Пэт Макканн пришел с равнин на холмы в плохом настроении по отношению к себе и к миру. Он уже пробовал стать погонщиком коров, но его тут же отшили; он решил проблему приготовления пищи и избежал толпы, только уволившись с работы; теперь же он потащил свою маленькую клетчатую фигуру с висячими руками в горы, чтобы попробовать себя в горном деле. Он подал заявление в первый попавшийся лагерь. Кинг, бригадир, дал ему работу.
Рано утром следующего дня он и еще один человек прошли по оврагу через заросли сарвиса полмили, резко свернули вправо, поднялись по неровной зигзагообразной тропе и наконец остановились на вершине хребта. Сосны, стройные и высокие, росли из неровного ковра земли, сквозь который проступали неровные куски красно-коричневой, крошащейся скалы. На самом гребне возвышалась темно-серая «дайка» из кварцита, отвесная и кастеллированная на высоту тридцати футов и более. Это была «висячая стена» предполагаемой шахты. Внизу сквозь деревья виднелись огромные, бездыханные спуски к другим хребтам и другим соснам далеко внизу. За дамбой не было ничего, кроме голубого неба.
Двое мужчин остановились в сотне футов от вершины. Старик подошел к грубому навесу из мелких деревьев, прикрывавшему грубую кузницу, из-под которой он достал несколько стальных сверл разной длины и кувалду, которые отнес к шраму на лице огромного выступающего камня. Бросив их, он вернулся и принес флягу с водой и длинное Т-образное железное орудие. Затем двое мужчин принялись за работу.
Макканн крепко держал, а другой наносил удары. После каждого удара он поворачивал бур на пол-оборота. Когда была сделана дюжина ударов, он налил в отверстие немного воды и просунул сверло через кусок мешковины, чтобы она не расплескалась. Второй мужчина плотно надвигал шляпу на лоб и наносил яростные удары, попеременно вдыхая и хрюкая в ритмичной последовательности. Когда отверстие забилось мелкой серой грязью, Макканн осторожно выгреб ее Т-образным инструментом, каждый раз вытирая его о штаны. Пока он это делал, его спутник опирался на сани или с удивительной точностью бросал куски камня в белок, которые непрерывно бегали взад-вперед по хребту. По мере углубления отверстия использовались все более длинные буры, пока наконец самый длинный из всех не остался над поверхностью породы настолько, что за него можно было ухватиться рукой. На этом шахтер выразил свое удовлетворение. Затем он принес три цилиндрических пакета, завернутых в засаленную бумагу.
- Что это? - спросил Макканн.
Шахтер презрительно хмыкнул.
- Геркулесовый порошок, - ответил он. Он произнес это название в два слога.
Острым ножом он разрезал их на куски длиной около трех дюймов каждый и опустил один за другим в отверстие в скале. Затем он забил их в отверстие гикори, как это делают все старые шахтеры. Из-за этого у большого процента старых шахтеров нет переднего и среднего пальцев на правой руке. Последний кусок он расколол, вставил в трещину фитиль, на конце которого был медный колпачок, опустил его внутрь, а затем тщательно засыпал мокрым песком, который высыпал ложкой из отверстия.
- В укрытие, ирландец! - сказал он и выстрелил.
Из-за дерева Макканн увидел, как исчезает шипящий фитиль. В следующее мгновение скала словно выпятилась, расколовшись на части, а затем из нее повалил дым, наполненный осколками кварца. Следуя за шахтером, он нашел в скале зазубренное отверстие. Затем они заточили свои сверла в кузнице и снова принялись за дело. К ночи они произвели еще два взрыва и начали движение к шахте. После третьего Боб, шахтер, сказал, глядя на Запад, - этого хватит, ирландец.
Они убрали инструменты, подхватили ведро с водой и быстро зашагали по тропе. Боб шел впереди, сутулясь, со свойственной альпинистам походкой, которая кажется такой ленивой, но при этом так быстро преодолевает землю. Через несколько мгновений он достиг лощины внизу, спустившись с голого, усеянного камнями склона под соснами к пышным травам и прохладным саженцам русла каньона, как из пустыни в сад. Он оглянулся, чтобы что-то сказать. Макканна уже не было.
- Ну, будь я проклят! - воскликнул он и громко крикнул.
После минутной паузы с противоположного склона донесся слабый крик. Боб уселся на поваленное дерево и стал философски ждать, время от времени покрикивая. Через некоторое время ирландец бешено бежал по лощине, продираясь сквозь лианы и кусты на полной скорости, и был так напуган, что прошел в десяти футах от Боба, не заметив его. Тот наблюдал за ним со странным блеском в глазах. И вдруг он снова крикнул. Пэт затормозил, мгновение безучастно смотрел по сторонам, а затем его суровое гибернийское лицо разгладилось множеством веселых морщин.
-Да это же ты, дорогой, - сказал он, - я так и думал, что это Пэт Макканн, который собирается сегодня ночью спуститься с гор!
- Ты за меня держишься, - был единственный комментарий Боба.
После короткого подъема они добрались до лагеря на холме, с которого открывался вид на два сливающихся ущелья. Здесь находились кабинет начальника, поварня, нары, кузница, конюшня и загон - все из бревен. Ужин был подан на закате. Мужчины входили в дом, снимали пальто и, не говоря ни слова, садились за стол. Закончив есть, каждый вставал, снова надевал пальто и выходил на улицу, набивая трубку на ходу. Наконец вся банда собралась в домике, курила, рассказывала лаконичные истории или играла в криббидж - великую американскую игру в горах.
Как последнему пришедшему, Пэту велели поить лошадей. Он смело вошел в загон с веревкой, и его отшвырнули в сторону. Мальчики подняли его и, когда он отдышался, дали ему в руки два недоуздка для лошадей. За исключением основных каньонов Черных холмов, здесь нет поверхностных вод: все ручьи текут вниз по коренным породам. Поэтому даже в верховьях холмов необходимы колодцы. Сначала Пэт отпустил лошадь, потом потерял ведро в колодце, а затем упал сам, пытаясь его выловить. Мальчишки вылавливали его с некоторым интересом. Такого явно неадекватного человека им еще не доводилось встречать, и они смотрели на него как на диковинку. На месте они приняли Пэта Макканна так же, как приняли бы бездомного котенка или щенка, и, несомненно, в таком же веселом и терпимом состоянии духа.
На следующее утро Боб и Пэт расчистили завалы, образовавшиеся после трех взрывов, отковыряли киркой отломанные и прилипшие кусочки и выгребли их лопатой. Кинг подошел с бандой топоров и соорудил из бревен грубую квадратную ограду для сбора кварца, как в бункере. Они также обтесали несколько бревен и обтесали их концы. Они должны были обтесать вал.
Все это заинтересовало маленького ирландца. Он воспрянул духом, и к нему вернулось его старосветское благозвучие. Чистый, свежий воздух холмов, обильная еда, тяжелая работа, крепкий сон, реакция на молчаливость людей и спокойное величие гор наполнили его животным духом. Ему казалось, что он наконец-то нашел свое призвание. Ему хотелось делать все. Со временем он научился наносить удары, хотя только после долгих тренировок на колу смог заставить кого-либо «держать» его; он затачивал сверла - после определенной тренировки; он даже помогал в заготовке леса. Единственное, чего не хватало, - это «стрельбы» зарядами. У него было желание пострелять. Начальник грубо запретил это делать.
- Этот неуклюжий дурак будет так рисковать своей шеей? - сказал он; - Думаю, нет! Он еще не знает достаточно, чтобы у него болела голова. Когда мне понадобится дикий ирландец, с которого можно снять шкуру, я дам тебе знать. Я не хочу, чтобы этот человек имел хоть какое-то отношение к пороху. Пойми это!
Все, что сказал Начальник, было принято в лагере. Кроме того, люди знали, что он прав. Пэт был самым невезучим человеком на свете и самым неловким. Он непременно попадал в любую передрягу - как сказал Джек Уильямс, он был своего рода громоотводом для всего лагеря в случае неприятностей; все остальные были уверены в неприкосновенности, если трудности выпадали только на долю одного человека. Так что Макканн напрасно умолял.
Это запало ему в душу. Он отдал бы свой черный шиллинг из Дублина за то, чтобы на него смотрели как на полноценного шахтера. В Свитуотере, когда он раз в неделю спускался туда, он напускал на себя весь вид шахтера: расхаживал в джинсах с медными заклепками, надвинув шляпу на глаза, заученно, хотя и туманно говорил о «выдувах», «лошадях», «стенах для ног» и прочих формальностях, вытаскивал из карманов желто-цветные кусочки кварца - словом, «изображал знатока» до удивительной степени. Но когда он сворачивал за штамповочную мельницу Большой Змеи и начинал подниматься по душераздирающей тропе, ведущей на вершину хребта, его гребень начинал падать. Пока он шел по узкой ровной вершине на протяжении трех миль, стоя в самой синеве воздуха, его дух начинал испаряться. Когда он спускался к лагерю по более короткому и пологому спуску, старое убеждение возвращалось с тошнотворной силой. Он не был шахтером. Он никогда не «стрелял». Он напрасно использовал все свои силы убеждения. С одной стороны, люди боялись ослушаться Начальника. С другой стороны, им нравился Пэт, и они, твердо веря в его «неудачу», были убеждены, что его «выстрел» и внезапная смерть будут синонимами. Поэтому Пэт отказался от уговоров и попробовал ремесло.
Старая шахта, на которой они с Бобом впервые начали работать, была пройдена вниз на пятьдесят футов. Чтобы использовать свинец, были сделаны соответствующие поперечные разрезы и штреки. Теперь она была заброшена. Боба и Пэта отправили работать на другой участок той же жилы, расположенный чуть дальше по хребту. Место, намеченное для первого взрыва, находилось между двумя огромными булыжниками, вернее, между двумя округлыми щеками одного булыжника. Проход между ними был шириной, наверное, пять или шесть футов. Один его конец плавно спускался к широкому открытому парку на вершине хребта, а другой круто обрывался на три-четыре фута к другому ровному месту. За углом первого шахтеры хранили свои инструменты и кузницу; вниз по второму они планировали спуститься, когда прогремит взрыв; там они развели небольшой костер - в тот день он находился с подветренной стороны скалы.
Когда отверстие было проделано, Боб обнаружил, что забыл взять с собой порох, и, ругаясь, отправился вниз по проходу, чтобы взять его из железной пороховницы в ящике. Едва он скрылся из виду, как Макканн, тихонько посмеиваясь про себя, достал из-под навесного камня недостающий порох. Зарядив им отверстие, он вставил фитиль, а затем спустился с уступа, чтобы достать факел из костра. Он уже почти погас, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы разжечь его. Однако он не спешил, поскольку до пороховницы было совсем неблизко, и Боб не мог вернуться раньше, чем через полчаса. Наконец он разжег факел в сосне и повернулся, чтобы подняться обратно. Его глазам предстало поразительное зрелище.
Когда Боб отправился за порохом, он остановился у кузницы, чтобы достать водяной горн. Когда он опустился, чтобы поднять его, что-то нанесло ему внезапный удар в бедро, от которого он упал и кровь хлынула потоком - потом он сказал, что думал, что кость сломана. Когда он смог видеть, то огляделся в поисках того, что его ударило, и обнаружил в десяти футах от себя длинное хвостатое тело пумы.
Огромная кошка лежала и смотрела на него полузакрытыми глазами, лениво переминаясь с ноги на ногу. Из глубины ее горла доносилось глубокое урчание. Он попытался приподняться, но не смог. Тогда он перевернулся на левый бок и начал мучительно ползти по проходу в скалах. Зверь открыл глаза и незаметно последовал за ним, делая шаг за шагом, не переставая вилять хвостом и мурлыкать. Он был в спортивном настроении и играл с добычей, как кошка играет с мышью. Дюйм за дюймом мужчина продвигался вперед, оставляя за собой кровавый след. Наконец, оказавшись в нескольких футах от уступа, он остановился, не в силах двигаться дальше. Пума тоже остановилась.
В этот момент из-за уступа выглянул Пэт Макканн с пылающей сосновой веткой в руке. Боб увидел его и слабым голосом предупредил об опасности. Пума тоже увидела его. Мурлыканье прекратилось, под кожей напряглись тонкие мышцы. Игра была окончена. Животное готовилось к прыжку.
Бойкой душе маленького ирландца не пришло в голову отступить. Его комичные черты лица напряглись, а маленькие голубые глазки довольно сощурились. Медленно, не сводя глаз с пумы, он вскарабкался на уступ и встал прямо, затем машинально переложил свою ношу в левую руку и достал нож. Он не знал, что огонь - его лучшее оружие, а Боб был слишком слаб, чтобы сказать ему об этом. Факел, перевернутый острием вниз, начал разгораться. Огромные глаза пумы при этом беспокойно задвигались, а мышцы расслабились. Очевидно, она была в замешательстве. Пэт не стал ждать нападения, а шагнул вперед, крепко держа нож.
Оказавшись в нескольких футах от животного, Пэт заколебался и остановился. Его нервы были еще непоколебимы, но он не знал, как начать. Пума все еще тревожно принюхивалась к огню, но уже оправилась от первого страха и снова собиралась с силами для прыжка. На мгновение воцарилась абсолютная тишина, и Пэт услышал сквозь тишину резкое стрекотание белки и лязг рудокопов, доносящийся с рудной дороги далеко внизу. Пока он стоял в такой неопределенности, огонь от сосны, пробежав по факелу, начал обжигать пальцы Пэта. Не двигая головой и не отводя взгляда, он опустил факел на фитиль, который так аккуратно разложил несколько мгновений назад. Затем он сделал шаг назад, чтобы избежать дыма. Раздался треск и вспышка, затем внезапный рев. Человека и зверя с силой швырнуло в разные стороны, и вулкан камней взлетел в воздух и снова осыпался вниз.
Группа рабочих нашла мертвую пуму, и Пэта было очень трудно откачать. Наконец его привели в чувство с помощью виски и воды. Он смотрел вокруг в явном недоумении, пока его взгляд не зацепился за мертвое животное, и тогда его лицо озарилось радостью.
- Слава Богу, я шахтер! - закричал он. - Наконец-то я выстрелил!
Еще больше уникальной литературы в Телеграм интернет-магазине @MyBodhi_bot (комиксы, романы, детективы, фантастика, ужасы.)