Если между комедией и трагедией провести черту, где комедией все начинается, а трагедией заканчивается, как часто бывает в жизни, то после финала этой черты, ради книги Эльзы, придется еще добавить отрезок. Для апокалипсиса.
Если в некоторых книгах бывает печальный финал, то здесь придавливает бетонной плитой и на нее еще громоздится сверху полновесный Стоунхэдж. Такое было у меня чувство, когда закончила читать.
Грустные истории по сравнению с историей, рассказанной Эльзой, - детские мультики. Так как то отчаяние, и печаль, и боль, которыми Эльза оканчивает свою книгу, выжгут напалмом любое робко зазеленевшее поле. И все-таки, нельзя сказать, что надежды нет. Что девочка, убившая все, что любит - ведьма, что в ней не свет, а тьма. Что она, по Лукьяненко, ушла бы служить в Дневной, не в Ночной Дозор. Что она больше монстр, чем любая из нас. Что зря смотрит на «пустую» воду, так как «С рук ее весь океан Нептуна не смоет кровь». Она лепила Голема для самозащиты, а он вырвался и пошел крушить безнаказанно все, что встретил на своем пути. А земля, как известно, круглая, вот он и вернулся домой.
Здесь много про «яблоко от яблони», и о том, что «грехи отцов падут на их детей». И еще большой вопрос, за что навешиваются и куда деваются грехи юных матерей и сморщенных бабушек? На кого падают? И о том, что на грешной земле ангелы не выживают. Даже под защитой крупных и зубастых демонов.
Сначала я читала и смеялась, потом узнавала места: деревенские дискотеки, ДК с колоннами, местных главарей. Вспомнила, как однажды оказалась случайно на деревенской дискотеке зимой. Позвала знакомая, ехали на электричке. Сразу войдя в зал, я понравилась местному лидеру, сморчку с многочисленной охраной и на наркоманском взводе, отпросилась в туалет, окна заколочены, слава богу, была форточка, и вот в эту форточку мы со знакомой выкидывали свои шубки, и протискивались, прыгали вниз головой - высокие в ДК форточки, но и снег под окнами глубокий, и бежали по снежным сугробам на следующую станцию в кромешной тьме, и озираясь, вытряхивая снег из ботинок в пустом вагоне, в «запечатанной ночи», вздохнули, пронесло. А потом, когда поезд останавливался, прятались под заплеванными сидениями - вдруг на машине гонятся, смотрят в окна. До сих пор помню, как мелькали огни за мутным стеклом, и как я точно понимала, что мне посчастливилось, ангел присмотрел.
Вот так и героиня книги, идет в ДК. В голове - первый бал Наташи Ростовой, а вокруг оголтелое быдло скачет под там-тамы. В этой книге нет ничего случайного. Бальзак, Ницше и снова Толстой «Все счастливые семьи…» возникают в свое время в мыслях девочки, чтобы обосновать и объяснить все с ней происходящее.
Бабушка ее любит, сводный брат принял, и даже могли бы появиться подруги, но высоко растет дурная трава.
Богатый язык автора перемалывает и татарские прозвища, и простонародные поговорки. И принятые на зоне, рано усвоенные детьми, речевые обороты. И тут же, словно Шопен зазвучал, по-бунински поэтично описывает природу. И шутит, и смеется. Обычная девочка, только умная. И сильная. А вот «роковухой», как она мечтает, ей конечно уже не стать, в ее 14. Ими девочки становятся раньше, в таких местах особенно. В 15 уже отточили когти, приобрели популярность, вышли на охоту.
Вопросы все здесь к нравам и социуму, который в обществе неравных возможностей совсем не везде одинаковый. Разные пампасы попадаются на обширных степях нашей Родины. И там, где взрослые могут спрятаться за работой и бытом, дети каждый день выходят на войну - на улицу. А там страшно. В детском мире милиция не спасет. Здесь бои без правил. За право остаться собой. Выжить.
И снова о книге. Она смешная. Много важного передумано и написано о злости и обидах пожилых людей, злых старух, работящих бабушек. Она важная, так как речь идет о взрослении без положенных случаю восторгов при рождении ребенка, без розовых слонов и плюшевых медведей. Об обществе, в котором родителям дети не нужны, а для бабушек это долгий и неблагодарный труд, без которого они бы с радостью обошлись. Автор не упрощает задачу ни себе, ни читателю, не использует шаблоны, которыми принято украшать истории юности. Это сложная рефлексия о взрослении в малом населенном пункте, где живут потомки Чингиз Хана, по им еще в орде установленным правилам, и нет там ни театров, ни проспектов, ни тротуаров, на обочинах копится мусор и действие происходит не в послевоенном, не в столетней давности прошлом, оправданном мировой войной, а вполне близком, почти современном нам настоящем. Тем не менее, к горю или к радости, но классическая литература и туда добралась. Прошелестели юбками тургеневские барышни, заломили руки в ужасе, да и побежали топится в реку. Ученица пищевого техникума пишет роман в принятых в дворянской литературе традициях. А тем временем вокруг нее горят вишневые девятки, и на ночном стадионе гоняют под разбитыми фонарями местные Марадоны.
Это «Повелитель мух» пришел, а поселки на окраине земли могут быть удалены от мира, как самые дальние цепи островов в океане. И мир их отделен от взрослых колючей проволокой безразличия и беспомощности учителей и родителей. Никто не поможет, не спасет, не бросит вовремя спасательный круг, все как на острове. Хорошо, если не добьют.
Книгу читать легко, она несется быстро и бесстрашно, как влюбленная девочка на велосипеде по трамвайным путям. Захватывающе, не оторваться. А вот финал придется пережить, окрепнуть душой, как подростку в трудные времена. От читателя потребуется мужество, чувство юмора, воображение. Но все это окупится с лихвой правдой и богатством образов, сложностью сюжетного кружева и в результате глубокой рефлексией, внезапным и мощным погружением в прошлое, путешествием по закоулкам собственной юности.
Сильная книга, яркая. Читатель ее давно заслужил.
Анастасия Розанова