В последние годы все чаще говорят о «якутском феномене» в российском кинематографе. Режиссеры из Республики Саха снимают яркие и крайне самобытные фильмы, которые стали доходить до широкой публики лишь со второй половины 2010-х, хотя сам местный кинематограф зародился с 1980-х, если не раньше. Широкой публике про якутское кино стало известно, во многом, благодаря успеху «Пугала» Дмитрия Давыдова на «Кинотавре» в 2020 году, к которому мы вернемся позже.
На самом же деле, разумеется, история кинематографа Республики Саха куда более обширная и уходит корнями аж в 1930-е годы, когда советские документалисты организовывали киноэкспедиции, чтобы заснять на пленку далекие края и показать правду о них по всей республике. Так появился целый ряд фильмов — «Советская Якутия», «Повесть о земле якутской», «Кэпсе, Якутия» и другие. Все они рассказывали зрителю об этом удивительном месте, чья культура разительно отличалась от общепринятой в Советском Союзе. Особый бэкграунд — одна из ключевых черт, присущих якутскому кинематографу, но далеко не единственная и не главная.
Куда важнее, что, в отличие от кино в центральной России, в Якутии это искусство зарождалось, грубо говоря, из ничего. Первые фильмы, так или иначе связанные с этим регионом, снимались и вовсе режиссерами «со стороны». Например, в 1968 году на базе Рижской киностудии был снят фильм «Утро долгого дня» режиссера Ады Неретниеце, латвийки по происхождению, о попытке белогвардейцев захватить удерживаемый красногвардейцами Якутск.
В 1972 году на студии «Таджикфильм» поставили исторический детектив «Тайна предков», экранизацию повести Николая Якутского «Золотой ручей» о борьбе местных жителей против нечистых на руку купцов в годы становления советской власти. Во втором случае сценаристом выступил якутский сценарист и писатель Лев Габышев, хотя номинально производством фильма занималась Таджикская ССР. Чуть забегая вперед, попытку снять кино в Якутии пытались осуществить даже Алексей Балабанов с Сергеем Сельяновым. Речь о фильме «Река» по рассказам Вацлава Серошевского, который, к сожалению, так и не был снят из-за гибели исполнительницы главной роли Туйары Свинобоевой и который в 2002 году вышел в незаконченном виде.
Как самостоятельное явление, якутский кинематограф начался с телевидения. Именно по телеканалу Якутской студии телевидения, открытой в 1963 году, зрители республики могли увидеть многочисленные телеспектакли на саха тыла, которые транслировались в прямом эфире. Первые режиссеры фильмов появились также именно там, как и первый якутский игровой фильм. «Старая игрушка», снятый четырьмя режиссерами-энтузиастами в 1986 году, был немым и до определенного времени считался утерянным, но в 2020 году была найдена и оцифрована пленка с фильмом, а в 2023 году он появился в общественном доступе. Первым же фильмом, снятым профессиональным якутским режиссером, считается «Маппа» того же 1986 года выпускника ВГИКа Алексея Романова — его дипломная работа в жанре мистического хоррора. Как и все прочие фильмы, «Маппу» показывали по телевидению.
Романов также является одним из основателей якутского кинематографа, как такового: именно с его подачи в 1990 году в Якутске была создана студия «Северфильм», на базе которой впоследствии, в 1992 году была создана государственная национальная кинокомпания «Сахафильм», существующая по сей день. Первоначально создание киностудии было продиктовано необходимостью завершить съемки нового фильма Романова «Срединный мир», который, к сожалению, в 1993 году так и не смог выйти в прокат по причине плачевного состояния киноиндустрии во всей стране после развала СССР, и тоже был показан на телевидении. Многие из фильмов, выпущенных в то время, были короткими — от 15-20 минут до часа с небольшим. Но из-за того, что герои в них говорили на якутском языке, они пользовались огромной популярностью.
Еще одна особенность якутского кино, которую важно отметить — дешевизна и быстрое производство. В нормальном смысле этого слова: режиссеры снимают фильмы с совсем небольшими бюджетами (иногда в пределах 1-2 миллионов рублей) в крайне сжатые сроки: иногда на съемки одной картины уходит не больше недели (это очень мало по меркам традиционного кинопроизводства). И эти фильмы потом, как правило, с лихвой окупаются в местных кинотеатрах. Простая рыночная экономика, ближе к Голливудской, чем к российской: снял фильм за миллион, заработал два — снял еще два, и так далее. Условное «российское» кино (в данном случае — снятое за пределами Якутии) собирает куда хуже, по одной простой причине: оно обычно посвящено реалиям центральной России, крайне далеким от якутского образа жизни. Зато на «своё» ходят с большим удовольствием.
Большим успехом пользуются комедии. Например, дилогия «Агент Мамбо» о непутевом полицейском, которому для того, чтобы внедриться в преступную группировку, необходимо научиться быть «крутым». Первый фильм, при бюджете в 1,7 миллиона рублей, собрал 15,5 миллионов, то есть в 9 раз больше, даже не выходя в национальный прокат, ограничившись региональным. На тот момент это был самый кассовый фильм в истории якутского кинематографа. Впрочем, и это уже не актуальный пример: «Карина» Марианны Сиэгэн собрал 51 миллион, «Там, где танцуют стерхи» Михаила Лукачевского и «Айта» Степана Бурнашева — по 26 миллионов, «Лоокуут и Ньургусун» Константина Тимофеева — 22 миллиона.
Стоит также отметить, что в Якутии уже не в первый раз пытаются снять кино в жанре исторического блокбастера — в 2009 году выходил «Тайна Чингис Хаана», снятый действующим на тот момент министром культуры Якутии Андреем Борисовым (в одной из ролей даже снялся звезда «Смертельной битвы» Кэри Хироюки-Тагава). А в 2020 вышел «Тыгын Дархан» Никиты Аржакова о знаменитом герое якутских сказаний. Но, в силу разных причин, и тот, и другой фильмы провалились в прокате, не собрав и малой части своих огромных, по меркам местного кино, бюджетов (300 и 255 миллионов рублей соответственно).
Зато у Саха-фильмов все хорошо с фестивальной судьбой. Есть даже шутка среди завсегдатаев российских кинофестивалей, что не пригласить якутский фильм в программу — дурной знак, поэтому хотя бы одна картина, как правило, имеется. В этом году, например, были показаны «Кукушка» Евгения Николаева на «Одной шестой» в Екатеринбурге и «Зеркале» в Иваново, «Король Лир» Сергея Потапова на «Горький Фест» в Нижнем Новгороде и его же «Моя девочка» — на фестивале «Окно в Европу», и один из главных хитов — «Кончится лето» Владимира Мункуева и Максима Арбугаева на фестивале «Маяк» в Геленджике. С 2013 года ежегодно проводится и Якутский международный кинофестиваль, где показываются фильмы со всего мира.
Но и за рубежом якутские фильмы часто ждут успех и признание. В 2016 году случился курьез: российские СМИ поспешили написать о том, что триллер «Мой убийца» Костаса Марсана номинирован на «Золотой глобус» (на самом деле, фильм действительно подавался на эту награду, но не вошел в финальный список номинантов). Благодаря этой оплошности, кстати, многие за пределами Якутии (в том числе автор этих строк) и узнали о существовании якутского кино.
Но это не единственный случай: «Иччи» того же Костаса Марсана участвовал в престижном фестивале жанрового кино в Ситжесе. «Царь-птица» Эдуарда Новикова попал на фестиваль в Монреале. «Нуучча» Владимира Мункуева получил, помимо награды за лучшую режиссуру на «Кинотавре», призы на фестивалях в Карловых Варах и Таллине. «Костер на ветру» Дмитрия Давыдова был участником фестивалей в Пусане и Мюнхене, а его же «Пугало», драматический хоррор, с которого пошла основная волна «узнаваемости» якутского кино, помимо главного приза на «Кинотавре», получил премию на кинофестивале в Тромсё.
Тут стоит отдельно сказать, что с жанром ужасов у якутских кинематографистов особые отношения — хорроры в республике любят, и не в последнюю очередь потому, что отчасти якутское кино с них началось. Помимо «Маппы», в 1990-х были сняты фильмы «Летовье» Анатолия Васильева (1992 год), «Проклятая земля» Эллэя Иванова (1996), «Девушка-видение» Геннадия Багынанова (1999) и другие. Интересно, что спустя многие годы они получили свое развитие: например, режиссер «Маппы» Алексей Романов недавно представил на кинофестивале «Окно в Европу» сиквел, фильм «Легенды вечных снегов». А Степан Бурнашев снял «Проклятие. Мертвая земля», продолжающий историю «Проклятой земли».
Такая любовь продиктована еще и тем, что в Якутии свое, особое отношение к страшному и неизведанному. В национальной культуре даже есть особый фольклорный жанр — тубэлтэ; это, грубо говоря, страшные истории, произошедшие с человеком в действительности. На многих из них и основаны якутские фильмы ужасов. Например, фильм режиссера Костаса Марсана «Иччи» своим названием обязан понятию, обозначающему, грубо говоря, духов определенного предмета, места и даже явления (например, иччи ветра или иччи дома). В якутском языке даже есть понятие «иччитэх», которое означает, что в каком-то месте этих самых иччи нет вовсе — и это гораздо хуже. Связь реального мира с потусторонним, подсознательная вера в существование чего-то, находящегося за пределами понимания человеческого разума — вот единый лейтмотив якутских фильмов ужасов, делающий их самобытными и узнаваемыми.
Подводя итоги: в Республике Саха (кстати, топоним не склоняется и якуты очень обижаются, если кто-то пытается так делать!) уже давно существует своя, особенная кинематографическая традиция, которая до сих пор нуждается в осмыслении. Например, еще не полностью изучен феномен улусного кино — проще говоря, фильмы там еще и делятся по регионам (улус — административно-территориальная единица в Якутии)! Кто-то скажет, что это делает местный Сахалливуд, как свою индустрию иногда в шутку зовут сами якутские кинематографисты, похожим на индийский кинематограф, где тоже есть деление по регионам. Однако это единственное сходство. В своей книге «О фильмах дальней и ближней Азии», вышедшей в 2015 году, киновед Сергей Анашкин, еще до «бума», включил якутский кинематограф в число «азиатских», наравне с, например, индустрией Японии и Афганистана, хотя казалось бы, где Якутия и где Япония и Афганистан. Это лишний раз подчеркивает, как трудно категоризировать якутское кино, так что лучше так лишний раз просто не делать. Это самобытное явление, которое существует само по себе, в собственной устойчивой киновселенной, не нуждаясь в чьем-либо признании и одобрении.