7 глава
Автор Эльмира Ибрагимова
Они пили шампанское, слушали музыку, и постепенно Мураду показалось, что его плохое настроение куда-то улетучилось. Ему было легко и приятно с этой девушкой, которая, словно чувствуя его настроение, взяла инициативу в свои руки.
-Останься сегодня со мной, Мурад, – попросила Гуля. – Почему-то именно сегодня мне как никогда не хочется оставаться одной.
Мурад молчал, но девушка прижалась к нему своим горячим телом, а ее губы уже ласкали его лицо, шею, руки гладили его сильную спину. Мурад не смог ее оттолкнуть, внезапно вспыхнувшее страстное желание оказалось сильнее здравого смысла. Они оба забыли обо всем на свете, опьяненные шампанским, близостью молодых, желанных тел…
- Мадина, моя Мадина, люблю … – выдохнул Мурад и тут же почувствовал, как девушка резко отодвинулась и встала.
Хватило нескольких секунд для того, чтобы они оба вышли из забытья и сразу протрезвели.
- Я ничего от тебя не требовала, Мурад. Не собиралась за тебя замуж, не спрашивала даже о том, есть ли у тебя кто-то. Но я не проститутка и не хочу играть чью-то роль, называться чьим-то именем в угоду купившему меня клиенту. Зачем ты унижаешь меня и называешь Мадиной?
- Прости, Гуля, - опомнился Мурад. - Я не должен был быть сейчас здесь, в этом я виноват, признаюсь. Но у меня и в мыслях не было унизить тебя, я нечаянно назвал тебя другим именем. Ты хорошая, милая девушка. Но ты сама... Ты сама … - Мурад не договорил, поняв, что сейчас с языка сорвется лишнее.
- Что сама? – с горечью повторила Гуля. - Договаривай. Сама виновата, да? Сама себя унижаю? Ты же это хотел сказать? А что ты обо мне знаешь? Может быть, у меня на всем белом свете никого нет… Может, меня все предали, и никому дела нет теперь, какой я буду? Как живу?
Девушка расплакалась, удивляясь себе – со времени расставания с Саидом в ней все как будто окаменело и застыло – никаких переживаний, угрызений совести, желания меняться к лучшему. Гуля плакала так горько, что Мурад растерялся. Ему было жаль девушку, и он проклинал себя за несдержанность – какое ему дело до ее жизни? Сам позвал девушку, сам же обидел. Мурад стоял рядом с Гулей и просил у нее прощения, по-дружески обняв плечи девушки, которые только недавно сжимал со страстью. Теперь не Мадина, а Гуля горько плакала на его груди, а Мурад гладил ее по волосам, утешал, просил успокоиться.
- Ты ни в чем не виноват, Мурад. Я даже благодарна тебе.
- Я все понимаю. С тобой произошло что-то неприятное, неудача, разочарование в любви. Но подумай сама: если бы все девушки таким образом спасались от обид и одиночества? Зачем ты размениваешься? Ты такая красивая, умная, у тебя ведь все впереди. Зачем пьешь? Зачем позвала меня сюда?
- Ты прав тысячу раз, Мурад, во всем прав. И у меня нет ответов на твои вопросы. Но я не верю в то, что в моей жизни может случиться что-то светлое, она закончена. И в этом я сама виновата. Мне нет прощения.
- Кто тебе это сказал? Даже Всевышний прощает искренне раскаявшегося человека. Мы оба с тобой дураки. Я ведь, как и ты, хотел утешиться таким способом. Не понимал, что так мне будет еще хуже.
В ту ночь они говорили до утра, как старые добрые друзья. Мурад, сам не ожидая от себя такого, рассказал Гуле о Мадине, о том, как тяжело болеет ее мама, как трудно живет семья его любимой.
- Постой, твоя Мадина случайно не на улице Гайдара живет? В старом двухэтажном домике, ближе к Гагарина? У нее еще два брата-школьника?
- Да, но откуда ты ее знаешь?
- Да, надо же, как тесен мир. Ее мать лежала в неврологии, а я там в прошлом году в ночные смены дежурила. Профессию свою изнутри изучала, так сказать. Уколы училась делать, капельницы ставить. Там и познакомилась с Мадиной и ее мамой. Пока в больнице лежала, мы с Мадиной подружились. А потом они выписались, и я ходила к ее матери капельницы ставить и уколы делать, пока Мадинка сама этому не научилась. А денег я у них не брала, мать Мадины по этому поводу очень переживала. Тяжело они живут. Еле концы с концами сводят. После того я еще несколько раз была у них в гостях, только последние полгода никак не получалось навестить Мадинкину маму. Мадина очень хорошая девушка, жаль, что ты обидел ее. Но любой человек может совершить ошибку, главное осознать ее.
-Я очень обидел ее, виноват. И мои подозрения, и оскорбительные слова в ее адрес – больше, чем ошибка. Но ты права – любой человек может совершить ошибку, главное раскаяться, остановиться. Вот и ты сможешь, Гуля, начать все с начала, с чистого листа, - сказал Мурад.
- Никто бы не поверил, услышав наши разговоры, что несколько часов назад мы оба решили просто расслабиться. А теперь читаем проповеди на морально-этические темы, - горько усмехнулась Гуля. - Спасибо тебе, Мурад. Только мои ошибки с твоею не сравнить. Кто захочет иметь со мной серьезные отношения? Кто возьмет меня замуж после того, что в моей жизни были другие мужчины?
- Не строй из себя битую-перебитую жизнью женщину, на которой клейма негде поставить, - рассердился Мурад. Почему считаешь в свои двадцать лет, что не сможешь оставить скользкую дорогу греха?
Гуля смотрела на него испуганно и благодарно. Она много раз думала о своем образе жизни, хотела все изменить. Но внутренний голос внушал: поздно, поздно, поздно… Мурад словно прочитал ее мысли. Чувствуя, что сейчас должен говорить с ней жестко, он добавил:
- Перестань смаковать и подсчитывать свои ошибки, просто остановись, если осознаёшь такую необходимость. Не хочешь же ты меня убедить в том, что тебе не нужна семья? Что ты никогда не мечтала о детях? Я не поверю. Пойми, человек от себя никогда уйти не может. Остановись, пока не поздно! Почему ты молчишь? Обиделась?
- Нет, я во всем согласна с тобой. Только это взгляд со стороны, Мурад. Скажи, ты сам женился бы на такой девушке, как я?
- Знаешь, было одно время, когда думал, что и моя Мадина переступила черту дозволенного, что встречалась с мужчиной ради денег. Не знаю, что и как чувствовал бы я потом? Может быть, осознание того, что у нее был другой мужчина, мучило и убивало бы меня. Но тогда единственным моим желанием было вырвать ее из этой грязи, заставить забыть, сбросить груз этих ошибок и печального опыта. К счастью, насчет Мадины я ошибся.
- Ты дал мне надежду, и я попробую все изменить, - грустно скала Гуля, и тут же добавила: - Я не попробую, я смогу. Обещаю, смогу. Веришь, Мурад?
-Верю. И я рад был это услышать от тебя. Забудем сегодняшнюю ночь, ее не было . Я буду тебе и братом, и другом, ты всегда можешь обратиться ко мне с любой просьбой. Я никому тебя в обиду не дам. Но и ты меня не подводи.
- Не подведу, Мурад, - сказала Гуля, а глаза ее были полны слез. Но Мурад чувствовал: это были хорошие слезы, они приносили девушке явное облегчение, смывали с души копоть, накопившуюся там за последнее время.
Гуля благодарно улыбнулась Мураду и подумала о том, что впервые в жизни у нее появился настоящий друг, хотя и таким странным образом.
Мурад ушел, а девушка не спала до утра: в ее сердце давно не было такой доброй и светлой надежды, какую дал ей сегодня Мурад. Впервые за долгое время у нее появилась робкая уверенность, что в ее жизни все еще может быть иначе. Гуля подумала, что обязательно поможет Мураду с его девушкой. Она поговорит с Мадиной, убедит ее в том, что Мурада можно и нужно простить. Гуля чувствовала – Мадина тоже любит его и страдает от нелепой разлуки.
Через три дня Гуля позвонила Мадине, напомнила о себе, спросила о здоровье матери. Мадина очень обрадовалась ее звонку:
- Как приятно, Гуленька, что ты нас не забыла. Мама часто вспоминает о тебе, просила даже найти тебя. Но в больнице нам сказали, что ты уволилась. А в институте – что взяла академический отпуск. Где тебя еще искать, мы не знали.
-Да я и сама себя найти не могла, – сказала Гуля. – Но теперь вы сможете найти меня и в больнице, и по месту учебы. На днях пойду восстанавливаться в медакадемию , готовить документы, сдавать разницу предметов.
- Ты болела, Гуля? Что-то было серьезное? – с тревогой спросила ее Мадина.
- Да, очень серьезно болела. Думала, что неизлечимо, но, кажется, есть надежда.
- Конечно, надежда есть всегда, а ты такая молодая. Все будет хорошо, Гуля, только верь в выздоровление. Хорошо, что ты нашла нас. Мама все никак успокоиться не может, что ничего тебе тогда не заплатили.
- Об этом даже не вспоминай, иначе я не позвоню и не приду к вам больше, - воспротивилась Гуля. - У меня есть к тебе разговор более важный. Когда мы с тобой можем встретиться?
- Приходи к нам в любое время. Сама знаешь, как я буду тебе рада, а маму твой визит просто осчастливит. Но если ты не совсем здорова, я могу прийти к тебе.
- Лучше для начала встретимся у меня. А к вам я приду обязательно, но позже.
Мадина и представить себе не могла, что будет темой их с Гулей разговора. Поэтому она в растерянности молчала, слушая Гулю, и крупные слезы капали прямо на ее сложенные перед собой руки. Она теребила пальцами краешек носового платка, но не вытирала глаза. А слезы лились светлым, голубым, как ее глаза, ручьем, и в нем растворялась, выходя из нее по капле, ее боль.
- Ты будешь просто дурой, если упустишь такого парня,- заключила Гуля. - Знаешь, я спросила Мурада: простил бы он тебе прошлое, если бы оно и в самом деле было? Он уверенно ответил: да. Сказал, что главным для него было бы вырвать тебя из грязи и защитить.
- Не все так просто, Гуля, - ответила Мадина через некоторое время. – Я ведь тоже много чего ему наговорила, обидела его. Мурад много раз ко мне подходил, хотел поговорить, просил прощения. А я уперлась, как ослица, и делала вид, что не замечаю его. А у меня сердце выскакивало от желания посмотреть в его глаза…
- Ты любишь его, Мадина? – откровенно спросила девушку Гуля.
- Люблю. Только он больше не подойдет ко мне. К тому же, мне сказали, что у него кто-то есть. Его пару дней назад видели в ресторане с девушкой. Одним словом, все, не будем больше о Мураде. Надо просто закрыть эту страницу. Да и не до любви мне сейчас, мама у меня болеет …
- Не до любви тебе, и потому ты так горько сейчас плачешь? И потому приревновала его?
- Не будем об этом говорить, прошу тебя, Гуля, - разволновалась Мадина, и вскоре, сославшись на срочные дела, ушла.
Через несколько дней Гуля позвала Мурада к себе и рассказала о разговоре с Мадиной. Тот не сразу поверил, несколько раз переспросил: что она сказала и как? В каком тоне? Какими именно словами?
Гуля про себя улыбалась: Мурад волновался, как влюбленный школьник.
- Ну вот, все я тебе уже сказала… Теперь дело за тобой.
-Нет, я не смогу . Мадина не станет меня слушать, она вообще не согласится на встречу.
- Ладно, тогда поговоришь, когда случайно встретишь ее…
- А, это так невероятно…
- В жизни нет ничего невероятного,- сказала Гуля, представляя себе, как вскоре удивится Мурад. Вот только почему Мадина опаздывает? Гуля искала повод задержать Мурада у себя. С минуты на минуту на пороге должна была появиться Мадина. Гуля позвала ее к себе, ничего не сказав о предстоящей встрече с Мурадом.
- Я пойду, Гуля, у меня дела, - сказал девушке Мурад, хотя дел у него никаких не было. Сегодня ему было не совсем спокойно рядом с ней – он чувствовал, что Гуля всячески хочет задержать его у себя. Зачем?
- Посмотри, у меня что-то с компьютером, Мурад…
Мурад включил исправно работающий компьютер и удивленно спросил:
- А что тебя смущает, Гуля? Тут все в порядке.
- Нет, он барахлит, хотя и не всегда. Посмотри, может надо переустановить программы. А я хороший чай нам приготовлю.
Услышав звонок в дверь, он через некоторое время вышел в прихожку с отверткой в руках и с твердым решением: уходить скорее. Здесь, видимо, опять собирается веселая компания. А он так надеялся, что Гуля изменит свою жизнь.
Гуля, открыв Мадине дверь, не заметила Мурада, вышедшего вслед за ней на звонок. Но по направлению взгляда растерявшейся гостьи, поняла: он за ее спиной. Девушки прошли в комнату, а Мурад, взволнованный встречей, остался на месте. От неожиданности он даже не поздоровался с Мадиной. Та тоже была явно взволнована.
- Может, я в другой раз зайду, - сказала она Гуле, чувствуя, что сердце сейчас выпрыгнет из ее груди. Мадина испытывала странное состояние: была безумно рада видеть Мурада, но в то же время хотела бы сейчас убежать и спрятаться.
Гуля, решительно посадив их за стол друг напротив друга, сказала:
- Вам надо поговорить, и я не отпущу вас, пока не выясните отношения. Входная дверь заперта, ключ у меня. Я буду на кухне, приготовлю свое фирменное блюдо для вас, моих дорогих гостей. Поговорите о ваших проблемах, а потом вместе пообедаем.
Мадина растерянно оглянулась на Гулю. Та, улыбнувшись, развела руками:
- Несогласные могут прыгать с четвертого этажа.
В тот день Гуле долго пришлось ждать влюбленную пару к обеду. Мурад и Мадина выясняли свои непростые отношения несколько часов подряд. В основном говорил Мурад, а девушка плакала.
- Я не могу видеть твои слезы, Мадина. Не плачь … За одну твою слезу я готов убить любого, даже себя. Если хочешь видеть меня живым, не плачь. И прости меня за все, - попросил девушку Мурад.
- Хочу видеть тебя всегда, - тихо ответила ему Мадина и добавила: - И ты меня тоже прости.
Весь вечер они говорили обо всем, что накопилось в их сердцах за месяцы разлуки. Гуля не стала отвлекать пару от важного разговора и поужинала одна, довольная результатом своих усилий: Мурад и Мадина помирились, они опять вместе.
Звонок мобильника Мадины вернул влюбленных к действительности. Отец девушки, не застав дочь дома после возвращения с работы, забеспокоился: вечерами она никогда никуда не выходила.
- Мадинка попросила, чтобы мы с мамой посидели и никуда не выходили, - сообщил отцу Рашид. - Сказала, что идет по делам и скоро вернется. Но ее уже больше трех часов нет.
Братья девушки уже и сами переживали: а вдруг с Мадиной что-то случилось? Но позвонить ей не могли, мобильные телефоны в их семье были только у отца и Мадины.
Услышав в трубке голос отца, Мадина смутилась окончательно и сказала, что скоро будет дома.
- Зачем ты звонил, Юсуп? – обиделась за дочь Сапият. - Мадинка все время дома сидит, никуда не выходит. В кои-то веки девочка к подруге пошла, ты тут же розыск объявил. Научи своих сыновей жить самостоятельно, сестра не будет жить с ними вечно, замуж выйдет.
- И Мадинка замуж выйдет, и мальчики женятся, улетят из гнезда, - пошутил Юсуп. - Останемся мы с тобой вдвоем, внуков будем нянчить. Только ты скорее выздоравливай.
Юсуп с нежностью посмотрел на осунувшееся бледное лицо жены. Он знал: Сапият больна неизлечимо и радовался тому, что врачам, хотя и с трудом, но удается продлевать ее годы.
Сапият искренне переживала о муже и детях, не хотела быть им обузой. Разве можно жить так, как они сейчас живут? Сколько денег тратят на ее лечение! И у младшей дочери никакой личной жизни нет, ни подруг, ни развлечений. И как она умудряется быть одной из лучших студенток курса при такой нагрузке дома?
Узнав, что дочь влюбилась, Сапият с радостью подумала: скоро сватать придут ее младшенькую, и дай Бог ей счастья, она его вполне заслужила. Но вскоре настроение дочери изменилось: Мадина все время ходила грустная. И Сапият сделала вывод: нашел себе тот парень другую девушку. Зачем ему их дочь с кучей семейных проблем? Мадинка с занятий сразу домой бежит, а тут ее ждет столько дел, что к вечеру бедняжка падает от усталости. Только закончив с домашними хлопотами, уложив братьев, девочка садится за учебники. Юсуп, выходя на кухню, не раз видел, как уставшая за день дочь крепко спит, положив голову на тетради и учебники. Где у нее время на любовь? Даже замуж ей выйти будет сложно, ведь вся семья на ней тяжким бременем висит.
В тот же вечер, когда дочь вернулась от Гули, Сапият вновь заметила изменение в ее настроении и обрадовалась. Мадина выглядела смущенной и взволнованной, а глаза ее сияли особенным огнем. Сапият залюбовалась своей девочкой: та была удивительно красивой в этом новом состоянии счастья.
«Может, у Мадины свидание было, а на подругу она сослалась, стесняясь отца?» – подумала Сапият. Но дочь, в опровержение догадки, принесла ей банку малинового варенья и коробку конфет от Гули, сказала, что их любимая медсестра на днях зайдет в гости.
Материнское сердце всегда бывает особенно зорким, и Сапият не ошиблась в своих наблюдениях: Мадина и в самом деле изменилась, она летала от счастья, хотя по-прежнему была перегружена нескончаемыми заботами. Иногда Сапият слышала, как дочь приглушенно говорит с кем-то по телефону и по тону догадывалась: Мадина говорит с парнем. Порой девушка ненадолго отлучалась из дому, если мальчишки были дома. А однажды братья, которым Мадина поручила присмотреть в ее отсутствие за матерью, между прочим, доложили Сапият: к Мадинке приехал однокурсник на крутой машине. Оказалось, что молодых людей не раз видел вместе и отец девушки.
- Мне неудобно говорить с дочерью на эту тему, Сапият, но меня беспокоят ее встречи с тем парнем, - сказал Юсуп жене однажды вечером. - Знаю, Мадина – девушка серьезная, ничего лишнего себе не позволит и нас не подведет. Но все же боязно. Сама знаешь, какие сейчас ребята. И не хочется сплетен. Поговори с дочерью об этом сама.
-Хорошо, Юсуп, только зря ты беспокоишься. Наша девочка почти все время дома, никуда с тем парнем не ходит. Он ее однокурсник, может быть, просто друг. Если же у них другие отношения, думаю, дочь сама нам все скажет, когда время придет. А пока ей рано о замужестве думать, впереди еще столько лет учебы.
Каникулы закончились, и забот у Мадины в новом учебном году прибавилось. Она вертелась, как белка в колесе – надо было не только учиться самой и вести дом, но и следить за учебой мальчишек. Они с Мурадом не могли позволить себе долгих встреч из-за ее вечной занятости. Но, несмотря на это, были вместе каждую свободную минутку. Мурад понимал и жалел любимую, летел к ней по первому зову, взял шефство над Рашидом и Гамидом, проводил с братьями любимой немало времени. Мальчишки, познакомившиеся с Мурадом, души в нем не чаяли. А он не раз решал их проблемы, разбирался с обидчиками в школе и во дворе, а потом устроил ребят в спортивную секцию.
В тот вечер мальчишки пришли домой особенно счастливыми, в руках каждого была спортивная сумка с формой. Мурад, записав их в секцию бокса, отвел в магазин и купил им полное боксерское снаряжение. Мальчишки, захлебываясь от восторга, с удовольствием показывали матери боксерские трусы и майки, гетры, легкую обувь – боксерки и пластиковую капу для защиты губ и зубов. Мурад купил им разноцветные перчатки и большую красную грушу для отработки ударов.
- Это нам Мадинкин друг Мурад купил. Он такой классный, сильный. Теперь он и наш друг.
Сапият вопросительно посмотрела на дочь. А Мадина собрала всю волю в кулак, чтобы не растеряться и скрыть волнение. Стараясь говорить спокойно, объяснила:
- Да, это я попросила однокурсника записать мальчишек на бокс. Они у нас слабые, сдачи своим обидчикам дать не могут. У Мурада тренер знакомый. А деньги за форму я ему завтра же верну.
- Но отец зарплату еще не получил, а тут столько всего куплено. Неудобно перед этим парнем, если деньги задержим…
- Не волнуйся, мамочка. У меня есть деньги. Зарифа недавно прислала, а они мне пока не нужны. И за мальчишек не волнуйся, их тренер – бывший чемпион мира, он научит их драться. Теперь все хулиганы в школе и во дворе будут дрожать от страха, когда мои братья-боксеры в стойку станут.
- А чего ты издеваешься, Мадинка? Почему называешь нас хилыми и слабыми? Пацаны нас с Рашидом и так боятся, - с гордостью сказал Гамид. - Мурад с нами в школу ходил, драться нас заставил с теми пацанами по-честному, один на один. Они же раньше всей толпой нападали. И мы их победили, Мурад наблюдал за дракой и похвалил нас. Пацаны думают, что он наш брат и завидуют. А когда пацаны его тачку увидели, совсем обалдели.
- Ладно, болтуны, идите мыть руки и обедать, - Мадина поспешила прекратить откровения братьев и увела их на кухню.
- Сколько я тебе должна за экипировку наших боксеров? – спросила Мадина Мурада в тот же вечер, беспокоясь о том, что имеющихся у нее денег не хватит.
- Это подарок мальчикам, я же сказал им, - обиделся Мурад. – Почему ты все время пытаешься подчеркнуть, что я чужой тебе и им?
- Не в этом дело, но зачем ты тратился? Как я маме своей скажу, что ты истратил на ребят кучу денег? Она не поймет. И мы так не договаривались.
- Скажи, что отдашь деньги потом или что уже отдала, придумай что-нибудь сама. Но не обижай меня. Я от всей души хотел мальчишек обрадовать. Они своим обидчикам обо мне сказали, что я их брат. Они правы, я буду им братом, когда мы поженимся.
Мурад и Мадина общались по телефону каждую свободную минуту, не упускали возможности посидеть и пообщаться на лавочке возле их дома, пока мама спала, а братья были дома. Мурад с утра нередко заезжал за девушкой, чтобы отвезти ее на занятия. Ездил с Мадиной на рынок, в магазины и по делам. Мадина все время переживала: что скажут о них окружающие? Как отреагирует его мама, узнав об их встречах? Девушка не раз задавала Мураду этот вопрос, но тот не хотел огорчать любимую и успокаивал ее:
- Все будет хорошо, Мадинка. Я же сказал – ты будешь только моей. С моими родителями проблем не будет, они меня, единственного сына, слишком любят, чтобы не выполнить главное мое желание. Я ничего в этой жизни так не хочу, как быть с тобой рядом.
- Верю, Мурад. Но сам подумай: зачем им я, девушка из бедной семьи, с больной матерью и маленькими братьями. Я же понимаю….
-Ничего ты не понимаешь, глупенькая. Причем тут они? Ты нужна мне, понимаешь! Это я на тебе собираюсь жениться, а не мои родители! А я на тебе женюсь, даже если этих проблем будет в сто раз больше.
- Не можешь ты понять: мне даже оставить маму, отца, братьев не на кого. Как они без меня справятся? Маме все время помощь и уход нужны: уколы, лекарства, массаж. А кто им готовить будет? Нет, Мурад, наверное, и с замужеством у меня ничего не получится.
- Мадина, любые проблемы преодолимы. Только решать их надо по мере поступления. Неужели думаешь, что оторву тебя от семьи в то время, когда ей так нужна твоя помощь? Никогда я так не поступлю. Мы решим эту проблему. Дом, который родители построили для меня, – большой, и в нем можно разметить не две, а четыре семьи. Я заберу в этот дом всех вас, когда мы поженимся. И сегодня же скажу родителям, чтобы не суетились и не искали мне невесту. Скажу, что уже нашел для себя самую лучшую девочку на свете. И пусть они идут тебя сватать, да?
-Нет, нет, - испугалась Мадина, - не надо, не сейчас, Мурадик. Зачем эти досвадебные церемонии – сватовство, помолвки, разве они что-то изменят? И родителям пока ничего не надо говорить, ни моим, ни твоим. Перед получением диплома скажем. А то испугаются, что на учебе наши отношения отразятся. Скажут, что нам рано думать о браке.
- Будь по-твоему, поставим родителей в известность позже. Ты права, может, и незачем волновать их заранее. Пока дипломы не получим и не станем специалистами, они не поймут: мы вполне созрели для брака. Представляешь, сколько у нас будет подряд важных событий – госэкзамены, защита дипломов, сватовство, свадьба.
Мурад несколько раз порывался рассказать родителям о Мадине, но каждый раз что-то мешало этому. Он был почти уверен, что мать, любящая его безмерно, будет на его стороне и проблем с женитьбой на любимой у него не возникнет. Но, к его удивлению, именно мама в дальнейшем оказалась главной противницей его выбора.
В первый раз Мурад понял, что ему будет не так просто отстоять свое право жениться на любимой, когда мать увидела в его комнате фото Мадины. Увидев ее недовольство, Мурад подумал: мать нервничает из-за того, что он еще учится. А может, просто ревнует обычной материнской любовью. Ей всегда было трудно делить его любовь с другими. Мать всегда ревновала Мурада к своим сестрам, бабушкам и дедушкам и даже к отцу.
В отношениях влюбленных все складывалось замечательно, Мурад и Мадина виделись ежедневно. Мурад видел, как трудно живет семья любимой, и не раз предлагал девушке помощь, но она и слышать об этом не хотела.
- Больше не поднимай эту тему, если не хочешь меня обидеть, - сказала Мадина, - когда Мурад, догадываясь о материальных затруднениях в ее семье, предложил деньги. - Ты и так мальчишкам все время что-то покупаешь, как я поняла, и деньги им даешь. Не делай этого.
-Мальчишкам я особо денег не даю, чтобы не испортить их. Так, иногда по мелочи, как и положено старшему брату. А ты скажи, что плохого в том, если я помогу своей любимой, ее семье, больной маме, вернее, своей теще.
- Моя мама – не теща тебе, Мурад. Когда будем одной семьей, если будем, то я не стану возражать. Трать деньги своих родителей по назначению.
Он обижался на эти ее сомнения, а однажды спросил:
- Скажи, если я буду зарабатывать деньги сам, смогу тебе помогать? У меня есть такая возможность – работать с отцом или с дядями, у них свои фирмы. Работа для меня найдется, только они никак понять не могут: зачем мне подрабатывать, если у родителей денег достаточно. Я в семье один, и никто меня в средствах не ограничивает. Муж моей тети Джаннет сказал, что меня на его фирме ждет как минимум должность генерального директора или управляющего. У тети с мужем одни девчонки, дело поднимать некому. Он и сейчас меня зовет к себе работать, без отрыва от учебы, так сказать.
Мурад еще не знал, что тетя и ее муж видят в нем не только помощника в делах, но и будущего зятя. Хадижат как-то намекнула золовке о своих планах относительно Зулейхи, а та, обсудив новость с мужем, возражать не стала – Мурад был во всех отношениях завидным женихом и дочери нравился. Сговор существовал только между родителями, посвящать в свои планы детей они не торопились.
Последний разговор с сыном перед его отъездом в Москву расстроил Хадижат, она не ждала такой категоричности от Мурада. До этого сын уклонялся от разговоров о Мадине, ни на чем не настаивал. В какой-то момент Хадижат даже успокоилась: не очень-то, видимо, та девушка ему нужна.
Но оказалось, для себя Мурад давно уже все решил и заявил об этом матери. Больше всего зацепила Хадижат его странная фраза: «Я не смог бы оставить теперь эту девушку, если бы и хотел».
Перед встречей с Мадиной Хадижат опять завела разговор с мужем.
- Это все ты виноват, ты должен был объяснить сыну, что уважающие себя мужчины не женятся на женщинах, с которыми проводят время до брака. Надо различать женщин для отдыха и будущую жену, мать своих детей.
- Нет уж, это ты, Хадижат, скорее виновата. Слишком уж часто вмешивалась в личную жизнь Мурада, потому он и не может строить с девушками правильные отношения. Хотя, может, ты зря волнуешься и Мадина – девушка, вполне достойная нашего сына. Мы ведь ничего о ней не знаем. Давай не будем ломать жизнь сыну. Если он по- настоящему любит ее, пусть женятся. А Дженнет не обидится. Я сам с сестрой поговорю. Зулейха точно в старых девах не останется, она красивая и умная девочка. Зачем нам своего сына неволить? А если он всю жизнь потом несчастным будет? Ты из-за бедности той девочки так ополчилась на нее, скажи честно, Хадижат?
-Нет, Расул. Ты не умеешь слушать, а я уже говорила об этом. Причин много. Она не нашей национальности. У нее больная мать, куча проблем в семье. Но больше всего меня возмутила их добрачная связь с Мурадом. Разве у нас такое принято? - Хадижат прослезилась. - Разве о такой девочке для Мурадика я мечтала?
-Ну, успокойся, родная, прошу тебя. Пусть сын поступит в свою аспирантуру, приедет, и я поговорю с ним. Не верю я, чтобы он такой важный вопрос необдуманно решал. Что-то подсказывает мне: эта девушка не такая уж и плохая.
Последние слова мужа окончательно взорвали Хадижат:
- Кажется, ты оглох и меня не слышишь Расул! - возмутилась Хадижат. - Как она может быть хорошей, если отдалась ему до свадьбы? Ты должен сказать свое категорическое отцовское «нет»!
- Успокойся же наконец! - потерял терпение Расул. - Пусть наш сын вернется домой, спокойно сдав экзамены. Зря ты беспокоишься: Мурад в Москве будет учиться, эта девчонка же, скорее всего, здесь останется с больной матерью. А расстояние и время охлаждали и не таких влюбленных. Может, все само по себе и решится.
-Нет, я это дело на самотек не пущу, - решительно сказала Хадижат, - у меня один сын. И в нем весь смысл моей жизни. Мурада я беспокоить не буду, пусть занимается. Я другой выход найду, как сына от этой девки избавить.
- Делай, что хочешь, - устало махнул рукой на жену Расул и ушел по делам, зная, что Хадижат трудно переспорить, особенно в вопросах, связанных с сыном.
…Мурад полулежал в кресле самолета, места по соседству с ним были свободны. Стюардесса рассказывала пассажирам о том, как пользоваться спасательным жилетом, но он уже глубоко ушел в свои мысли, и ничто не мешало ему думать о Мадине.
«Она теперь совсем моя», - с нежностью думал о ней Мурад. Эти же слова сказал он любимой и в Москве, наутро после их нечаянной ночи.
Мурад с волнением вспоминал события двухнедельной давности, когда они вместе с Мадиной оказались на конференции в Москве. Он помнил все их диалоги, каждое слово, взгляд, улыбку Мадины.
- Почему ты возвращаешься поездом? – удивлялась Хадижат. Но Расул объяснил жене: сын едет не один, а с группой и потому неловко ему отделяться от всех и лететь самолетом. Возвращения сына после конференции Хадижат ждала с большим нетерпением, ведь через две недели он опять уедет в столицу, теперь уже на экзамены. Потому и просила сына вернуться домой самолетом и сэкономить время, чтобы подольше побыть с семьей. Хадижат и не подозревала, что рядом с сыном его любимая, и он многое бы отдал, чтобы их дорога не кончалась.
На обратном пути Мурад втайне от Мадины приплатил проводнице за то, чтобы к ним никого не подселили. Ему так хотелось побыть с Мадиной вдвоем – наговориться с ней, насмотреться, надышаться любимой.
Вечером в купе Мурад надел на ее палец тонкое кольцо с шестью бриллиантами.
- Зачем, Мурад? – засмущалась девушка от неожиданного подарка. - Ты уже дарил мне проданное мной кольцо. Это был роскошный подарок.
- Я всего лишь вернул тебе твое кольцо. А это – мой подарок, оно должно напоминать тебе до самой нашей свадьбы: ты – моя, и никому я тебя не отдам. Настоящее обручальное кольцо тебе подарят мои родители, как и положено, в день обручения. После экзаменов я приеду и сам все устрою. Кстати, чтобы ты была спокойна относительно этого кольца. Я сам заработал деньги на этот подарок, ты ведь так хотела. Вел документацию на фирме дяди, получал за это зарплату, подкопил, вот и купил кольцо.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...