В этом году Нобелевская премия по экономике привлекла внимание не только к достижениям трех выдающихся ученых, но и к важным вопросам, связанным с историей зарубежного колониализма. Дарон Асемоглу, Саймон Джонсон и Джеймс Робинсон стали лауреатами за свои исследования, которые подчеркивают, как институты формируют экономическое развитие стран. Их работы, включая знаменитую книгу «Почему нации терпят неудачу», вдохновили множество дискуссий о роли институтов в экономическом процветании.
С одной стороны, их идеи о «инклюзивных» и «экстрактивных» институтах действительно открывают новые горизонты в понимании экономического роста. Инклюзивные институты, такие как защита прав собственности и демократические процессы, способствуют развитию, тогда как экстрактивные, сосредоточенные на власти и ресурсах в руках небольшой элиты, подавляют его. Эти выводы кажутся логичными и обоснованными, однако критики указывают на серьезные недостатки в их анализе.
По мнению лауреатов этого года, европейцы поселились в самых бедных и малонаселенных местах и создали институты, которые способствовали долгосрочному процветанию
Муштак Хан, профессор экономики, выделяет ключевые моменты, которые ставят под сомнение выводы лауреатов. Он утверждает, что их работа скорее демонстрирует, как современные богатые страны имеют высокие баллы по западным институциональным индексам, чем объясняет, как именно инклюзивные институты привели к их экономическому успеху. На практике многие страны, такие как Сингапур и Южная Корея, достигли значительного роста без наличия этих институтов в начале своего пути. Даже недавний экономический подъем Китая подтверждает, что коррупция и отсутствие инклюзивных институтов не всегда мешают экономическому развитию.
Критика становится еще более значимой, когда речь заходит о колониализме. Асемоглу, Джонсон и Робинсон исследуют долгосрочные последствия колониальных стратегий, разделяя колонии на «поселенческие» и «непоселенческие». В первых, таких как США и Канада, европейцы создали инклюзивные институты, в то время как во вторых, включая большую часть Африки и Латинской Америки, возникли экстрактивные структуры. Лауреаты утверждают, что колонии поселенцев демонстрируют лучшие экономические результаты, однако игнорируют жестокие реалии колониального прошлого.
Критики отмечают, что даже в тех местах, где появились инклюзивные институты, колонизация часто сопровождалась насилием и геноцидом местного населения. Почему же лауреаты не учитывают эти аспекты в своем анализе? Это остается открытым вопросом. Асемоглу сам признал, что его работа не затрагивает моральные аспекты колониализма, сосредоточившись на институциональных последствиях. Однако такой подход вызывает недоумение. Как можно анализировать экономическое развитие, не учитывая его исторические и этические корни?
Кроме того, мейнстримная экономика часто игнорирует важность нормативных вопросов. Экономисты, работающие в рамках традиционных моделей, склонны избегать оценочных суждений, что приводит к изоляции этой дисциплины от других социальных наук. Нобелевская премия по экономике, не входившая в первоначальный список наград, также отражает эту проблему, сосредоточив внимание на узком круге исследователей, работающих в элитных университетах США.
Таким образом, Нобелевская премия 2024 года не только поднимает важные вопросы о роли институтов в экономическом развитии, но и вызывает критику по поводу игнорирования колониального наследия. Лауреаты, безусловно, внесли значительный вклад в экономическую теорию, однако их работа требует более глубокого анализа и осмысления. Важно не только рассматривать, как институты влияют на развитие, но и учитывать, какие исторические обстоятельства и моральные дилеммы стоят за этими процессами.