Римская аристократия была богата. Очень богата. В то время как большинство семей жили на менее чем тысячу сестерциев в год, римские сенаторы имперской эпохи обязаны были иметь состояние не менее миллиона, и многие из них были значительно богаче.
Красс, чье состояние оценивалось в двести миллионов долларов в пересчете на современные деньги, любил говорить, что никто не может считать себя богатым, если не способен содержать армию за счет своего личного состояния. Рассказы о расточительности элиты можно встретить повсюду. Нам известно о римских богатеях, которые строили частные острова, привозили воду из Мертвого моря для своих ванн, плавали в Африку, чтобы попробовать местные креветки, и вели себя так, что позавидовали бы даже олигархи современности.
Даже в эпоху поздней античности, когда границы рушились, а города горели, римская аристократия сохраняла значительную часть своего богатства, возводя огромные виллы, как, например, возле Пьяцца Армерина на Сицилии, с ее обширными мозаиками. Когда я в последний раз посещал это место, я задумался, что же случилось с семьей, построившей эту виллу, и уцелели ли хоть какие-то из огромных состояний римской элиты в Средние века. Согласно одному из подсчетов, 90% богатых американских семей теряют большую часть своего состояния к третьему поколению.
Даже в относительно стабильной британской аристократии немногие семьи сохранили хотя бы небольшую часть того богатства, которым они владели в конце XIX века. Современные состояния, если коротко, весьма хрупки. А в римском мире богатство было еще более скоропреходящим.
Как и большинство древних элит, римские богачи хранили большую часть своего богатства в виде земли, особенно в поместьях, производивших такие прибыльные товары, как вино и оливковое масло. Но они также вкладывались в городскую недвижимость, занимались торговлей, спонсировали экспедиции в Аравию и Индию, давали деньги в долг под 12% своим друзьям и знакомым и сдавали своих рабов в аренду как полунезависимых ремесленников. Когда богатый римлянин умирал, его состояние, как правило, переходило к наследникам согласно завещанию.
По закону, любой мужчина с законным сыном был обязан сделать его основным наследником, если только сын не был официально лишен наследства. Однако часто наследниками становились десятки, а то и сотни других людей — от профессиональных знакомых до недавно освобожденных рабов. Август ввел налог в 5% на имущество, завещанное вне ближайшего круга семьи покойного.
Еще тяжелее была традиция, которую было опасно игнорировать, — завещать значительную часть своего имущества правящему императору. В целом римское право и общество предусматривали обширные юридические механизмы для передачи богатства из поколения в поколение. Проблема, как мы увидим, заключалась в том, что часто следующее поколение попросту не существовало.
Несмотря на то, что у римских богачей было множество способов инвестировать свои богатства и законных способов передавать их наследникам, немногие римские состояния пережили более двух-трех поколений. Частично проблема заключалась в расточительных расходах. Политика была дорогим делом, особенно во времена Республики, когда чиновники должны были спонсировать роскошные игры и зрелища. Даже при императорах, когда ставки в политике были ниже, один банкет для жречества мог обойтись хозяину в миллион сестерциев.
Римская элита также тратила состояния на огромные приданое и роскошные покупки. Мы читаем о людях, которые тратили миллион сестерциев на один банкет, покупали хрустальные кубки, стоившие дороже большинства вилл, и приобретали древнегреческие статуи, как яйца Фаберже. Состояния исчезали на фоне неукротимой инфляции III и IV веков.
Проскрипции, сопровождавшие гражданские войны поздней Республики, разрушили жизни и состояния сотен элитных семей. То же произошло из-за казней и конфискаций, сопровождавших правления самых тиранических римских императоров. Варварские нашествия, наконец, никогда не были благом для бизнеса.
Но самым важным фактором, приведшим к быстрому исчезновению большинства римских семейных богатств, была элементарная бесплодность — с самого начала до конца римской истории большинство элитных семей не могли воспроизвести себя. Внимательное исследование, охватывающее столетие между правлениями Траяна и Коммода, показывает, что только около четверти сенаторских семей выжили в течение трех поколений. Частично это отражало нежелание некоторых римских аристократов жениться.
Несмотря на брачное законодательство Августа, которое налагало юридические санкции на членов элиты, оставшихся холостыми, бездетный старик, окруженный охотниками за наследством, был распространенным образом в римской литературе. Даже элитные римляне, которые вступали в брак, часто имели мало детей. Историк Полибий предполагал, что бесплодие элиты связано с агрессивным контролем рождаемости, поскольку родители пытались ограничить разделение семейного богатства, рождая только одного-двух наследников.
Большинство современных историков, однако, считают, что римляне, как элитные, так и прочие, редко прибегали к столь строгому семейному планированию, хотя бы потому, что многие члены римской элиты имели большие семьи. Марк Аврелий и его жена Фаустины, например, имели тринадцать детей. Причина, по которой большинство элитных семей было малочисленным, скорее всего, заключалась в высокой детской смертности.
Выживала только половина всех римских детей, богатых или бедных, до пятого дня рождения. Фронтон, наставник Марка Аврелия, потерял пятерых детей, каждый из которых умер до рождения следующего. Из двенадцати детей Тиберия Гракха и Корнелии лишь трое достигли зрелого возраста.
Многие элитные римляне, даже императоры, которые особенно стремились иметь наследников, оставались без детей. Римляне хорошо понимали, насколько сложно иметь большие семьи. Например, при Домициане женщина, у которой было пять живых сыновей и пять живых дочерей, была публично почтена на празднике.
Римские обычаи санкционировали элитное усыновление, при котором бездетный отец передавал свое имя и, в конечном итоге, имущество взрослому сыну одного из своих социальных сверстников. Но даже эта практика могла сохранить лишь малую часть семей. Семейные состояния были еще более хрупкими, даже если наследники выживали в детстве.
Возьмем, к примеру, Красса, того сверхбогатого магната, который сказал, что никто не богат, если не может содержать армию. Один из двух сыновей Красса погиб вместе с ним в катастрофической битве при Каррах, но другой пережил его и женился на Цецилии Метелле, чья огромная гробница на Аппиевой дороге — единственный сохранившийся физический памятник семейному богатству. Однако прямая линия Красса, как и его состояние, просуществовала всего три поколения.
Конечно, были исключения — семьи, которые поколение за поколением воспроизводили наследников. Клан Сципионов, который оставался в авангарде римской политики на протяжении веков, является знаменитым примером. Были также примеры из провинций, как в городе Ойноанда в современной Турции, где надгробие одной аристократки гордо прослеживало ее родословную на 12 поколений.
В эпоху Поздней Античности некоторые влиятельные семьи, такие как Симмахи и Аникии, сохраняли свои богатства, несмотря на враждебную политическую обстановку, пережив даже падение Западной Римской империи. Некоторые из этих семей переехали в Константинополь, где их потомки долгое время оставались на виду. В Западной Европе несколько семей дожили до Средневековья, породив магнатов, епископов, украшенные реликварии и романские церкви — последние поколения свидетелей богатств римской элиты.