Осень сбивала ладонями росу с охровой травы и вздыхала дымкой в заросшей мелким хвойником низине. Она молча прошлась по сырой давно заросшей лесовозной дороге и скрылась в еловых крепях. Лес съежился, ощетинился, как будто на него осуждающе посмотрели и разразился сильным дождём из низкой серой тучи с рваными краями неряшливых окаймляющих облаков.
Где-то на сером горизонте уже виднелся омут ноября. Бегущие стрелки каждой дрожащей секундой сбивали новые жёлтые листья, которые превращаясь в крупицы времени, таяли в песочных часах вечности. Идельно выкроенное полотно безвозвратности, обновления и забвения плавно опускалось на кристально чистый пейзаж, как будто любящие руки матери накрывали одеялом спящего в кроватке малыша.
Неожиданно дождь остановился, раскрыло синие крылья небо, и вечернее солнце согрело долину, показав своё величие и силу, рассыпая лучи заботы и надежды. Мелкие пернатые жители ожидали этого момента и суетливо зашумели в подлеске. Простонал седой дятел, в ответ из чащи откликнулась желна – тем самым дуэт исполнил что-то очень осенне-печальное и немного мистическое. На макушке молодой ели покачивался насупившийся воробьиный сычик, охраняя покои вечерней тишины, подозрительно всматриваясь вдаль. Берёзовая роща слева зазвенела монетками-листочками, а еловый бор справа булькал каплями, падающими с хвоинок. Грациозно, загадочно, задумчиво.
Метаморфозы октябрьской природы. Изменчивое настроение дня с эффектом лёгкой тревогой на сердце. Вечер краснел от уходящего за спину леса солнца, и огненная осень вновь вышла на поляну, посмотрела на меня сапфировыми глазами и лёгким порывом ветра спросила: «Ты будешь вспоминать обо мне холодными зимними вечерами под зеленоватым светом настольным лампы, глядя на лениво опускающие за изрисованным морозом окном снежинки?» Буду… конечно, буду.