Александр Блок – загадочный мистик и таинственный странник среди поэтов серебряного века. На страницах своей жизни он был немногословен, спокоен и рационален, но стоит открыть его стихи – и перед нами предстаёт безудержный воин, пророк своего времени, чья душа горела ярким пламенем.
Анна Ахматова назвала его «трагическим тенором эпохи», и действительно, голос его поэзии звучит как мелодия, полная неизбывной грусти и пророчества.
Блок принял революцию, несмотря на своё потомственное дворянство – словно благородный рыцарь, снявший доспехи и вставший бок о бок с простым народом. Время было суровым, но люди любили его. Его уважали все – от гордого интеллигента с высоко поднятым лбом до простого рабочего, привыкшего пахать по двенадцать часов в сутки. Революционеры видели в нём своего, человека, который понимал глубину перемен и писал о них с необузданной страстью.
Но имя Александра Блока хранит в себе ещё одну тайну, словно тёмный омут, в глубине которого скрывается неведомое. Причину его внезапной кончины обсуждают ещё с прошлого века, и загадок вокруг этого не становится меньше.
Вспомним одно из последних его публичных выступлений, когда он, как мудрый старец, говорил о сути поэта. Это был вечер, посвящённый Александру Сергеевичу Пушкину. Блок произнёс свою знаменитую речь «О назначении поэта», где рассуждал о роли поэта в мире, а закончил он её так:
Покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю — тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем: жизнь для него потеряла смысл.
Александр Блок. Февраль 1921 года
Эти слова прозвучали как предвестие, словно финальный аккорд симфонии. Сегодня многие считают их эпитафией самому Блоку, который вскоре после этого ушёл из жизни. Но тайны только начинают плести свои сети.
Официальная причина смерти: «цинга, истощение, голод». Петербург тех лет был не местом для слабых – город голодал, его улицы напоминали серые лабиринты, где тени заменяли людей. На фоне постоянного недоедания у поэта обострилась сердечная недостаточность. Но, несмотря на всё это, Блок продолжал работать, словно загнанный ветрами странник, стремящийся написать последнее письмо миру. Он писал стихи, статьи для журналов и газет, помогал молодым литераторам – среди них был и Сергей Есенин, чья звезда только начинала сиять.
Страшные боли терзали его, и врачи того времени ослабляли приступы уколами морфия – сладкая отрава, дарящая краткий покой. Антибиотиков ещё не было, и медицина часто была бессильна перед недугами. В порывах отчаяния и помутнения сознания он пытался сжечь свои произведения, в том числе знаменитую поэму «Двенадцать», ставшую гимном революции. Словно хотел уничтожить часть себя, оставить после себя пустоту.
Его жена, Любовь Дмитриевна Менделеева, и лечащий врач настаивали на лечении за границей. Но Блок отчаянно сопротивлялся, как моряк, цепляющийся за свой тонущий корабль. Наконец, он согласился на курс терапии в Финляндии, но советская власть тянула время. Разрешение на выезд то давали, то отказывали, выписывали скудные провизии, предлагали противоречивую терапию. Возможно, власти боялись его – человека, чьи слова могли быть острее меча, чья критика могла разбудить народ. Но Блок не боялся ничего и никого.
Одна из последних фотографий, сделанных в 1921 году, запечатлела его взгляд – глубокий, пронизывающий, словно в нем отражалась сама вечность. Наконец, разрешение на выезд было дано. Но было слишком поздно. Словно птица, чей полёт оборвался на взлёте, он ушёл, оставив после себя загадки и недосказанность.
Оглядываясь на события прошлого, некоторые уверены, что Александр Блок был отравлен. Ему специально выписывали ртутные препараты, которые ускорили его уход. Друзья поэта, такие как Евгений Замятин и Ромен Роллан, верили, что его можно было спасти, если бы разрешение на лечение было получено вовремя. Но время никого не ждёт, и судьба не спрашивает наших желаний.
Сергей Есенин, узнав о смерти Блока, был вне себя от горя. Он бегал по Москве, метался, плакал. Отказался выступить на эпатажном вечере имажинистов «Слово о дохлом поэте». Забегая на литературные вечера, он кричал:
«Это вы, пролетарские поэты, виновны в смерти Блока!»
В его словах было столько боли и обвинения, словно он потерял наставника, свет в своём творческом пути. Существует воспоминание о разговоре Есенина с Самсоновым, который сообщил ему о вечере:
— Сергей Александрович, неужели после этого вы не порвёте с этой имажинистской…?
— Обязательно порву, обязательно, — прервал он. — Ну, честное слово!
Александр Блок был, есть и будет одним из самых ярких поэтов той эпохи. Его стихи – это мелодия души времени, его слова – вечные спутники тех, кто ищет истину. Бессердечные и циничные недоброжелатели давно сгинули в безвестности, а имя Блока продолжает сиять, подобно звезде на ночном небе, указывая путь новым поколениям.
Уважаемые читатели! Дзен продолжает топить мой канал и не показывать его на широкую аудиторию. Неизвестно сколько я продержусь на голом энтузиазме. Ваши лайки и комментарии хотя бы помогают мне понять, что вам интересны материалы канала. Спасибо.
Также вы можете помочь проекту без принуждения и ежемесячной платной подписки. Просто если есть желание перейдите по ссылке и введите любую сумму 👇