=44=
Всего два слова способны подарить человеку бесконечный заряд энергии и радости. «Люблю тебя».
Перед сном, придерживаясь традиций, позвонили сыновья. К тому времени я успела поужинать и сидела за кухонным столом, листая новостную ленту в телефоне.
– Ма, привет!
Ох уж это современное поколение! Экономят на каждой букве, сокращают слова. Однако, я слегка отвлеклась…
– Привет, мальчики. Как у вас дела?
– Классно! Тренировки – огонь! – тараторил темпераментный Юра под тихое сопение брата. – Жалко, что это последнее лето в лагере…
– Ты не спеши страдать, может вы еще передумаете и задержитесь в хоккее на годик–другой, ведь вас никто не гонит… – выдала без задней мысли, прислушиваясь к тихому шушуканью парней. – Эй, о чем вы там спорите? Больше двух – говорят вслух!
– Мам, тут это… – на экране появилась смущенная физиономия Алешки. Мой защитник шмыгал носом и отводил взгляд. – Как у тебя дела? Ну… вообще?
Ой, не к добру все эти вопросы! Пятой точкой чувствовала, что что–то происходит, но что именно? Попробую выяснить.
– Парни, не пугайте меня. Что случилось? – тихо рыкнула, добавив в голос металла. Мои двойняшки – это космическая ракета с адскими турбинами и разгоном от нуля до скорости света за доли секунд. Помню, как однажды они решили доехать до Камчатки на поезде и посмотреть на действующий вулкан собственными глазами. Вдвоем, без сопровождения, потому что в ту пору им на двоих было уже двадцать лет, а это много. Хорошо, что я успела отловить момент сбора рюкзака и углядела в мусорном ведре останки разбитой копилки. Камчатку парням пришлось отложить на год. В итоге мы съездили к Ключевской сопке всей семьей, издалека полюбовались мощью вулкана и просторами необъятной родины.
– А вдвоем было бы круче, – шептал неугомонный Юрка брату на обратном пути. – Были бы как взрослые…
Хвала Богам, время детских безумств миновало… Однако, я опять отвлеклась на воспоминания…
– Да ничего не случилось, мам… Все ок!
– Юра! Знаю я этот ваш «ок»! Колитесь живо!
– Ну хорошо, – засопел колючий нападающий. – Мы тут разговаривали…
– С кем?
– С Батей.
– О чем?
– О тебе…
– Мальчики! – взорвалась я. – Мне из вас каждое слово клещами нужно вытаскивать? Кто наберется смелости и выложит все сразу? Ну? Я жду!
– Короче, – Алешка отодвинул в сторону брата и взял слово. – Батя сказал, что ты ему нравишься, и он просит разрешения ухаживать за тобой… Ну как–то так…
Хорошо, что я в тот момент сидела, иначе точно быть беде. Воображение сразу подкинуло картинку, как Тихонов разговаривал с парнями обо мне. Он просил их разрешения… Просил, Карл! Разрешения! У моих детей! У подростков! Взрослый мужчина! Я в шоке! И в афиге!
– И что? – прохрипела я сухим горлом, потянулась к стоявшему на столе кувшину с водой и сделала глоток прямо из горлышка. – Что вы ответили?
– Мы согласились, – улыбка Чеширского кота в исполнении парней выглядела очень… впечатляюще. – Тихонов классный, а когда он говорил о тебе, у него глаза были такие…
– Какие?
– Ненормальные, – выдал Юрка и почему–то зажмурился.
– Дурак ты, – отпихнул его Алешка. – Влюбленные глаза, а не ненормальные. И он постоянно улыбался, а значит был счастлив. Короче, мам, мы согласились. Если, конечно, ты не возражаешь…
– Я не возражаю, мальчики, – выдохнула, пряча улыбку. Вернее, это была даже не улыбка. Хотелось смеяться. Громко, звонко и без оглядки на окружающих, как в юности.
– Значит Батя будет жить с нами? – задумчиво протянул Юра. – М-м-м? Я правильно понимаю?
Я на всякий случай собралась с мыслями, отодвинув в сторону эмоции, и приготовилась к новым вопросам. Мои сыновья непредсказуемые. Не хотелось обсуждать эту тему по телефону, ну уж как получилось…
– Если вы не против, то да, будет. Я разведусь с вашим отцом, а потом…
– Кстати, он нам звонил, – резко сменил тему Алешка, – вчера днем.
– И что?
– Да ничего. Просто поговорили, – отмахнулся сын. – Знаешь, с ним уже и говорить не о чем. Потрепались о хоккее, о лагере, а потом он работать побежал. Мы так и не поняли, зачем он звонил.
Со мной Дима не общался очень давно. Я замечала, как из нашей квартиры постепенно исчезли все его вещи, и к сегодняшнему дню о семье Лебедевых напоминали разве что фотографии, висящие на стене в нашей спальне.
– Поговорили и отлично, – я выдохнула. Главное, что Дима не грузит сыновей своей новой жизнью. – Ладно, парни. На сегодня все. Спокойной ночи.
– Пока, ма, – двое помахали рукой в камеру и отключились.
Я бы многое отдала, чтобы собственными глазами увидеть общение Тихонова и мальчишек… От поведения этого мужчины, от его заботы, от бережного отношения не только ко мне, но и к моим сыновьям становилось тепло на душе. Хотелось сделать что–то приятное в ответ, окружить Батю заботой и нежностью. От подобных мыслей мурашки вышли из спячки и понеслись знакомыми тропами. Стоять, мохнолапые! А ну–ка, вернулись в стойла и замерли! На сегодня обойдемся улыбками и воспоминаниями от прикосновений сильных горячих ладоней, которые так трепетно исследовали мое тело, разжигая в нем очаги жаркого пламени. Ладно, мурашки, фиг с вами, гуляйте! Ворота настежь!
– Ирка, ну нельзя же быть такой красивой! – хихикнула Маша-администратор, встречая меня утром в холле клиники. – Мужики с тебя глаз не сводят…
– На себя посмотри, – я не осталась в долгу, разглядывая сияющую от счастья подругу. – Солнышко может отдыхать, когда ты здесь.
На крыльях любви и предвкушения встречи я летала целый день. Работа спорилась, комплименты от коллег грели душу.
– М-м-м, – Решетов стоял за мной в очереди в столовой. Он нагнулся к моим волосам и сделал глубокий вдох. – Так вот чем пахнет любовь… Вкусно, Ир. Я рад, что ты смогла вылезти из депрессии и пережить развод.
– Спасибо, Егор, – я улыбнулась мужчине, который долгое время был приятелем моего мужа, – только развода еще не было, дата назначена через две недели.
– А как Лебедев поживает? Тебе ничего о нем не известно?
– Нет. Если честно, то я не интересуюсь мужчиной, который добровольно отказался от своей семьи.
Сейчас говорить об этом было легко и просто. Слова и воспоминания не отзывались в груди болезненными спазмами. Тихонов исцелил мою душу, его любовь и нежность возродили меня как женщину. Я восстала из пепла саморазрушения, словно Феникс.
– Ну и ладно. Счастья тебе, Ира.
– И тебе, Егор. Не совершай таких ошибок, как Димка. Береги семью и свою Наташу, она у тебя замечательная.
С супругой Решетова я встречалась на корпоративных вечерах. Красивая стройная дама, архитектор по образованию, она была строгой и неприступной на вид, но в компании раскрывалась душевной и очень теплой женщиной.
– Непременно. Наташка – мое все.
Мое все… Как много кроется в простых словах, как мало истины может быть в пафосном признании.
Что сегодня творится со временем? Почему час кажется бесконечно длинным?
«Жду тебя на парковке». Сообщение поступило, когда я переодевалась после работы. Взвизгнув от радости, как влюбленная малолетка, я запихнула рабочую одежду в свой ящик и выскочила из раздевалки.
– И в тот же миг влюбленное создание, включив форсаж, умчалось на свиданье, – прозвучал за спиной ехидный голос одной из моих коллег. Знаю эту фразу, и фильм очень люблю. Только в оригинале она относилась не к женщине, а к мужчине. К летчику Ромео, который спешил на встречу с Машей, «ночной ведьмой». И ладно, пусть завидуют. Я имею право на счастье, и скрывать свое состояние, стыдливо прятать его по карманам не намерена.
– Юра! – я с разбегу влетела в крепкие объятия, уткнулась носом в широкую грудь, задохнулась знакомым запахом. – Я соскучилась!
– Я тоже, моя хорошая, – Тихонов снял заколку с моих волос, разворошил, зарылся в них носом, – я тоже… – Прошло несколько минут, прежде чем мне удалось выскользнуть из кольца его рук. – Ты готова? Поедем домой?
Хорошее предложение, но…
– А что с моей машиной делать? Едем двумя или на твоей?
– На моей, – Юра распахнул дверь своего внедорожника и подсадил меня на сиденье. – Завтра утром я отвезу тебя на работу и вернусь на базу. Я договорился со сменщиком, он прикроет.
Мы ехали во вечерней Москве. Навигатор вел путанным маршрутом, обходя пробки, из динамиков тихо звучали пронзительные слова.
И мне до тебя, где бы я ни была,
дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала,
Мы нежность мы нежность,
Мы вечная нежность друг друга…
Хрустальный голос Анны Герман проникал в душу, затрагивал самые чувствительные струны… Нежность.
– Ир, ты что, плачешь? – мы остановились на светофоре. Мужская ладонь легла мне на щеку, стирая след одинокой слезинки. – У тебя все в порядке? Может я что–то не так делаю? Ты говори, ладно?
– Все хорошо, – я прижала его горячие шероховатые пальцы к себе, потерлась, как кошка, и отпустила. – Это от счастья, Юр, – услышала долгий выдох мужчины и сменила тему. – Я выбрала три таун–хауса из тех, что ты прислал.
– Да, видел, они мне тоже приглянулись. Теперь нужно остановиться на одном.
– Может мальчишек подключим? Пусть помогут с выбором, – я улыбнулась, заметив, как Тихонов сжал пальцы, лежащие на руле. В карих глазах мелькнула сложная смесь эмоций, которую я не могла считать. Ох, надеюсь, я не поспешила с информацией. – Извини, но они не смогли промолчать и рассказали про ваш разговор.
– Ничего страшного, я даже рад, что ты в курсе. Твои сыновья должны знать, что я за тобой ухаживаю, и – желательно – принять меня, ведь без их одобрения нормальной семьи не получится, а мне нужно все, Ира. И ты, и они… – его голос сорвался от избытка эмоций.
Я слушала Батю и изумлялась его прозорливости и вдумчивому подходу. У многих знакомых проблема второго брака состояла в том, что дети не принимали нового мужчину. В лучшем случае – игнорировали, в худшем – объявляли войну. Хорошо, что нам это не грозит!
– Все получится, я не сомневаюсь. Ну так что, я пересылаю им три варианта?
– Давай, – кивнул Юра, прикусив от волнения нижнюю губу. Большие мужчины тоже волнуются и переживают, и это выглядит так мило… – Мне интересно, что они выберут. Я для себя уже определился.
– Я тоже, – достала телефон, отправила три ссылки и коротенькое голосовое с комментарием и вопросом. Не прошло и минуты, как в машине зазвучал рингтон, установленный на сыновей. Я приняла вызов и включила громкую связь.
– Мам, привет! Это правда?!
– Да, Леш, правда. Выбирайте, мы с Юрой ждем вашего решения.
– Привет, парни, – обозначил свое присутствие Тихонов. – Не спешите, все внимательно обдумайте и пришлите маме подходящий вариант.
– Добрый вечер, Юрий Николаевич. Обалдеть! Сделаем, – пискнул мой защитник и отбил вызов.
Могу себе представить, какой концерт начался в комнате сыновей. Юрка наверняка пробежался галопом по всем трем вариантам и ткнул наугад, а Алешка все еще вдумчиво разглядывает первый, прикидывая, какую комнату он хотел бы получить. Потом они стали искать тот вариант, что устроит обоих. Громко, эмоционально, по–мужски. Мне оставалось надеяться, что сыновья придут к соглашению.
– Ты улыбаешься… – ладонь любимого мужчины накрыла мои пальцы. – И светишься, как звездочка.
– Все из–за тебя, Юра. Я чувствую себя влюбленной девчонкой…
– Рядом со мной ты можешь быть любой. Я приму тебя девчонкой, женой, женщиной, матерью. Ир, я тебя любую люблю, потому что ты – это всегда ты, – он говорил простые вещи, а я снова и снова поражалась их глубине.
– Где ты раньше был?
