарказм (хотя и «помягчавшие» со временем). Это — только литературный инструмент писателя Полякова или защитный мировоззренческий рефлекс Полякова-человека?
Юрий Поляков: Это - изначальное, богоданное мировосприятие. Если человек от природы не обладает обострённым чувством комического, не владеет вербальным юмором, не ощущает смеховой изнанки жизни, не наделен даром самоиронии, он никогда не сможет писать сатиру и не совладает с гротеском.
Не могу слушать телевизионных юмористов, они напоминают мне кастратов, пытающихся петь арию варяжского гостя.
Мало кто знает, что я начинал свой литературный путь с пародий. Кстати, главная претензия начальства к рукописи «Ста дней до приказа» относилась не к жесткому изображению дедовщины, как можно подумать, а к «неуместной иронии» автора над армейской жизнью. Да, в уставе юмора нет, но ведь жизнь - это не устав.
Вообще, у нас почему-то, когда речь заходит о писателе, чувство юмора считается признаком нерусскости.
Возможно, из-за долгого навязывания литературе и обществу «одесского канона» смеховой культуры.
Но я-то учился у Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Зощенко, Булгакова, писателей истово русских.
У меня как-то состоялся любопытный разговор с Валентином Распутиным, человеком от природы неулыбчивым. «Юра, - спросил он, - Россия гибнет, а у вас в «Демгородке» сплошной смех. Так нельзя!»
«А как же Гоголь?» - возразил я.
«Но вы же не Гоголь!»
Что верно, то верно. Но чтобы лучше понять русскую природу моего смеха, достаточно сравнить мою прозу с сочинениями того же Войновича. Кстати, сатира, замешанная на русофобии, недолговечна. Кто сейчас перечитывает «Чонкина»?
Русской смеховой культуре свойственна самоирония, ведь когда смеёшься над недостатками своего народа, смеёшься и над собой, а вот когда потешаешься на чуждым тебе народом, сам ты вроде как в «белом фраке» посреди фекальной антисанитарии. И тогда всё становится понятно.
* * *
Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:
Ссылка на видео: https://youtu.be/Xv4KRinJqGs
* * *
СВОЙ: В свое время после «Демгородка» и антиельцинской публицистики от вас с ужасом отбежали либералы-космополиты, но, по большому счету, не приняли и писатели-почвенники. Можете ли вы про себя сказать словами известного стихотворения Алексея Константиновича Толстого «Двух станов не боец...»?
Поляков: От либеральной общественности я получил «черную метку» гораздо раньше. Это случилось, когда я в повести «Апофегей» сатирически вывел Ельцина под именем Бусыгина, фактически предсказав самодурство как политический стиль первого президента России.
Честно говоря, с либералами-космополитами я никогда особенно близок не был, хотя бы в силу своих рязанских корней, у этих ребят «фейсконтроль» всегда хорошо работал.
Могу сказать, что рукопись «Ста дней до приказа» я сначала отнес в «Наш современник» Сергею Викулову - отказ. Потом в «Москву» Михаилу Алексееву - отказ. И только главный редактор «Юности» Андрей Дементьев взял повесть и попытался пробить в печать. Понадобилось шесть лет.
Уже тогда, при советской власти, наша литература была двухобщинной, но существовали определенные правила игры и красные линии. Астафьев печатался в «Новом мире», а Алексин в «Нашем современнике».
Существовало джентльменское соглашение о взаимном признании талантливых авторов, принадлежащих к разным лагерям. Теперь ничего такого нет, две общины - «почвенная» и «беспочвенная» - существуют автономно, друг друга фактически не замечая.
Любопытно, что государство все последние десятилетия до последних событий поддерживало исключительно «беспочвенников», многие из которых стали теперь иноагентами.
Думаю, их отъезд был вроде бегства в Литву любимых царских гусляров, песельников и брадобреев. Мол, куда государь денется? Соскучится и…
...
Вы читали ознакомительный фрагмент статьи. Продолжить чтение можно на нашем сайте, перейдя по ссылке: https://www.razumei.ru/blog/webrasskaz/14314/nam-dolgo-navyazyvali-odesskii-kanon-smehovoi-kultury
Подпишитесь на наш канал 'Мировоззрение Русской цивилизации' в Телеграм