США. Скоро выборы. Страсти накаляются. Изменится ли подход США к военным расходам после выборов?
Оба кандидата на пост президента США — Дональд Трамп и Камала Харрис — предлагают различный подход к вопросам дефицита бюджета, а также финансирования и стратегии деятельности армии. Хотя и Трамп, и Харрис поддерживают необходимость модернизации военной мощи США, их стратегии по оборонным расходам и контролю над дефицитом расходятся. Однако есть и сходства.
Сходства их политики в первую очередь заключается в подходе к модернизации армии. Оба кандидата согласны в необходимости модернизировать армию для поддержания глобального превосходства, особенно на фоне растущей конкуренции со стороны Китая. Оба поддерживают инициативы по укреплению национальной обороны и развитию высокотехнологичных программ, таких как системы противоракетной обороны и кибербезопасность
Кроме этого Трамп, и Харрис согласны с тем, что вопросы национальной безопасности требуют особого внимания. Их позиции в этом отношении схожи, поскольку оба кандидата считают, что поддержание безопасности США требует продолжения оборонного присутствия и активной роли на международной арене, хотя и с разными акцентами.
Но у них также имеются и различия, и различий больше, чем сходств.
Подход к дефициту бюджета. Трамп выступает за сокращение международных обязательств, особенно в отношении НАТО и помощи союзникам, что позволит, по его мнению, сократить часть оборонного бюджета. Он рассматривает возможность сокращения обязательств США на международной арене как способ уменьшить дефицит. Кроме того, Трамп уделяет внимание перераспределению средств на нужды внутри страны и на оборонные программы, которые, как он считает, имеют непосредственное влияние на национальную безопасность
Харрис, напротив, не предлагает значительного сокращения международных обязательств, включая помощь союзникам, таким как Украина. Демократическая платформа делает акцент на укреплении связей с союзниками и поддержке международных обязательств США. Харрис также рассматривает военные расходы как часть стратегических инвестиций в экономику и занятость, особенно в сфере высоких технологий и промышленного производства оборонной продукции.
Объем военных расходов. Трамп ранее предлагал значительное сокращение расходов на военные операции за рубежом, чтобы снизить дефицит. Его план предполагает, что США могут ограничить свою вовлеченность в глобальные конфликты и сосредоточиться на оборонных программах, имеющих прямое значение для национальной безопасности. Некоторые аналитики предлагали сократить расходы на 40–50%, чтобы сосредоточиться на внутренней модернизации армии.
Харрис скорее поддерживает увеличение военных расходов, но с упором на технологические инициативы и укрепление промышленного потенциала США. Она также отстаивает необходимость финансирования социальных программ и государственных инвестиций в экономику, что, по ее мнению, может снизить экономическое давление на бюджет.
Программы финансирования и модернизации. Трамп делает акцент на создании эффективной и компактной армии с минимальными затратами, особенно в рамках его политики "Америка прежде всего". Его программа поддерживает создание новых стратегических альянсов (например, AUKUS) с целью укрепления позиций США в ключевых регионах, что, как он считает, будет менее затратным.
Харрис поддерживает инициативы по модернизации армии, но делает больший акцент на социальной и научной составляющей оборонного бюджета. Она планирует усиливать международные связи и укреплять альянсы, считая их критически важными для глобальной стабильности и безопасности США.
Таким образом, основное различие заключается в степени готовности Трампа к сокращению международных военных обязательств ради сокращения дефицита, тогда как Харрис предпочитает укреплять связи и при необходимости увеличивать расходы на оборону и международные обязательства для поддержки глобального влияния США.
Как ни смотри, дефицит бюджета и расходы на обслуживание долга неизбежно будут сдерживать боевую риторику обоих кандидатов, каждый из которых трактует её по-своему.
В 2025 году бюджет США составит примерно $7.3 трлн, что эквивалентно 24.8% ВВП, по данным проекта бюджета, предложенного администрацией Байдена. Такой бюджет будет самым высоким в истории, за исключением военного времени и периода пандемии. Основными расходными статьями остаются социальные программы (например, социальное обеспечение и медицинское страхование) и обслуживание государственного долга, которые, по прогнозам, будут расти в долгосрочной перспективе. Дефицит бюджета в 2025 году оценивается в $1.9 трлн, или 6.6% ВВП, с тенденцией к небольшому сокращению в последующие годы до 3.9% ВВП к 2034 году. Однако даже с этими мерами госдолг к 2034 году может достичь 106% ВВП.
Прогноз денежной массы США (M2) предполагает её умеренное увеличение, особенно с 2025 года. М2, текущий показатель которой составляет около $21 трлн, ожидается, что увеличится до $21.8 трлн к маю 2025 года. Резкие изменения в денежной массе связаны с фискальной политикой администрации, экономическим ростом и инфляционными рисками, которые могут отличаться в зависимости от экономической программы кандидатов. Политика Харрис нацелена на бюджетную стабильность, а политика Трампа может создать инфляционные риски, что может удержать ФРС от быстрого снижения ставок.
У обоих кандидатов имеется разный подход к реформированию налоговой системы. Дональд Трамп: его планы по снижению налогов и увеличению тарифов, особенно против Китая, могут стимулировать спрос, но и усилить инфляцию из-за роста цен на импорт. В этом случае ФРС, вероятно, будет вынуждена сохранять высокие ставки, чтобы сдерживать инфляцию, особенно если глобальные цепочки поставок останутся напряжёнными.
Камала Харрис: её налоговая политика направлена на повышение корпоративных и индивидуальных налогов для богатых, что может частично замедлить экономический рост. Эксперты предполагают, что инфляция при её политике будет снижаться, и ФРС сможет снизить ставку, возможно, уже в 2025 году, если инфляция стабилизируется на целевом уровне в 2%.
Таким образом, политика Харрис потенциально приведет к более мягким ставкам в долгосрочной перспективе, тогда как подход Трампа может поддерживать инфляционное давление и более высокие процентные ставки.
Текущие высокие процентные ставки Федеральной резервной системы (ФРС) частично можно связать с последствиями масштабных стимулирующих программ, которые начались при администрации Трампа и продолжались при Байдене. В 2020 году, во время пандемии COVID-19, экономика США получила огромные объемы поддержки через прямые выплаты, льготные кредиты для бизнеса и расширенные программы социальных выплат. Эти меры были направлены на предотвращение рецессии, но они также резко увеличили денежную массу и способствовали разгонке инфляции в последующие годы.
Инфляция достигла высокого уровня, начиная с конца 2021 года, что привело к ужесточению политики ФРС с целью сдерживания инфляционного давления. В ответ ФРС начала агрессивное повышение ключевой ставки в 2022 году, чтобы охладить спрос и стабилизировать рост цен. Многие аналитики отмечают, что «вертолетные» раздачи денег, начатые при Трампе, ускорили накопление государственного долга и рост денежной массы, что стало одной из причин инфляционного всплеска.
Таким образом, текущие высокие ставки — это результат комплексного воздействия, включающего как меры пандемийной поддержки, так и рост инфляционных ожиданий, что потребовало от ФРС значительных усилий по ужесточению денежно-кредитной политики.
Администрация Трампа осознавала риски, связанные с увеличением денежной массы и масштабными стимулирующими мерами, но, похоже, считала, что предотвращение экономического спада было важнее потенциальных инфляционных последствий. В 2020 году, когда экономика США столкнулась с глубокой рецессией на фоне пандемии COVID-19, администрация Трампа запустила программу экономической помощи через закон CARES, который включал прямые выплаты гражданам, льготные кредиты для бизнеса и поддержку безработным.
Экономисты и некоторые члены Конгресса предупреждали о возможных долгосрочных последствиях, включая риск инфляции, но многие считали, что угроза экономического спада требовала немедленного вмешательства. Краткосрочный экономический эффект был приоритетом, и администрация видела в нем необходимость избежать более серьезных проблем, таких как массовые банкротства и безработица. Стратегия основывалась на том, что инфляционные последствия можно будет контролировать позже, если экономика стабилизируется.
Таким образом, хотя администрация Трампа понимала, что стимулирующие меры могут привести к росту инфляции и долговой нагрузки, она выбрала краткосрочную стабилизацию экономики, рассчитывая на последующие меры для контроля инфляции. Но эти меры легли на плечи администрации Байдена.
Итак, начнем возвращаться к военной теме. Трампу, чтобы уменьшить инфляцию и убедить ФРС начать снижать процентную ставку, действительно нужно снижать расходы на вооруженные силы или (и) заставить европейских партнеров больше покупать оружия у США. Вероятно, его заявления о возможном выходе из НАТО не просто популистские, а действительно могут быть частью стратегического плана.
Дональд Трамп действительно задумывался о сокращении военных расходов и критиковал затраты на международные обязательства, такие как помощь союзникам по НАТО. Его позиция отражает стремление уменьшить финансовую нагрузку США, особенно на фоне дефицита бюджета. Во время своего президентства Трамп неоднократно заявлял, что европейские страны должны взять на себя больше обязательств по финансированию коллективной обороны. Текущая предвыборная программа Трампа также указывает на желание снизить военные расходы в глобальном масштабе, включая сокращение финансирования помощи Украине и пересмотр международных военных обязательств, чтобы сэкономить на оборонном бюджете.
Некоторые консервативные аналитические центры, такие как Heritage Foundation, поддерживают идею сокращения военных расходов, полагая, что США могли бы более эффективно использовать средства, укрепляя оборону в Индо-Тихоокеанском регионе в рамках альянса AUKUS и снижая зависимость от затратных обязательств перед Европой.
Однако попытки Трампа существенно сократить бюджет Министерства обороны, скорее всего, встретят сопротивление внутри страны, особенно со стороны тех, кто считает, что сокращение военных расходов негативно повлияет на глобальное влияние США и национальную безопасность.
Таким образом, хотя сокращение бюджета на оборону могло бы помочь уменьшить дефицит, Трамп столкнётся с сильным политическим сопротивлением, особенно учитывая возрастающую конкуренцию с Китаем и Россией.
Инициатива создания AUKUS, военно-политического альянса между Австралией, Великобританией и США, возникла по инициативе лидеров этих стран, включая президента США Джо Байдена, премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона и премьер-министра Австралии Скотта Моррисона. Публичное объявление о формировании AUKUS состоялось 15 сентября 2021 года, когда лидеры стран совместно заявили о намерении укреплять безопасность и стабильность в Индо-Тихоокеанском регионе. Основными целями альянса были обозначены обмен высокими технологиями и поддержка Австралии в создании флота атомных подводных лодок.
Для Трампа AUKUS может стать инструментом снижения военных расходов в целом. Тогда как демократы планируют развивать оба направления.
Возможный выход США из НАТО и участие в новом альянсе AUKUS мог бы принести определенные финансовые выгоды для американского бюджета, хотя это будет сопровождаться важными стратегическими изменениями. Рассмотрим, как бюджетные расходы могли бы измениться при таких перестановках.
Снижение расходов на оборону в Европе. США вносят значительную часть в бюджет НАТО, финансируя около 22% общих расходов альянса, что составляет миллиарды долларов ежегодно. Это покрывает затраты на поддержание инфраструктуры, военные учения, логистику и командные структуры в Европе.
При выходе из НАТО США могли бы перераспределить эти средства для использования на других приоритетных направлениях оборонного бюджета, таких как модернизация флота, разработка новых технологий или программы, связанные с AUKUS.
Оптимизация расходов на военные базы и персонал. США содержат более 60,000 военных на многочисленных базах по всей Европе (например, в Германии, Италии и Испании), что требует существенного бюджета. Если американские войска будут сокращены или вовсе отозваны, расходы на их размещение, обеспечение и поддержку снизятся.
Эти средства могли бы быть перенаправлены на стратегические объекты в Индо-Тихоокеанском регионе, укрепляя присутствие США в рамках AUKUS.
Сокращение расходов на коллективные операции и учения НАТО. В рамках НАТО США участвуют в постоянных учениях, которые требуют вложений в транспортировку войск, техническую поддержку и оборудование. Участие в учениях только в рамках AUKUS позволит сократить такие затраты, поскольку большинство операций будет сконцентрировано в одной ключевой зоне, снижая расходы на развертывания в нескольких регионах одновременно.
Перераспределение ресурсов на передовые технологии и исследования. NATO активно участвует в разработке технологий, но значительная часть научно-исследовательского бюджета США тратится на совместные проекты, которые иногда не получают приоритета внутри страны. AUKUS, напротив, направлен на тесное сотрудничество в передовых технологиях (кибербезопасность, ИИ, подводные системы), что может оказать более прямое влияние на оборонную индустрию США. Это могло бы способствовать экономии, более целевому использованию бюджета на оборонные инновации и возможному укреплению сектора высоких технологий.
Укрепление экономических отношений в Индо-Тихоокеанском регионе. Переориентация на Индо-Тихоокеанский регион через AUKUS может способствовать активизации торговых и инвестиционных соглашений с Австралией и странами региона, что приведет к долгосрочным экономическим выгодам. Рост присутствия и влияния в этом регионе может укрепить экономическое положение США, предлагая новые возможности для экспорта и инвестиций.
Однако стоит учитывать и некоторые финансовые риски. Перераспределение войск и активов в новый регион потребует начальных инвестиций, особенно для развития баз в Индо-Тихоокеанском регионе и создания флота подводных лодок для Австралии.
Де-факто, уход США из НАТО не может вызвать нестабильность в Европе, но может привести к косвенным затратам для США на поддержание дипломатического влияния и безопасности в регионе.
Итог. Финансовая выгода для США от выхода из НАТО могла бы заключаться в значительной экономии на европейских оборонных расходах, а также в оптимизации бюджета на передовые технологии и новые программы в рамках AUKUS. Однако реальная экономия будет зависеть от успешного перераспределения ресурсов и минимизации затрат на переход к стратегической деятельности в Индо-Тихоокеанском регионе.
Не стоит забывать и еще одно важное обстоятельство. США официально являются депозитарием Североатлантического договора (учредительного документа НАТО). Это означает, что они несут ответственность за хранение оригинального текста договора, а также за обработку юридических аспектов, связанных с его применением и изменениями, включая процесс присоединения новых членов. В случае внесения поправок, новых подписаний или других изменений, США как депозитарий регистрируют эти изменения и хранят официальные документы, что подтверждает их особую роль в юридическом поддержании альянса.
В случае гипотетического выхода США из НАТО вопрос о депозитарии договора стал бы сложным и беспрецедентным, поскольку США изначально назначены депозитарием в самом тексте Североатлантического договора (в статье 14). Если США действительно покинули бы альянс, участникам пришлось бы выбрать нового депозитария.
Этот процесс, вероятно, требовал бы внесения поправок в Североатлантический договор, чтобы заменить депозитарий. Это может потребовать единогласного согласия всех оставшихся членов для выбора новой страны-депозитария среди оставшихся участников, вероятно, крупного европейского государства с тесными связями с НАТО, например, Франции или Германии. Конечно и Великобритания могла бы стать такой страной, но она скорее всего последует за США.
Придется разрабатывать и утверждать процедуры и учитывать юридические аспекты, поскольку изменение депозитария — это не просто технический вопрос, но и символическая перемена. Ведь США перестали бы быть бенефициаром НАТО. Тем не менее, США оставались бы крайне важным партнером для НАТО даже в случае выхода, и такой шаг неизбежно потребовал бы значительных юридических и организационных изменений внутри альянса.
Но не стоит делать выводы о том, что Дональд Трамп менее агрессивен, чем Камала Харрис. У Трампа мозг работает в большей степени как мозг бизнесмена и у него существенно повышен «градус риска» в экономических вопросах. Его действия будут продиктованы в большей степени экономической целесообразностью для страны. Камала же будет в первую очередь ориентироваться на политику, а экономику она оставит на специалистов, которые уже дают ей проверенные годами советы по увеличению налогов для пополнения бюджета, что позволит уменьшить объем необеспеченных денег и как следствие инфляция пойдет на спад.
Не забывайте и про гордыню и комплексы Трампа, который для того, чтобы самоутвердится отдавал преступные приказы по нанесению ударов по Сирии в 2017 и 2018 годах. Для этих целей была сфальсифицирована целая история о применении сирийской армией химического оружия против боевиков, контролируемых США.
Грядущие выборы могут оказаться ключевым моментом для определения военного и экономического курса США на долгие годы вперед. Противостояние позиций Дональда Трампа и Камалы Харрис отражает глубокие разногласия в подходе к глобальной роли страны и способам решения внутренних финансовых проблем. Оба кандидата предлагают свои стратегии для укрепления американской мощи и снижения бюджетного давления, однако подходы сильно различаются: один выбирает путь изоляционизма и экономии, другой — укрепления международных альянсов и технологического лидерства.
Решения, принятые сегодня, повлияют не только на положение США на международной арене, но и на внутреннюю стабильность и благосостояние граждан. С одной стороны, есть шанс для экономии и сокращения дефицита за счёт меньших международных обязательств, с другой — перспектива технологического рывка и усиления союзов в борьбе за глобальное превосходство. На этой развилке судьба Америки зависит от того, какой подход изберет избиратель, и насколько устойчивыми окажутся предложенные обещания.