Владимир Кузнецов
Предыдущая глава:
Сержант Омельченко
Весной 1979 года из Гайжюнайской учебки пришло пополнение: командиры отделений, механики-водители и наводчики-операторы. Сержанты дембеля уволились, поэтому в каждый взвод командир роты В. Е. Евтухович назначил по одному новому командиру отделения. К нам в первый взвод пришёл Николай Сакович, во второй — Виктор Омельченко, в третий — Горбачёв.
Солдатский коллектив разбит на призывы, общение происходит, как правило, только со своими, с тем, с кем пришёл на службу. Но с Виктором Омельченко мы тесно подружились, несмотря на разницу в призывах. Поскольку Витька командиром отделения был молодым, то он интересовался деталями и тонкостями службы. Я объяснял, с чем он может столкнуться и как не создавать проблемы на пустом месте, которых в армейском коллективе хоть отбавляй.
В один из дней рота заступила в наряд по полку. Наш взвод пошёл в караул: взводный — начальник караула, я назначаюсь помощником начкара. Второму взводу достаётся наряд в столовую. Дежурным по столовой заступает старшина роты прапорщик Адамцевич, помдежем — младший сержант Омельченко. Я рассказал Витьке, какие трудности могут возникнуть при приёме и сдаче дежурства, на что обращает внимание начальник столовой прапорщик Ерастов, когда проводит осмотр и т. д. Сутки прошли быстро.
Возвращаемся из караула, и ко мне подходит Омельченко — радостный, просто сияет: «Слушай, а я ведь сегодня от Ерастова благодарность получил». Спрашиваю: «Каким же образом удалось отличиться?» Витька: «Конечно, он меня «наткнул» разок, и замечания были, но в целом он очень доволен остался. — и объясняет, — всё было как обычно: навели чистоту, всё помыли и прочее. Но ты же мне про посудомойку сказал. Так я заставил посудомойщика залезть внутрь машины и промыть, прочистить там все углы до блеска. Приходит прапорщик Ерастов, достаёт платок, лезет рукой в дальний угол посудомойки. Мазнул там, достал платок и застыл от удивления — чисто!» Мы с Омельченко посмеялись, я ему сказал, что, оказывается, всё так просто, но никому в голову раньше не приходило залезть в машину и промыть её изнутри! По окончании наряда начальник столовой попросил командира 7-й роты поощрить помощника дежурного. Понравилась служба молодого сержанта старому фронтовику.
Витька Омельченко погибнет 14 апреля 1980 года в ущелье Чоукай недалеко от Пакистанской границы.
ЧП на прыжках
При подготовке к учениям «Неман-79» произошло событие, удивившее весь личный состав батальона. Во время совершения прыжков с парашютом в купол к рядовому Иванову, пулемётчику из второго взвода нашей роты, влетел молодой десантник из 8-й роты. Купол погас, боец из 8-й роты в нём запутался как в коконе, и повис. Иванов не растерялся, сумел раскрыть запасной парашют. Приземлились. Иванов — на ноги, а запутавшийся в куполе молодой боец так в нём и оставался.
Когда наш пулемётчик распутал его, раскрутил из этого кокона, боец из «восьмёрки», скорее всего, был в шоковом состоянии. Он озирался по сторонам и, улыбаясь, сказал: «Как-то очень быстро мы долетели». Позже все спрашивали Иванова: что ты ему в морду не дал? Иванов отвечал: «Да я и сам, честно говоря, в непонятном состоянии находился». Весь батальон был уверен, что обоим будет объявлена благодарность, а Иванова, быть может, и в отпуск отправят. Но на построении батальона замкомбата по воздушно-десантной службе майор Глюта устроил разнос.
«Обоих на губу!» Такой вердикт вынес главный парашютист батальона. «Чему я вас учу? Осматриваться в воздухе! Зачем мы отрабатываем часами на земле все действия в воздухе? Зачем висим на стапелях и изучаем каждую возможную ситуацию?
Для того, чтобы не происходило подобных случаев. Выходит, что я вас ничему и не научил?» Майор чувствовал вину за собой. Ругался он очень сильно и долго. Объяснял, что это очень серьёзное ЧП, и никакого героизма здесь нет. Это именно ЧП, за которое необходимо наказывать людей. Но мы знали, что подобные случаи бывали и раньше, однако происходили они на глазах большого начальства, и потому реакция была иной, с объявлением благодарностей и вручением ценных подарков.
Уже после службы я наблюдал по телевизору выброску парашютистов на учениях «Запад-81». На них присутствовали представители министерств обороны Варшавского договора и НАТО. При выброске произошёл аналогичный случай — схождение, и десантники приземляются на одном запасном парашюте. С какой помпой было всё это обставлено! Министр обороны их поздравляет, генералитет жмёт руки. И в итоге награждают этих парашютистов орденами Красной Звезды.
Я тогда еще подумал: вот сейчас смотрит этот репортаж наш Иванов, который давно уже дома. И как он это воспринимает? Его земляки—соседи могут даже не поверить, что с ним произошёл аналогичный случай. По телевизору показывают, что за подобные чрезвычайные происшествия ордена дают. Иванов же, кроме выговора, ничего не заслужил.
Как-то мы эту тему обсуждали со старым парашютистом, и он мне сказал: «Володь, понимаешь, какое дело? На учениях всё произошло при большом скоплении иностранного генералитета самого высокого уровня. И большинство из них вовсе не десантники — там танкисты, артиллеристы, пехота, сапёры. Им же всем не объяснишь, что это два идиота, нарушившие определённые правила, которые необходимо соблюдать при совершении прыжка с парашютом. И объявили, что это не нарушители парашютно-десантной подготовки, а герои».
Казалось бы, действия абсолютно одинаковые, но оценка разная.
Продолжение: