Прощай соседка_16 Диалог с незнакомым мужчиной возле знакомой гостиницы его очень обрадовал, а меня озадачил.
— Я действительно не совсем водитель и машина не моя, — прошептал таксист, который ночью привез меня в такую даль на "Ладе" с шашечками, — Ты сама это поняла? Или та дама подсказала?
— Какая дама? — подозрительным голосом спросила я.
— Которая меня регистрировала, с пучком.
— Сама, — ответила я и понюхала его кофе, — Что за прекрасный аромат! Это
Эльвира вам сварила?
— Нет, у меня есть электрическая походная кофеварка. От прикуривателя работает и от сети, — ответил мужчина улыбнувшись небритой физиономией, — Жена подарила. А как ты поняла-то? Только тихо, никому не афишируй.
— Вы так руками делали, как будто у вас на поясе ремень, а на ремне что-то висит. Когда шли в сторону этой гостиницы.
— Ясно, — произнес он, расстроившись.
— Вы за мной следите до сих пор? Мы же поймали Катерину. — расстроилась я в ответ, — Она жила в этом отеле, сошла с ума и столько девушек погубила... Я понимаю, что написать об этом смогу только когда мне разрешат сверху. Если вообще разрешат. Я не такой хороший журналист, чтобы творить все, что вздумается… Но… зачем за мной следить?
— Ты нам очень помогла. Спасибо, Виктория. Как журналист - незаменима. Ты помогла, подсказала. Их нашли на деревьях, от этого и у меня ум за разум заходит. Такого не было ни в одной обучающей схеме по захоронению и попытках спрятать тела. От диких животных, от служебных собак спрятать… в лесу… Уровень интеллекта у преступника высокий. И физическая сила… Хотя наши теоретики из следственного отдела проводили следственный эксперимент, и, в общем… достаточно ловкости, и того, что поднимающий тяжелее поднимаемого. На несколько кило. Камень к веревке, перекидывается через выбранную ветвь…
— И всё равно одному это… непонятно как.
— В том-то всё и дело… — кивнул полицейский. — Должен быть еще… принимающий. Достаточно маленький и ловкий.
— Ужас. Но кто?
— Давай сменим тему. Ты здорово вчера в ресторане отличилась. Я на улице ждал, как еще пятеро наших. А в зале снимали на видео. Так что я в курсе событий.
— Да уж. Бедный Михалыч. Жена бросила, боится его… И он ее боится. Донскому досталось, он видел бедняжек, а я видела его после того, как он смотрел на них в моpге, — вздохнув, я посмотрела на кофе и отвернулась, — Пойду, узнаю, спит ли хозяйка, попрошу у неё завтрак. Узнаю, как себя чувствует Маркиз. Коту вчера было так плохо.
— Плохо?
— Да, он заболел. Быстро и тяжело дышал. Есть ли здесь ветеринар, интересно?
— Это вряд ли. надо в город ехать.
— Отвезете, если ему хуже?
— Отвезу.
— Хоть бы он поправился. Иначе Эльвира тут останется совсем одна. Вот я не совсем одна. У меня есть брат и тётя с дядей… Которые со мной, правда, не общаются… Только брат...
— Почему? — спросил полицейский и пошел за мной.
— Им кажется, что я виновата в той аварии. Родители ехали ко мне, торопились. И бабушка. Когда тетя узнала, что я живу у брата, позвонила и сказала, что он даже девушку привести не сможет и жениться. А ему надо уже создавать семью. Так что… Придется уходить из журналистики.
— Как эти вещи связаны?
— Я мало получаю. Совсем мало. Без мужа и его квартиры мне придётся туго.
— А муж-то всё?
— Всё. Окончательно и бесповоротно. Не могу воспринимать его, как мужа. Не могу себя заставить. Поняла, что я для него всего лишь неплохая машина, в которой он рассчитывал кататься с комфортом и удовольствием.
— Ничего себе.
— Я не ломалась, не доставляла особых проблем. Я была удобная, привычная, спокойная и своя. Он с удовольствием обслуживал меня. Любил. Ничего, что я так? Мне почему-то хочется с вами об этом поговорить. Вы женаты давно? У вас есть дети?…
— Да, у нас есть дети. Двое.
— А вы… не изменяли жене? Я никому не скажу, просто хочется знать.
— Никогда. Она у меня хорошая.
— А что вам в ней нравится?
— Да всё. Готовит вкусно, детей воспитывает, не кричит, пахнет хорошо, одевается со вкусом. И вообще просто люблю её.
— Пахнет хорошо… Знаете, чем для меня пахнет измена?
— А она чем-то пахнет? — удивился мужчина.
— Ненавижу базилик. Изменники пахнут им. Он перебивает хороший запах родного человека.
Я подошла к комнате Эльвиры и услышала звук телевизора. Осторожно постучала.
Женщина не сразу ответила.
— Кто опять?
— Я! Эльвира, вы как? Маркизу лучше?
— Намного! — сказала она из-за двери. — Что хотела?
Я засмущалась.
— Вы вчера предлагали бутерброд. И кофе, если есть. Я заплачу.
— Иди к себе, принесу, — устало ответил её голос.
Полицейский осторожно спросил:
— Что она сказала? Кот поправится?
Я кивнула.
— Знаешь, а мы думали, что ты поедешь в хижину Донского. Там твои вещи… Ведь ты должна была забрать свою одежду.
— Без Михалыча? Да я со страху умру без Михалыча в его хижине. И её, вроде, опечатали... Нет, у вас явно что-то с логикой. Причем у всех. Вот зачем за мной установили контроль? Где моя свобода? ... Давид подарил мне кольцо свободы. Кольцо есть – свободы нет. А кстати, там на тех девушках были украшения из вот такого камня? Или похожего?
Я показала и внимательно рассматривала полицейского, который взял мою руку, повернув к свету.
— Нет. Не было украшений вообще. ... У тебя есть свобода, это просто для безопасности. Ты свободна делать всё, что хочешь. Даже нарушать закон.
Поджав губы я жалким голосом процитировала:
— Свобода не есть беззаконие.
— Так почему ты сюда приехала? Именно сюда?
— Я подумала, что расследование затянется еще как минимум на несколько дней. И мы будем хоть какое-то время вместе... расследовать.
— Какое там дней! Месяцев!
— Моя командировка закончится через три недели. Я подумала, что могу здесь прождать это время. Жить с Михалычем теперь нельзя, ему там квартиру обещают или комнату, работу. Жить у Раисы Захаровны - муж меня достанет. Снимать в городе - дорого для меня. А здесь я могу от редакции снять комнатку, как мы и договорились, мне дали командировочные по местным расценкам. Эльвира принесет тёплое одеяло, я могу по ночам свернуться под ним калачиком. Днём писать статьи, делать фотографии, расспрашивать местных о легенде русалочьей. Когда легенда появилась, кто видел их в воде, кто там поёт в воде... Я хотела найти всех, кто может рассказать что-то интересное. Вот какая мысль мне пришла в голову. Но я не хочу, чтобы за мной следили полицейские.
— Это зря. Мы не такие уж плохие. А Петров в тебя, замужнюю, похоже, влюблен. Но ты не волнуйся. Его отстранили, перевели. Так что проблем не будет.
Я хотела сказать, что мне нужны именно такие проблемы. Хотела назвать настоящую причину, почему я здесь. И, видно у меня так изменилось лицо, что полицейский не выдержал и добродушно рассмеялся.
— Как вас зовут?
— Сергей Иванович.
Дверь моей комнаты беззвучно открылась, и вошла Эльвира. Она поставила поднос, достала из кармана халата пачку сигарет и выдала:
— Я собираюсь в город, за продуктами. Постояльцев кроме вас нет. Но всё равно надо купить масло, сыр, копчености и хлеб. … И где все любопытные? Вот беда.... Никто не хочет рисковать, разбежались кто куда. Лес таинственный и мрачный, русалки стихли, не поют. Всех вы распугали тварей, как не создавай уют.
Она натужно засмеялась.
— Неужели мы тут совсем одни? ... Эльвира, вам нужно заняться поэзией.
— Здесь никогда не бывает слишком много гостей. Туристы совсем обленились, ол инклюзив подавай. Или экономят, ночуют в палатках.
Она встретилась со мной взглядом, покосилась на полицейского, которого я представила таксистом.
Я прикусила губу. Сказать или не сказать, что это из полиции? Я решила не говорить, зачем человека тревожить, ей и так несладко.
Эльвира тихо и молча вышла.
— Так не хватает Маркиза у неё под мышкой, — пробормотала я.
— Ей не понравилось, что я здесь, да?
— А какая разница, если никого больше нет? Хоть какие-то деньги. Мы с вашим Петровым просто тут ночевали, когда … В общем, мы прятались от злобного Михалыча, с которым меня не оставил… следователь Петров. Иван. Иван Дмитриевич.
— Петров хорошо к тебе относится. Это ему мешает.
— А, я поняла, не может простить своё купание и фотик, — улыбнулась я. — Обиделся. Устранился. Само отстранился.
— С тобой никак не связано, то, что у него забрали дело.
— Он… что-то упустил? — робко спросила я. — Обвиняемая отказалась от показаний?
— Вроде того. Не совсем так, но близко.
Я задумчиво сдвинула брови и взяла бутерброд.
— Хотите? Здесь два, с сыром и с копченой колбасой, я оба не съем. … Слушайте, может у кота не было корма? Вдруг Маркиз переел копченой колбасы? Надо сказать ей! У кошек очень чувствительный желудок. Вашим Петровым я … восхищаюсь. — без перехода продолжила я, — Он ничего не упустил! А если упустил - это я его отвлекла. И мой муж написал заявление в прокуратуру, кажется. Можно ли что-то сделать для него? Следователям и так нелегко. Работают стараются, бьются об лёд, а их какой-то хмырь болотный старше по званию отстраняет. .. Но Петров лучше знает все тонкости дела! Правда же он лучше знает? — спросила я, кусая многострадальную нижнюю губу, которая уже, наверное, была похожа на вареник и саднила.
Мне хотелось говорить о нём. И чем больше я говорила, тем больше вспоминала и влюблялась.
— В этом деле участвует...
— Иван Дмитриевич так старался втереться к ней в доверие… Катерина никогда бы не выдала правду кому-то другому! Он старался, так смотрел на неё, упрашивал вежливо. И какой-то баран толстопузый решает отстранить, когда дело уже почти закрыто! Погоны захотел новые?… Прославиться за чужой счет решил?
— Почему это он баран толстопузый?
— Потому, что причина отстранения наверняка выдумана! Просто ему хочется звёзд на погоны добавить.
— Да? Смею тебя огорчить. Это вынужденная мера. — возразил он с упреком. — И баран толстопузый - это я.
— Почему это вы?
— Ну потому, что я его отстранил. Следователю Петрову тридцать лет, в полном расцвете мужчина. Он ранее отзывчивость к женщинам не проявлял, был полностью поглощен работой. Это нам, естественно, было на руку. И ему можно было поручить такое тяжелое, опасное дело. Но тут появляется замужняя красавица-журналистка, которая его разум пленит. Начала угнетать сознание, ослабли основные функции следователя-эксперта и дознавателя.
Я напряглась.
— Вы уверены?
— Я не уверен. Но Иван Дмитриевич уверен. … Может, ты и права, я не должен был отстранять человека, который пошел на риск и решился на изменение хода операции. — осторожно произнес он. — Сотрудник угрозыска арестовал одну из наших лучших полицейских. Она ответственная, очень умная. Именно Валиева дала понять, что у жертв есть объединяющие признаки до и после смерти.
— Нет это вы правы... Он просто не мог подумать, что это женщина. Да еще и та, кто изображает... жертву. Они встречались, да?
— Не в курсе.
— Знаете ли, как бывает… Иногда ты вроде и близок к человеку, но перестаешь замечать изменения в нём. Не видишь то, что должен видеть. Потому, что полностью доверяешь. А ведь в нем что-то меняется. Каким он был и какой он сейчас. А когда почти не знаешь человека - сразу всё заметно!
— Что ты имеешь в виду?
— Например... Далеко не будем ходить – вы были таксистом… а стали полицейским из-за одного жеста, который ваша жена не замечает. Эльвира была с котом под мышкой, а сейчас без него. Она была чистоплотная, а сейчас носит вещи не своего размера и пахнет прелой тканью и пылью. Как в заброшенном доме…
— Оставайся здесь, никуда не выходи. Мне надо её остановить. Предложить подвезти.
— Стойте, вы считаете, что с ней может что-то случиться?
— Я хочу знать, что с кошкой!
— Это кот, Маркиз.
Сергей Иванович произнес что-то невнятное:
— Нашли несколько кошек неподалеку отсюда. Не двигайся с места, а лучше ляг вот на эту кровать.
И поспешил вон из комнаты.
Я услышала шумный топот - побежал за Эльвирой. У него что был приказ сверху всех впускать и никого не выпускать? Или он считает, что наш корабль с заманчивым именем "Пегас" тонет, а с него побежали все крысы? Так что ж. Я тогда буду капитаном корабля, который плывёт по луговому и болотистому берегу озера... Пусть тонет. Я вместе с ним. Голодная. Одинокая. Невезучая.
Посмотрела на два бутерброда и две чашки кофе.
Кофе пах совсем не так, как у старшего следователя Сергея Ивановича, да и есть мне совсем не хотелось, поэтому я послушно прилегла.
Отстранили.
Ваня улетел обратно в Москву на своём самолете. Как глупо было представлять, что он здесь.
Настроение испортилось окончательно, была готова разрыдаться, но взяла блокнот и начала записывать события, так как телефон сел. Почти сразу услышала резкий хлопок и стук закрывающейся дверцы автомобиля. Весьма всполошилась, как ненормальная. Подумала, что Ваня приехал по мановению волшебной палочки, силой мысли притянула. Ленка всегда говорила, что силой мысли можно исполнить желаемое, если оно искреннее и никому не делает зла. Подскочила, выглянула в окно, но перед гостиничным домишкой машин не было. И Сергей Иванович поставил где-то на заднем дворе. Его машины тоже не было видно.
Ждала у окна, ждала. Никак не уезжали Сергей и Эльвира. Они одного возраста, наверное болтают в машине, нас с Петровым обсуждают. Эльвира любит посплетничать, все новости узнает первая, как мне кажется.
Я решила тогда силой мысли сделать так, чтобы начальник Петрова срочно вернул его сюда. Потому, что в Москве мы с зеленоглазым чудесным дяденькой совсем потеряемся. Он забудет меня со своей работой.
Ничего не происходило целых пятнадцать минут. Расстроилась окончательно.
Полчаса лежала, уткнувшись в подушку.
А потом раздался телефонный звонок. Номер был незнакомый, но я не раздумывая схватила мобильный, надеясь на чудо, и ответила:
— Алло!
— Вика? Это ты? – спросил радостный женский голос.
— Да. — слегка разочарованно ответила я.
— Как же я рада тебя слышать! А я тебя уже видела, мне Иван прислал твою фотографию. Красивая девочка.
— Спасибо, — изо всех сил растерялась я. — А какую фотографию?
— Очень хорошую. А почему голос у тебя усталый? Замучилась ты там, да? Вы почти не спите… А это очень вредно!
— Еще как, – жутко разволновалась я.
Кто это? Его жена? Издевается? Сейчас начнет выяснять отношения? Боже мой, он сказал, что женат, а я не поверила…
— Мы с папой его очень любим, но такая работа, сама знаешь какая она сложная и ответственная. И опасная. Рискованная работа. Бедный мальчик. Ты могла бы ... украсить его короткие выходные.
Я испугалась и замолчала, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость. На выходные я буду украшать – это что значит?
— Нам так хочется, чтобы его полюбила какая-нибудь хорошенькая, добрая девушка. И чтобы он ее полюбил. Но мы узнали, что ты замужем.
Я еще больше замолчала.
— Ваня не сказал, но мы узнали, поэтому решили позвонить и спросить, правда это или нет.
Я заметалась по комнате, но пришлось открыть рот и сказать:
— Да, я замужем.
Мой голос прозвучал так, будто я дезертир, которого словили и заставили признавать, что он гадюка и предатель. А что я могла сказать? Я замужем. Почти девять лет.
— Очень жаль, — голос матери Ивана стал печальный, — Мы с папой хотим, чтобы сына любили. Потому, что он такой хороший, порядочный человек. Хотим, чтобы ему повезло с женой. А разве он её найдёт если ты его девушка?
— Не наю... — ответила я.
— Вика, ты, случайно, ... разводиться не собираешься? Ты лучше не разводись пока. У вас же не серьёзно?
— Я не… наю.
Чуть не всхлипнула, нахлынула такая дурная тоска.
— Так неловко получилось… Забудь о нашем разговоре. Решайте сами. Мы с папой.. Ах, конечно, мы будем рады видеть тебя у нас в гостях.. Если… конечно..
Она замолчала, и тут я ляпнула:
— Если меня муж отпустит.
— Да, да. Конечно. Прошу, Ванечке ни слова. Ваш телефончик мы нашли в редакции, там все сотрудники у вас на сайте, их номера… Будьте оба осторожней, мы за вас волнуемся. До свиданья, Вика.
Итак, я дошла до того, что буду замужней подругой следователя, у которого любящие мама и папа. Когда-нибудь. Не сейчас.
Сейчас я оказалась на всю гостиницу одна. Зарёванная. Одинокая. Всё еще голодная.
Необычно.
Хотя еще остался Маркиз! Нашла я положительный момент. Он спит в комнате Эльвиры, или гуляет. Может, и в мою комнату забредет.
Заглянув в зеркало рядом с вешалкой с ужасом отпрянула. На меня смотрела слишком оживленная Вика, я бы даже сказала бешеная. С глазами как блюдца, вокруг которых темнели остатки черно-серого макияжа.
Пригладив волосы и завязав их в более аккуратный высокий «пучок» я решила, наконец, позавтракать и постараться успокоить расшалившиеся нервы. А потом уже умыться и погулять.
Но едва пригубила кофе, который, конечно, остыл, ручка двери опустилась, приоткрылась и заглянула Эльвира.
Она уставилась на поднос, обиделась и пожала плечами:
— Могу приготовить омлет.
— Да я просто не хочу. Эльвира, что мне делать?
— С чем, с бутербродами? Есть, а что с ними еще делать.
— С мужчинами, Эльвира!
— Где ты видишь мужчин?
— Пока нигде. Но… Я решила разводиться, мне ужасно нравится Иван. Он сказал родителям, что я его девушка… Только один вопрос не дает мне покоя: Иван сказал, что Катя исчезла. Я поверила. Он боялся, что она умерла – я тоже поверила. Признался, что у них был роман – поверила. Потом соврал Михалычу, что она в коме… Я поверила. В итоге она оказалась у Михалыча в доме в моём грязном комбезе, и в белых носках. Иван сказал, что это она всех убила, и я снова поверила. Ну почему я всегда и во всем ему верю??
— Потому, что он не врёт, — успокоила меня Эльвира, — А что, это она всех убила??
Я не знала, как выкрутиться, ведь это была конфиденциальная информация. И кто за язык тянул!
— Да он просто так сказал, чтобы проверить меня. Поверю я или нет.
— А ты как думаешь? Могла она всех завалить? — уточнила Эльвира. — Малявка такая была, я её селила под крышу на второй этаж. Там ей больше понравилось, чем на первом. Ешь давай. Зря что ли старалась?
Эльвира собралась уходить, потом вернулась, села на кровать и начала что-то выискивать, читать в своём большом телефоне. Пролистывать согнутым пальцем сообщения на экране.
— Сложно было жить в постоянном страхе. — пробормотала она, — Конец сезона… Русалки туристам стали не интересны. Рыбнадзор буйствует, скоро вообще всех разгонит. А ведь это я придумала.
— Русалки-то интересны. Но не такие ужасные, как здесь, потому, что это люди погибшие по-настоящему. А приезжие хотят сказку с хорошим концом.
— За ужасным они едут. Здесь вообще только смелые приезжие. Могут всю ночь просидеть в ожидании тигра или медведя. Мало только их стало. ... Кофе можно вылить. Или подогреть? У меня микроволновка там, щас схожу.
— Давайте я. Или вместе… Маркиз точно в порядке?
— Что этому бестолковому сделается? Подбирает всё подряд, как пылесос. Небось птицу с перьями съел или какого лемминга... Я знала, что всё обойдётся. …Схожу сама, тебе новый кофе сделаю, а этот погрею да выпью.
Эльвира унесла мою чашку.
И откуда ей было знать, что все обойдется? Надо научиться выбрасывать плохие мысли, как старую одежду... Ну хоть с Эльвирой здесь осталась. Почему-то не уехала за продуктами. Начальник Ивана хотел предложить подвезти. Он сам, что ли уехал в магазин или вызвали по делу?
Пока я выглядывала в окно, Эльвира вернулась и поставила на тумбочку чашку с кофе, а сама села на стул возле выхода и начала пить из новой чашки.
Я сразу поняла, что мне она погрела, а себе сделала другой, ведь по комнате разнёсся приятный аромат.
— Спасибо, я сейчас на минуту выйду, проверю – уехала его машина или нет.
— Зачем? — отозвалась Эльвира.
— Таксист - какой-то жуткий тип, не отставал прямо. Ехать домой не хотел, говорит - жена выгнала. ... Я думала, что он вас в город отвезет и отстанет, помирится с женой, — зачем-то соврала я. Ну а как объяснить, что он тут со мной, тем более надо скрывать, что это переодетый старший начальник Ивана. — Вы не поехали?
— Устала я что-то, передумала. Погода хорошая сегодня, не хочу никуда в город, лучше по своим любимым красотам природы пройтись. Я два месяца не гуляла - боялась, маньяк схватит. А теперь всё, поймали. Теперь можно... Ох, как же я соскучилась по свободе.
После этих слов её лицо прояснилось.
— Я тоже рада, — улыбнувшись я опять захотела посплетничать на любимую тему и спросила,— Эльвира, как вы думаете, почему мой молодой человек, с которым мы у вас ночевали… Он спал здесь...
— Вместе с твоим мужем! — она хитро кивнула.
— Да, рядом… Как вы думаете, почему он не нашел времени, чтобы … хоть позвонить и попрощаться? — спросила я её с трудом признавая правду. И мысленно отвечая на свой вопрос: «Потому, что не захотел даже слышать твой голос, Вика. Он противный, как и твоё поведение. Ни чертаон тебя не простил».
Эльвира немного помолчала, задумчиво глядя мне в глаза, а потом неожиданно улыбнулась.
— Почему не попрощался? Значит, он и не прощался.
Эльвира ни на чем не настаивала, но мне после этих слов взрослого мудрого человека сразу захотелось и поесть, и погулять.
Я даже схватила ненавистный кофе, сделала еще парочку глотков.
А потом позвонила ему, как только за Эльвирой закрылась дверь. Если посчитать - это был мой третий звонок.
Отвечать зеленоглазый не собирался.
А может, мне поехать к нему и спросить, не хочет ли он, чтобы я снова помешала ему мыслить здраво хотя бы на полчасика?
Я решила, что предстану во всей красе, как только переоденусь и помоюсь.
Выскочила из комнаты и увидела в конце коридора Эльвиру в спортивной форме.
— Ты куда? — спросила она, когда я подбежала.
— Мне нужно забрать у Михалыча вещи!
— А что там?
— Чемодан, только я его весь не потащу. Хочу стать звездой лугов полей и рек. Мне нужна моя одёжа!
— Ты пойдёшь пешком?
— Да, а что? Здесь полчаса быстрым шагом.
— А зачем?
— Переодеться мне не во что. — еще раз объяснила я простым языком.
— Пошли вместе!
И мы пошли по дорожке свободно, слегка поглядывая на деревья, из которых мог вылезти медведь.
— И что плохого жена Михалыча в нём увидела, мне интересно… — вслух сокрушалась я, пытаясь дозвониться до Михалыча. — Когда мужчины с деньгами - мы их, значит, любим, а когда в долгах - презирать должны… Но бояться – вряд ли.
— А как он тебя встретил? — спросила Эльвира, которая шла с очень довольным лицом, сопровождая меня за одеждой. — Этот бугай никого не впускал.
Я решила, что женщина давно мечтала покопаться в белье Михалыча, чтобы потом рассказывать туристам как жил Михалыч, что пил ел, где спал и так далее. Хозяйка гостиницы слишком охотно согласилась сопровождать меня.
— Встретил-то по-человечески. Но вид был одичавший. И взгляд такой забавный. Хотите с ним увидеться?
— Его же сейчас там нет, Владивостокские братки под крылышко взяли. В новостях пишут.
— Да, у Михалыча теперь такие друзья!
Мы поулыбались и пошли, зевая по сторонам.
Уже перед хижиной, Эльвира достала бутерброды, обернутые в фиолетовую и в синюю салфетки. По два каждой из нас. И протянула мне фиолетовую.
На какое-то мгновение я заколебалась. Взяла, развернула, откусила кусочек с сыром, потом снова завернула, достала мобильный телефон и, сжав его в руке, посмотрела на женщину.
Эльвира стояла ко мне спиной, задумчиво уставившись на старую лесную избу. Потом вытащила из кармана тряпочку бледно желтого цвета, повернулась и небрежно бросила:
— Мне нужен был такой сосед. Ради него приезжали, селились у меня. Если бы не нашествие полицейских, я до начала зимы … точно бы успела.
Не заметив в моих глазах ничего интересного, Эльвира спокойно прошла к дому, сорвала бумажку-пломбу и толкнула дверь.
Только очутившись вне поля её зрения, я, чуть не упав на колени, трясущимися руками снова набрала Михалыча. Потом сбросила, набрала Ивана. Не получив ответа, дозвонилась мужу.
Лёшка сразу взял трубку, но ответил чужим голосом, выражающим в двух словах презрительное недовольство:
— Чего тебе?
Ой, не время обижаться, Лешка. — подумала я в ту же секунду. Ну сбежала из ресторана одна, так это потому, что ты меня напугал! Прикинулся мёртвым! А я сейчас могу не прикинуться, а на самом деле стать мёртвой. И найдут меня на ветке, сухую и сморщенную, как ящерицу!
Набрав побольше воздуха в легкие, я громко сказала:
— Мне? Ничего! Просто звоню, чтобы сказать «Спасибо» за всё! И прощай!
— Ты уже попрощалась. — заявил муж злобным тоном. — Но я этого так не оставлю!
— Еще раз хочу попрощаться. Лёша, скажи, зачем ты притворился в ресторане мертвым?
— Я не притворился, а потерял сознание! Очнулся, а ты уже признаёшься, что жить без меня не можешь. Обрадовался. …А ты мне лицо исцарапала.
— Мне надо было, как все вокруг, кричать и прыгать от радости, что ты оказался живой?? Или крикнуть «ура, я наследница нашей общей квартиры»? Я такого страха за тебя никогда не испытывала!
— Вид у тебя был, как у девчонки, — неожиданно ласково добавил муж. — Как у испуганной девчонки.
— Я испугалась!!! — крикнула я и зашептала, — Лёшка, мне нужно, чтобы ты срочно вызвал помощь к дому Михалыча в лесу, у озера. Я наблюдала за ней. Мне нужна помощь. Если не буду выходить на связь – всё, значит меня нет. Я – восьмая русалка.
— Плохо слышно, Вик. Что ты такое сказала? Михалыч здесь, мы все вшестером у Раисы на полу спали…
— Боюсь, она услышит. Леш, ты вызови подмогу, скажи, что Эльвира… — я снова крикнула на него, — Я развожусь с тобой, но очень благодарна за все совместно прожитые годы!
Эльвира все еще находилась в хижине у окна, она стояла и смотрела на меня, слегка покачиваясь. Мне не показалось, что она тронулась умом.
— Проклятье! — сказала я, когда она поманила меня рукой.
— К дому Михалыча, слышишь? К его хижине, нужна полиция и собаки. Быстрее! — проговорила я в телефон.
— Зачем собаки?
— Меня искать. Кажется, старший по званию следователь, который меня охранял, уже не сможет помочь.
Воспоминания просто взяли и зажглись, словно в голове включили лампочку. Все, что видела в гостинице Эльвиры, как и её сотрудничество с полицией, было фальшивым. А затхлый запах на самом деле был таким, потому, что она имела тайник, до которого добралась, когда все уехали. Где-то в подвале. Я должна была понять это с самого начала. Напиши про меня… напиши…
Сначала испуганной белкой помчалась в лес, потом вспомнила про диких зверей, почти севший до нуля телефон и, не уставая себя ругать. вернулась к просеке.
Мне пришло в голову, что, видимо, Иван привёл в «Пегас», как приманку, но неосознанно. Либо он тоже подозревал, только не мог найти улики. И теперь не отвечает на мои звонки, потому, что его она раскусила, что он её раскусил! Погубила моего парня! А никто не поверил! Но почему Катя созналась, если это не она??
Ивана больше нет.
От этой мысли я испытала безнадежную тоску.
Эльвира стояла возле дома и смотрела на меня спокойно, как на дурочку, которая носится туда-сюда. Ничто не предвещало, но вдруг она резко сорвалась с места и пробежала расстояние в стометровку за две секунды. Я даже не успела пикнуть, как мой рот залепил скотч, я оказалась у неё на плече и она побежала со мной в лес, в густую чащу.
Так гепард бежит за добычей, легко и резво. Ловит косуль и антилоп. Только он их на месте ест. А меня в лесную чащу уносит.
Через несколько минут тряски нас отбросило в сторону, я увидела над собой кусочек неба, и глаза тоже залепил скотч. А в мою руку вонзилась игла, превращающая людей в легких сказочных созданий, которые заворачиваются в темную плёнку и усаживаются на ветки.
И тут же раздались дикие вопли, мужские, женские, выстрелы, шорох, ма т, угрозы. Боль в руке усилилась на мгновенье, потом мне оторвали скотч от глаз вместе с ресницами, потом от губ вместе с губами, и я поняла, что теперь меня тащит куда-то уже мужчина. Причем ему тяжелее меня тащить, чем Эльвире. Он задыхался, хрипел и повторял «Госпди!».
Я попыталась озираться, когда мы выбежали из леса. Увидела облаву.
К дому Михалыча подъехала скорая, выбежали еще несколько человек, как тараканы. В общем, все походило на инсценировку.
Но мой храбрый рыцарь был в такой одежде, что я его даже не узнала. А когда стянул свою черную маску, испытала восторг.
Он был кратковременный. Несколько секунд.
Восторгу помешала карета скорой помощи, куда меня рыцарь закинул на кушетку, тут же расстегнули куртку, разрезали кофту и прицепили на грудь липкие круглые наклейки, вставили капельницу, оттянули веки, открыли мой рот… На пальце зажим, вопросы, вопросы… Имя, сколько пальцев, ощущения, сбои ритма, дыхание, где болит, что болит.
— А откуда вы все появились?— жалобно спросила я, и я опять услышала, как его голос повторил «Господи».
— Вы все время были здесь?
— Мы уже были на пути к «Пегасу», шли через лес. Господи... Как быстро… Ты была…
— Никто вас не заметил!
— Мы очень осторожны.
— Вы давно поняли, что это она?
Иван покачал головой.
— А когда?
— Сегодня утром.
— Вы думали, Михалыч?
Он кивнул, глядя на меня своими бессовестными яркими глазами.
— А почему Катя призналась в его доме, если это он?
— Реакцию на её признание увидеть...
— Донской не обрадовался, да? ... И повезли показывать его жертвы.
— Тоже не обрадовался. — сглотнув быстро ответил следователь.
— Катя просто роль сыграла, она жила в отеле и ничего не заметила?
— Она её раздражала. Недостаточно похожа…
— На кого?
— Две сестры. Младшая и старшая.
— У Эльвиры есть младшая сестра, и она ревновала к её успеху? Как ты рассказывал про Катю? В этом все дело?
— Буду допрашивать, узнаю.
— Я сильнее всех похожа, вы сделали анализ и поняли, что там на ветке её сестра?
— Нет, её сестра жива. У неё семья. Вика… никто из нас не хотел, чтобы ты…
— Умерла? Да ладно, я была согласна помочь. Страшно, конечно. Когда меня отпустят?
— Когда промоют кровь, и желудок сейчас будут.
— Нет!
— Да, — ответила врач, которая уже приготовила зонд.
— Я только откусила!!! И кофе два глотка...
— Мы не знаем, что было в пище и жидкости.
Пока меня промывали какой-то клизмой, Иван держал за лапу и считал пульс. Или просто держал, поглаживал.
— Я не хотел, Вика, я не хотел. Никто не хотел. Выполняли приказ. Ты не знаешь, что я там почувствовал. Улик не было, следов не было. Твой муж всё правильно заявил. Мы не имели никакого права… Это всё вне закона. Мы должны защищать гражданских…
Когда спазмы утихли, я смогла сказать охрипшим голосом:
— Журналисты часто становятся свидетелями преступлений. Это опасная работа, и меня можно использовать. Опасная, мало оплачиваемая, зато интересная. Клянусь, что точно знаю, если мне бы предложили спасти чью-то жизнь, поймав маньяка, я поступила бы так же. Не раздумывая согласилась. У меня нет детей, родителей, нет тех, кто будет страдать, если не получится.
— Я себе этого никогда не прощу, Вика. Только бы с тобой ничего не случилось.
Иван поехал с нами на скорой не спуская с меня глаз. Я тоже постаралась насмотреться вдоволь. Но мы больше ни о чем не разговаривали, поэтому под действием неизвестно чего, я заснула.
А когда проснулась - меня выгружали на каталку и накрывали одеялом.
Оказалась в больнице сначала Артёма. Потом Владивостока, затем снова вернулась в Артём.
Когда мне звонил Михалыч и редактор, по шее бегали счастливые мурашки. А когда я листала новости, созданные без моего участия, приходилось очень нелегко.
От неизвестного источника в комментариях все узнали, что в комнате Эльвиры была старая ванная комната. Под стиральной машинкой – вход в подвал, где кроме старых штор, истлевших журналов и газет, разного тряпья, было еще кладбище домашних животных. И лесных тоже. Оперативно-розыскная группа сумела установить, что помимо продуктов, в городе Эльвира охотилась за кошками. Чего никто не мог сказать, да и она тоже — сколько конкретно времени прошло с момента первой насильственной смерти от её рук.
Мне часто вспоминались ее руки и Маркиз под мышкой. Кот ужасно располагал к себе. Её даже не подозревали, наверное, из за милейшего доброго кота. До последнего дня Эльвира выступала как свидетель. Глуповатая, спокойная, уравновешенная. А потом я представила Катерину — как сотрудник под прикрытием спокойно стучится к ней в комнату, чтобы узнать будет ли завтрак.
Врачи еще могли бы спасти Сергея Ивановича, будь он со мной не один. Его нашли в машине на заднем дворе гостинного дома. Маркиза нашли в её комнате парализованным, неподвижным. Его откачивали на месте, как могли. Маркиз очень хотел жить, за его выздоровлением наблюдала в новостях вся страна.
Та, что это всё сделала, потеряла надежду найти человека для удовлетворения дьявольской жестокости. Хотела женщину, темноволосую русалку. А пришлось довольствоваться собственным прикрытием - добродушным толстеньким котом.
Я ей помешала издеваться над животным, когда приехала, возможно поэтому Маркиз остался жив и попал в чьи-то добрые руки. Желающих было очень много, насколько я поняла его взяла к себе сначала Лида, которая снимала видео с котом из клиники и очень мило с ним мурлыкала.
Меня выпустили шесть дней спустя, только когда удостоверились, что здоровью ничто не угрожает. В кофе, который принесла Эльвира, она ничего не добавила, а бутерброды были начинены всякой гадостью, вызывающей слабость, аритмию и прочие прелести.
Из больницы меня встречали, конечно, корреспонденты, любопытные, кто прознал, где я, Марк Комаров, Давид с Рамоной, Настя с хорошеньким слащавым Мироном, муж, и Михалыч с женой.
Я впервые увидела это чудо природы – рафинированную брюнетку схожую со мной разрезом глаз, носом и губами.
Скулы её были шире, волосы гуще, целая копна, а на руках множество серебряных колец. Даже на большом пальце.
Кольцо с авантюрином Ольга носила. Она выглядела совсем молоденькой. Ухоженной и богатой. Брови были тщательно оформлены, сидели, как приклеенные, интересной изогнутой формы. Жена Михалыча тоже была отшельницей, год почти безвылазно сидела в одной из квартир Владивостока. Вечером иногда выходила на полчасика гулять с друзьями и большой собакой, но всё равно боялась Михалыча.
Как они будут всё это разруливать, я не понимала. Одно радовало – суровый дикарь слегка расслабился. Лицо его начало приобретать благочестивое выражение, а на меня Донской смотрел осторожно, с уважением.
На какое-то мгновение перед мысленным взором он представился обросшим пугалом, каким я его увидела при знакомстве. Стоял на пороге и не пытался меня прогнать, потому что я была похожа на эту его Оленьку.
Муж стоял с большим букетом, дрожал от холода. Но вид у него был довольный. Лёшка купался все это время на волнах славы, поэтому, гордо задрав подбородок, смотрел на меня сверху вниз. А я заметила, как из-за угла, словно дикий кот выглядывает нечто знакомое и совершенное – мой следователь. Он не приходил больше ко мне, бросил фразу, что если судьба … то значит судьба. А если нет, значит нет. Я его и не доставала. Работа важнее. Но тем не менее он пришел. Исчез за углом, как только понял, что я в ту сторону смотрю. И больше не появился.
Мы увиделись, на мгновенье.
Мне почему-то хватило, чтобы настроение взвинтилось до верхней, наивысшей отметки по шкале удовольствия. Лёшка быстро вернул его на место сопливо признавшись в вечной любви. Этот ненормальный муж приходил навещать каждый день. Сначала он буквально ошалел от страха и перечитывал мне последние новости, показывал, что пишут люди. Никак не мог взять себя в руки, строчил в прокуратуру одну жалобу за другой, которые я письменно тут же опровергала, призывала его успокоиться и не сражаться с ветряными мельницами беззакония.
Лёшка наговорил полицейским на несколько статей по оскорблениям, и чуть не угодил на пятнадцать суток, но так как всё освещалось в сети, его «отбили» народные сочувствующие. Он вообще, вел себя, как будто я спокойно с ним вернусь домой, везде об этом писал и был уверен, что мы продолжим семейное счастье.
Писал в комментариях он и о личном. Например, что в то утро, когда я ему позвонила, он проснулся не со жрлицей любви, а на полу в тёплых объятьях - между Ларисой, Давидом, Рамоной и Ольгой, которая убедилась, что Михалыч в гостях у местной шайки предприимчивых бородачей. Поэтому согласилась на приглашение и приехала вместе с Рамоной на встречу с Раисой Захаровной. Посиделки затянула Лариса и мой муж, решили остаться ночевать.
Михалыч явился под утро страшно пьяный и гордый - у него была достойная работа и крыша, как он раньше только мог фантазировать. Теперь не придётся искать клиентов, рыть носом землю и ублажать все их капризы. Теперь он возглавлял солидную фирму за приличную зарплату и мог снова заработать свой мильон, чтобы потом открыть что-то личное.
Бабушка Раиса Захаровна слегка перепутала парнишек после нескольких коктейлей, и вцепившись в рукав Давида увезла к себе в гости, вместо моего мужа Лешки. Когда поняла, решила, что это к лучшему. Начала дятлом ему долбить – такой работяга, как Алексей Донской и в мыслях не хранил умерщвление любимой жены. Вел себя невинно, как барашек, и заделается вегетарианцем ради Ольги, если она такая же тупая, как та деревенская курица, которую мужчина на природе в деревне купил и любимой сам приготовил.
Соседка Ленка не соизволила узнать у меня как здоровье, зато я узнала кое-что важное. Верить мужчинам вообще нельзя. Врут, как по маслу. Ленка с тем начальником, что никогда не изменял жене по его словам, была в отношениях. И эту любимую жену он ради Ленки успел бросить, официально только не успел развестись.
Именно с ним Ленка посовещалась насчет моей кандидатуры. А на похороны в Москве явилась вся в черном, встав рядом с женой и двумя совершеннолетними детьми. Вдова Сергея Ивановича выглядела намного лучше Ленки, она сказала, что её муж герой и всегда будет таким для неё и детей, а потом дала Ленке прямой удар в челюсть и вышла из зала прощания.
В новостях писали, что у Ленки вывих, а не перелом. Защищали вдову, у которой были смягчающие обстоятельства и аффект, могут только штрафом - оплатой лечения наказать. В общем Ленка была унижена, а за обманутую жену вступился народ.
Меня задним числом хотели уволить, но опять же, какая-то добрая фея написала об этом в интернете и меня повысили с помощника журналиста до фотокорреспондента. Зарплата увеличилась на двадцать пять процентов. Редактор звонила каждый день, главный редактор через день.
А потом мы с Алексеем почти сели в самолёт, когда я ему призналась в неверности.
— Ну и что? — сказал муж сверкая на меня слезами, — Это из мести. Я понимаю. Можно подумать, я не догадался. У тебя были все основания ненавидеть меня и отомстить с первым попавшимся. В тот вечер, Вика, когда я понял, что ты не вернешься домой, мы тоже тебе изменили. И это было в последний раз.
— Я поняла, вы так с соседкой попрощались.
— Попрощались, да. Один раз и всё. Каждый понял, что продолжать нет ни смысла, ни желания.
— А я не попрощалась.
— Ты тоже попрощалась! — оказал на меня давление муж. — Мы едем к родителям, которые перенесли дату юбилея и ресторан, они ждут нас вместе. Будем решать, что делать с квартирой. Мама говорит, надо переезжать.
— Почему переезжать? Куда? Сюда?
— В другое место. Твоя подруга отказывается переезжать, поэтому мы с тобой… пока поживём у родителей, а квартиру будем сдавать до продажи. Купим другую.
— А потом Ленка купит другую. — усмехнулась я. — Она в тебя влюблена?
— Без памяти, — подтвердил муж. — И её некоторые чувства невольно передались мне. В конце концов, она загнала меня в угол. Присылала такие изображения, что я начал тебе изменять, но не с ней. Я прилагал все усилия, чтобы она не оставалась со мной один на один, там такое начиналось… Вика, мы должны с тобой посмотреть на всё, как взрослые люди
— Вот именно, — ответила я, — Можешь гулять спокойно. И тогда жена тебе будет не нужна.
— Я только тебя люблю. Ты мне всегда нужна, Вика. Просто от тебя недостаточно инициативы. Я всё время думаю об этом, а ты не нападаешь на меня.
— Ах не нападаю? Значит, мне этого не надо! И вообще мне всё равно на твои чувства. Мы возвращаемся, но жить ты будешь сам, как хочешь.
— Он даже не попытался обезопасить тебя, Вика. Не пытался защитить.
— Да, и поэтому…
И поэтому я подумала, что если сейчас улечу с мужем, всё исчезнет. Нет никакой судьбы. Не приведет она нас друг к другу. А если я останусь, возможно, мы встретимся. И тот самый первый встречный узнает, что я люблю сильнее, чем нашей единственной ночью. Я должна остаться здесь. С «если» и «возможно», как бы Иван не прятался. Потому что он еще не улетал в Москву.
«Убегу от мужа, чтобы не догнал. Пойду, куда глаза глядят. Хоть к Михалычу с Ольгой, пока они не уехали. Или к Раисе Захаровне. Или в администрацию города Артёма. Только бы перечислили аванс. … Отпускные закончились».
Я написала, что остаюсь, братишке, который как раз навещал в больнице Ленку, чтобы убедиться и доложить мне о её самочувствии. Брат по своей инициативе прислал мне перевод, словно мысли прочитал. И посоветовал выйти из самолёта, пока не убрали трап.
Ну что, я так и сделала.
Сказала, что нужно срочно водички и в туалет, прошла по салону, добралась до выхода из самолёта и удрала.
А на выходе из аэропорта закрыв глаза, принялась мечтать и воплощать в жизнь.
Зашептала крепко зажмурившись:
— У меня все получится, он меня полюбит. Я найду зеленоглазую мечту! Я буду счастливой. ... А что я скажу, когда найду? Скажу, что забыла попрощаться.
Бегать самой за мужчиной, когда ты замужем так себе занятие. Я открыла глаза и оглянулась. Лёшка за мной не прибежал, самолёт должен уже скоро взлететь. Тогда направилась туда, где были видны взмывающие в небо авиалайнеры.
Как там Ленка произносила? Свет звёзд из вселенной бесконечный, луч света которого я храню в себе и несу сквозь себя... пройди через... мое тело и сквозь мою душу.
Кажется что-то такое... Надо попробовать.
Бывшая подруга Ленка поэтому и бывшая... Есть у неё счастье или только свернутая на бок челюсть? Разве она об этом мечтала? ... Нет. Но на своих тренингах Ленка убедилась, что желания исполняются. Причем только с помощью медитации по настоящему можно добиться своего не нападая на человека физически.
Ага. С помощью медитации. И личных сообщений с картинками.
Я вздохнула и сфоткала свою мордаху. Отправить ему что ли? О, что же делать? Как я бы с удовольствием напрыгнула с разбегу на бедного Петрова Ивана Дмитриевича. Но лучше не бегать за мужчинами. Ни-ког-да.
Попробуем медитацию. Для неё вообще-то нужна тишина, коврик, поза лотоса. Надо сесть замереть и просить, просить, просить, пока не устанет мозг, язык не отсохнет и ноги со спиной не отнимутся.
Повторение много много раз всяких мечт вслух и восхваление себя любимой помогает, но почему? Да потому, что высший разум устает от этой долбёжки. И свет во вселенной устает, он даст добро попрошайке. "Да на! Только замолчи! Утомила!"
Ладно, скажу, как есть.
Я зажмурилась еще раз, развела руки в стороны и зашептала под звук взлетающего самолёта:
— Пройди свет вселенной сквозь меня. И пусть исчезнет всё зло во мне и пусть останется только добро. Сила вселенной, прошу, то, что я придумала и о чем мечтаю, ты, пожалуйста подпитай, а мечта моя, становись сильней, вырастай! — Я перевела дух и поняла, что опять забыла, что дальше. Слишком давно Ленка мне это рассказывала и мечтала вместе со мной. Еще до своего замужества. ... Ладно... Еще разок...
— Радость мечты моей в её воплощении... расти и становись возможностью. И пусть станет явным задуманное мной и сказанное мной, я встречусь с ним, да будет так, аминь! Спасибо...
— Вика…. Признайся, что самое ужасное с тобой случилось в жизни? — спросил меня знакомый голос прямо над ухом.
— Спасите...
Зеленоглазый монстр дышал мне в лицо, в мои зажмуренные глаза. Я чувствовала, как пахнет его одеколон и мокрая куртка, и псиной какой-то от него слегка пахло и керосином. Он молчал так зловеще, что я боялась отжмуриться.
— Неужели это ты?
Он еще ближе прошептал понюхав меня, как собака:
— Я.
— Но почему? — спросила, как истинный журналист, хотя мне хотелось плакать.
— Потому, что для меня самое ужасное, что я хотел отпустить тебя. И не искать тебя. Даже в больницу не пришел, хотя меня туда тянуло. — он злорадно засмеялся и добавил, — Не знаю, что со мной, как будто я болен. Думал, что найду потом другую, с тёмными волосами, с похожими глазами, с такими же тёплыми, даже горячими гу... ба... ми... Я был в таком состоянии, что все начали подозревать. И тогда ... убежал. Я прятался... страдал, но… Ты сама осталась.... Так что...
— Я не осталась, меня из самолёта выгнали, за мной сейчас муж придёт... А-а-а-а... Па-ма-гите!!! Убив-а-а-а-ают!!! — заорала я осипшим от страха голосом и дурниной погнала прочь, не увидев ничего вокруг, потому, что зажмуренные во время медитации глаза не сразу сфокусировались на дороге. Бежала я недолго. Такая чудесная, но злая сила вселенной остановила - я врезалась в железный столб фонаря. Вокруг запели птички, закружились искры. Когда повисла на руках этого злодея, который обошел всех в своём злодействе, он спросил:
— Ты куда?
— Отпусти меня, я лучше с мужем буду жить! Отпусти, здесь же люди смотрят. Тебя найдут.
Я теперь точно знала, что заклинание соседки Ленки сработало, но не так, как мне хотелось бы. Вот с чего я взяла, что он второй убивец? С чего? Потому, что там в лесу оказался рядом ппервый в черной маске с двумя прорезями для глаз? Или потому что при ведении дела допустил близость? Быстрое слияние с главным ответственным журналистом и жертвенным барашком два в одном. Стараясь скрыться от второго похитителя темноволосых с такими глазами и губами как можно быстрее, я влепилась в столб и у меня на лбу растёт шишка и бровь болит...
— Вик... Вик, я тебя... кажется... больше не отпущу!
— Ты меня здесь убивать будешь, да? При всех?
Я приоткрыла один глаз. Зеленоглазый демон выглядел привлекательно и свежо. Такой симпатичный, господи прости. Я что, совсем сбрендила? У него фантазия убийцы, а у меня в жизни полный кошмар. Я только что загадала желание, произнесла какую-то мутную просьбу, и он явился, снова из ниоткуда.
— Вик... Я не понял...
— Все, я поняла. Ты второй из преступников. Давай не здесь и после прощального поцелуя.
— Здрасте, приехали! Вика, сильно головой ударилась?
— Сильно. Но что бы ты там не задумал, я снова постараюсь сбежать и буду кричать.
— Вик, ты что, думаешь я ...
Он замолчал и уставился на меня как ребенок пятого класса на двойку в дневнике. "Вы что, мне её всё таки поставили, Виктория Васильевна? Что же теперь будет? Меня же дома накажут!"
– А что ты тогда выловил меня... Русалка-мужик…
— Вика, я ушел с работы прямо посреди допроса, выкинул такое уже третий раз, хотя раньше... Вик, ты что меня подозревать вздумала??
— Если успею, позвоню в службу спасения, — сказала я и медленно сунула руку в карман, чтобы набрать "SOS" комбинацией кнопок, как меня научил Давид.
— Меня все засмеют на работе...
— Ага. — согласилась я, — А потом посадят.
— Ты правда меня подозревать начала?
О, обиделся опять.
– А как же мне не подозревать! Я все время тебе верила, а ты плёл паутину, – забубнила я. – Вот скажи, как она могла одна такое сделать? И ко мне ни разу не зашел, я ждала... А тебя все нету и нету. То есть... я сначала не подозревала, но ты же сюда на каждое дело летал, кроме первого. Ты мог, как Михалыч взять и на машине приехать. Три дня и приехал, убил, потом уехал. Никто даже не знал...
– Почему же ты... Михалыча не подозревала?
– Я его тоже сначала... потом получше узнала и подумала - нет, этот не мог, – сладким голосом проворковала я.
— А я, значит, мог!
— А ты был вообще с самого начала мой главный подозреваемый. Я подумала, что ты брат Михалыча.. И вот... не ошиблась, почти... Тут люди, вон, они на нас смотрят. Запомнят, если я пропаду.
— И муж еще придет, с самолёта тебя ссадили. За какие интересно грехи?
— Да из-за плохого самочувствия. Живот у меня ... расстроился. Можно, пожалуйста, перед смертью я схожу...
Я поглядывала на здание аэропорта и на несколько десятков снующих мимо нас автомобилей, а краем глаза заметила, что этот Петров еще и улыбается.
Он взял мою руку и начал считать пульс.
— Ого. Так за что тебя на самом деле из самолёта выгнали? Я видел, как вы зашли на посадку.
– Я же объяснила.
– Вик, ты смеешься или на самом деле думаешь, что я на такое способен?
– Не знаю, но русалка-мужик, как сказал Давид, выглядит как раз как ты. И целуется похоже. И цвет глаз у тебя особенный.
– А я тоже могу тебя подозревать?
— Нет, ну я-то каким боком?
— А вот возьму и посажу на сорок восемь часов!
— Куда?
— В ... постель! Признавайся, за что тебя из самолёта выкинули!
— Я убежала! — воскликнула я несчастным голосом, — Мне хотелось попрощаться...
— Со мной?
— С Михалычем...
— Вика, зачем ты врёшь!
— Я ... на самом деле хотела попрощаться еще раз с Михалычем. Мы с ним... сроднились за это время. А эта Оля не давала нам нормально попрощаться.
— Почему ты просто не можешь сказать, что хочешь быть со мной?
— Потому что... я не хочу.
— Не хочешь??
— Не наю... А ты меня не это?
— Я тебя сейчас так... Вика, какая у тебя потрясающая шишка на лбу, — сказал он, целуя мой лоб. Потом перешел на нос, и наконец я поняла, что это со мной точно русалка-мужик, о котором рассказывал Давид. По легенде мой разум должен уплыть навсегда. И воздух в легких кончился, я начала биться в его руках, а потом он засмеялся и повёл меня куда-то.
А я пошла, позабыв про стыд, юбилей, мужа и свой чемодан с барахлом.
❤️Алиса немного заработалась 🙏 продолжение Прощай соседка_15 НАЧАЛО.