Я живу в Москве, но так сложилось, что мой самый любимый театр - из Петербурга. Любимый за его спектакли, за узнаваемый стиль, любимый, что называется, до дрожи. Я считаю Александринский театр лучшим в России, и не было ещё спектакля, которым бы этот театр меня разочаровал (я видела около десяти). Трудно представить, каким этот театр станет с Никитой Кобелевым, и по тоже любимому (просто по зову сердца) театру Маяковского, где он долгое время был режиссером, я бы выводов делать не стала: театры очень разные, и ту же «Тварь» для меня невозможно представить на сцене Маяковки. Новый спектакль «Воскресение» - своего рода заявка, и, по моему мнению, вполне удачная. Спектакли Александринского театра отличает послевкусие, когда долго не можешь их выкинуть из головы. Этот, на первый взгляд, рядовой спектакль тоже имеет эту черту. Он весьма непрост и совсем не так очевиден, как может показаться.
Базовая концепция «Воскресения» представляет собой классическую историю воскресения души как главного героя, пытающегося творить добрые дела, так и героини, которую он старается спасти. Однако, этот театр не был бы собой, если бы просто поставил подобную красивую банальность, пусть и в миллион раз психологическом преломлении. Дело в том, что в «Воскресении» нет никакого воскресения, по крайней мере, главного героя. В первом действии звучат слова героини Кати Масловой, являющиеся ключевыми для понимания спектакля: «Ты мной удовлетворился, а теперь пытаешься мной спастись». Действительно, основное, что нужно герою Тихона Жизневского Дмитрию - ее прощение как очищение собственной совести для облегчения своей жизни, и не более того. Он помогает героине, но ради заветных слов, он пытается помогать другим, но только по ее указанию. Несмотря на ужас, который испытывает герой, соприкоснувшись с российской судебной системой и системой наказания, можно ли сказать, что это его меняет?.. Едва ли, просто раньше он жил параллельно этому, а теперь увидел, но сделал ли выводы? Изменились ли как-то его внутренние убеждения? Не уверена. Призрак его матери утверждает, что тот вернётся домой, примет ванну и все оставит позади, и, отчасти, ее слова звучат разумно. Актер не играет никакого внутреннего перелома, смены парадигм, перемены жизни, и это намеренно. В финальном разговоре от Кати, технически, спасенной Дмитрием, вновь не звучат желанные слова (пусть даже звучат близкие), он обнимает ее, она уходит. Он обнимает пустоту. Осталось только пустота, и никакого воскресения. На заднем плане иностранец в ужасе рассказывает об увиденном, но Дмитрию все равно. Все просто: нельзя спастись за счёт других, нельзя что-то делать, не веря в это, помощь другим должна идти от сердца, а не ради чего-то. В конце концов, воскреснуть нужно ради себя самого. Возможно, этот Дмитрий даже думал, что делает все искренне, но искренним он не был, что показано так наглядно.
Этот спектакль представляет собой взгляд с мужской стороны, точнее, Дмитрия, но воскресает в нем только Катя. Учитывая второстепенность ее роли, и общий мотив спектакля, не сразу понятно, в чем здесь дело. Однако, важно отметить, что то, что делала девушка, она делала для себя, даже если по указанию своего покровителя (впрочем, упомянутого, а не звучащего в спектакле): бросила курить, ругаться, стала мягче… Вскользь, не акцентированно упоминается ее перевод к “политическим” и ее впечатления: там все помогают друг другу, и друг друга поддерживают - словом, живут иначе. Можно предположить, что это оказывает сильнейшее влияние на героиню, попавшую в другую среду, увидевшую, возможно, впервые в жизни, что не всегда человек человеку волк, и не всегда доброе отношение означает какую-то выгоду. Примечательно, что в спектакле нет никакого упоминания о причастности к переводу Дмитрия (хотя, судя по краткому описанию, в первоисточнике это есть), следовательно, воскресение Кати - ее заслуга целиком и полностью, она смогла, так как воскресала сама и своими силами - за свой счёт, понимая, что это нужно только ей. Выходит, что именно такой путь - единственно верный. Нет, вовсе не нужно отказываться от помощи другим, но не использовать ее как средство. Воскресение души возможно только от сердца. Включенный в спектакль сюжет с отцом Сергием тематически близок к сказанному, поскольку его путь к святости также был техническим действием, ненастоящим, и потому провалился, как и путь Дмитрия закончился ничем.
Визуально «Воскресение» - современный и довольно лаконичный спектакль, лишенный сложных костюмов и вызывающих внешних решений. Все только ради общей мысли, которую нужно почувствовать и ухватить, и богатые наряды этому лишь мешают. Декорации сделаны любопытно и функционально, по сути, они представляют собой коробочку - клетку, хотя герои вовсе не всегда находятся внутри. Костюмы - обычный деловой - для мужчин, лаконичные платья - для женщин. Общее оформление черно - бело - серое, хотя без контрастов и акцентов. Внешне спектакль выглядит обычно, но действует на подсознание. Использование символики ограничено - более всего запоминается финал первого акта с бегом на месте Кати Масловой в красном платье и с поездом на фоне. Отсылка к Анне Карениной, но я не вполне поняла, зачем. Возможно, намек, что жизнь давит героиню как поезд, и только потому, что она женщина?.. Не знаю, никакого особенного феминистского посыла в спектакле нет.
Наконец, актерские работы. Тихон Жизневский играет очень сдержанно, без ярко выражаемых эмоций, что явно специально - этот щеголь вовсе не бесчувственный, но больше удивляющийся несправедливости, чем возмущенный ею. Мария Лопатина, напротив, яркая и вызывающая, переходящая от беззащитности к агрессии загнанного зверька - очень понравилась ее работа. Также хочу отметить, что александринцы легко и играючи справляться с остатками той несовременной лексики, что встречается в постановке — это вообще-то подвластно не всем.
«Воскресение» - удачный и сложный, многослойный спектакль высокопрофессионального театра, где никогда не бывает просто. За внешней скромностью здесь скрыто богатое содержание, а главная мысль звучит весьма неожиданно. В нем не так много символизма, что нетипично для Александринки, но это спектаклю не мешает, как не мешает и быть уместным на ее сцене. Выбросить «Воскресение» из головы очень сложно, оно ещё долго занимает мысли. Очень хорошая постановка.
«Воскресение» по мотивам романа Л.Н.Толстого. Режиссер Никита Кобелев, сценография и костюмы - Нана Абдрашитова, художник по свету Игорь Фомин, композитор Николай Попов. Основная сцена, продолжительность 3 часа с антрактом (по факту закончили где-то в 22:20). Премьера состоялась 26 января 2024 года.
Состав: Тихон Жизневский (Дмитрий Нехлюдов), Мария Лопатина (Екатерина Маслова), Ольга Белинская (председательствующая судья, умершая мать Нехлюдова), Александра Большакова (хмурая судья, Аннет, Рыжая, Маковкина), Алиса Горшкова (опоздавшая судья, надзирательница, жена мужика), Валентин Захаров (судебный секретарь, старший инспектор, старший доктор, мужик в поезде, управляющий), Игорь Волков (прокурор, Корчагин, сумасшедший, начальник тюрьмы), Андрей Матюков (защитник, Колосов, Фанарин, отец Сергий, англичанин), Иван Супрун (полицейский, дежурный, фельдшер, конвойный, надзиратель), Иван Жуков (мальчик 20 лет, Меньшов, Селенин, Симонсон), Елена Немзер (Корчагина, Кораблева, Старик), Анна Селедец (Мисси, Федосья, жена Позднышева), Иван Трус (Масленников, Позднышев), Мария Кузнецова (Чарская, Сторожиха, жена начальника тюрьмы), Анна Величко (дочь старшего инспектора, дочь начальника тюрьмы).