Дверь хлопнула так, что стены задрожали. Настя вылетела из квартиры, оставив ошарашенную тетю Люду в полном одиночестве.
Тишина. Гнетущая, давящая... Людмила Петровна медленно опустилась на диван, не в силах поверить в происходящее. Как же так? Родная племянница выгоняет ее на улицу? Да что ж это такое творится?!
А ведь еще вчера все было так хорошо. Ну, почти хорошо...
Настя вернулась с работы уставшая. День выдался адский — клиенты, дедлайны, начальство... Голова гудела. Хотелось только одного: упасть на кровать и отключиться до утра.
Но не тут-то было.
— Настенька! Ты вернулась, деточка! А я тут пирожков напекла, садись, покушай!
Тетя Люда. Как всегда, хлопочет на кухне, готовит, суетится... Вроде бы заботится. Но почему-то от этой заботы становится только хуже.
— Спасибо, теть Люд. Я не голодная. — Настя устало поплелась в свою комнату.
— Как это не голодная?! Весь день не евши! Садись, кому говорю!
Вздох. Ладно, проще поесть эти чертовы пирожки, чем объяснять в сотый раз, что она не хочет.
Настя села за стол. Тетя Люда, довольная, засуетилась вокруг:
— Вот, покушай, родная. Ты же совсем худенькая стала! Разве ж это дело — целыми днями на работе пропадать? Нет чтобы дома сидеть, за хозяйством следить...
«Началось», — подумала Настя. Каждый вечер одно и то же. Упреки, нравоучения, попытки "образумить". Будто ей снова пятнадцать, а не двадцать восемь.
— Теть Люд, давай не начинать, а? Я устала. — Настя попыталась прервать поток нотаций.
— Вот именно что устала! А все почему? Потому что жизнь неправильную ведешь! В твои годы я уже...
«...замужем была и ребенка родила», — мысленно закончила Настя. Эту песню она знала наизусть.
— Теть Люд, я тебя очень прошу. Давай не сегодня, ладно? — В голосе Насти появились умоляющие нотки.
Но тетю было уже не остановить.
— И квартиру эту запустила! Обои старые, ремонт не делала сто лет. А ведь бабушка тебе ее оставила не для того, чтобы ты тут бардак развела!
Вот оно. Главная заноза, которая не давала покоя тете Люде все эти годы. Квартира.
Настя почувствовала, как внутри закипает злость. Нет, она больше не будет это терпеть.
— Теть Люд, — тихо, но твердо сказала она. — Это моя квартира. Я здесь живу. И буду делать ремонт тогда, когда сочту нужным.
— Твоя квартира?! — Тетя Люда аж подпрыгнула на месте. — Да как у тебя язык поворачивается такое говорить! Это наша семейная квартира! Я тут всю жизнь прожила, между прочим!
— Но бабушка завещала ее мне, — напомнила Настя.
— И что с того?! Ты, значит, теперь единственная хозяйка, да? А я кто? Чужой человек? — В глазах тети Люды заблестели слезы. — Я, может, тоже на эту квартиру права имею! Вот возьму и подам в суд!
Настя почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Вот оно. То, чего она боялась все эти годы.
— Ты... что? — тихо спросила она.
— То самое! — Тетя Люда уже не сдерживалась. — Думаешь, я не знаю, что ты меня выжить отсюда хочешь? Все эти годы терпела твои закидоны, а теперь что? На улицу выкинешь?
— Теть Люд, о чем ты вообще? — Настя была в шоке. — Какие закидоны? Какая улица? Ты же сама ко мне переехала три года назад!
— Ну да, переехала! Потому что ты одна тут пропадала! Кто за тобой смотреть будет? Кто в порядок все приведет?
— Я не просила тебя переезжать, — тихо сказала Настя. — И уж тем более не просила наводить здесь свои порядки.
— Ах вот как! — Тетя Люда вскочила со стула. — Значит, я тебе не нужна? Неблагодарная! Да я все для тебя делала! А ты...
Настя тоже встала. Внутри все кипело от злости и обиды.
— Нет, теть Люд. Это ты все для себя делала. Ты приехала сюда, потому что тебе было одиноко. Ты пыталась контролировать мою жизнь, потому что своей у тебя нет. Ты цепляешься за эту квартиру, потому что больше у тебя ничего нет.
— Да как ты смеешь! — закричала тетя Люда. — Я тебя вырастила! Я...
— Нет! — Настя тоже сорвалась на крик. — Меня вырастила бабушка! А ты появилась, только когда она умерла и оставила мне квартиру!
— Ну и что?! Я тоже имею право...
— Нет, не имеешь! — отрезала Настя. — Это моя квартира. Моя жизнь. И я больше не позволю тебе ими распоряжаться.
Тетя Люда побелела от злости.
— Ах так! Ну хорошо. Я подам в суд.
Настя почувствовала, как внутри все сжалось. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Теть Люд, давай не будем... — начала она, но тетя перебила:
— Нет уж, давай! Думаешь, я не знаю законов? Я все разузнала! У меня есть права на эту квартиру!
Настя устало потерла виски. Голова раскалывалась.
— Каких прав, теть Люд? Бабушка оставила квартиру мне. Официально. По завещанию.
— Ха! Завещание можно оспорить! — торжествующе заявила тетя Люда. — Я докажу, что бабушка была не в своем уме, когда его писала!
Это стало последней каплей. Настю захлестнула волна ярости.
— Что?! Ты... ты хочешь опорочить память бабушки?! Ради чего? Ради квартиры?!
— Не ради квартиры, а ради справедливости! — Тетя Люда тоже перешла на крик. — Я имею право здесь жить!
— Нет, не имеешь! — отрезала Настя. — Это моя квартира. И я больше не хочу, чтобы ты здесь жила.
Повисла звенящая тишина. Тетя Люда смотрела на Настю, широко раскрыв глаза.
— Ты... ты меня выгоняешь? — прошептала она.
— Да, — твердо сказала Настя. — Выгоняю.
Она развернулась и пошла к выходу. Уже в дверях обернулась и произнесла те самые слова:
— Завтра я вернусь. У тебя ровно сутки, чтобы съехать, иначе вызову полицию.
Настя брела по вечерним улицам, не разбирая дороги. В голове царил хаос.
Как до этого дошло? Когда все пошло не так?
Может, три года назад, когда она позволила тете переехать? Или раньше — когда бабушка умерла и оставила ей квартиру? А может, все началось еще в детстве, когда родители погибли, а воспитывать ее взялась бабушка, а не тетя Люда?
Настя не знала ответов на эти вопросы. Она знала только одно — так больше продолжаться не может.
Всю жизнь она старалась быть хорошей девочкой. Послушной внучкой. Заботливой племянницей. Она терпела выходки тети Люды, ее попытки контролировать ее жизнь, ее бесконечные упреки и нотации.
Но сегодня что-то сломалось. Терпение лопнуло, как перетянутая струна.
Настя остановилась посреди улицы. Куда она идет? Зачем убежала из собственного дома?
Домой. Ей нужно вернуться домой и разобраться со всем этим раз и навсегда.
Она развернулась и решительно зашагала обратно.
Тетя Люда сидела на диване, обхватив голову руками. Она не могла поверить в то, что произошло.
Настенька, ее маленькая Настенька... Как она могла так с ней поступить? Выгнать родную тетю на улицу!
А ведь она всегда хотела для нее только лучшего. Заботилась, воспитывала... Ну, может, не всегда была рядом. Но ведь у нее была своя жизнь! Муж, работа... А потом, когда все это рухнуло, она приехала. Чтобы помочь, поддержать...
Неужели Настя этого не ценит? Неужели не понимает, как ей, Людмиле, тяжело и одиноко?
Звук открывающейся двери вырвал тетю Люду из раздумий. Она вскинула голову и увидела Настю, стоящую на пороге.
— Ты... вернулась? — неуверенно спросила она.
Настя кивнула. Она выглядела уставшей, но решительной.
— Да, вернулась. Нам нужно поговорить, теть Люд.
Она прошла в комнату и села в кресло напротив дивана. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Теть Люд, — наконец начала Настя. — Я не хочу, чтобы ты уезжала.
Тетя Люда почувствовала, как внутри разливается тепло. Значит, не все потеряно! Настенька одумалась!
— Но, — продолжила Настя, и тетя Люда напряглась, — так, как было раньше, больше не будет.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила тетя Люда.
Настя глубоко вздохнула.
— Я имею в виду, что это моя квартира и моя жизнь. Я благодарна тебе за заботу, но я уже взрослая. Мне не нужна нянька. Мне нужна тетя, которая будет уважать мои решения и мое личное пространство.
Тетя Люда почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Но я... я же хотела как лучше...
— Я знаю, — мягко сказала Настя. — Но иногда "как лучше" — это не то, что нужно другому человеку. Мне нужно, чтобы ты позволила мне жить своей жизнью. Без контроля, без упреков, без попыток все решать за меня.
Тетя Люда молчала, переваривая услышанное. Внутри боролись обида и понимание, что Настя, возможно, права.
— И еще, — добавила Настя. — Я хочу, чтобы ты нашла свою жизнь. Свои интересы, свои занятия. Ты не можешь жить только моей жизнью, теть Люд. Это нездорово — ни для тебя, ни для меня.
Тетя Люда почувствовала, как по щекам текут слезы. Она и сама не заметила, когда начала плакать.
— Но я... я не знаю, как, — прошептала она. — Я привыкла заботиться о тебе. Без этого я... я не знаю, кто я.
Настя почувствовала укол жалости. Она подошла и села рядом с тетей на диван, осторожно обняв ее за плечи.
— Теть Люд, ты прежде всего — человек. Со своими мечтами, интересами, талантами. Нужно просто вспомнить, какая ты на самом деле.
Тетя Люда всхлипнула:
— Какая? Старая, никому не нужная тетка?
— Нет! — твердо сказала Настя. — Ты умная, энергичная женщина. Помнишь, как ты любила рисовать? А путешествовать? Может, стоит вернуться к этому?
В глазах тети Люды мелькнул огонек интереса, но тут же погас.
— Ах, Настенька, это все в прошлом. Куда мне сейчас...
— Почему нет? — не сдавалась Настя. — Ты еще молода! Вся жизнь впереди!
Они проговорили до поздней ночи. Настя рассказывала тете о курсах рисования, о клубах по интересам, о волонтерских программах. Тетя Люда слушала с интересом, иногда задавала вопросы. Казалось, лед тронулся.
Прошла неделя. Настя вернулась с работы, полная надежд. Последние дни тетя Люда казалась более оживленной, даже записалась на пробное занятие по живописи.
— Теть Люд, я дома! — крикнула Настя с порога.
Тишина.
Настя прошла на кухню — никого. Заглянула в комнату тети — пусто.
На столе лежала записка. Настя взяла ее, чувствуя, как внутри все сжимается от нехорошего предчувствия.
"Настенька! Прости, но я не могу так жить. Ты хочешь, чтобы я изменилась, но я не умею быть другой. Без заботы о тебе моя жизнь пуста. Я уехала к подруге в другой город. Не ищи меня. Прощай. Тетя Люда."
Настя медленно опустилась на стул, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Она хотела как лучше, но в итоге все разрушила. Теперь тетя Люда уехала, и неизвестно, увидятся ли они снова.
В квартире стояла гнетущая тишина. Настя осталась одна — совсем одна в огромном городе. Ей вдруг стало страшно от этой пустоты вокруг.
Что она наделала? Как теперь жить дальше?
Настя обхватила голову руками и разрыдалась. Слезы катились по щекам, капая на смятую записку.
Она хотела свободы — и получила ее. Но какой ценой?
Тяжелое чувство вины и одиночества накрыло Настю с головой. Она не знала, сможет ли когда-нибудь простить себя за то, что случилось.
За окном сгущались сумерки. В пустой квартире становилось все темнее и холоднее. Настя сидела неподвижно, глядя в одну точку и чувствуя, как рушится ее мир.
Она добилась своего. Теперь она действительно одна в своей квартире, хозяйка своей жизни. Но почему-то от этого стало только хуже.