Они кажутся такими незначительными деталями, но, кажется, именно они напоминают об ушедшей эпохе, которую уже не вернуть.
В фильме «Москва слезам не верит» героиня Алентовой угощает героя Баталова супом из похожей супницы. Несмотря на то, что женщина совсем не умела готовить, она нашла эту супницу где-то дома.
Я вспомнила об этом и решила с грустью оглядеть свою квартиру. В те времена красивые супницы были в каждом доме. И у меня до сих пор стоит на даче такая. Храню в ней всякую мелочь.
В нашей семье был красивый чешский сервиз, который родители приобрели вскоре после свадьбы. Он состоял из жёлтых и зелёных элементов и включал тарелки, салатники, соусники и даже маслёнку.
Мама была моложе отца, но уже тогда прекрасно вела домашнее хозяйство. Она забрала себе все вещи, которые накопил отец за свою жизнь.
Старую мебель мама выбросила, а дореволюционный гарнитур сожгла без сожаления. Только обеденный стол со львиными головами на ножках остался. Его отправили на дачу, где мы занимались грязной работой, чтобы не испортить новую мебель. Поэтому львы доживали свой век на даче.
В городской квартире появилась новая красивая мебель, и мама рассказывала своим друзьям о полированном гарнитуре.
Также у нас был секретер - современная молодёжь даже не знает такого слова. За его стенками хранились ценные книги Толстого, Скотта и Джека Лондона. Специальная деревянная дверца открывалась и заменяла стол для работы или выполнения домашних заданий.
Затем в квартире появились мягкие кресла с полированными ручками.
Я до сих пор помню, как испортил их наш кот Тишка.
За стеклом серванта находился тот самый знаменитый сервиз с супницей.
Стенки серванта были украшены зеркалами, в которых отражались хрустальные бокалы. Также там хранилась бутылка вина, которую папа раз в месяц покупал на всякий случай. На ней была красивая этикетка с золотистым тиснением и медаль. Кстати, на бутылках из-под коньяка тоже были медали. В серванте всегда стояло около десяти бутылок спиртного, которые красиво отражались в зеркалах и блестели на солнце.
Этот бар ассоциировался у меня с праздниками. Без повода никто и никогда не пил алкоголь. Когда папа доставал бутылку из серванта, я понимала, что к нам придут гости.
— Ирина, нарежь салат! — раздавалось с кухни.
В моей комнате также изменилась мебель. Появился полированный шкаф. А в прихожей стоял трельяж с духами «Красная Москва» на полках. До сих пор помню этот аромат.
У мамы не было косметики, но друзья отца говорили:
- Твоя жена Надежда очень красивая! Ей даже не надо красится, она всё равно красивая!
В шкафу хранилась каракулевая шуба. В детстве мне почему-то казалось, что мамина шуба из кролика выглядит лучше. Её было приятно гладить. Кроме того, у мамы был запас дорогой чешской бижутерии. Но я ни разу не видела, чтобы она её использовала. Она была такой красивой и нарядной, что ей некуда было носить украшения.
Я помню визиты родственников из Ташкента. Трельяж превратилось в зеркало, а сервант стал буфетом. Если бы не строгие замечания мамы, я бы точно не смог промолчать.
- Не следует делать замечания старшим. Это невежливо!
Вскоре у нас появился большой раздвижной стол, покрытый толстым слоем лака. Пока мама готовилась к приёму гостей, я ходила вокруг стола, пытаясь сдержать своё волнение. Однажды я взяла и написала на блестящей поверхности слово «дурак». Надпись была хорошо видна. За это меня отправили в угол. Сколько же времени я там провёла!
К нам часто приходил папин друг дядя Вова. Он был таким забавным - маленьким и лысым. А его жена была вдвое моложе. Такая красивая! С волосами, окрашенными хной, модными брюками и кудрями от бигуди.
Взрослые часто говорили, что Катя молода. Но как можно быть молодой в сорок лет? Тогда мне казалось, что люди становятся старыми уже в тридцать.
Начальник папы тоже часто бывал у нас. Он был грузин. Он научил меня говорить «ура» по-грузински. До сих пор не знаю, правильно ли я произношу «ваша!». Нужно будет спросить.
— Ирина, кричи «вашаааа»!
Тётя Зоя, папина сестра, жила в Кишинёве. Она была очень похожа на него. Она возражала против разговоров о том, что папа выбрал себе в жёны такую молодую девушку. Тётя внимательно смотрела на меня при каждой встрече, чтобы убедиться, что я похожа на папу.
— Наша! Точно наша! Вылитая Николай!
Приходило много родственников и друзей. Я часто подслушивала разговоры взрослых и рассматривала мотоцикл папиного друга. Когда он разрешил мне подержать свои перчатки, я почувствовала запах бензина и пота и решила, что никогда не сяду на мотоцикл.
Помню мамину подругу Наташу. Она почему-то всегда носила шиньон на голове. Её муж был очень серьёзным, но во всём слушался жену. Когда Яков уехал в Израиль, тётя Наташа безудержно плакала, приходя к моей маме.
В нашем доме часто устраивались дружеские встречи. Мои родители были очень гостеприимными. Сейчас такое редко встретишь. Раньше столы ломились от угощений даже без особого повода, а теперь и чаю не дождёшься.
Я вспоминаю то время, когда все жили размеренно и спокойно. Люди были более приземлёнными и домашними.
Это были уникальные личности с особой закалкой. Они выросли в тяжёлые времена, но смогли получить образование и преодолеть бедность.
Начавшаяся война разрушила все планы. Многие близкие люди ушли из жизни навсегда. Те, кто выжил, продолжали упорно трудиться ради лучшей жизни. Никто не ждал помощи от государства и других людей.
Эти люди были в прекрасной физической форме. Они умели танцевать и с особым трепетом относились к женщинам. Их речь была приятной и мелодичной.
По собственной инициативе они читали многотомные произведения, многие из которых знали наизусть.
Мужчины носили строгие костюмы, а их жёны - элегантные платья. Они садились за тот самый полированный стол, на котором было написано «дурак», и клали салфетки себе на колени.
На столе стояли три тарелки, салатник и глубокая супница. Рядом располагалось специальное блюдо для пирожков.
Моей задачей было подготовить мельхиоровые столовые приборы к приходу гостей. Эти приборы были тяжёлыми: ложка, три ножки и две вилки. Этот набор хорошо запомнился мне.
Цветные салфетки, подходящие под скатерть, раздавались каждому гостю. Детям не разрешалось сидеть за взрослым столом, так как это было не принято.
- Лучше иди почитай книгу! - говорила мама.
Именно в таких супницах мама готовила домашний бульон с лапшой, который не мог сравниться с новомодными блюдами из пасты. Пирожки с мясом выкладывались на отдельные тарелки. Считалось, что первое блюдо нужно закусывать пирожками.
Гости хвалили мамины кулинарные способности, и она радовалась, а папа гордился ею.
После супа подавались закуски, салаты и основные блюда. В то время салат с крабами был обязательным на столе. Шуба и оливье также присутствовали. Мама добавляла кислое зелёное яблоко в эти салаты, и гости восхищались этим нововведением в кулинарных традициях.
Заливное с хреном, приготовленным папой, подавалось с маленькой позолоченной ложкой.
Иногда мама пекла пирог с зубаткой, и это было восхитительно. Гости подтверждали, что вкуснее ничего не ели.
Когда подавали баранью ногу, в комнате наступала тишина. Все опасались начинать это коронное блюдо. Тогда папа большую вилку и нож, чтобы разрезать мясо на порции. И никто не боялся жирной пищи или лишних калорий.
Спустя восемь лет отношения между мамой и папой закончились. К сожалению, он скончался. Всё-таки 50-летний мужчина и 18-летняя девушка не могли долго наслаждаться беззаботной жизнью. Вот вам и вся проблема разницы в возрасте.
Но пока не будем о грустном. Вспомним десерты и мамин фирменный торт «Наполеон».
К приготовлению торта привлекали всех. А ещё нужно было хорошо взбить белки для безе, которое всегда украшало праздничный стол. В те времена ещё не было миксера, поэтому всё приходилось делать вручную. У мамы даже было специальное приспособление для этого - литровая банка с венчиками внутри.
Готовое безе мама смазывала кремом и посыпала грецкими орехами. Десерт назывался «Поцелуй хозяйки». Очень вкусный и нежный. Все гости неспешно пили чай и наслаждались каждым кусочком. Затем они начинали потихоньку собираться и расходиться.
Мама и папа занимались уборкой, а меня отправляли спать. Во время мытья посуды они обсуждали приятный вечер. Я прислушивался к их разговорам, потому что мне было интересно.
Та супница всегда была с нами. Даже после смерти папы и нашего с мамой погружения в полную нищету. Однажды мама нашла в ней 100 рублей. Папа, видимо, предчувствуя беду, положил их туда перед госпитализацией.
Интересно, будем ли мы когда-нибудь встречаться с друзьями и есть из этой супницы? Когда мы станем такими же спокойными и безмятежными?
Возможно, мы уже упустили свой шанс - остаётся только надеяться на наших детей. Надеюсь, они будут вспоминать меня с такой же теплотой, как я своих родителей.