О бузлюках, маёвке и тюльпанах
Сегодня
Что имеем - не храним, потерявши - плачем
Козьма Прутков
Для сельских хлопчиков послевоенных горьких лет, в зачине неповторимой весны лакомством, да нередко витаминной растительною добавкой к хиленькому рациону, были в наличии сладковатые на вкус маковки степных дикорастущих тюльпанов. Бузлюки, так их отчего-то в той стороне именовали и зрелые взрослые, и дети. Обнаруживали мы их по первым листикам, пробившимся на "свет Божий", сквозь едва-едва оттаявшую благословенную землю. Позже, в беззаботное время обучения в сельхозинституте, я узнал, что пунцовый степной цветок официально называется тюльпаном Шренка, по имени Петербургского известного ботаника XIX столетия. В настоящее время данный исчезающий вид занесён Красную книгу, а тогда мы, конечно, об этом изначально не задумывались, а без затей утоляли алиментарные насущные потребности, то есть охотно поедали их. Самостоятельно добывая бузлюки с малой глубины 10-20 см с помощью, заточенной особенным манером палки-копалки!
Эти же вкусные луковицы, через какой-нибудь месяц, неизбежно превращались в прорву червлёных тюльпанов, от каковых прямо-таки багровела сельская степь!
Одно это было для того захолустного края со скупой степной природой, - пленительно-ярким зрелищем!
Тюльпаны являлись глазам той бесподобною красотой, коя не только преображала родную полупустынную безводную степь, но и неоднократно спасала мир от серости быта, от горестей, от жестокостей послевоенного времени и размягчала, может быть крохотку зачерствевшие души наших батюшек, да, пожалуй, и нас самих…
Как-то, весьма удачно, я бы определённо сказал, достаточно суровая степь, принимала другой вид в аккурат под первое мая всякого года! Непреложным атрибутом торжества в послевоенную пору, бытовали народные гуляния. Вообще-то, в это слово, во всяком случае, в сёлах, вкладывался, малую толику обособленный резон. "Маёвку" дожидались как "манну небесную" и достаточно дряхлые старики и младое племя. Те, кому посчастливилось дожить до преклонного возраста - радовались, что перезимовали стужу и связанные с нею проблемы. Это означало, что больше шансов дожить до следующей зимы.
Что касается моей оценки престарелости то это было около 55 лет. А помните в "Трех мушкетёрах" старикану-кардиналу Ришелье на момент осады крепости ла Рашель было 42 года.
В своих записках 16-летний Пушкин пишет: " В комнату вошел старик лет 30". Это был Карамзин. Другой классик Тынянов про Карамзина пишет: «Ему было тридцать четыре года. Возраст угасания".
Вронскому на момент гибели 28-ми летней Анны Карениной - 23 года, старику мужу- 48 лет. Ивану Сусанину на момент совершения подвига было 32 года и была у него16 летняя дочь на выданье.
Марья Гавриловна из "Метели" Пушкина была уже немолода: "Ей шел 20 год". Как видим, время меняет жизнь людей. Когда-то думалось мне, дотяну ли до пятидесяти, а сейчас маме моей стукнуло 94 и слава богу.
На всяком описываемом празднике было человек эдак 20 мужчин: зоотехник и конюх, агроном и тракторист, учитель истории (совсем слепой), ветврач и бухгалтер...
Преподобные отцы наши, являли собой почти классический, послевоенный комплект персонажей, - одноногий, парочка одноруких, незрячий или кривоглазый и один-два обгорелых. Это была совсем ординарная компашка, пожалуй, такая же была во всех российских городах и сёлах в 46- 56 г минувшего века. Являлась она последствием "проползания "по святой земле русской, того "уродливого молоха", каковой, другой раз в течение полувека, вырвался с территории Германии.
Чрезмерно строгие супружницы, безнадёжно и бессмысленно противоборствовали, с особо вредными привычками, своих брутальных суженых-ряженых.
В пору же "маёвки", никаких замечаний и укоризненных суждений с их стороны не допускалось. Спутник жизни, наконец-то, свободно могли хорошенько испить горькую, и приняться вспоминать, под "беломорину" сызнова свежие в памяти события минувшей беспощадной рати. Можно традиционно было: травить весёлые анекдоты, не совестясь, подтрунивать приятелей.
Народ наш российский - нисколько, не древние библейские хананяне. Мы, который уж раз, круто поднимались из пепла, потому что благоговели другим богам и умели насмешничать над собой!
Батя мой, как бывший участник ВОВ, без затруднений поддерживал первую попавшуюся тему, а уж насчёт армейских анекдотов, а также по дамской части - был пользующийся популярностью докой! Басовитый хохот в чисто мужской кампании от его баек, стоял эдакий, что короткокрылая дрофа — страус наших безбрежных степей, и та в сильном испуге взмывала! Откуда взял силу у сына прачки и чумака подобный артистизм - до сих пор никто адекватно не постиг!
В этот же благословенный момент, дамы-мамы, хлопотали над столом, то бишь, над брезентом раскинутом прямо по тюльпанам. Провиант, подвозили с собой, кто что мог. Кто остатнюю банку солений, кто выпечку, кто жареную утку, кто небольшую рыбку, а уж на веки вечные деликатесом были варёные усоногие РАКИ. Причём таких габаритов, что чисто английские лобстеры, или омары, на французском столе, и даже атлантические лангусты - обычно отдыхают! Впрочем, может быть, это мне, четырёхлетнему бедокуру, так представлялось!
Мы, мелюзга, от 3 до 10 лет, - гонялись, с визгом и беззаботным смехом, по степи и по широкой балке, спешно собирая букеты тюльпанов, по принципу - кто больше! Там имелись в наличии преимущественно кумачовые!
Нынче коротко расскажу опять-таки о запомнившуюся историю с тюльпанами, из моей беспечальной молодости.
Приехали, в оны дни в мае, на открытом кузове бортового "газика", в достаточно удалённый уголок нашей скупой, пыльной степи - на солёное озеро Цаган-Хаг. Озадачились мы стремлением, беспрепятственно попасть на один из достаточно многочисленных островов, разбросанных на протяжении сотни километров по всем лиманам, образовавшимся в прежнее время из многоводного озера.
Целой ватагой, это несколько семейных чет: Яцына Александр и Татьяна, Луговенко Анатолий и Валентина, Гапоновы Пётр и Лидия, самые новобрачные - ваш безропотный слуга с Татьяной и ещё чуток нестарых пар. Принялись дружно засучивать длинные штаны, с тем чтобы перейти вброд по солёной, непролазной, преимущественно илистой, стылой, по нашим субъективным ощущениям, рапе 100-150 метров, в самом узколобом пункте, на вожделенный остров.
В ожидании самородного тотального дива мы за час, конечно, все достигли намеченную цель! Дьявольская жажда лицезреть диковинки сильна!
Нам представлялось, что в этот час и есть, тот банальный случай, когда "потенциальный риск - заслуживал оного"!
Даже превосходно зная куда ни на есть продираемся и что непременно лично увидим - всё в равной степени мы будем изумлённы, открывшимся нам видом! Нам предстояло насладиться «морем разливанным» из тюльпанов, к тому же не заурядно пунцовых, а всех тонов радуги! Здесь и чисто-белые, и жёлтые, и апельсиновые, и комбинированные, как их в той закраине именуют - желто-горячие! Всё данное в диком естестве! Замечу, это производило на нас сильное впечатление, по-видимому, ещё и потому, что цветное фото было диковинкой, телевизоры уже появились, но черно-белые. Театры нам были недоступны из-за удаленности, кино - конечно, соцреализм, без излишних видовых сцен. Нечего тратить драгоценную плёнку на пустяки! Ну хлеб какой-никакой был, а вот со зрелищами как-то не задалось.
В этом месте малую толику отвлекусь, от местных многочисленных находок.
Из далёкого Амстердама доставил в одно прекрасное время в Россию, результаты бессмертных трудов их селекционеров-цветоводов. Да, они там, бьются как рыба об лёд над радикально новыми экземплярами и раскрасками, дабы чем-то изумить подлунный мир.
Это у них легко получается.
К примеру сказать, заморские сорта и межвидовые гибриды, таковые как Фостера, Кауфмана, как моему явилось взору, иногда поскромнее наших "туземных" будут!
А в этом месте, - хапай не хочу, её Величество Природа, сама создала диво редкое, классифицированное как "тюльпан Шренка", да ещё и в глухомани на моей малой родине!
Вот экие природные феномены нередко имелись на безграничных просторах нашей особо большой и неохватной державы. Мне кажется, символичным, что соседний поселок и назывался Приволенский, а столетние села Дивное, Приютное, Изобильное!
Вот опять-таки притча по заданной теме, что называется. В одно прекрасное время с ребятёнками своими сорвал я, на подобном же поле, только лишь один-одинёхонек тюльпан и подал, представляется старшей дочурке Еве. А тут как обухом по голове вместо отрады трёх или четырёхлетнее дитятко, с печалью заявляет, недвусмысленно показывая на поле: "Папа, кажись, одного цветка там не хватает..."
Чей-то пребывал глас? Может, промысел божий, пришёл на помощь ей чтобы сформулировать фразу?
Мы своим беспечным отношением к оному цветку, даже и не помышляли, что подобный подход приведёт к тому, что спустя 35-37 лет, наши тюльпаны запишут в Красную книгу!
Кто по большей части делал гадости божественной природе, мы, шпингалеты, тем, что трескали луковицы, вырывали охапками самые распрекрасные экземпляры, каковые в вазах обычно живут 3-5 дней, или взрослые дяди, которые корысти ради прилетали на военных вертолётах, буквально выкашивали такие острова и увозили все тюльпаны в Москву!
Это была ода цветочку аленькому...
9087