Сегодня Польша – важнейший союзник Украины против России, но исторические претензии к украинцам никуда не исчезли. Недавно министр иностранных дел Польши Сикорский в очередной раз заявил, что Украина обязана эксгумировать и достойно перезахоронить останки поляков, убитых на ее территории.
Речь идет примерно о 100 тысячах поляков, убитых украинцами в ходе Волынской резни в 1943 году. «Люди имеют право на христианское погребение, это не влияет на военные действия, которые ведет Украина», – сказал Сикорский в интервью Financial Times.
Но в Киеве хорошо понимают, что требование эксгумации и перезахоронения продиктовано не христианским человеколюбием, а жёстким политическим расчётом. В 2016 году парламент Польши признал Волынскую резню геноцидом. Поляки добиваются от Украины покаяния. Если покаяния не будет, Польша угрожает заблокировать вступление Украины в Евросоюз.
Признание Киевом своей ответственности за геноцид неминуемо повлечет финансовые последствия. Польша потребует компенсаций. В достижении своих целей поляки – самая упрямая нация Европы. Достаточно посмотреть, с каким упорством они штурмуют официальный Берлин (тоже союзника, к слову), требуя миллиардных выплат за ущерб, нанесённый немцами в годы Второй мировой войны. И Украине не отвертеться от той же участи.
В том же 2016 году, когда парламент Польши принял решение о геноциде, на экраны вышел фильм польского режиссера Войцеха Смажовского «Волынь». Его показ в странах ЕС вызвал протесты украинских посольств и диаспоры. Они заклеймили фильм как антиукраинский. В нескольких странах власти запретили показ.
«Волынь» – не шедевр киноискусства, но вполне добротный фильм. Начало кажется затянутым, но постепенно динамика нарастает, и финальные эпизоды уже смотришь не отрываясь.
Надо отдать должное режиссеру: «Волынь» не воспевает поляков. Поляки заносчивы, презирают украинцев, смотрят на них свысока.
Вообще, в фильме ни одна нация не изображена ангелами. Поляки, украинцы, русские, немцы, евреи – все грешны, все несут свое бремя ответственности за море пролитой крови. Но есть нюанс.
В фильме убивают все, но убивают по-разному. Поляками движет месть. Немцы действуют механически, по приказу. Евреев приказано убивать – убивают. Поляков не приказано – не убивают. Когда полька с ребенком пристраивается к немецкому отряду, чтобы спастись от жаждущих крови преследователей, немцы её не прогоняют. Хочет идти рядом, пусть идет.
Русские изображены буйными, но отходчивыми. В одном из эпизодов советский военный убивает поляка, боясь, что тот разоблачит его преступление. В другом эпизоде польский офицер натыкается на русский партизанский отряд. Партизаны настроены благодушно: забирают сало и самогон, а самого отпускают. Даже предупреждают, чтоб не шел в ту сторону: там бандеровцы.
В фильме все убивают, но только украинцы делают это со сладострастием – другого слова не подберёшь. Это какое-то упоение насилием. Убивают в основном не из огнестрела, когда сохраняется дистанция между убивающим и жертвой, а – ножами, топорами, вилами, разрывают лошадьми. Словно находясь в наркотическом экстазе, превращают человека в куски кровавого мяса.
Вспоминается ранний Гоголь, «Тарас Бульба». Убийства поляков казаками-запорожцами описываются смачно, «вкусно», как обед в ресторане.
В позднейшей российской и советской литературе полно описаний войны, со всеми её кровавыми подробностями, но нигде не встретишь этого поганого удовольствия от кромсания чужой плоти. В русской традиции преобладает восприятие войны как тяжёлой мужской работы, которую надо же кому-то делать.
Сегодня в Польше звучат здравые голоса, призывающие прекратить военную поддержку Киева, поскольку это противоречит польским национальным интересам. Но эти голоса заглушаются потоками антироссийской пропаганды. Тот же министр Сикорский предлагает сбивать российские ракеты, атакующие военные цели на Украине, средствами польских ПВО.
Макс Литвинов специально для проекта @wargonzoya
