Мяу вам, дорогие мои!
Это я, Обожайчик. Надеюсь, вы регулярно читаете мои отчёты, выводы и размышления про бытие. А точнее — о несправедливостях оного. Ведь я установил — из них-то бытие по большей части и состоит. Вы ведь мне верите (кто не верит, я обиделся)… фу, переборщил с яркостью литературных красок. Я хочу сказать (а я всегда только это и хочу сказать) — от людишек можно ожидать чего угодно.
И в первую очередь ожидайте возмутительности и неприличности. К чему относится и смена имиджа, то есть капитально-кардинальное (а хоть бы и не совсем) изменение наружности. То есть их, человеческие, наружности — пусть и за ради бога (хотя оно и не поможет). Но когда перед глазами — совершенный и великолепный кошачий облик… шаловливые ручки должны опускаться, не так ли?
Увы, дорогие мои... НЕ так. Примеров тому — тьма и легион. Впрочем, подконтрольную Веткину Ба в порче ослепительно прекрасной, законченной в своей гармонии Веткиной шкурки не обвинишь. Хотя, конечно, неплохо бы. Для острастки. Но — нет. Невиноватая! Алиби у Ба железное.
А виноваты её потомки. Которые внуки. Которым, если вы не знаете, позволяют всё. Вот вообще всё. Патамушта люди любят внуков больше детей. Чудно и… да просто мрак и ужас. Сами знаете, сколько вреда кошачьим телу и душе от человеческих котят. Хотя непосредственным котятам, то есть ДЕТЯМ, людишки много чего запрещают!
Так вот, внуки Ба (в количестве двух экземляров) живут отдельно. И посещают Ба редко. Что, ясен пень, к счастью. Даже к великому. К их визитам Ба тщательно готовится и, когда их суетливо-громогласные физиономии пересекают границу владений, выливает на них всю свою неуёмную энергию.
Думает ли Ба о сохранности Ветки и её компаньона (звезде всея инету) Симбе? Конечно же, НЕТ. Мысли, чувства и руки Ба заняты исключительно внуками. Что, отчасти, к лучшему. Есть у Ба (ясен пень) и личнорождённый котёнок. Доча. И ей, ясен пень, тоже хочется капельку внимания Ба. Хотя бы для того, чтобы пожаловаться на внуков.
Ну а чтобы иметь возможность пожалеть Дочу и, одновременно, не позволить внукам довести Веткины владения до состояния хаоса, нужно что-то придумать. Называется — занять. Нет, это не про перенаправление финансовых потоков. Это про перенаправление излишка детской активности. Короче, купила Ба две огромных стопки больших белых листов. И множество разноцветных палочек.
Но совершенно неожиданно выяснилось (и выяснилось очень скоро) — эти палочки больше подходят подходят для смены имиджа, чем для пачканья бумаги. Ба, ясен пень, ничего такого не предполагала. Хотела как лучше. А получилось… мдя, дорогие мои! Дело в том, что марание бумаги — обыденное занятие для лиц младшего возраста. То есть ни тебе вау, ни тебе ого-го.
А малышня очень любит пробовать новенькое. И этим новеньким — как вы, наверное, уже догадались, в тот раз стала Ветка. То есть внуки видели её многократно, пусть и почти всегда мельком. Патамушта она терпеливо пережидала их нашествие в Задиванье. Но, заматерев в последнее время, уже спокойнее отнеслась к их присутствию. Тем более что градус их интереса к её персоне тоже существенно снизился.
Как лежала Ветка у кошачьего телевизора (людишки называют это окном), пока Ба и гости пили чай, так и осталась лежать, когда внуки вернулись в комнату для продолжения бумагомарания. А Ба и Доча (как я уже упоминал) занялись обращением внимания друг на друга, которое (как я упоминал тоже) выражалось, в основном, в жалобах на тяготы детовыращивания.
Внуки, испортив ещё по листу, заскучали. Прикусив кончики цветных палочек зубами, подняли головёшки. А напротив — окно. На подоконнике — Ветка. Лежит, вся такая изящная, хоть картину пиши, хоть скульптуру лепи. Именно это и пришло в голову внукам! Эх… перенести бы чудесный образ на бумагу (которая от этого только выиграла бы)… Но, нет и нет.
Они надумали улучшить то, что в улучшении не нуждается. А именно — покрасить белые участки на Веткиной шубке. И хорошо, дорогие мои, что такие участки занимают небольшой процент площади Веткиной тушки. Итак, картина — и не маслом, а кошачьей кровью и нервами: тот внук, что постарше и посильнее, держит Ветку за шкирку, а та, что помладше — покрывает ослепительную белизну вырвиглазным цветом.
Ветка, ясен пень, в жесточайшем шоке. Глазищи вытаращила, когтищи растопырила. Даже попыталась мявкнуть. Но: эффект внезапности есть эффект внезапности, а ступор есть ступор. Не смогла моя подруга выдать адекватную (карательную) ответную реакцию.
Впрочем, так как (повторюсь) процент белого на её теле невелик, а мелкие ручонки ужасно шустрые (видать, не впервой им марать то, что марать — только портить), осквернение длилось недолго. И моментально прервалось вследствие появления Ба на пороге комнаты. Ветка, ясен пень, тут же смылась куда подальше.
И ни Ба, ни вкатившаяся за ней Доча, ничего не заметили. А внуки не признались. Но не патамушта боялись наказания. А патамушта тут же забыли о своём преступлении против природной гармонии и кошачьего достоинства. А вскоре все трое умотали на постоянное место жительства, к облегчению Ветки и Симбы. И, как мне кажется, Ба.
С тех пор прошло более месяца, однако некоторые участки Веткиного тела всё ещё явственно отдают желтизной. Ба только разводит руками — качественный товар, другого не берём. Неужели это навсегда, спросите вы? Ну, не всё так трагично. Через полгода шёрстный покров полностью обновится, и следы детских шалостей (как называет этот акт вандализма Ба) исчезнут — вместе с выпавшими волосками. Так-то, дорогие мои!