– Я никого не высматриваю. Просто... наблюдаю, – Вера Петровна поджала губы и отодвинулась от окна. – А что мне еще делать целыми днями? Телевизор надоел, вязать и книги читать, глаза уже не позволяют.
С тех пор как три месяца назад дочь перевезла ее в эту новостройку, жизнь Веры Петровны превратилась в бесконечное ожидание. Ожидание звонка от старых подруг, оставшихся в родном городе. Ожидание возвращения Лены с работы. Ожидание выходных, когда может заглянуть внук. Единственным развлечением стало окно – огромное, во всю стену, с видом на такой же многоэтажный дом напротив.
День за днем она изучала жизнь за чужими окнами. Вот молодая мама с коляской на третьем этаже – всегда такая уставшая, но счастливая. Музыкант с пятого – каждый вечер он играет на скрипке, и даже сквозь двойные стеклопакеты иногда доносятся нежные звуки. Семейная пара с восьмого – вечно ругаются, размахивая руками.
А потом появилась та квартира на шестом этаже. Точно напротив их окна.
– Лена, а ты не находишь странным, что у новых соседей напротив всегда темно? – как-то спросила Вера Петровна за ужином.
– Каких новых соседей? – дочь рассеянно помешивала чай, просматривая что-то в телефоне.
– В шестьдесят третьей квартире. Я по окнам считала. Въехали месяц назад, но света почти никогда нет. Только иногда мелькает, будто фонариком светят.
– Мам, – Лена устало потерла переносицу, – люди работают допоздна. Или в отпуске. Или просто экономят электричество. Какая разница?
Но Вера Петровна чувствовала – что-то здесь не так. Особенно после той ночи, когда она увидела это.
Бессонница часто мучила ее в последнее время. В ту ночь она сидела на кухне, прихлебывая травяной чай, когда в темной квартире напротив вспыхнул свет. Силуэт. Женский силуэт в окне. И вдруг – резкое движение сзади, темная тень, и женщина исчезла, будто ее дернули назад. Звука удара Вера Петровна не слышала, но готова была поклясться – она его почувствовала.
– Лена! Леночка! – затрясла она дочь среди ночи. – Там что-то случилось! Надо полицию вызвать!
– Господи, мама, три часа ночи! – простонала Лена, с трудом просыпаясь. – Что еще случилось?
– В квартире напротив! Я видела... Там женщину! Ее кто-то... – Вера Петровна задыхалась от волнения.
– Мама, – голос Лены стал жестким. – Это уже слишком. Тебе показалось. Ты перенервничала после переезда, я понимаю. Давай завтра сходим к врачу, хорошо?
– Я не сумасшедшая! – возмутилась Вера Петровна. – Я точно видела!
Но Лена уже не слушала, отвернувшись к стене и натянув одеяло до ушей.
На следующий день Вера Петровна попыталась рассказать о происшествии консьержке.
– Милочка, вы не замечали ничего подозрительного в шестьдесят третьей квартире?
– В какой? – консьержка оторвалась от кроссворда.
– В доме напротив, на шестом этаже.
– А, это не наш дом, – отмахнулась та. – Я только за своим подъездом слежу.
Участковый, к которому она попыталась обратиться, выслушал с вежливой улыбкой и посоветовал не беспокоить полицию по пустякам. "Может, телевизор смотрели", – предположил он.
Даже внук Димка, ее единственный союзник, только посмеялся: – Бабуль, ты детективов начиталась? Может, там вообще никто не живет.
Но Вера Петровна знала – она не выдумала. И продолжала наблюдать.
Странные тени за окном появлялись снова и снова. Всегда по ночам. Всегда ненадолго. И всегда – будто кто-то метался по квартире с фонариком.
А потом начали пропадать женщины.
Сначала она увидела объявление на остановке – "Пропала Светлана Князева, 35 лет". Через неделю в местной группе в соцсетях (Димка научил ее пользоваться телефоном) – еще одно: "Разыскивается Марина Соколова, 29 лет". Еще через две недели – третье.
Вера Петровна разложила на столе газетные вырезки и распечатки из интернета. Три женщины. Все пропали в их районе. Все – похожей внешности: светловолосые, среднего роста, худощавые.
Такой же силуэт она видела в окне той ночью.
– Мама, я очень беспокоюсь за тебя, – сказала Лена, обнаружив эту коллекцию. – Ты себя накручиваешь. Давай все-таки сходим к врачу?
– К какому врачу? К психиатру? – вспылила Вера Петровна. – Чтобы он сказал, что у меня старческий маразм? Что я выжила из ума?
– Никто такого не говорит! Просто... после переезда ты сама не своя. Может, антидепрессанты...
– Не нужны мне никакие таблетки! – Вера Петровна решительно сгребла вырезки. – Я знаю, что видела!
В ту ночь она снова сидела на кухне. Без света. Только лунные блики на стекле и редкие фонари во дворе.
Окно напротив вспыхнуло.
Силуэт. Женский силуэт. И темная тень позади.
Вера Петровна схватила телефон. Дрожащими пальцами нажала на красную кнопку записи, как учил внук.
Вот оно. Сейчас у них будет доказательство.
Но телефон выскользнул из трясущихся рук, с грохотом упал на пол. Когда она подняла его и снова посмотрела в окно – там уже было темно.
– Черт! – впервые за много лет Вера Петровна выругалась вслух.
А потом она увидела его.
Человек в темной куртке быстро шел через двор. Что-то тяжелое он тащил к припаркованной у подъезда машине. Что-то похожее на...
Вера Петровна похолодела.
Тело.
Трясущимися руками она набрала 112.
– Полиция? Здравствуйте... Я хочу заявить... Тут убийство...
– Назовите ваш адрес.
Она торопливо продиктовала.
– Что именно вы видели?
– Человек... В темной куртке... Он несет тело к машине! Серая машина, у шестого подъезда!
– Оставайтесь на месте. Патруль выезжает.
Вера Петровна металась по квартире, то и дело подбегая к окну. Машина все еще стояла внизу. Только бы успели. Только бы успели.
Полиция приехала через семь минут. Она считала секунды.
Серая машина к тому времени уже уехала.
– Да вы что, издеваетесь? – участковый говорил раздраженно. – Третий вызов за месяц! То тени какие-то, то крики, теперь вот тела носят...
– Но я видела! – Вера Петровна чуть не плакала. – Посмотрите записи камер!
– Каких камер? Они все муляжи, денег на нормальное видеонаблюдение нет. Послушайте, – его голос стал мягче, – вам бы к врачу обратиться...
Лена, примчавшаяся на звонок из полиции, была в ярости: – Это уже слишком! Ты весь дом на уши подняла! Завтра же идем к психиатру!
– Никуда я не пойду! – Вера Петровна упрямо поджала губы.
Утром она снова сидела у окна. Глаза слипались – она не спала всю ночь.
И вдруг...
Из подъезда вышла женщина. Светловолосая, худощавая. Точно такая же, как на фотографиях пропавших.
А следом – он. В той самой темной куртке.
Вера Петровна схватила телефон. Только бы не дрожали руки.
Щелк. Щелк. Щелк.
Три четких фотографии.
– Лена! – закричала она. – Лена, иди сюда!
– Господи, что опять? – дочь вышла из ванной с полотенцем на голове.
– Смотри! – Вера Петровна протянула телефон. – Вот он! А вот женщина – точно такая же, как пропавшие!
Лена взглянула на экран и вдруг замерла.
– Мама... – сказала она медленно. – Это же Игорь из двенадцатой квартиры. Он работает в полиции, дела по похищениям, по борьбе с торговлей людьми. А женщина – его напарница. Они ведут дело о пропавших женщинах...
– Что? – Вера Петровна опустилась на стул. – Но... А квартира напротив? Тени? Тело?
– Какая квартира? – Лена подошла к окну. – Мама, там же на шестом этаже ремонт идет. Я точно знаю – Игорь говорил, что они следят за этим домом, потому что подозревают, что где-то здесь прячут пропавших женщин. Поэтому и по ночам с фонариками... Это группа наблюдения работает.
Вера Петровна молчала, пытаясь осмыслить услышанное.
– А женщина в окне? Которую я видела той ночью?
– Манекен, скорее всего. Они его используют для проверки реакции подозреваемых.
Манекен. Конечно.
– Знаешь, – сказала вдруг Лена, – может, тебе стоит рассказать Игорю про свои наблюдения? Вдруг ты что-то важное заметила...
Вера Петровна кивнула. А потом вдруг рассмеялась: – Значит, я не выжила из ума?
Лена обняла мать: – Прости меня. Я должна была хотя бы выслушать...
Вечером к ним пришел Игорь – серьезный молодой человек в штатском. Два часа расспрашивал Веру Петровну обо всем, что она видела. Записывал. Уточнял детали.
– Вы знаете, – сказал он напоследок, – ваши наблюдения могут нам очень помочь. Мы уже несколько месяцев следим за этим домом, но пока не можем понять, где именно держат женщин. А ваши заметки про свет в окнах, про время... Это ценные детали.
Вера Петровна просияла.
– Значит... я могу продолжать наблюдать?
– Только осторожно, – улыбнулся Игорь. – И сразу сообщайте мне о любых подозрительных мелочах.
Теперь у Веры Петровны появилось новое занятие. Она по-прежнему сидела у окна, но уже не чувствовала себя выброшенной из жизни старухой. Она была на службе.
А через месяц Игорь принес ей благодарность от начальства – ее наблюдения помогли выйти на след преступников. Три пропавшие женщины были найдены живыми.
– Все-таки хорошо, что мы тогда переехали, – сказала как-то Лена.
Вера Петровна промолчала. Но в глубине души согласилась с дочерью. Этот переезд, поначалу казавшийся катастрофой, подарил ей новый смысл жизни.
Теперь каждое утро она занимает свой пост у окна – с чашкой чая и блокнотом. У нее появилась цель, появилось дело. А главное – появилось уважение. Уважение дочери, которая больше не говорит о врачах. Уважение внука, который теперь называет ее "агент бабуля" и часто забегает послушать новости "с поста наблюдения". Уважение соседей, которые здороваются с ней как с героиней – история с раскрытием преступления быстро разлетелась по дому.
А недавно Игорь предложил ей поработать с новичками – научить их правильно вести наблюдение, замечать детали, которые другие сочли бы незначительными.
– Знаете, Вера Петровна, – сказал он, – у вас настоящий дар. То, что другим кажется старческой мнительностью, на самом деле – внимательность и опыт. А это в нашем деле дороже золота.
Вечерами она все так же сидит у своего окна. Смотрит на чужие окна напротив. Только теперь это не от одиночества и скуки. Теперь это ее призвание.
И когда Лена иногда пытается задернуть шторы, приговаривая "мама, хватит уже работать", Вера Петровна только улыбается:
– Доченька, служба есть служба. Кто знает, может, прямо сейчас кому-то нужна моя помощь...
И снова берется за бинокль, который ей подарил Игорь – "для улучшения качества наблюдения". Потому что за каждым окном – чья-то жизнь. И иногда очень важно, чтобы кто-то внимательный и неравнодушный смотрел в эти окна.