Сегодня расскажу об интересном существе, связанном с периодом перехода в зиму. Привет из Карелии: сегодня про Кегри.
Первое письменное упоминание о Кегри как об одном из языческих божеств карелов встречается в предисловии к переводу Псалтыри М. Агриколы: «Kakri se liseis Carian cassuon» (Кегри прибавлял прирост скота). Это был бог-покровитель домашнего скота и посевов зерновых.
Как пишет М. Хаавио, 1 ноября день Кегри активно отмечали в Саво и Карелии еще в XVII — XVIII веках. Исследователь подчеркивает именно аграрный характер праздника. За неделю до праздника выбирали лучшую, чаще всего годовалую овцу (kekrilammas - овца Кегри), отделяли ее от стада и усиленно кормили, готовясь к жертвоприношению.
Резали овцу в доме в полночь, когда новый год сменяет старый, или под утро, часа в четыре. Освежеванную тушу сразу же ставили на огонь, варили ее целиком: с головой, ногами и внутренностями. Солить варево и пробовать его имел право только самый старший хозяин дома. Пока не будет готово это мясо, никому из членов семьи нельзя было ничего есть (во избежание болезней). Затем начинался пир, одним из условий которого было съесть все мясо без остатка . Этот ритуал продуцировал сытость и благополучие в наступающем году.
Кратковременность самого праздника Кегри подчеркивается во многих пословицах: Ei hai ainos kegri kesta, eigo ainos perttiloi pesta (He все время ведь кегри длится, не все время и полы моют); On kerran kekri keuhallaki (Есть один раз кекри и у бедного). Первая паремия, возможно, сохранила упоминание о том, что лиминальный промежуток ухода старого года и наступления нового и в далекой древности (когда смена лет происходила осенью) считался «чистым», подобно тому, каким в мифологической прозе XX века виделось святочное «время земли Сюндю».
Нельзя было оставить без угощения и самого духа-хозяина праздника. Накануне вечером кормили и поили Кегри. Еду относили в хлев, в конюшню; кто-то уносил под большое дерево или неподвижный камень в поле или в лесу; а некоторые - во все эти места.
В день Кегри завершался пастушеский сезон. В Пасху колокольчики вешали животным, а в этот день снимали. Об этом говорят многие паремии, в которых Кегри предстает не иначе как некое одушевленное существо: Kekri lehmalla kellon vei, paasiainen paahan toi (Кекри у коровы колокол унес, Пасха - на шею принесла); Kekrina kello naulaan, paasiaisena kaulaan (В Кегри колокол - на гвоздь, в Пасху - на шею). Именем «кеури» именовался и пастух, который последним пригонял скот в завершающий день выпаса, а также последний жнец во время уборки ржи, оставлявший последний кусочек несжатым. Такой кусочек оставляли еще и в XX веке, но называли его уже в честь христианского святого: «IL’l’an parta» борода Ильи). Если у карелов, как и у русских Pyha IL’l’y (святой Илья) заменил верховного бога Укко, владевшего молнией и громом, то нельзя ли провести логическую цепочку от него к Кегри (через «кеури»)?
Связь Кегри с аграрным календарем подчеркнута в верованиях, связанных с женскими работами. Накануне в пятницу строго запрещалось прясть; определенное количество ниток нужно было приготовить уже до этого, их вешали в сенях на окно. Иначе, пугали, Кегри придет и выклюет глаза или сломает пальцы. В Поросозере считали, что в субботу надо на окно положить пучок или клубок льна: за ним придет Кегри (Kegri kerazen kyzyy, kegrisuovattan pannah ikkunale pelvaspivo libo lii-nukera). Также верили, что к началу нового года все работы должны быть доделаны: к примеру, предупреждали, что Кегри спалит на голове недопряденную куделю (Kegri teiL tyot polttau pian pial ku ei ole kezratty). В Паданах предупреждали даже детей, что кегри перемелет жерновом пальцы тому, кто не напрял ни клубка (Lapsile sanotah: kegri sormet jauhou kivel kel ei ole keria kezrattyy).
В Суйстамо считали, что женщины должны успеть спрясть летний лен в моток кегри, иначе он к дереву привяжет (Naiziel pidi suaja kezapelvahat kegrin viyhtile ku kegri ei puuh sidos). Таким образом, этот мифологический персонаж ассоциируется и с различными божествами судеб, аналогичных, к примеру, греческим Паркам, вяжущим нить человеческой жизни.
В первой половине XX века у тверских карел сохранялся один из обрядов, связанных с днем Кегри - это ряженье. Несмотря на позднюю модель, в нем сохранились некоторые элементы, указывающие на связь с тотемистическими представлениями. Молодежь (а по свидетельствам самых старых информантов, и люди среднего возраста) надевала вывернутые наизнанку тулупы и различные маски с бородами, мазалась сажей, брала ухваты, кочерги, палки, некоторые изображали коней и коров, и шли пугать, чаще всего, детей. Детишки очень боялись этого Кегри, показывали и дарили ему клубки ниток, угощали блинами и обещали больше не баловаться. В результате обхода домов ряженый, персонифицировавший Кегри, был настолько нагружен угощениями, что сложилась поговорка: «Собирает, как Кегри, такую большую ношу, что едва идет» (Kereay ku kegri takkah ruon, odva vai astuu).
В этот праздник элементы маскарада использовали многие карелы, но только тверские переводят день Кегри как пугало-день, а самих ряженых называют кегри: В день кегри придут ряженые-кегри, надо дать шерсти, накормить мясным (Kegrinpaivan tullah kegrit, piday andua viilua, syottia lihahizella). Причем, это относится и к святочному периоду: ряжеными, как кегри, ходили по домам до рождественского поста (Kegrina kaveldih ennen ros-tuonpyhia). У тверских карел само слово кегри обозначает «злого лесного духа, которым пугают детей». Здесь происходит снижение величественного божества до злобного мифологического существа так же, как произошло постепенное нисхождение «золотого короля Тапио» до лешего, практически ассоциируемого с чертом.
(По материалам из Vapaakarjala)