Все части детектива здесь
– Знаете, я решила... Блог мамы пользовался популярностью... Наверное, ее труд не должен вот так пропасть... Я буду продолжать ее дело...
О, нет, только не это! Блогер – не самое подходящее занятие для двенадцатилетнего ребенка! Неужели Даниэла хочет стать похожей на мать?!
– Даня – говорю ей я, взяв девочку за плечи и глядя прямо в глаза – разве опыта твоей мамы было недостаточно для тебя? Посмотри, как она закончила нехорошо. Ты тоже хочешь быть такой, как она – зависимой от интернета?
Часть 11
– А почему вы решили, что это я ее убил? – усмехается он – у вас есть какие-то доказательства этого?
– Алексей Петрович, если бы у нас не было доказательств, как вы думаете – я бы заставила вас сюда привезти?
Молча кладу перед ним планшет и показываю фото. Увидев его, он весь сжимается и отводит взгляд, понимая, что мы нашли неоспоримое доказательство того, что именно он тогда изображал работника супермаркета, чтобы добраться до Саши.
– Вот эту форму мы нашли в вашем огороде. Вы не стали ее выбрасывать, а всего лишь прикопали, но в ходе обыска она была обнаружена. На ней ваши отпечатки пальцев и ваше ДНК, кроме того, микрочастицы крови Саши попали на футболку. В этом же пакете мы обнаружили грелку – именно ее вы прислонили к горлу падчерицы, чтобы не устроить кровавое месиво на полу – так тело обнаружили бы быстрее. Здесь же, в другом пакете, мы нашли деньги наличными и доказали, что на деньгах – отпечатки пальцев Александры, то есть вы успели, убив ее, забрать эти деньги из ее сумочки. Сумма небольшая, но все же... Почему вы не избавились от всех этих улик, от формы и грелки?
Он грустно усмехается:
– Привык не выкидывать ничего. Сложное, знаете ли, детство сказалось... Я решил, что когда пройдет время, я извлеку эту форму и грелку, отстираю-отмою, форму верну в шкаф к Артему, а грелку – домой.
– Насколько же хладнокровно вы действовали! Даже деньги падчерицы забрали!
– Ей они уже ни к чему. А я решил, что куплю на эти деньги что-нибудь внукам – фрукты, что-то вкусное, то, чего они не видели при жизни Саши.
– Ваша жена, Алексей Петрович, показала, что вы вместе шли домой, а потом попросили ее взять его телефон, мол, кое-что забыл на работе, надо вернуться и как раз тогда вы и пошли, только не на работу, а в супермаркет – убивать свою падчерицу. С одной стороны, это решение было спонтанным, с другой – убийство было хитро продуманным, состояния аффекта тут даже и в помине нет. Объясните, почему так?
– Я, когда увидел эту форму, из-за которой они ругались, сразу решил украсть ее у них. Знал, что через некоторое время Саша про нее забудет. А убийство... Я действительно хотел убить свою падчерицу очень давно. Столько крови она всем попортила своим этим блогерством! И ничто, поверьте, ничто ее не останавливало! Антон, мямля, никак не мог совладать со своей супружницей, вправить ей мозги хорошенько, а страдали из-за всего этого в первую очередь дети. Да и, что уж говорить, все близкие страдали. Ведь Саша сделала из семьи настоящий треш-контент и выставляла это на всеобщее обозрение. Она стала зависимой от этого Дзинь, от своего блога и вообще, от интернета. Знакомые, которые до этого общались с нами, перестали это делать – вот так она ославила нас на всю нашу небольшую округу. Маше в детсаду тыкали – мол, заведующая, а такое себе позволяешь. Но Саше было пофигу на семью – она продолжала пилить и пилить видео и статьи, пока однажды не перешла грань...
– Вы про видео с ее дня рождения?
– Да. Я тогда, когда Антон был на работе, пришел и хорошенько отмудохал ее ремнем, а мать добавила ей и пригрозила, что если она еще кого-то из них вот так выставит в неприглядном свете, она ее убьет. Конечно, несерьезно пригрозила, Марья в жизни бы руку на дочь не подняла. Но мне эта мысль очень понравилась тогда, и я решил, что при первой же возможности убью Сашу. Она уже стала паразитом, дальше некуда. А паразитов надо истреблять.
– Давайте про форму и ваш план, как вы все продумали и каким образом осуществили – говорю я мягко.
– Хорошо... В тот же день я форму похитил, после того, как разобрался с их сантехникой в доме. У меня была мысль – убить падчерицу в самом ее любимом месте – в супермаркете «Мурлин Мурло», где она проводила столько времени. Еще до похищения формы я тщательно изучил его и сделал вывод, что тот самый закуток, где вы потом обнаружили тело Александры, как нельзя лучше подходит для убийства. Я тщательно изучил расположение камер, вход-выход из той двери, которая находилась под камерой, рассчитал «слепую зону», видел рапиры и сабли, лежащие в закутке, и понял, что теперь мне только остается ждать удобного момента. Я всегда готов был к тому, что этот удобный момент может наступить в любое время, а потому постоянно носил форму сотрудника с собой.
– И этот удобный момент наступил...
– Да. В тот день все было, как обычно – я отработал свою смену и пошел домой, по дороге встретившись со своей женой. Только мы встретились, как у нее зазвонил телефон. Это была Саша, и по их разговору я понял, что падчерица опять поехала в свой любимый супермаркет. И тогда до меня дошло – или сейчас, или никогда. Марья ругала Сашку – мол, опять ты туда отправилась, время к закрытию, да что ты там делать собралась, лучше бы прибралась дома, да детишкам еды нормальной приготовила. Но это, конечно, было бесполезно. Сашка, видимо, еще и у нее спросила, не желает ли мать к ней присоединиться, на что та ответила, что она устала после работы и слышать не хочет ни о каком «Мурлин Мурло». Пока она с ней разговаривала, и мы медленно шли, я лихорадочно искал предлог для того, чтобы смыться, и придумал. Сказал жене, что оставил кое-что на работе, и это надо срочно забрать, так как инструмент нужен будет дома. Отдал ей телефон и попросил медленно идти домой – мол, я найду инструмент и догоню ее. Маша медленно ходит, поэтому она пошла в сторону дома, а я на всех парах припустил в супермаркет.
– Да, звезды, так сказать, сошлись вам на удачу – Саша была именно в той зоне, откуда вы могли вытянуть ее в закуток. Но как вы уговорили ее пойти туда?
– Ну, вы же знаете, что интересовало Сашу больше всего...
– Деньги...
– Вот именно...
– Она очень удивилась, увидев вас в форме сотрудника супермаркета?
– Да. Но я нашелся, что ей сказать. Кстати, вот эту зону, которая была предназначена для сотрудников, со складами, я преодолел довольно легко и быстро – никто и не обратил внимания на идущего в форме сотрудника постороннего человека. А ключи для дверей я сделал заранее, сняв слепки с замков. У нас на заводе один умелец делает.
– Итак, вы проникли в торговый зал...
– Да, и сразу увидел Сашу. Стараясь держаться «слепой зоны», поздоровался с ней, сделав вид, что очень удивился, увидев ее. Она подошла и встала рядом, мы стояли спиной к залу и болтали. Она спросила меня, что я тут делаю. Я ответил, что устроился на склады – подрабатывать вечером. У Марьи в этом году юбилей, и я сказал Саше, что хочу сделать ей сюрприз и подарить шубу. А потом добавил, что у меня есть план относительно этого супермаркета, и я знаю, как поиметь отсюда побольше денег. Честно говоря, я нес абсолютную ахинею, но чем абсурднее была моя речь, тем больше Саша верила мне. Она сказала, что поможет мне в осуществлении моих планов за небольшой процент, и я ответил, что нам надо поговорить насчет этого, но так, чтобы нас никто не видел и не слышал. И позвал ее туда, в этот закуток. Она пошла с одной стороны, а я проник между стеллажами. Свою сумку я до этого надежно спрятал на полке в той комнатушке, которая была расположена между двумя дверьми, взял с собой только грелку, засунув ее под футболку.
– Откуда вы узнали о польском ударе?
– Ну, я, несмотря на возраст, обитаю ведь не в безвоздушном пространстве... Посмотрел в интернете, немного поучился делать этот выпад, зная, что орудовать буду рапирой или саблей.
– А если бы сотрудники убрали эти предметы из того закутка? Это ведь был тот товар, который должен был уйти на возврат...
– Ну, в закутке этом ведь несезонка так называемая находилась. Среди этой несезонки были лыжные палки, а ведь они тоже достаточно острые. Но на мое счастье, рапиры и сабли никто не убирал, пока мы разговаривали с Сашей, я перебирал их, выбирая какую-либо, а поскольку говорил тихо – она вскорости подошла ко мне совсем близко. Тут-то я резко повернулся, сделал выпад – и ударил ее. Вот и все. Потом выдернул из-под футболки грелку, чтобы не разгваздать кровь по всему полу, остатки вытер на полу влажными салфетками, которые у меня тоже были с собой, затолкал тело падчерицы под стеллаж, забрал свою сумку и также спокойно прошел в обратном направлении зону со складами. Выйдя за эту зону, я снял форму, запихал ее в сумку и догнал жену, которая уже почти подходила к дому. Все дело заняло у меня несколько минут. Это от страха кажется, что все долго, а на самом деле все произошло довольно быстро. Потом, выбрав день, когда бабушка и Маша ушли куда-то, я зарыл форму, грелку и деньги, которые забрал у падчерицы, в углу огорода...
– Алексей Петрович, ваша жена подозревала, что это вы убили Сашу? Ну, сопоставив время вашего отсутствия и время убийства дочери?
– Да... После того, как ваш сотрудник побеседовал с нами, она была сама не своя, очень много плакала и переживала. А потом как-то раз спросила меня – не я ли это... Но я смог убедить ее, что это всего лишь совпадение, и тогда я действительно возвращался за инструментом. Она вроде бы поверила мне, но все же, наверное, иногда сомневалась.
– Причина убийства Саши была только в ее блогерстве?
– Не совсем... Я видел, как моя дочь Лера страдала по Кашкину. Видел, как она относилась к своей сестре, несмотря на это ее блогерство, как пыталась вытянуть ее из этой зависимости, искренне помочь. Я видел, как она относилась к их детям, как любила племянников, и видел, что Антон тоже испытывает к ней симпатию. Понимал, что Лера могла бы быть ему лучшей женой и лучшей матерью их детям. Антон поторопился, женившись в свое время на более активной и пробивной Саше, которая быстро захомутала его, и иногда я видел, как он вздыхает, глядя на мою дочь – в его глазах было сожаление от того, что когда-то он поспешил... Лера ведь даже уехала из-за этого в другой город, с кем-то там встречалась, я рассчитывал на то, что она сможет наладить свою личную жизнь, но ее попытки заканчивались неудачами... Потому она вернулась... Было больно наблюдать, как она страдает. Я убил двух зайцев – избавил мир от блогера, который сознательно губил свою семью, и сделал счастливой свою дочь...
– Алексей Петрович, вы ведь не могли не понимать, что все подозрения сразу же будут направлены на Валерию?
– Я решил, что если в ближайшее время вы не отпустите ее – я сам приду и во всем признаюсь. Но вы меня опередили... И потом – я понимал, что вы ничего не докажете в отношении Леры – ведь она действительно шла домой, да еще и каблук на туфле сломала – ее видели в ремонтной мастерской.
– Из-за этого дела пострадал еще один человек – разбился насмерть – я рассказываю ему о Белкине.
– Да и поделом ему, разве нет? – говорит Алексей Петрович – он вместе с Сашей занимался махинациями, хотел обмануть собственный магазин и подставить директора под увольнение, чтобы занять ее место. Он получил по справедливости...
– Не нам судить, по справедливости это было или нет... Но вы косвенно тоже виноваты в этой смерти...
– Ну, вот этого на меня вешать не надо! Этот человек виноват в своей смерти сам – если бы он не связался с Александрой – ничего бы не случилось!
– Неужели вам, Одинцов, совершенно не жаль свою жену? Она ведь Сашина мать? И саму Сашу – неужели не жаль? Вы ведь почти с самого малолетства растили ее!
– Знаете, мы плохо воспитали Сашу, в этом да, наша с Машей вина. Баловали ее, наверное, потому, что жалели... Ее родной отец повесился в свое время. У нас с Машей родилась Валерия, и нам казалось, что нашу младшенькую мы балуем, а Саша страдает от невнимания. Потому мы пытались это компенсировать какими-то материальными благами. Но Саша умела грамотно вить веревки из нас, своих близких... У нее у первой в школе, вернее, в классе, появился смартфон, планшет, компьютер... При этом она не могла путем ни учиться, ни работать... Считала неблагодарной работу «на дядю», постоянно влезала в кредиты и открывала провальные бизнесы. Потом этот Дзинь с треш-контентом... Мне было очень жаль мою жену... Она спокойные дни из-за Саши по пальцам могла пересчитать... Знаете, я ни о чем не жалею, и сделал это ради спокойствия моей жены. И если бы мне пришлось снова это сделать – я сделал бы это снова.
Мне нечего сказать ему. Мне впервые нечего сказать убийце. Я нажимаю на кнопку под крышкой стола и прошу оперативника:
– Уведите!
Алексея Петровича уводят, а я прошу привести ко мне Валерию.
– Ну, что еще? – говорит она, усаживаясь на стул – вы опять будете меня мучить? Поверьте, я рассказала все, что знала...
– Я знаю, Валерия... Нет, я позвала вас для другого. Хочу принести вам свои извинения и... Вы можете быть свободны...
– Правда? – недоверчиво спрашивает она меня – а разве... Вы нашли того, кто это сделал?
– Конечно, нашли, Валерия...
– И кто это?
Вот это самое тяжелое сейчас – сообщить дочери о том, что убийца ее сестры – родной ее отец. Вздохнув, я говорю ей о том, кто задержан за совершенное преступление. В глазах девушки – слезы...
– Я вам не верю! – вдруг говорит она глуховатым голосом – папа не мог...
– Он во всем сознался, Лера...
– Нет! Этого не может быть! Папа не мог этого сделать!
Слезинки катятся по ее щекам, и она вдруг просит меня:
– Прошу вас, разрешите мне его увидеть! Прошу!
– Хорошо – говорю я – пойдемте.
Звоню оперативнику, прошу его остановиться вместе с Алексеем Петровичем и подождать, когда мы подойдем.
При виде отца девушка кидается ему на шею, и я вижу, как плачет теперь уже не только она.
– Папа, папа! – шепотом говорит Валерия – зачем же? Зачем?
– Лера, дочка! Будь счастлива, малышка моя... Ты нужна Антону и детям...
Она вытирает слезы о его сомкнутые наручниками руки... А мне кажется, что более печальной картины я еще не видела в стенах нашего комитета. Печальной именно в плане прощания преступника со своими близкими.
Провожаю Валерию до самого выхода из комитета, стоя на крыльце, смотрю ей вслед. Тут меня и находит Клим.
– Как думаешь, они смогут быть вместе? Ну, с Антоном? Ведь именно отец Валерии причастен к убийству его жены. Сможет ли он простить?
– Я не знаю, Клим... Меня больше волнует вопрос – не отречется ли Мария Лукинична от своего мужа...даже по каким-то негласным признакам понятно, что они очень хорошо друг к другу относятся... относились...
– Хм, они могли решить проблему каким-либо другим образом... Например, поговорить с опекой, те бы пригрозили Саше, что при таком положении дел они заберут детей... Или признать ее невменяемой...
– Клим, ну, о чем ты? На людей она не бросалась, была неагрессивна. Интернет-зависимость – это не та болезнь, за которую могут упечь в психушку.
На следующий день ко мне наведывается гостья. Я выхожу с работы, и уже хочу сесть в машину, как за спиной раздается знакомый голос:
– Маргарита Николаевна!
Подхожу к Даниэле, удивленная тем, что она пришла ко мне. Вообще не ожидала ее визита.
– Привет! – присаживаюсь перед ней на корточки – у тебя ко мне дело?
– Да, хотела поговорить с вами. Простите, что отнимаю ваше время...
– Пойдем на наше старое место – на крыльцо.
Мы садимся на теплые ступеньки, щуримся на летнее солнце, и она сама начинает разговор.
– Знаете, нам ничего не говорят, но я... Я же говорила вам, что слушаю разговоры взрослых... Я знаю, что это дедушка... сделал это с мамой. Я хотела попросить вас, Маргарита Николаевна... Сделайте так, чтобы деда не сажали надолго в тюрьму.
– Даниэла – мягко говорю ей я – это... не в моих силах. Такие вещи решает судья, а не следователь...
– Но вы же можете сказать этому судье... Все сказать...
– Я думаю, что судья решит все по справедливости, когда ознакомится с материалами дела, Даниэла. Скажи, как там папа? Он сильно расстроен?
– Вчера тетя Лера долго просила у него прощения, наверное, за дедушку... А он говорил ей, что почему она извиняется, когда ни в чем не виновата. А потом они долго плакали вместе...
Я обнимаю девочку за плечи. Мимо нас проходит шеф, укоризненно смотрит на меня, хочет что-то сказать, но потом, видимо, передумывает, и идет к своей машине.
Показываю ему вслед язык, Даниэла тихонько смеется.
– Вам опять попадет за то, что вы со мной разговаривали?
– Нет, Даниэла, не попадет...
– Знаете, я решила... Блог мамы пользовался популярностью... Наверное, ее труд не должен вот так пропасть... Я буду продолжать ее дело...
О, нет, только не это! Блогер – не самое подходящее занятие для двенадцатилетнего ребенка! Неужели Даниэла хочет стать похожей на мать?!
– Даня – говорю ей я, взяв девочку за плечи и глядя прямо в глаза – разве опыта твоей мамы было недостаточно для тебя? Посмотри, как она закончила нехорошо. Ты тоже хочешь быть такой, как она – зависимой от интернета? Наплевать на братьев, которые в тебе нуждаются, как в старшей сестре, на отца? На Валерию? Неужели ты думаешь, что деньги от ведения блога стоят таких жертв? Когда человек становится зависимым – он уже не принадлежит себе.
– У меня есть пароль от маминой странички в Дзинь... Я подсмотрела однажды.
– Даня, после того, как пройдет суд, страница твоей мамы на Дзинь будет уничтожена по решению суда – я буду добиваться этого. Каждый человек, девочка, должен заниматься настоящим делом, а не жить ради треш-контента, который он может вывалить в сеть. Твоя задача, Даня – заботиться о братьях и отце, помогать Валерии, хорошо учиться. Ты нужна своим близким не потому, что ты будешь блогером или кем-то еще в будущей жизни, а только потому, что они любят тебя, понимаешь?!
Она вздыхает.
– А на полицейского долго учиться? – спрашивает вдруг у меня.
Я улыбаюсь.
– Не так уж...
– А на судью?
– Судья – это долгий и упорный труд, много учебы и постоянная работа над собой...
– Зато папа будет мной гордиться – она встает со ступенек – спасибо вам, Маргарита Николаевна.
– Даня! – она поворачивается ко мне – ты совсем не переживаешь из-за того, что случилось с твоей мамой?
– Переживаю – говорит она через некоторое время – но мама... уже давно была не с нами...
Она уходит, а я так и продолжаю сидеть на ступеньках, задумавшись, и провожаю взглядом ее фигурку...
На следующий день, после совещания у шефа, рассказываю всем о нашем разговоре.
– Только не это! – Евгений Романович картинно закатывает глаза – не хватало только на просторах интернета Кашкиной два!
– А что ты хочешь, Марго?! – спрашивает Даня – дети блогеров смотрят на своих родителей и делают выводы, вот и все. Они видят, что достаточно разместить в интернете видео потрешовее, написать статейку, кстати, с орфографическими ошибками – и тебе за это совершенно ничего не будет – еще и денег заплатят. Так что – такой пример легкого заработка на собственной семье заразителен, вот и рождается поколение безграмотных блогеров, не умеющих путем читать и писать, но уже готовых на то, чтобы трясти грязным бельем своей семьи, наплевав на чувства остальных.
Через полгода, когда проходит суд над отчимом Саши, у меня в кабинете сидят Клим, Даня, Роб и Евгений Романович.
– Значит, Алексею Петровичу дали семь лет... – задумчиво говорит Клим – да, видимо, смягчающих это дело обстоятельств у судьи не нашлось...
– Тебе его жаль? – спрашивает шеф.
– Да из-за своей глупой дочери себя погубил...
– Кстати, ребята, вы в курсе, что Кашкин и Валерия собираются пожениться? – говорит Даня – я такие новости первым узнаю, как правило!
Он подмигивает нам.
– Быстровато они. Но думаю, Алексей Петрович обрадуется, когда узнает.
– И дети наконец увидят настоящую материнскую любовь, а не видеокамеру телефона, которая круглосуточно направлена на них.
– Кстати, прокурор запрашивал девять. И только адвокат, которого наняла Мария Лукинична, помог скостить срок. Государственный и пальцем бы не пошевелил.
– Интересно, откуда у нее столько денег?
– Они с бабушкой быстро и удачно продали дом, и купили чуть поменьше. А разницу между деньгами пустили на адвоката.
В этот момент в кабинет входит торжественная и сияющая Ди.
– Ребята, я такого блогера нашла на просторах Дзинь! Это даже трешовее, чем Саша!
Открыв рот, мы смотрим на нее, а Роб говорит:
– Ди, ты что, издеваешься, что ли?!
– Так! – шеф хлопает ладошкой по столу – отныне в комитете ни слова ни о Дзинь, ни о треше! – он показывает пальцем на Диану – тебя это в первую очередь касается! Иначе уволю! Всем работать!
Он выходит из кабинета, а мы переглядываемся и улыбаемся, довольные тем, что и на нашей работе хватает разных неожиданностей и много увлекательного, но слава Богу, никто из нас не ведет свой канал и не является блогером.
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.