Я бывало злился на жену, и нередко. Бывало, часто, не по делу. А порой, мои претензии были обоснованны. И тогда я «воспарял» в своём «праведном» гневе подобно вороне или ворону. Ну, уж не орлу, точно. Бывал раздраженным и сварливым. Тем более, тогда, когда меня вовремя не накормили или супруга, в очередной раз, что-то сделала не так.
Очень меня раздражало, когда милая моя позволяла себе огрызаться и перечить. Это бывало крайне редко, а оттого, наверное, воспринималось мной, как что-то из ряда вон выходящее. А ещё, иногда, когда Света ложилась ночью на спину, к ней приходил «Храпунцель». И это опять напрягало и раздражало. Особенно, после моего инсульта, который я перенёс.
Недаром, говорят, что инсультники, обычно, делятся на две категории. Одни - плаксивые и постоянно считают, что они «позабыты-позаброшены», этакие одинокие березки в поле. Вторые же, постоянно всем недовольны. Вот я, скорее всего, отношусь к этим «ворчунам».
Прожили мы вместе 33 года. Помните, как у Пушкина: «И жил старик со своею старухою тридцать лет и три года»! Старшие дети давно уже обзавелись своими семьями. Младшие, то же покинули отчий дом на учебу.
Я позволял себе думать о том, что если бы я послушался маму и женился на предложенной ею невесте, то моя жизнь могла бы сложиться иначе. Но я был молод, категоричен. И, теперь, мне приходится терпеть эту женщину, как приходится терпеть бор-машинку в стоматологическом кабинете. Типа, куда деваться.
И от мыслей этих становилось ещё противнее, на душе. А дурные мысли собирались в голове подобно мухам на помойке.
Я , даже, находил поводы, чтобы спать одному и злился, злился, злился.
Но однажды, Свете стало плохо, пришлось , даже, вызывать скорую помощь. Врач, осмотрев жену, категорично сказал, что необходима госпитализация. То ли сердце - подозрение на инфаркт, то ли - подозрение на инсульт. Все очень серьезно и надолго. В общем, увези ее в больницу.
И вот, тут я испугался. Я, вдруг, ощутил, всем своим существом, ощутил одиночество. Я увидел, как в страшном сне, что жены больше нет. Вот, нет и все! И тогда я, как смог, после инсульта прошло всего пару- тройка месяцев, сполз с кровати и встал на колени перед иконам. Я очень давно не молился так горячо.
Мне, ясно, как днем, предстала картина, что больше никто не назовёт меня «мой котик», это меня-то, здоровенного пятидесятитрёхлетнего хряка. Никто не обнимет меня и не скажет: «Димочка»! Я подобное испытывал на следующий день, когда умерла моя мама. С утра, вдруг, никто не назвал меня «сЫночкой»
И я так молился, так молился, без разбору, своими словами, выкладывая моему Богу, все. Все, что было у меня на душе и в мыслях. Я разговаривал с Ним та, как будто Он стоял рядом. Да, Он и был рядом, я это чувствовал.
И я рыдал, как сопливый мальчишка. «Господи, прости меня! Прошу тебя! Я слабый, я немощный душой и телом. Я очень боюсь! Сохрани её, пусть у нё все будет хорошо. Не забирай её, не забирай, она мне очень нужна. Прости меня»!
Сколько это продолжалось по времени, не знаю. Может час, а может минут пять. Я потерял счёт времени. Наверное, так будет в Царствии Божьем, когда не будет ощущать время. Его просто не будет. Раздались шаги и открылась дверь. В комнату вошла Света. Посмотрела на меня, потом на иконы, перекрестилась и молча легла рядом. Я обнял ее и испытал невероятное счастье и спокойствие.
Со мной были мой Бог и самый близкий мне человек.
