В комнате висело густое напряжение, словно воздух был насыщен страхом и тайной. Мои глаза, как загипнотизированные, не могли оторваться от окна, за которым, плотно прижавшись к стеклу, стояло существо с бледными пальцами. Казалось, дождь усиливался с каждым ударом сердца, капли стекали по его белой коже, придавая ей молочный оттенок, которого не было в воде, падающей с небес. Когда я снова взглянул на его лицо, оно уже улыбалось мне.
Эта улыбка была словно роза из серых колышков зубов, их было слишком много, за ними извивался серый язык, становящийся темнее, когда существо пыталось говорить или смеяться без звука. В голове возникла странная мысль — будто оно съело слишком много конфет и сгнило изнутри, и в этом нет ничего удивительного.
Несмотря на всю свою странность, это существо за окном напоминало маленькую девочку, по крайней мере, пока взгляд не падал на его глаза. Они были черными, холодными и безжалостными, и хотя, возможно, это был лишь обман моего ужаснувшегося разума, я был уверен, что за этими глазами что-то двигалось. Черви.
Именно они действительно смотрели на меня и хотели войти. С другого конца дома я услышал, как завопила Алисон. Мой желудок сжался, когда мой телефон засветился, и я увидел, что это была Алисон. Я больше не хотел ссориться, не думал, что еще один разговор что-то изменит. Я сказал ей, что хочу расстаться две недели назад, и хотя тот первый разговор был грустным и трудным, тогда мне казалось, что все решено. Я даже надеялся, что со временем мы сможем стать друзьями.
Но на следующий день она позвонила снова и хотела говорить часами, а на следующий — снова и снова. Разговоры оставались неизменными. Я чувствовал, что нам нужно двигаться дальше и найти тех, с кем мы будем более совместимы в долгосрочной перспективе. А она хотела, чтобы мы остались вместе. Чем дольше я сопротивлялся, тем более злой и обиженной она становилась.
К концу недели она обвинила меня в измене, в лжи, в использовании ее. Я сказал ей, что это неправда, и старался быть терпеливым, потому что понимал, что она страдает и ведет себя не в своем духе. Но в конце концов, мне это надоело. Я сказал ей на прошлой неделе, что нам не стоит какое-то время общаться, и с тех пор не отвечал на ее ежедневные сообщения и звонки. И в этот раз мое первое желание было поступить так же. Но она продолжала звонить. Обычно это был всего один звонок или сообщение, и она успокаивалась на несколько часов. Но когда она позвонила в четвертый раз подряд, я забеспокоился, что что-то действительно не так.
Глубоко вздохнув, я ответил на звонок.
— Трэвис, ты здесь?
— Эм, да, я здесь. Все в порядке? Ты звонила мне без остановки.
— Нет, все не в порядке. Я сделала что-то глупое. Я не хотела, правда, я не думала, что это сработает, а потом хотела все вернуть...
— Али, о чем ты говоришь? Я сейчас приеду. Только не открывай дверь никому. Закрой все двери и не открывай, пока я не приеду.
— Слушай, я очень устал, и я не...
— Трэвис, ты должен меня послушать. Дело не в нас. Если ты меня не послушаешь, я боюсь, что ты можешь умереть сегодня ночью.
И на этом связь оборвалась. Я долго смотрел на телефон, мой разум лихорадочно пытался осмыслить все, что она сказала. О чем она говорила? Была ли она сумасшедшей? Под наркотиками? Опасна ли она? Это не звучало как прямая угроза. Но люди иногда странно себя ведут, когда расстроены или страдают. Все же, несмотря на то, что у Алисон были свои проблемы, я не думал, что она могла бы навредить мне.
Я подпрыгнул, услышав глухой удар в заднюю дверь. Первой мыслью было, что это Алисон, хотя я не знал, почему она может идти сзади. Пройдя через дом, я включил еще несколько ламп. Ее отчаянные предупреждения эхом звучали в моей голове. Она звучала очень напуганной, но все двери были закрыты, разве нет? Именно тогда я услышал, как ручка на задней двери начала поворачиваться.
Сердце застучало, я бросился к двери и ударил по ней, одновременно повернув задвижку и замок. Что, черт возьми, это было?
Я подошел к двери и к окну, глядя на заднюю веранду. На улице начался дождь, и было уже достаточно темно, чтобы я не мог разглядеть ничего, кроме маленькой темной фигуры, прислонившейся к двери снаружи. Казалось, это был либо невысокий взрослый, либо ребенок, прижавший ухо к двери, словно слушая меня по ту сторону.
Что, черт возьми?
Она подняла голову от двери, заметив меня. Мгновение спустя ее лицо оказалось в обрамлении окна и внутреннего света, бледное и ужасное, с улыбкой на бледных губах и темным языком, молча шевелящимся в мою сторону.
Глядя в ее черные глаза, я начал отступать. Но именно тогда я услышал Алисон. Крики и удары с парадной двери. Казалось, она пыталась выбить дверь. И, возможно, так оно и было.
Бросившись к передней части дома, я начал различать некоторые из ее воплей. "Впусти меня, оно уже здесь". Я потратил время, чтобы посмотреть в глазок перед тем, как открыть дверь. Это была Алисон, мокрая, сумасшедшая и напуганная. В других обстоятельствах это могло бы меня насторожить. Но в данный момент я не чувствовал себя иначе. Я распахнул дверь, и она влетела внутрь, выдернув дверь из моих рук и захлопнув ее за собой, прежде чем снова закрыть замки.
— Они, один из них последовал за мной. О Боже, ты видел другого?
Я уставился на нее.
— Другого? Что, их двое?
Ее глаза расширились, и она слегка задрожала.
— Он уже здесь тоже, да? Черт, черт, черт.
Она вскрикнула и отступила от двери, когда ручка начала дрожать. Она посмотрела на дверь, а потом снова на меня.
— У тебя есть оружие?
Я нахмурился и покачал головой.
— Ты же знаешь, у меня его нет. Слушай, о чем вообще идет речь? Если это какая-то шутка, то это очень плохая...
Схватив меня за лицо, она начала тихо плакать.
— Это не шутка. Я думала, это чепуха, я...
Она замолчала и оглядела комнату.
— Где ты видел другого?
Я сглотнул.
— Она... у задней двери.
Кивая, она взяла меня за руку и потянула вглубь дома.
— Нам нужно найти место без окон. Эм, твой офис. Та дверь запирается.
Высвободив свою руку, я остановился в коридоре.
— Подожди, стой. Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь, что здесь происходит.
Поморщившись, она снова схватила меня за руку.
— Времени на это нет. Мы должны укрепить комнату, пока не сможем получить помощь.
Я покачал головой.
— Да брось, если это так серьезно, я сейчас вызову полицию.
Я вытащил свой телефон и поднял его.
— Ты уверена, что хочешь, чтобы я это сделал?
Она вытащила свой телефон.
— Конечно, давай. Если я не могу тебя убедить, давай хотя бы вызовем копов.
У меня нет сигнала. Он всегда есть здесь.
Я посмотрел на свой телефон. То же самое. И хотя я попытался позвонить дважды, не было ни гудка, ни звонка. Взглянув на нее, я встретился с ее встревоженными глазами.
— Черт, хорошо. Пойдем туда, и ты объяснишь мне, что это за чертовщина.
И после того, как мы оказались в моем офисе, дверь была заперта и забаррикадирована книжным шкафом, она именно так и сделала.
— Я плохо справлялась с этим разрывом. Ты ведь это знаешь. И я знаю, что вела себя сумасшедше. А потом начала обвинять тебя в чем-то, а затем сидя в кресле, я фыркнул.
— Да, в измене, в которой я никогда не был.
Она поморщилась и кивнула.
— Я тебе верю. В глубине души я это знаю, но последние несколько дней были действительно тяжелыми, и я была очень грустной и обиженной. Обычно я обсуждаю такие вещи с... ну, с тобой, но...
Поскольку это не работало, и тебе надоело мое безумие, что я полностью понимаю, но просто скажу, что я пошла в интернет и начала читать разные форумы, где люди были злы на бывших, где их обманывали, где хотели мести, всякое такое. Это помогало, просто видеть других людей в такой же боли, понимаешь.
Алисон опустилась на пол.
— Я никогда ничего не писала, никому ничего не давала, но как-то я получаю этот email несколько дней назад. Без фото или ссылок, не продающий ничего, что я могла бы заметить. Просто несколько абзацев, описывающих... ну, они называли это ритуалом мести.
Моя челюсть отвисла.
— Ритуал.
— В письме это называлось ночной охотой. Я знаю, как это звучит. Сначала я думала, что это просто странная история или какая-то вирусная реклама, но больше ничего подобного не пришло. И я даже не могла увидеть адрес, с которого оно пришло. И... ну, это зацепило меня. Я пыталась выбросить это из головы, но продолжала открывать телефон и перечитывать его. И это не казалось сложным. Я действительно не ожидала, что это что-то сработает. Конечно, не ожидала. Я думала, это больше как катарсис, как когда люди сжигают вещи после расставания.
Она снова подняла взгляд, ее выражение было измученным.
— Я не знала, что это было... реально.
Я почувствовал, как мой желудок скручивается от страха и ужаса в ее голосе.
— Что ты сделала?
Она закрыла лицо руками.
— Сказано было взять коробку. Связать ее лентой. Но прежде чем закрыть, вложить что-то от себя и от того, кто тебя обидел. Это и бумага. И потом... потом отнести это как можно ближе к месту, где тебя обидели, и закопать. Это нужно было сделать на рассвете. В следующую ночь, того, кто тебя обидел, накажут.
Я почувствовал, как мой пульс участился.
— Накажут? Как?
Алисон покачала головой, не поднимая глаз.
— Я не знаю. Все это было чепухой, правда? Я не думала, что это сработает.
— Так что, ты наняла кого-то, чтобы наказать меня?
Она посмотрела на меня.
— Нет, ты не слушаешь. Я действительно не хотела причинить тебе боль, ладно? Я просто была зла и грустна из-за всего. Да, я достала коробку и сделала это. Я пошла и закопала ее. Там, где ты мне сказал, что мы больше не должны быть вместе. Но после этого я беспокоилась. Я продолжала беспокоиться об этом весь день, и после работы сегодня я поехала обратно, чтобы выкопать это. Мне было глупо, но я чувствовала себя виноватой.
Она усмехнулась.
— Но потом пошел дождь. Ты знаешь, как люди водят в дождь? Была авария, и я застряла в пробке больше часа. И когда я добралась туда, почти стемнело. Я побежала, чтобы достать ее. Я чувствовала себя все более напуганной, хотя не знала почему. Именно тогда я их увидела.
Я наклонился вперед.
— Кого?
Она дала мне пустой взгляд.
— Этих детей, маленького мальчика и девочку, одетых в темную одежду с очень бледной кожей. Они выкапывали коробку.
Опустив глаза, она продолжила.
— Я хотела подойти к ним, но просто глядя на них, даже издалека в темноте, я была в ужасе. Ты мог сказать, что с ними что-то не так. Не только как они выглядели или двигались, но что-то большее. Это было как излучение, исходящее от них, насколько они были неправильными. Так что я скрылась и наблюдала. Они открыли коробку, вытащили записку и две вещи. Ожерелье, которое ты подарил мне на день рождения пару лет назад, и твою шапку, которую ты всегда носишь у меня во дворе. Мальчик оставил себе ожерелье и дал ей шапку. В следующий момент она исчезла. Просто какой-то странный теневой размыв, как будто пленка ускорилась в одном месте. А мальчик, он повернулся и посмотрел на меня.
Она замолчала на мгновение, оглядываясь.
— Ты слышишь что-нибудь?
Я прислушался, но слышал только ветер и дождь, бьющий по крыше.
— Нет, я не думаю так, но что произошло с мальчиком?
Она содрогнулась.
— Он просто начал идти ко мне, как персоны или что-то вроде того. Я не знаю, я просто знала, что мне нужно уйти оттуда и предупредить тебя.
Выдыхая, я снова посмотрел на свой телефон. Все еще нет сигнала.
— Так что, кто они?
Алисон пожала плечами.
— Я не знаю, они не люди. Я не знаю, кто они, просто знаю, что она охотится за тобой, а он преследовал меня сюда.
Встав, я почувствовал, как страх и гнев начинают закипать, но я пытался сохранить свой голос ровным.
— Ну, что же это за чертов email сказал о них?
— Просто в основном то, что я сказала. Это было более литературно, но в основном просто, это ритуал, чтобы навредить тому, кто навредил вам, чтобы восстановить равновесие. Это сказано, я думаю.
Я покачал головой.
— И ты просто делаешь это, не зная, что это сделает, или как это может повредить мне, или даже тебе?
Она нахмурилась на меня.
— Я сказала, что ошиблась, я сказала, что не знала, что это сработает. Почему я должна была думать, что это реально? Какая-то магическая чепуха? Но как только я это сделала, я знала, что что-то не так, и когда я их увидела...
Ее выражение изменилось, и она снова начала плакать.
— Боже, мне так жаль. Я не знала. Я найду способ это исправить.
Я разрывался между желанием утешить ее и криком на нее.
— Как ты, черт возьми, это сделаешь? Черт.
Я вздохнул и посмотрел на потолок.
— Что это была за записка? Ты сказала что-то о бумаге, которую ты вложила туда. Что это было?
Алисон села более прямо.
— Да, это была просто строчка на французском. Я скопировала ее из письма, но не знала, что это значит.
Я уставился на нее.
— Ты просто записываешь что-то и вкладываешь это в чертову штуку, и тебе не приходит в голову загуглить это?
Ее лицо начало краснеть.
— Глупо, я знаю, но это были всего несколько слов, и я не хотела знать. Я была...
Она снова покачала головой.
— Я боялась, что если узнаю слишком много, то не сделаю этого, а я думала, что мне это нужно.
Мои глаза обежали комнату.
— Потому что ты, по крайней мере частично, думала, что это может быть реально, не так ли?
Она плакала более открыто.
— Да, ладно, может быть, я и верила. Мне стыдно за это, и я бы вернула это, если бы могла, но... но да, потеря тебя заставила меня ненавидеть себя, а это сделало допустимым ненавидеть тебя тоже.
Как-то, даже в середине всего происходящего, это причинило мне боль больше, чем я ожидал. Повернувшись к стене, я снова спросил.
— Ты помнишь, что говорила записка, какие там были буквы или слова?
— Думаю, да. Это было что-то вроде... О, Латри, или... Ун Латри, может быть. Как-то так, но немного длиннее.
Я вспоминал свой год изучения французского в колледже. Внезапно у меня пересохло в горле.
— Это было ун л'утр?
Я услышал, как она втянула воздух.
— Да, это похоже на это. Что это значит?
Уперевшись головой в стену, я не пытался скрыть страх в своем голосе.
— Это значит... одно или другое.
Я отпрянул, когда почувствовал глухой удар в стену.
— Ты... опять что-то слышала сейчас?
Она кивнула.
— Да, я тоже. Думаю, это в люке под домом. Он иногда открывается на ветру.
Алисон нахмурилась на меня.
— Ну, даже если они туда попали, там нет дверей в дом, верно? И они, похоже, не пытаются войти... пока.
Я оглядел комнату.
— Нет дверей. Но там есть воздуховоды, и в каждой комнате есть вентиляционные отверстия.
Мои глаза остановились на вентиляционной решетке в углу комнаты, точно так же, как Алисон начала кричать. Там были крошечные бледные пальцы, высовывающиеся из отверстий в решетке, осторожно отодвигая крышку, чтобы открыть путь внутрь с нами. Я бросился и наступил на крышку вентиляции с отвращением, пытаясь раздавить пальцы между линиями металла. Но их уже не было.
Услышав еще один крик от Алисон, я повернулся, чтобы увидеть другую вентиляцию в дальнем углу, медленно открывающуюся.
— Держи ее, мы должны их удержать.
Она действительно встала, и сначала я подумал, что она собирается заблокировать вентиляцию, но вместо этого она подошла к книжному шкафу и отодвинула его, чтобы открыть дверь наполовину.
— Что ты делаешь? Остановись.
Она повернулась и посмотрела на меня, даже когда она скользнула в щель.
— Одно или другое, и это не будет ты.
Я бросился, чтобы остановить ее, но она уже ушла в коридор, и когда я открыл щель достаточно, чтобы пройти, она добралась до передней двери и распахнула ее. Буря ворвалась внутрь, ветер, вода и темнота, и на мгновение я был в ужасе, думая, что она просто оставит дверь открытой и впустит их обоих. Но нет, она повернула ручку и вышла, захлопнув дверь за собой.
Я бросился к окну и посмотрел наружу, наблюдая в немом ужасе, как она вышла под дождь. "Возьмите меня, это моя вина, возьмите меня". И потом она исчезла. Это было как она и говорила, темный размыв. Как будто участок ночи ускорился, а затем снова замедлился. В один момент она дрожит от ужаса, крича в темноту, пытаясь исправить то, что натворила, а в следующий момент ее просто нет.
Меньше чем через минуту дождь прекратился. Это было месяц назад. С тех пор Алисон не появлялась, и хотя я сообщил о ее исчезновении после того, как обнаружил ее машину возле моего дома, я никому не рассказывал о том, что действительно произошло. Наверное, думают, что я что-то сделал с ней, но никогда не найдут никаких следов этого или чего-то еще. Потому что их нет.
Ну, это не совсем правда. Потому что на том заднем окне, где вещь, похожая на девочку, смотрела на меня, остался постоянный след призрачного белого, где ее рука была прижата и стекала вниз. Видя это сейчас, вместо того чтобы стекать, кажется, что это выросло вверх. Скрученное бледное грибковое образование или извращенное злое дерево, выросшее из земли парка, где мы с Алисон впервые поцеловались и где я сказал ей, что нам нужно расстаться. Или, возможно, из темной земли, укрытой в тенистых уголках человеческого сердца.
Буду рад вашей поддержке -