Межсезонье продолжается, вместо живых рыбалок приходится заниматься воспоминаниями и писать статьи о днях давно прошедших. И вот еще одна история о рыбалке восьмидесятых.
Есть у меня друг, очень заядлый рыбак. Поскольку он жив до сих пор, в отличие от героев другого моего недавнего ностальгического рассказа, то настоящее имя его называть не буду. Пусть будет Егор. Познакомились мы с ним, гуляя с колясками с нашими первенцами, родившимися в восемьдесят первом году. Точнее, сначала конечно познакомились наши жены, чуть ли не в одном роддоме лежавшие, и выгуливающие коляски в одном дворе. Сначала они узнали, что живут в соседних парадных, потом оказалось, что у обоих мужья заядлые рыбаки, ну а потом и мы с Егором познакомились очно.
На совместные рыбалки мы ездили не очень часто, но зато довольно много общались. Тому способствовало еще то, что Егор внезапно увлекся тем видом спорта, которым я в то время занимался, и мы вместе катались на тренировки, а заодно и обсуждали рыбалки. Оба были заядлыми поплавочниками, ловили и в городе, и за городом, немного пересекались по городской рыбалке, но по выездам у нас компании были немного разные, в основном потому, что работали на разных предприятиях, и выездные рыбалки в основном определялись коллективами в которых работали.
На тот момент, о котором пойдет рассказ, я работал в одном оборонном НИИ, был молодым перспективным инженером, и даже в момент о котором пойдет речь уже наверное был начальником небольшого научно-исследовательского подразделения. Егор - работяга, высококлассный слесарь, золотые руки, работал на одном из немногочисленных невоенных предприятий, которых во времена СССР было в Ленинграде по пальцам пересчитать. Предприятие занималось выпуском вязальных машин, которые были , как и все, касающееся товаров "народного потребления" - страшным дефицитом. И по тем годам его зарплата зачастую была существенно больше моей. По крайней мере в предыдущие истории года, пока я учился в институте, и работал то техником, то обычным инженером, и только когда я стал уже начальником научно-исследовательского сектора мы немного сравнялись в экономике. Почему я уделяю внимание этому вопросу станет ясно в конце рассказа. Но просто для справки, зарплата слесаря шестого разряда (это высший разряд) была около двухсот рублей в месяц, плюс всякие левые приработки и переработки, в общем получалось примерно под триста рублей. Это для первой половины застойных восьмидесятых было очень даже ничего. Зарплата инженера (оклад) - 130, с квартальными премиями получалось примерно 160-170 рублей в месяц. Жить конечно можно было, и жили, но реально Егор мог себе позволить куда более свободные траты на рыбалку, чем я. Но в принципе это не мешало нам с удовольствием предаваться любимому увлечению.
Как рыбак Егор был (и , кстати сейчас остается) более опытным рыбаком, чем я. Ине только по снастям, но и по возможностям поездок в которых он набирался опыта. Ну и в частности в зимнее время он очень любил тогда кататься на водосброс ЛАЭС , где ловил на поплавок в проводку и уловы у него были весьма-весьма неплохие.
Звал он неоднократно и меня, но мне было, что называется "стремновато". Все же ЛАЭС это ЛАЭС. Как любой человек я испытывал, и сейчас это не поменялось, довольно трепетное и боязливое отношение к "мирному атому", тем более что в том году аккурат весной была авария на Чернобыльской станции. Но вот, как ни странно, однажды все же я внял его предложениям, и поехал с ним в Сосновый Бор.
Тогда въезд в Сосновый Бор осуществлялся либо по паспорту с местной пропиской (именно Сосновоборской, а не Ленинградской), либо по пропускам в погранзону, выдаваемым известным управлением на Литейном. И получить такой пропуск с целью рыбалки на водосбросе ЛАЭС было никак невозможно. Больше того, сам процесс этой рыбалки был напрочь незаконным, и систематически с "дамбы" (как это называли рыбаки туда ездящие), гоняли то погранцы, то рыбнадзор, то они вместе. Тем не менее рыбалка эта была довольно популярна в узких кругах любителей зимнего поплавка. И не только своей экзотичностью (ну как же, все ловят уже со льда на зимние удочки, а ты катаешься с поплавочной на открытую воду), но и весьма неплохими уловами. А ловились там в основном лещ, сырть, плотва, иногда крупный заливский карась. Причем рыба не была там постоянно, она заходила - уходила, повинуясь каким-то своим законам и предпочтениям. Так что приезд на "дамбу" не давал автоматической гарантии улова. Ну и плюс личное мастерство рыбака. Егор относился к тем, кто даже когда все вокруг просто купают поплавок, умудрялся уйти от нуля и неплохими экземплярами. В общем было чему поучиться, и был повод туда съездить, поскольку инфу он отслеживал от многочисленных знакомых актуальную, и шансы не зря прокататься были несколько выше, а шансы нарваться на рейд структур гоняющих рыбаков, соответственно ниже, чем "в среднем по больнице". И вот я не выдержал, и поддался на уговоры.
Конечно же никаких пропусков у нас не было, но зато был откатанный рыбаками прием. Поезд через Сосновый Бор, сначала входит в погранзону (от станции Лебяжье), а после Соснового Бора, который он проезжает транзитом, из погранзоны выходит. И если ты едешь до станции, расположенной за погранзоной, то имеешь право транзитного проезда через город, показывая пограничникам на контроле в поезде билет до места назначения за зоной, и паспорт с Ленинградской или областной пропиской. И приемом этим пользовалось относительно много рыбаков. Вот и мы , взяв билет до станции Котлы, что на несколько копеек (кажется копеек на 30 ) было дороже, чем до Соснового Бора , и предъявив его и паспорта пограничному контролю в поезде, спокойно въехали в закрытую зону (от станции Лебяжье)
Дальше была беготня по поезду в дальний от погранцов вагон, стремительный выход на вокзале станции Калище в Сосновом Бору, бегом же минуя здание вокзала, на местный автобус,
и уже там, переведя дух, можно было чувствовать себя в относительном спокойствии. Несколько остановок, пролаз в дырку в ограждении, и вот мы на секретном объекте.
Зима, декабрь, мороз около десяти градусов. Вода температурой примерно 30 градусов парит, и ощущается почти как кипяток. По крайней мере стоять в сапогах в воде существенно теплее, чем на прибрежных промерзших камнях.
Егор без всяких опасений влезает в воду. Мне же все же стремно. Я мнусь на берегу. Сразу скажу, что конечно в теории это вода вторичного контура охлаждения. Воду, непосредственно контактирующую со стенками реактора никто сбрасывать в залив не будет. То есть мозгами понимаешь, что вода должна быть безопасной, но вот иррациональный страх перед излучением остается. Да и такой ли он иррациональный, если вспомнить ЧАЭС.
Но страхи - страхами, рыбалка - рыбалкой. На то как Егор управляется с поплавочной удочкой любо дорого смотреть. Как я уже писал вначале, руки у него золотые, и конечно это сказывается и на снастях. Они, что называется "вылизаны" до совершенства. Катушка проводочная - доработанная "Невская" (кто понимает - это инерционная катушка с подшипником, с плавнейшим ходом, отрегулированным так, что леска с поплавком, несущимся течением, сама раскручивает катушку. Рыбак при э том чуть притормаживает сброс пальцем, обеспечивая легчайшее, но непрерывное, натяжение между поплавком и удилищем. Поплавочек так сконструирован и так огружен, что над водой торчит очень небольшая его часть, реагирующая на малейшие приключения приманки. Касание ли камушка на дне, придержка приманки рыбой - все видно как на ладони, и малейшие изменения хода поплавка вызывают мгновенную реакцию рыбака. Сменные вершинки - сигнализаторы поплавка позволяют оптимально подстроить его по цветовой гамме. С утра - ярко красные, днем - черные, в сумерках - светлячковые... Всего у Егора в изобилии, и я ощущаю себя рядом с ним "чайником".
Плюс техника закорма, плюс понимание местной глубины, течения, в общем буквально все говорит о том, что сейчас он будет тягать рыбу. Кроме одного фактора, выравнивающего наши шансы. Рыбы - нет!
По достоверным данным, вот буквально вчера таскали того же подлещика в режиме "сколько унесешь". А сегодня жирные, аппетитные бутерброды "опарыш-червь", и уточенные "мотыль-опарыш", и экспериментальные вариации теста, чистого опарыша, и даже нежнейшие насадки только крупного мотыля. Но пусто, как в ванной.
Наконец мастерство и опыт все же проявляют себя, и Егор "припарковывает" почти килограммового лещика. Единственного на весь обозримый участок, на котором стоит около двух десятков рыбаков. Класс все же есть класс. Но результат улучшаться не хочет, и так и прополоскав поплавки до начала сумерек короткого декабрьского дня, отправляемся в обратный путь.
Автобус, игра в прятки на вокзале, рывок по платформе к поезду, и спокойная дорога домой... которая прерывается штатной проверкой документов на выезде из погранзоны. Мы спокойно с достоинством протягиваем свои "туда-обратные" билеты, и паспорта. И тут вдруг прекращает работать стандартная схема. То ли погранцы получили накачку, то ли просто старший наряда решил проявить неформальное рвение в выполнении обязанностей, то ли просто пришла разнарядка на повышение показателей, но в общем нам говорят "ребята, не любите нам мозги, поезд из Калища, на вокзале вас не было, когда транзит из Котлов приходил, да и видно же, что вы едете с удочками, а с удочками сейчас только с ЛАЭС едут". И нас снимают с электрички, и больше того, везут обратно в Сосновый Бор, в пограничный пикет, где и составляют протоколы о нарушении пограничного режима.
Вот тут происходит то, что в принципе отличает те времена от нынешних. Мы спрашиваем - а что нам за это будет? А пограничный начальник отвечает - да направим протоколы вам по месту работы, а куда дальше, там пусть решают!
Вот так! Сейчас бы понятное дело просто написали бы протокол по административке и по нему же сами вынесли постановление. И понятный штраф. Тогда же неизвестность наказания вероятно могла напугать больше, чем штраф.
Впрочем вновь посаженные в поезд до Ленинграда, теперь уже с копией протокола на руках, которая нам давала индульгенцию на проезд до города, мы обсуждали грядущие события. И Егор был исполнен оптимизма. Логика его была простая - во первых, он обычный работяга, и ему по фиг, ничего ему не сделают, ибо ... смотри "во-первых". И несколько глумливо, хоть и с сочувствием, он предполагал, что меня, как небольшого, но начальника, и "вшивую техническую интеллигенцию" могут наказать гораздо крепче. Ну я ж не гегемон. А уж то, что я на тот момент был кандидатом в члены партии, и вовсе давало возможности поводы меня прижучить еще и по партийной линии. Перспективы были грустные , и конечно расстраивало, что и рыбалка не задалась, и еще и влетели непонятно на что. Да и домой приехали существенно позже планового, заставив домашних поволноваться (до эры мобильных телефонов оставалось еще больше десяти лет).
Ну , собственно, вся эта грустная в целом история будет бессмысленна без итогового рассказа о перекосах социальной справедливости в СССР.
Протокол пришел ко мне на работу уже после новогодних праздников. Может даже и до, но сначала по бюрократической цепочке он пришел в администрацию НИИ, там попал в первый отдел, ведающий безопасностью всей конторы, оттуда с резолюцией "разобраться в коллективе" спустился в отдел, потом в лабораторию. И уже на уровне лаборатории, как бы в первичном трудовом коллективе и состоялось разбирательство.
Разбирательство проходило так: меня вызвал начальник лаборатории, который сам был заядлым рыбаком, и с которым на рыбалки мы ездили чаще, чем с Егором. На разбор был приглашен парторг лаборатории, который в моем секторе работал ведущим инженером. Мы втроем сели, и "разобрали протокол". Начальник после того, как выяснил самые важные вопросы - на что клевало, чем кормили, как добраться... Стал думать, как отписаться от этого документа. Парторг и вовсе поржал, что такая неудачная рыбалка получилась. В итоге состряпали бумагу, что нарушение рассмотрено в трудовом коллективе, учитывая положительные характеристики ... и объяснения, что товарищ не знал что нарушает пограничный режим и обязуется больше пограничный режим не нарушать, коллектив выражает порицание, и просит этим и ограничиться.
В общем отделался даже не легким испугом, а так... несколько нагловатой и насквозь формальной отмазкой. И , естественно, после разбора даже думать забыл поделиться с Егором результатами, считая, что уж у него то, у работяги, гегемона нашего государства и вовсе все пройдет легче легкого.
Однакож, в конце января он сам с грустью спросил меня, как дела по поводу протокола. И мой рассказ огорчил его очень существенно. Поскольку как раз ему, гегемону, пролетарию, работяге как раз досталось внезапно, что называется "по полной". И , честно говоря лучше бы оштрафовали. Нет, тот же рабочий коллектив "просто" лишил его "тринадцатой зарплаты".
Для тех, кто не знает.Это было такое распространенное вознаграждение по итогам года. Как правило как раз у рабочих специальностей, особенно у сдельщиков. По сути - премия в размере среднемесячного заработка, выплачивавшаяся в январе. Этакий пост-новогодний подарок. Только у него он получился со знаком минус. Примерно триста рублей.
Даже по нынешним временам это совершенно несоизмеримое наказание за достаточно обыденное нарушение. Для сравнения, году примерно в 2014 я оказался без необходимых документов в погранзоне, причем прямо на госгранице. (Перепутали с женой загранпаспорта, собирались в Финку, я ехал с утра с друзьями, она должна была догнать вечером уже там, на своей машине, и почему то у меня до границы не проверили паспорт ни разу , ни на одном из трех предварительных КПП, и я сам его открыл только собираясь предъявлять на пограничном контроле) . Так вот, тогда от офицера пограничника, я узнал, что нарушение пропускного режима в погранзоне - протокол на 5 тысяч рублей. Если взять примерное соотношение цен 2014 года и сопоставить с 300 рублями года 1986, то думается мне , моего товарища наказали раз в 60 жестче, чем если бы прописали штраф в нынешних реалиях.
Сейчас с ним встречаемся редко. Случай этот вспоминаем, как курьез. Тогда же Егор был существенно обижен социальной несправедливостью. Правда, он нашел способ ее себе компенсировать, но это уже не совсем рыбацкая история.