Введение
"Жарил ли кто из вас «глазунью»?"
Безусловно, жарил. Процесс, как известно, незамысловатый. Главное, умело расколоть продукт и вылить содержимое на сковородку. А мне как-то пришлось наблюдать аналогичный процесс, несколько иного плана. Было это в СССР, на срочной службе в Военно-морском флоте.
Первые шаги на флоте
Мы тогда только прибыли в Заполярье на 3-ю флотилию РПК СН из атомного учебного центра Палдиски. Был такой на Балтике. А поскольку крейсер, на котором предстояло стажироваться, находился на стрельбах в морях, экипаж тут же определили в наряд на береговой камбуз. Чтобы служба раем не казалась.
Вообще-то наряд на камбуз, очень даже ничего. Кто служил, тот знает. Особенно в подплаве. Там можно зашакалить всяческих деликатесов, вроде копченой колбасы, шпрот в масле и даже апельсинов. Так что, мы особо не парились.
Команда на камбузе
Мы, это моряки срочной службы, всего сорок человек. Плюс старший наряда - лейтенант Богатырев, а также его помощник - мичман Умрихин. Лейтенант не оправдывал фамилии (ростом метр шестьдесят пять с ботинками), а мичман наоборот, длинный и с большим вислым носом.
После ужина, в казарме, всех (кроме них) осмотрел корабельный врач старший лейтенант Алубин, констатировав, "больных нет, все здоровы", а затем последовал инструктаж помощника командира Колбунова. Капитан-лейтенант был ростом с Умрихина, по виду форменный бандит и всегда хмурый.
"Значит так," - прогудел он, заложив за спину руки с внушительными кулаками и расхаживая перед строем. "В наряде вести себя достойно, матом не выражаться и ничего без спросу не тырить. Кто попадется, закатаю на губу. Ясно!?"
"Ясно!" - проорали мы в ответ, а про себя подумали, "**** дождешься."
Приемка камбуза
В таком случае, лейтенант, ведите строй, - обернулся помощник к старшему наряда. "Напра-во!" - выдал команду Богатырев. - "Всем одеваться и вниз! Мухой!" Через несколько минут, натянув куцые бушлаты и шлепнув на головы бескозырки, мы гремели каблуками яловых сапог по крутым трапам.
Внизу, в свете фонарей, лейтенант передал командование мичману и тот, построив всех, зашагал сбоку. "И раз, и раз, и раз!" - начал добиваться уставной гармонии. Первогодки, шедшие впереди, стали четче рубить шаг, а остальные, кто служил дольше, наоборот, подволакивать ноги, демонстрируя тем самым, типа независимость.
Миновав два ряда оранжевых пятиэтажных казарм по сторонам, а в конце штаб флотилии, утыканный по фасаду соснами, мы вышли на финишную прямую - к белеющему на сопке камбузу. То был архитектурный шедевр, учиненный военными строителями в форме громадного куба из стекла и бетона. Снизу к нему, несколькими ярусами, поднимались гранитные ступени. Вроде Потемкинской лестницы в Одессе.
Инструктаж на камбузе
Одолев ее, строй влился в широкие двери (за ними было гулкое фойе) и, сопя, поднялся на второй этаж. Где предстояла приемка объекта у старого наряда. Этаж, по величине с футбольное поле, был разделен на две части и заставлен в два ряда длинными столами с лавками по бокам. Между которыми еще шаркали влажными машками несколько трудяг из сменяющихся.
"В две шеренги становись!" - вытянул руку в сторону, Умрихин. Мы выполнили команду, после чего лейтенант исчез в бесконечности зала, откуда вернулся со старшим мичманом. Толстым и похожим на артиста Леонова.
"Я начальник камбуза," - встав перед шеренгами, сипло объявил тот. - "Слушать меня внимательно." И дальше, загибая пальцы, перечислил, чего мы должны, а чего нет. Сегодня - принять у сдатчиков все помещения в чистоте и порядке, затем получить на складах камбуза продукты, а в пекарне хлеб, доставить их на этажи и определить в кондейки. А весь следующий день накрывать столы, потом их убирать, мыть посуду и драить залы.
При этом не должны пререкаться с коками, хлеборезами и пекарями, а также приставать в варочном цехе к вольнонаемным женщинам.
"У-у-у. Тут и ***** есть," - прошелестело по шеренгам.
"А-атставить!" - засучил ножками, стоявший рядом с начальником Богатырев.
"Всем слушать!"
Работа на камбузе
"Нащет их, мальцы, советую остерегтись," - значительно сказал "Леонов". - "Могут отоварить скалкой или черпаком. Такое уже бывало." Быть отоваренным столь прозаическими предметами никому не улыбалось, и шеренги притихли. Затем все были распределены по группам, кому где вкалывать, и мы занялись приемкой объекта. Причем тщательно и дотошно. Поскольку по опыту знали, все, что не доделает старый наряд, придется устранять новому.
А после приемки, сопровождавшимся лаем с взаимными препирательствами (на флоте так бывает всегда), приступили к главному. Получению на складах продуктов, а в пекарне только что выпеченного там хлеба. С последующими доставками носилками на этажи и размещением по принадлежности.
Ударно трудились до полуночи и изрядно подшакалили. Когда наряд строем двигался назад, в рукавах бушлатов у одних были спрятаны несколько качалок колбасы, а в карманах других побрякивали банки с виноградным соком, шуршали пачки печенья и чернослив. Умыкнутые из-под носа складских, при доставке.
"Шире шаг! Чего плететесь как черепахи!" - время от времени подгонял строй Умрихин. В казарме все было поделено по-братски и счавкано с горячим кипятком из титана. Затем последовали перекур с умыванием и "отбой". Сопровождавшийся неизменным ритуалом. Кто-то из годков изрек с нижней койки, - "прошел еще один день службы братва!"
"Да и **** с ним!" - сонно откликнулась команда.
Утро на камбузе
На следующее утро, ровно в пять, мы снова были на камбузе. Одни группы (все были распределены) принялись накрывать столы, другие таскать от хлеборезов хлеб, масло и сахар, а еще одна, куда попал я со своим корешком Витькой Допиро, спустилась на грузовом лифте в варочный цех. Для доставки оттуда наверх горячего кофе в чайниках.
В учебных отрядах и Палдиски, его нам не давали, только чай. Там были другие нормы питания. Здесь же кофе был непременный атрибут. Обжигающий, густой и сладкий. Его по утрам с удовольствием потребляли более тысячи человек личного состава.
Обширный, в два зала цех, впечатлял блестящими нержавейкой варочными котлами, электрическими печами, жаровнями и разделочными столами. В густом пару мелькали одетые в белые робы с колпаками на головах, коки, слышался дробный стук ножей и звяк посуды. Над которыми витал мат. Им, как правило, общаются на флоте.
"Эй, нарядчыкы! Давай суда!" - махнул нам с Витькой рукой ближайший кок. Усатый и по виду кавказец. Рядом с ним парил один из котлов с открытой крышкой, в котором побулькивал черный, кофе.
"Чего делать, ара?" - вразвалку подошли мы ближе.
"Винимать эта," - ткнул он пальцем в стоящий сбоку металлический стол, на котором стояли картонные ящики со сгущенкой.
"Патом забирать то," - кивнул на передвижной стеллаж с чайниками.
"Усекли," - сказали мы и стали опорожнять ящики, определяя пустые на бетонный пол.
Уникальная технология приготовления кофе
А дальше начался удивительный процесс. Такой мы наблюдали впервые. Кок взял в руку широкий секач, а в другую жестяную банку. "Хэк!" - сделав хищное лицо, расколол ее пополам, в котел булькнула сгущенка. - "Звяк," - швырнул банку в пустую коробку. У нас отвисли челюсти.
"Хэк, бульк, звяк," - заработал необычный конвейер.
"Вот это да," - переглянулись мы с Витькой. Примерно за пять минут умелец перерубил всю партию, отложил в сторону секач и стал мешать посветлевший кофе черпаком на длинной рукоятке.
"Тэпэр налываим!" - обернулся к нам.
Спустя короткое время два десятка чайников на стеллаже были наполнены ароматным продуктом, и мы, кряхтя, покатили его к лифту. А по дороге заметили, что таким же образом секачами орудуют еще два кока, за которыми, открыв рты, наблюдали наши из наряда. Такой технологии приготовления бодрящего напитка, я больше не встречал. Но когда пью по утрам кофе, иногда она всплывает в голове. И я по доброму улыбаюсь.
Примечания:
- РПК СН - ракетный подводный крейсер стратегического назначения.
- Машка - швабра на флоте (жарг.)
- Губа - гауптвахта (жарг.)
- Годок - матрос последнего года службы (жарг.)
Предыдущая часть:
Продолжение: