Любе было двенадцать лет, когда проснулся интерес к семейной истории и личной жизни любимой бабушки. Дедушку она никогда не видела, его не стало еще до рождения внучки. В семье не принято было говорить о нем, и она знала его лишь по фотографиям, которые занимали часть стены уютной бабушкиной гостиной.
Каждое лето на девочку смотрел со стены строгий мужчина с усами. Сколько лет мужчине с фотографии - не понятно. Яркая рубашка с огромным воротником, на плечи накинут пиджак, совершенно легкомысленная одежда и суровое, загорелое лицо, с жесткими складками возле губ и грустными глазами. Зато на соседней фотографии - молодая бабушка, в фате, украшенной сверху цветами. Печальное лицо, плотно сжатые губы. Рядом - тот же суровый мужчина с усами, только моложе.
Любе интересно было узнать семейные традиции, как познакомились дедушка с бабушкой, как жили, о чем мечтали, что происходило в их жизни.
- Как вы познакомились? - допытывалась внучка.
- В школе. Я после окончания поехала на животновода учиться, он трактористом работал. Я каждые выходные приезжала домой. А он тут, как тут - стоит возле забора. Будто верный пес.
- Бабушка, что за сравнение.
- Уж прости, как есть, - засмеялась Галина Ивановна. - Стоит, ждет, потом гулять зовет. Я ходила, но так, без азарта. Мама каждый раз спрашивала - ну как, позвал замуж? А я все отшучивалась. Все ждала лучшую партию. Нравился мне в училище один красавец.
- И что, тот, другой, замуж не позвал? - спросила Люба.
- Нет, на подружке моей женился. А я со злости за Ваньку, деда твоего, пошла. Сама предложила ему. Говорю, сколько ж ты будешь ходить за мной. Давай поженимся - и дело с концом.
- Вот это да, - выдохнула Люба.
- Я рассудила так, - продолжила бабушка. Вспоминая молодость, она даже сама помолодела вдруг, на бледных щеках заиграл румянец. - Парень он хороший, работящий, трезвенник, мне верен, за девчонками не таскается. Не красавец конечно, но с лица воду не пить как у нас говорили. Так что ж мне, в одиночестве теперь жить?
Люба всмотрелась в фотографию. Бабушка не улыбается, дедушка тоже.
- Чего ж он тут такой серьезный?
- Фотографа очень боялся. Да и я тоже. Потом началась обычная жизнь, работа. Жили с его матерью. Ух, она мне нервов потрепала. Но и многому научила. Как хозяйство большое держать, как готовить, как детей растить.
- У тебя всего двое.
- Да. Врачи после второго категорически запретили рожать. Дед твой еще мечтал. Но куда там.
Люба вспомнила брата мамы, дядю Андрея. Теперь девочка поняла, что он внешне очень похож на своего отца.
- Я твоего дедушку сперва не любила, - объясняла бабушка. - А потом как-то само пришло. Особенно, когда он захворал тяжело и дома лежал. А я за ним ухаживала, песни ему пела. Как-то мы тогда очень сблизились. А потом уже и любовь пришла. Я видела, как он на меня смотрит, как нежно меня касается. Хотя никогда о любви не говорил. Сижу, помню, вяжу. Глаза поднимаю, а он за мной наблюдает. И такая теплота в его взгляде…
Тут Галина Ивановна даже всплакнула. А за ней следом - и внучка. Чтобы как-то разрядить атмосферу и отвлечься, бабушка неожиданно предложила:
- А хочешь фату примерить?
У Любы глазки загорелись. Настоящая фата в двенадцать лет!
- А она у тебя сохранилась?
- Конечно. И галстук дедушкин. Не знаю, зачем храню. Просто память, наверное
Из шкафа Галина Ивановна извлекла старомодную коробку. Открыла. И сразу на волю выпустила пушистую фату. Ту самую, с цветочками. Они были бледно-розовыми, очень нежными. Бабушка покрутила фату в руках, вспомнила:
- Мне подружка ее делала. Очень красиво вышло. Ну давай, примерим.
Люба с готовностью подставила голову. Потом медленно повернулась к зеркалу. И девочке показалось, что на нее смотрит бабушка из отражения.
- Как я на тебя похожа! Вот это да!
- Да, красавица моя. Если захочешь, эта фата будет тебя ждать.
Весь вечер они смотрели фотографии, бабушка рассказывала о дедушке. А Люба мечтала, что когда-нибудь у нее тоже будет такая любовь.
Спасибо за внимание и лайки!