В начале своего творчества Николай Семенович Лесков писал критические статьи, обвинял власть и, как говорится, за языком не следил. За что в последствии был отправлен в длительную ссылку: Прага, Краков, Гродно, Динабург, Вильна, Львов, Париж.
Лесков всегда был сторонником сатиры и часто высмеивал все пороки общества, критиковал их, но при всем этом так же давал и хвалебные рецензии. Такой взгляд на мир у него появился благодаря работе в судах, а также путешествиям по России, где он смог наблюдать перипетии судеб, слушал диалекты, наречия разных слоев населения.
Одно время Николай Семенович хотел написать целый цикл очерков про женщин на русской земле. В него должны были войти:
- «Леди Макбет Мценского уезда» (Купчиха)
- «Грациэлла» (Дворянка)
- «Майорша Поливодова» (Старосветская помещица)
- «Февронья Роховна» (Крестьянская раскольница)
- «Бабушка Блошка» (Повитуха)
В итоге из всего списка Лескову было суждено написать только страшную историю о молодой купчихе, запертой в предопределенном укладе семьи. До этого он написал повесть «Житие одной бабы» про крестьянку, что жаждет чистой и истинной любви, и повесть «Воительница» о кружевнице Домне Платоновне.
Так же Лесков публиковал статьи о религии, политических взглядах и нравах русских людей. Самым главным отличием писателя была очень яркая речевая характеристика и страшные сюжеты из жизни людей, которые, как отмечал Николай Семенович, происходили взаправду. Вот такой вот Леонид Каневский и «Следствие вели» XIX века.
Повесть – одна из средних эпических форм. Повествует о череде событий в жизни персонажа, которые качественно меняют его.
Повесть как жанр наиболее всего подходит для постановки в театре: рассказ слишком маленький для полноценного спектакля, а роман слишком большой. К тому же, в повести мы успеваем проследить определенные изменения путем прохождения персонажем событий.
В романе же этих изменений и событий может быть больше, чем на один спектакль, а, значит, придется что-то сокращать.
Но все-таки, когда мы берем даже такой подходящий жанр для постановки, как нам поступить с прозаическим текстом? Для этого в театре принято писать инсценировки – переработки прозаических или поэтических произведений в драматургию.
Здесь уже мы с вами вольны оставить только диалоги, превратив весь текст в ремарки автора:
Он шел вперед по горящему от зарева солнца полю пшеницы. Было тихо и покойно, и лишь колосья шуршали, вторя его словам. (*Ремарка)
— Я в своем познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов-миллиардов лет проживаю на триллионах таких же планет.
Либо же, как чаще всего и поступают с текстом, дать персонажам возможность произнести его:
Шагая вперед по авансцене. (*Ремарка)
— Он шел вперед по горящему от зарева солнца полю пшеницы. Было тихо и покойно, и лишь колосья шуршали, вторя его словам. Я в своем познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов-миллиардов лет проживаю на триллионах таких же планет.
Таким образом, мы превращаем ремарку в мысль, которая и отражает в полной мере весь внутренний мир как персонажа, так и автора.
«Леди Макбет Мценского уезда» изначально была очерком-ответом на «Грозу» А.Н. Островского. Лескова, как человека консервативных взглядов, возмутило, почему Катерину, которая изменила своему мужу-купцу, автор решил оправдать. Тогда Николай Семенович задумал написать цикл очерков о нравах русских женщин, где первой стояла «Леди Макбет нашего уезда».
Та же Катерина, та же купеческая среда, та же Кабаниха, только в мужском обличии, то же грехопадение, но только без прикрас, так как происходило бы «в нашем» уезде.
Леди Макбет в заглавии употребляется тоже не случайно, Лесков нарочно сравнивает героиню Шекспировского «Макбета», что подстрекала мужа на убийства ради власти, и Катерину Львовну, что сама была готова убить ради похоти. А само построение названия – это аллюзия на произведение И.С. Тургенева «Гамлет Щигровского уезда». Вот такая аллюзия в квадрате!
Лесков очень четко дает понять свое мировоззрение: разврат двух людей превращается в разврат общества. При этом он не позволяет остаться безнаказанными и свекру с мужем. Купцы ведут себя алчно, глупо, для них женщина – только мать, но Катерине Бог ребеночка не дал, а значит жизнь ее пуста и однообразна. В этом и заключается корень бед всех героев – уклад жизни. Будь Зиновий Борисович более трепетен к Катерине Львовне, появись у них малыш – и всей этой трагедии могло бы и не произойти.
ЛЕДИ МАКБЕТ НАШЕГО УЕЗДА. Московский Театр юного зрителя
Не дай Бог, чтобы это было про нас... – хочется сказать самому себе после спектакля. Хочется возразить режиссеру, сказать, что это лишь его взгляд, что такого не бывает и быть не должно, но потом, смотря на мир вокруг, понимаешь, что эта история как нельзя лучше описывает нас.
Кама Миронович Гинкас берет в своем спектакле множество крайностей, но главной, мне кажется, является противопоставление свободы и духоты. Духота в этом спектакля повсюду: тяжелый теплый свет, льющийся по авансцене, заливающий ее. Казалось бы, мы постоянно видим теплые оттенки в софитах театров, но в этом спектакле они притягательно-отталкивающие. И в тот же момент все сменяет холодная темнота. Нас как будто постоянно кидают в абсолютно полярные ощущения, чтобы мы смогли максимально точно прочувствовать ту разницу жизни Катерины при Зиновии Борисовиче, ее муже-купце, и при Сергее, приказчике в их доме, в клетке и на воле.
Прекрасна в этом спектакле Елизавета Боярская, исполнившая главную роль Катерины Львовны Измайловой. Она не играет «пожившую бабу», она дает четкое понимание невинности, легкости, огня живой женской души. Ее нужно укротить, обуздать, этому пламени нужно дать вырваться, а потому и происходит последующий взрыв, который превращает молодую легкую девушку в страшную свирепую женщину, не знающую ни пощады, ни смерти.
Интересен в постановке ход неизменчивости времени. Начинается спектакль с похоронной песни каторжников в шинельках, ей же он и заканчивается. Получается, не свершилось ничего, не вынес русский человек для себя никакого урока. Плохо ли это? Вовсе нет, таков строй вещей, мы каждый раз будем возвращаться назад, чтобы заново получать уроки судьбы, говоря себе:
Не дай Бог, чтобы это было про нас…