Вот и пришла пора попрощаться с дачей до весны. Вы замечали, что осенний вид участка помимо грустной нотки дает нам еще и невероятное ощущение пространства? Глаз теперь способен охватить сразу всё (ну, или почти всё), ведь нет той буйной зелени, за которой прятались отдельные уголки сада, дающие некую таинственность, недосказанность и приятную неожиданность открытия. Зато появились простота и ясность.
Да, мир вокруг преобразился, стал более прозрачным, обозримым. Практически голым, однако не менее притягательным.
Грядки пусты, но в их нагой геометричности есть своя прелесть. Ощущение порядка? Возможно. Из всех посадок осталась лишь петрушка, которая на сегодня заменяет нам весь прежний спектр свежей зелени. Она и после снегопада выжила.
Мы, конечно, еще приедем, чтобы укутать кое-что из растений, когда станет холоднее. «Вигвамы» над молодыми деревцами и кустиками уже стоят, осталось только накрыть их спанбондом.
Влагозарядный полив продолжается до последнего момента, пока не смотаны шланги.
Вот и вода окончательно перекрыта, и холодильники разморожены, и окна в доме запечатаны. Можно уезжать. Немножко грустно и весьма хлопотно все это.
Но главная наша печаль связана с невозможностью обогреть всех сирых и убогих, прибившихся к нам. Это я про кошек. Все лето, помимо нашей прынцессы Дуси, чаще всего столовались у нас Муська и Симка. Истинных имен не знаем, это мы их так зовем. Они уже второе лето тут кормятся. Сейчас у Муськи четыре совершенно диких рыжих шустрика. Окотилась она где-то в другом месте, но трижды в день приходила требовать (не просить, а именно требовать!) еду. А как же иначе? Включала «яжемать!» и, будьте любезны, обслужите. Примерно в возрасте двух месяцев она привела котят в наш огород и поселилась с ними под баней. Совершенно отощавшая (подросшие котята ее нещадно высасывали), она бежала к ним с полученным кусочком колбаски, а сама ложилась рядом и наблюдала, как котята едят. Конечно же, мы стали покупать корм на всю ораву. А куда ж деваться? Котята совершенно дикие, при нашем приближении тут же удирали и прятались, даже на еду не реагировали, пока мы не отойдем в сторонку. То есть, о том, чтобы пристроить их в хорошие руки, не могло быть и речи. Их еще и не поймать.
А в начале октября прямо у нас во дворе окотилась и Сима. Как там у Сергея Михалкова? «Родились у нас котята, их по счету ровно пять…». Так и у нас – ровно пять. И что нам с ними делать? Мне несколько раз задавали вопрос:
– А чего вы их не утопили?
– А вы смогли бы это сделать?
– Нет.
– Вот и мы нет.
Устроили всех в большую коробку, утеплили ее пеноплексом, а когда изрядно похолодало, занесли в дом. Выбора у нас не было. Они ж на нашем подворье родились, вроде как, мы и несем теперь за них ответственность. Те, муськины шустрики, не пропадут, она их уведет еще куда-нибудь, а у этих только-только начали глазки открываться.
В общем, из деревни мы возвращались большой компанией из трех человек и семи кошек. Стоило мне набрать скорость, как кошки начинали голосить. Дуся в переноске на коленях у своего хозяина на переднем сиденье и Сима с пятью котятами в большой коробке на заднем сиденье со своим будущим хозяином, который все два часа, что мы потихоньку ехали, пытался не позволить ей вылезти из коробки. Ее будущий хозяин – наш старший сын. Он решил оставить себе кошку и одного котенка, а остальных будем пристраивать в добрые руки, когда подрастут. Теперь эта большая коробка стоит в его квартире. Деревенская бродяжка Сима, оказалась умницей, приняла лоток как должное, правда, перед этим целые сутки терпела. И мы облегченно выдохнули – можно оставлять питомицу, впоследствии стерилизовать и спокойно жить дальше.
Вот с таким необычным урожаем вернулись мы нынче с дачи. Теперь ходим к сыну нянчить малышей, благо, что живем рядом.
И конечно же, переживаем за тех рыжиков, что остались в деревне. Перед отъездом купили им два больших пакета сухого корма и положили под баню, где они прячутся. На какое-то время хватит.