— Хватит помогать своей маме. Она сама ещё в состоянии работать, и, вообще, ей пенсию добавили, — бросила Лена мужу и вышла из машины.
Рома глубоко вздохнул и вышел за ней, догнав её у подъезда.
— Лен, давай спокойно поговорим. Пойми, мама действительно нуждается в помощи. Я не могу просто оставить её. Она — моя мама, — его голос был тихим, он старался сохранять спокойствие.
Лена обернулась к нему, в её глазах было столько усталости и обиды.
— Сколько раз я слышала это? Каждый месяц она из нас тянет деньги, придумывая всё новые “проблемы”. Сначала лекарства, потом ЖКХ, потом ей не хватает на что-то ещё. Но сама же тратит деньги на свои новые наряды и витамины! Ром, ну ей ведь даже не 60 лет! Почему она не может справляться сама? Почему ты не видишь, что она манипулирует тобой?
Рома отступил на шаг, уставившись в сторону. Ему было больно слышать это, но слова Лены задевали его за живое.
— Она не манипулирует мной, Лен. Просто ей сложно, а я — единственный, кто может ей помочь. Она столько для меня сделала…
— А я? А мы? Разве я не должна быть на первом месте? — её голос дрожал, она с трудом сдерживала слёзы. — Каждый раз, когда у нас появляются деньги или планы, она "случайно" оказывается в тяжёлом положении. И ты опять бежишь её спасать, забывая обо мне, о нас. Ты это не видишь?
— Лен, это несправедливо… Она ведь не специально, просто…
— Ты не готов выбрать нас, Ром, — Лена грустно покачала головой. — Я устала надеяться, что ты однажды посмотришь на нашу жизнь и поймёшь, что именно здесь твой дом, а не там, где твоя мама вздыхает в трубку и просит помощи.
Рома молчал, уткнувшись лицом в ладони, и не знал, что ответить. Он чувствовал себя так, будто его раздирали на две части: одна часть хотела остаться с Леной, другая — идти к матери. Заботиться о ней, как он привык делать с детства. Она его вырастила без отца. Очень много трудилась, и Рома еще мальчишкой мечтал и говорил о том, что всегда будет помогать, заботиться, делать счастливой свою маму. Она ведь не бросила его, чтобы устраивать свою жизнь. Она растила сына, а молодость и красота уходили безвозвратно.
Лена отвернулась и быстро зашла в подъезд, оставив его наедине с его противоречиями.
Рома медленно поднялся по лестнице. Внутри всё сжалось. Он чувствовал, что разговор с Леной только заострил то, чего он сам старался избегать. Это невыносимо — выбирать между женщинами, которых любишь больше всего на свете.
Когда он вошёл в квартиру, Лена стояла у окна и напряжённо смотрела на улицу. Рома подошёл к ней, его голос был едва слышен.
— Лен, ты ведь знаешь, что я люблю тебя? — произнёс он, и в его голосе была слышна мольба.
Лена вздохнула, и не оборачиваясь, выпалила:
— Ром, я знаю, что ты любишь. Но между мной и твоей мамой я всегда буду на втором месте. И ты даже не замечаешь, как она этим пользуется.
Рома опустил голову.
— Это не так… Я стараюсь для нас обоих… для всех нас.
Лена обернулась, её глаза блеснули слезами.
— Для нас? Ты уверен? — она прищурилась, словно проверяя его на прочность. — Каждый раз, когда у нас что-то появляется, сразу же возникает “проблема”, и ты летишь её решать. Я просто устала от этого. Мне кажется, что для тебя важнее её ожидания, чем наша с тобой жизнь.
Рома попытался взять её за руку, но Лена отстранилась.
— Прости меня… я не знаю, как это изменить! Я обещал ей, понимаешь? — проговорил он.
— Я знаю! Ты боишься потерять её, а я боюсь потерять нас. Неужели, ты в ответе за свои мальчишеские обещания? Рома, ты же был ребенком тогда!
Прошло несколько дней после их разговора, и Рома почти не мог найти себе места от напряжения. Лена, казалось, не хотела продолжать этот разговор, и между ними повисла тягостная тишина. Поздно вечером, после очередного всплеска эмоций, Лене стало плохо. Скорая забрала её в больницу.
Рома просидел всю ночь в холле больницы. Ждал, пока состояние жены стабилизируется. Когда Лене стало лучше, её перевели в общую палату. Рома навестил жену, обнял ее, убедился, что любимая в порядке и поехал домой отдыхать. Соседкой Лены по палате оказалась девушка по имени Катя. Через некоторое время к ней пришли. Это была женщина очень похожая на Катю. Лена так и подумала, что это ее мама. Да и сама Катя так обращалась к ней. Как они остались вдвоем в палате, Лена отметила, что катя и ее мама очень похожи.
— А, это не мама. Это свекровь. Просто отношения у нас такие. — смутилась Катя.
— Как могут быть отношения со свекровью такими прекрасными? Неужели вы так ладили с самого начала?
— Я вижу, у тебя что-то на душе, — мягко сказала Катя. — И я случайно услышала твой разговор с мужем по телефону. Знаешь, иногда трудности учат нас ценить то, что есть.
Лена посмотрела на неё. В глазах Кати был такой покой, что ей стало легче открыться.
— Это всё из-за моей свекрови. Я чувствую, что она всегда стоит между мной и моим мужем… и я боюсь, что не выдержу. Я не могу принять её с ее тараканами в голове, а она не может понять меня. Постоянно манипулирует сыном, придумывает без конца каки-то болячки. Когда заканчиваются болячки, ищет другие проблемы, чтобы или его заманить, или денег у него выпросить, — вздохнула Лена.
— Я тебя понимаю. Мы со свекровью тоже когда-то воевали. Пока беда нас не объединила… Мы потеряли нашего любимого на двоих человека. Я потеряла мужа, а она сына. Он уехал работать за границу и пропал без вести. Мы с ней остались одни. Знаешь, я тоже когда-то думала, что не могу её принять. Но с тех пор мы поддерживаем друг друга. Я поняла, что не нужно ждать беды, чтобы быть в мире с теми, кого любят наши близкие.
Она навещала меня сегодня, а совсем недавно я целый месяц не отходила от ее постели. Мы заботимся друг о друге, поддерживаем, когда трудно. Но не съезжаемся. Вместе ждем нашего любимого мужчину. Она у себя дома, а я у нас. Каждый день стараемся или в гости приходить, или звонить друг другу, чтобы не сойти с ума от мыслей, которые приходят в голову. Если бы не эта женщина, которую я раньше ненавидела и чувствовала, как она ненавидит меня, не знаю, что со мной было бы тогда.
Лена слушала её с замиранием сердца. Её глаза наполнились слезами. Слова Кати словно развеяли туман её обиды и заставили по-новому взглянуть на всё. «Интересно, моя бы обо мне заботилась так? А я о ней? Боже, о чем я?! Не дай Бог такого никому!», — подумала Лена.
Лена лежала в палате, потрясённая историей Кати, которая за короткий разговор успела открыть ей глаза на самую важную истину. Она ощутила резкий, болезненный укол стыда за свои слова и чувства. Долго смотрела в потолок, а перед её глазами всплывали образы: Рома, который снова и снова извиняется, когда уезжает к матери; свекровь, которая просит о помощи, а она с досадой и раздражением каждый раз считает это обузой.
— Прости, если мои слова тебя расстроили, — тихо сказала Катя, заметив смятение на лице Лены.
— Нет… напротив. Ты показала мне то, чего я раньше не видела. — Лена села, посмотрела на Катю. — Я ведь всё время боролась не со свекровью, а с… собой. С тем, что чувствовала обделённой его вниманием. Я хотела, чтобы он принадлежал только мне.
Катя грустно улыбнулась и взяла её за руку.
— Любовь — это не борьба. Мы с ней знаем, что наш любимый мужчина уже не рядом. И теперь я бы отдала всё, чтобы снова услышать его голос, даже если бы он критиковал меня за всё на свете. — Она помолчала, и в её глазах вспыхнула тоска. — Береги то, что у тебя есть, Лена. Вы ведь только вместе с Ромой, и только в мире сможете быть счастливы.
Эти слова глубоко осели в сердце Лены, как лекарство, которое сначала жжёт, а затем лечит. Она вдруг поняла: её ревность и злость были словно щитами, которыми она ограждала себя от боли. Но, защищаясь, она закрывалась не только от свекрови, но и от Ромы. И тут её захлестнуло ощущение, что можно выбрать иной путь — не ждать беды, а попытаться изменить свои чувства прямо сейчас, пока ещё есть время.
После выписки Лена вернулась домой с новым чувством. Её охватывал страх и волнение: примет ли Рома её открытие? Найдёт ли в себе силы принять её перемены? Ей хотелось сесть рядом и рассказать ему всё, что поняла в больнице, но слова казались пустыми. Поэтому Лена решила действовать иначе — не словами, а делами.
Она позвонила свекрови сама. Спросила о её здоровье и нужна ли ей помощь. В голосе свекрови было удивление, смешанное с лёгким недоверием, но она ответила ласково, сдержанно.
Рома, невольно услышал разговор и удивился. Но промолчал, боясь разрушить что-то тонкое, хрупкое. Ему хотелось спросить, что изменилось, но потом передумал.
С каждым днём Лена всё больше ощущала, как её собственное отношение к свекрови постепенно меняется. Иногда ее тошнило от собственных мыслей. Она сама себе сопротивлялась. Через некоторое время стала понимать, что за бесконечными просьбами свекрови скрывается потребность быть значимой для сына. Теперь Лена видела её слабости и страхи, словно впервые открыв для себя, что эта женщина не соперница. Она просто мать, которая любит своего ребёнка.
В один из вечеров Лена, наконец, решилась.
— Рома, я хочу поговорить с тобой. О нас. О твоей маме. О том, что я почувствовала в больнице.
Он удивлённо посмотрел на неё, его глаза смягчились.
— Я заметил, что ты изменилась. Но ничего не спрашивал, потому что боялся потревожить тебя.
Лена глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
— Ром, я поняла, что всё это время… я видела в твоей маме соперницу, а не твою мать. Я ревновала тебя, злилась, чувствовала, что всегда буду для тебя второй. Мне казалось, что если я что-то сделаю для неё, то будто уступлю, стану слабой. — Она на мгновение отвела взгляд, потом вернулась к его глазам. — Но я встретила одну женщину, её зовут Катя… Она рассказала мне свою историю. Она потеряла мужа. Он пропал без вести. И теперь каждый день живёт с надеждой, что он вернется, а рядом с ней — только свекровь. Они были такими же, как мы с твоей мамой — каждый день в ссорах. А потом, в одночасье, всё изменилось.
Рома крепче сжал её руку, и в его взгляде читалась боль, а затем — облегчение. Он видел, что Лена была искренна, и впервые чувствовал, что она действительно пытается понять его.
— Ты знаешь, Рома. А я ведь до сих пор боюсь еще, что отношения не удастся наладить до конца. Ведь решение о мире приняла только я. Это я поняла твою маму, но сомневаюсь, что она поняла меня. Я все еще не знаю, как правильно относиться к ее манипуляциям. Давай не будем отрицать, что они есть.
— Лен, я… — он замолчал, проглотив ком в горле. — Спасибо тебе. Я так долго ждал этого, и боялся, что у нас… у нас больше не будет будущего. Что ты уйдёшь, не выдержав всего этого. Я помогу тебе, если будет тяжело реагировать спокойно на мамины выпады. Давай просто позволим ей быть капризной иногда?
Лена сжала его ладонь, слёзы тихо стекали по её щекам.
— Я готова попробовать. Давай вместе искать этот баланс. Она часть тебя, я хочу это принять. И с твоей мамой… я попробую увидеть в ней человека, который важен для нас обоих.
Они долго сидели молча, просто держа друг друга за руки. На этот раз не было слов, но их сердца, казалось, поняли друг друга глубже, чем за все годы их жизни. Оставалось только одно – начать жить в мире с мамой. А это не так просто, как им казалось. Узнаете подробности в продолжении.