Илья ждал его на первом этаже. В темноте.
Снова темнота.
Хотя… нет, не совсем так. Не снова, а всегда. Так или иначе, но они постоянно бродили в темноте, отказываясь принимать и понимать очевидное.
(да, маньяки существуют в реальности, это не вымысел и не задумка режиссёра)
(да, ты любил её всегда, но отказывался признаться в этом даже самому себе… почему-то)
(да, не нужно было… что? чего они не должны были делать? Или наоборот должны были?)
Марк подумал о той ночи — сейчас она казалась ему невероятно далекой, но при этом оставалась всё такой же реальной, как и тогда, — которую ему пришлось провести в подвале.
Снова темнота, снова печальная и тревожная неизвестность, снова Илья. С другой стороны, кое-что всё-таки изменилось. Илья больше не был безымянным новеньким, теперь у него появились имя.
— Она спит? — спросил Илья.
— Угу, — Марк пытался вспомнить, где оставил сигареты. Кажется, в машине. И это было плохо. Ему не хотелось идти на улицу, в темноту и холод. Завывание ветра напомнили ему о кадетском корпусе. Чёрное беззвездное небо, пустой, очищенный от снега плац и холодный свет фонарей. Всё это создавало гнетущую атмосферу тоски и безысходности. Заброшенности. Ненужности. Отчаяния.
Марк ненавидел это место.
Ненавидел до сих пор.
(а ещё там был подвал)
(почему же был?)
Всё правильно. Этот подвал никуда не делся.
— Как она? — спросил Илья.
— Так себе. Бывало и лучше. Ей надо… выспаться. Прийти в себя, — он подумал о том дне, когда приехал за Диной на базу отдыха. Казалось, что с тех пор прошло уже очень много времени, а на самом деле… День? Два?
Вечность.
Холодная и бесконечная.
Измождённой Дина выглядела уже тогда, но сейчас всё стало ещё хуже.
Ей нужно было отдохнуть и прийти в себя.
— Но… вряд ли в ближайшее время у неё это получится, да? Или я ошибаюсь?
— Вряд ли, — подтвердил Илья.
— Я так и подумал.
Они помолчали, глядя на снег за окном. Разговаривать не хотелось.
Тема, которую они собирались обсудить… нет, которую нужно было обсудить, злобно насмехалась над ними, притаившись в том самом тёмном подвале.
(кто здесь?)
(ну, привет, товарищ старший вице-сержант)
(не называй меня так, я больше не…)
(есть один человек…)
Эту тему хотелось отложить на самую-самую дальнюю полку, как ненужную вещь, которая раздражает. Подарок от надоедливого, но очень уж настойчивого поклонника. Бывшая любимая кукла, такая красивая, но такая… отталкивающая.
(у неё глаза мёртвой девочки, которую сегодня похоронили. она выпала из окна. это была её любимая кукла, которую по какой-то причине не положили в гроб)
Марк закрыл глаза и потёр виски, пытаясь избавиться от пугающих образов и ненужных мыслей. Избавиться от выматывающего чувства собственного бессилия и отчаяния. Они понятия не имели, что происходит. Они даже не знали, жив Матвей или нет, догадывались, конечно, что жив, но не знали наверняка.
— Она боится тебя, — сказал Марк, уверенный в том, что для Ильи это не станет новостью: он всё прекрасно понимал.
— Кайфуешь от этого, да? Товарищ бывший кадет.
Взгляд Ильи оставался пустым и равнодушным. Если бы у этого взгляда был цвет, то несомненно серый. Серый и холодный. Может быть, даже ледяной. Взгляд цвета дождливого осеннего неба. Цвета зимнего неба, низкого и угрожающего, когда весь мир кажется каким-то мутным и непонятным.
— Ты меня тоже боишься? — спросил Илья, выдержав недолгую паузу после местоимения «ты».
Пару секунд Марк недоумённо смотрел на него, потом абсолютно искренне рассмеялся.
— Ты прикалываешься, да? — спросил он.
Илья молчал.
Он не прикалывался.
Смеяться расхотелось.
— Бояться тебя? —негромко спросил Марк, — ты пришёл к нам за помощью. Ты.
Последовал вполне логичный вопрос.
— Почему же она боится?
— Спроси у неё, почему она тебя боится, — ответил Марк чуть более агрессивно, чем ему хотелось, и сам же недовольно поморщился, злясь на себя за несдержанность. Просто он очень хотел курить.
— Я не отвечаю за её поступки, не могу… понять её по большей части. У Дины какая-та своя логика. Она сама себя периодически перестаёт понимать.
— И всё же?
— Почему она боится?
— Да.
— Потому что боится, — ответил Марк, — не доверяет. Возможно…— он замолчал.
Возможно, Дина боялась не Илью. Она боялась неизвестности. Туманной и мутной, зловещей неизвестности, которая поджидала её за очередным поворотом. Они не знали ничего. Они не были уверены даже в том, жив ли Матвей. Понятия не имели, чего он добивается, если жив. И даже предположить не могли, что он собирается сделать со своей особенной куклой по имени Дина.
Или всё-таки могли?
(не обманывай себя. смысл?)
Что-то было не так, и Марка злили собственные отчаянные, но бесполезные попытки уловить суть происходящего. А ведь ответ лежал на самой поверхности.
—Ты чего-то не договариваешь, — сказал Марк, — ты продолжаешь… — он замолчал, подбирая нужное слово, — не врать, нет… умалчивать о чём-то?
Он снова замолчал, прекрасно понимая, что Илья ему не ответит. Но Марку самому нужно было собраться с мыслями.
— Ты пришёл к нам за помощью, — продолжил он через какое-то время, — зачем? Нет… нет, не так. Почему сейчас? — Марк нахмурился, пытаясь найти ответ на собственный вопрос, — наверное… наверное, сейчас что-то угрожает лично тебе.
Лицо Ильи оставалось бесстрастным, но поза стала чуть напряжённее.
— Но эту проблему ты бы решил сам. Нас бы точно не стал в неё посвящать. Значит, что-то угрожает близкому тебе человеку. Так?
Взгляд Ильи поменялся: в нём появилось лёгкое потрясение вперемешку с каким-то другим чувством. Облегчение?
Марк ощутил себя человеком, заблудившемся в лабиринте — после долгих блужданий он наконец-то обнаружил выход, нужно было просто дойти до него.
И Марк шёл. Решительно и уверенно.
— Та девчонка, которую ты бросил в лесу. Дело в ней, да? Ты постоянно думал о ней, возможно, мечтал, и она стала твоей навязчивой идеей. Так? Сколько лет ты молча наблюдал за ней, не решаясь подойти?
Илья усмехнулся в ответ на эти слова, и Марк напрягся, понимая, каким будет ответ. Прекрасно понимая. Он уже пожалел о том, что начал этот разговор. Напоминания о том, что он сам столько лет сознательно отталкивал от себя Дину, раздражали. А тупое бессилие, которое Марк при этом испытывал, откровенно злило.
И Илья всё это прекрасно понимал. Об этом говорило всё: насмешливый взгляд, многозначительная усмешка, даже поза.
— А ты, товарищ старший вице-сержант, как поступал с Диной все эти годы, а? — улыбка Ильи была насмешливой, но глаза злыми, из взгляд жёстким, — и не надо рассказывать избитую сказочку о том, что ты не любил её. Любил. И хотел. Но сознательно…
— Пошёл ты. Не называй меня старшим вице…
— Мы заслужили всё, что сейчас с нами происходит.
— Мы были детьми.
— И? Возможно, это оправдывает нас, но сути не меняет. Мы это заслужили.
— А Дина?
— Ты многого о ней не знаешь, — Илья чуть прищурился, как будто пытался разглядеть что-то в холодной сдержанности своего собеседника, который, на самом деле, не был и на половину таким спокойным, каким казался.
— Впрочем, как и она о тебе.
Марк почувствовал резкую боль в руке и осторожно разжал кулаки. Пальцы ныли.
Было кое-что, о чём он не рассказывал никому, но Илья намекнул сейчас на то, что кто-то всё-таки был в курсе. Если подумать, то было много чего такого, о чём Марк предпочёл бы забыть. Но…
— Чего я не знаю о ней? — спросил Марк шёпотом.
— Это пусть она сама тебе рассказывает, — ответил Илья и негромко рассмеялся.
Негромко и зло.
(продолжение👇)
ССЫЛКА на подборку «Пустота: сны об одиночестве»