Эти три портрета работы концептуального художника Игоря Макаревича, как правило, экспонируются вместе и предъявляют зрителю образы четырех (считая автора) из самых известных в мире современных российских художников.
Игорь Глебович Макаревич
Родился в 1943-м в Триалети, Грузинская ССР в семье архитекторов. В 1962-1968 учился на художественном факультете Всесоюзного государственного института кинематографии. В 1970-м принят в Союз Художников СССР. Занимался книжной графикой, работал как художник театра, телевидения и монументалист. С конца 1970-х начал работать над арт-объектами. В 1976-1989 – активный участник группы «Коллективные действия», осуществлявшей перформансы на открытом воздухе. В 1984-м получил звание «Заслуженный художник РСФСР». Автор (совместно с супругой, художницей Еленой Елагиной) выставочных проектов: Закрытая рыбная выставка (Музей МАНИ, Лобня-Москва, 1992), В пределах прекрасного («L-галерея», Москва, 1993), Жизнь на снегу (ГРМ, СП-б, 1994), Лигномания (XL-галерея, Москва, 1996), Паган (XL-галерея, Москва, 2003), Спецпроект «Макаревич – Елагина: анализ искусства» (ГТГ, Москва, 2015) и др. Живет и работает в Москве.
Игорь Макаревич принадлежит к направлению «московский концептуализм». Концептуализм – это искусство, которое анализирует собственный язык, строится на парадоксе и эстетически провоцирует зрителя. В московском концептуализме слились те многие направления неофициального искусства, сутью которых стало обостренное отношение к языку. Художники этого круга обращаются к слову и тексту, включая их в свои произведения, выясняя соотношение Слова и Изображения. Концептуализм увидел в визуальном искусстве своего рода язык, а текст понял как изображение. Слово никому не принадлежит, поэтому зачастую художники-концептуалисты отдавали предпочтение тексту, а не изображению.
Один из мотивов московского концептуализма, – «шкаф, воплощающий представление о собственности как о своего рода тюрьме» (Екатерина Деготь). В советскую эпоху, когда неофициальное искусство было доступно немногим «своим», а власть не давала возможности художникам-нонконформистам заявлять о себе, способность преодолевать запреты и границы, оставалась главной темой для московских концептуалистов.
Игорь Макаревич занимается также тем, что уничтожает мифы: коммунальные, личные, эстетические. Дух смерти Танатос всегда вдохновлял художника, причем он не исключал и себя из круга своих персонажей. В 1977-м он написал картину на которой изображен крест на фоне могильной ограды со вставленной в него фотографией автора. Тогда же Макаревич пользовался в своих работах картонными коробками, которые представляли для него разновидность гроба. Развивает эту метафору и портрет Ильи Кабакова в шкафу. Буквально каждый художественный акт Макаревича оказывается ритуальным актом погребения, своего рода похоронами. Тщательное погребальное убранство «покойника» (предмета изображения) и является мастерством художника. В 1970-е «гробы» были более строгими, имперсональными, в 1980-е стали детализованней и позитивней, больше внимания стало уделяться не устройству ритуала в целом, а его героям, как, например, в портретах художников.
Три портрета относятся к серии «Стационарная галерея русских художников».
В портрете Эрика Булатова от контура отдельно закрепленной полуфигуры на фон падает настоящая тень, не совпадая с нарисованной золотой тенью. Используя приемы советской наглядной агитации, Макаревич вторит узнаваемой стилистике Булатова, который постоянно использует контраст между нарочито плоскостными текстами и реалистической имитацией глубины в своих картинах.
Булатов изображен как преуспевающий советский художник-оформитель: в рабочем комбинезоне и на фоне как бы фрагмента агитационной конструкции.
В портрете Ивана Чуйкова Макаревич также применяет двойное кодирование. Мотив окна был распространен в искусстве, особенно в эпоху романтизма ХIХ века, и традиционно обозначал границу между миром интимным и всеобщим; в тоже время окно часто использовалось Чуйковым, когда для основы своих произведений он брал деревянные оконные рамы. Чуйков заставляет вспомнить известное выражение архитектора Реннесанса Леона Батиста Альберти: «Картина есть окно в мир».
Но современный художник не дает зрителю глядеть в мир как в эпоху Возрождения, перекрывая вид из окна собственной персоной.
Макаревич использует тему шкафа в портрете Ильи Кабакова, повторяя, с одной стороны, прием мастера – Кабаков тоже использовал шкаф как постоянный образ в сериях рисунков и инсталляциях. Его герои улетали из шкафа в космос и даже назывались «ВшкафусидящийПримаков», с другой стороны, шкаф иллюстрирует ограниченную свободы и возможности ее преодоления.
Эти три портрета работы Игоря Макаревича находятся в постоянной экспозиции в Мраморном дворце Русского музея.