Мой канал продолжает публикацию романа Татьяны Чекасиной «Канатоходцы». Это произведение, созданное методом реализма существенно отличается от того огромного выхлопа бульварных книг, которые в настоящее время широко рекламируются и таким образом находятся на виду у читателей. Цель моего канала: обратить внимание читающей публики на произведение, у которого есть все основания стать ценностью нашей русской литературы.
В романе «Канатоходцы» не только целый срез нашего общества, но и вообще мировая проблема сбережения цивилизации от фашизма, который вновь активировался, будто не было страшной войны, в которой наш народ, советский народ, его уже раз победил.
Натали Конюшая, автор канала «Советские писатели»
5 февраля, среда
Кромкин
Если братья, надо рыть… Братьев-разбойников хватает. Не только легендарных, вполне реальных. У Кромкина в активе не одно дело, где фигурируют братья. Например, Чумовые. Парфён и Гелий. О них недавно напомнил графолог. Снимают со счетов, ловко имитируя автографы на поддельных документах… Но не разбойники. А Дегтярёвы и Кривенко – убийцы, но в драках. Двойняшки Пруткины – садисты…
Братья в деле номер 6429. Зоновы (Иван и Трактор). Хабибулины (Файзулла и Фарид) – эти, вроде, могли. Первый малограмотен, но не так, как его брат. Тот, наверняка, не умеет писать «жи» и «ши». На тему криминала результат отрицательный. «Тихие татары», – в дневнике Эразма Хамкина. «Или вид делают?» (тот же источник). Не те братья.
Контингент Кромкина: маньяки, серийные убийцы; если когда-нибудь будут, то и экспроприаторы. Такие, как дореволюционные Фарберы, родня Хамкиным, чему радовался убитый Эразм до того, как его убьют. Продолжение улицы Декабристов. Нетерпеливые борцы. Молодыми ушедшие туда, «откуда ни один» не вернётся и на угнанном авто… Они? Для нетерпеливых нормально пулять. Но «перо», как говорят уголовники, только их прерогатива, да каких-нибудь диких ритуальных убиений.
…Они с Милкой в девятом ряду. «В третьем в центре… друг детства» «Ну, и друзья у тебя! Пятёрку отмотал» – реакция юридической жены. «Да, нет, пятнадцать суммарно».
Недавно сон, будто они дети… На реке, на коньках. Филя тонет. Кромкин его тащит. В реалиях наоборот: тонет он. Но рука друга, карабканье и… дружба. Не разлей ледяной водой.
Большой друг открывает маленькое окно автолавки: «Там коробка!» Темновато, но коробка тут. А в ней много-много конфет! А в другой чёртики! Играл один пацан во дворе: прыгают на резинках, пищат: «Уйди, уйди…» Но не выполняет эту команду малыш, отправляя краденое в окно, у которого Филя держит рюкзак. И так гадко! Не обрадует он этим маму и папу. Лай, свист… Его отдают милиционеры родителям. Накрывается карьера фортача. Впереди карьера прокурора. А тринадцатилетнего Филю – в колонию. Но на Злоказовке уверены: ему и в лагере, как за каменной стеной: Сын Ферреры! И далее – по стопам отца, уголовного авторитета.
Злоказовка – район города у реки, но, будто деревня. Бараки, неподалёку баня, где папа Кромкина завхоз. Когда он перейдёт на «военный ящик номер тридцать пять», в другом районе дадут две комнаты с балконом в «итээровском» доме! Рай: нет выходящих громко (с пьянками-гулянками) из лагерей. Но в дровянике рядом с бараком хранят какое-то время картошку…
Набрав полный рюкзак, моет руки в реке. На берегу ухарь. «Филя! Ты?» «Ну, что, Филя, дай пять. Сбацаешь, как тогда?» Тогда друг наблюдает мелькание пальцев:
«Не шуми, дубравушка, не шуми,
меня, буйна молодца, не буди…»
А в это время юный Кромкин – юный друг милиции (крепких молодцев целый отряд). Музыкальную школу окончил на одни пятёрки, и далее путь открыт. Но ему, победителю, на том пути нет побед, не будет он никогда первой скрипкой. Хватая в темноте конфеты и «чёртиков», напоролся на гвоздь. В итоге средний палец левой руки не так гибок, как того требует виртуозная игра.
«Сбацал» легко. Все пьяны, кроме Кромкина и… Ритули. Маленькая фарфоровая кукла теперь немаленькая. Вдвоём удирают в одну из двух комнат родительской квартиры. Для него этот уголовник целых полгода «братец», как и для неё. Ей он брат.
«На какой предмет сон о Злоказовке? Вещий?» «…зловещий». – Ответ Милки. Ревнует, имея информацию о Маргарите Филякиной, необыкновенно привлекательной. Кромкин называл её – Ритуля. Для родных Марго.
Минувшее лето… Филя бредёт к прокуратуре (не иначе), ибо улица упирается в её крыльцо. Крутое, перил нет. Будто с тайной идеей о спуске таких ребят. Правоохранители не контактируют с теми, против кого работают. Юрист, узнав рецидивиста, не жаждет быть узнанным в ответ. Ему в тюрьму, она впритык (удобно для оперативного перемещения). «Сеня, братец…» Не удалось переместиться. Похмельная тирада: обитает неподалёку, идёт, куда глаза глядят. А глядят они на ларёк: там функционирует пивная бочка. Денег нет, готов пугнуть торговку, – нальёт даром. Это откровение – намёк дать рубль. Дан не только рубль, телефон.
Опять душно. Пиво. Платит Филякин. На предприятии, где он работает, нормальные деньги, но не хватает… Телевизор бы… В долг берут с женой, молоденькой работницей столовой. Отдаёт один в пьяном виде. И, как в воду… Опять отбывает? Говорил: пять лет в завязке. На фене «выпрыгнул». Отошёл от криминалитета, – недальновидный вывод юриста.
На данный момент в криминальном мире не один с фамилией Крылов. Например, с кликухами: Обух (не молод), Деверь (на зоне). Там и Крылов (Портовой). У них нет ни отцов, ни братьев. Сùроты. Но вот Крыловы: родные братья старший и младший… И открытие на момент открытия папок с делами и фотографиями в них: обоих видел. Не в тюрьме.
…Декабрь. Компания в ДК Строителей на фильме «Гангстеры и филантропы». Он как филантроп имеет мнение: гангстеры не ходят в кинотеатры только ради культурного отдыха. И с подругами думают о недобрых намерениях. Одна из этих подруг… Двух других, как не было. И это говорит хоть и об умении наблюдать, но иногда однобоком. Лет ей двадцать, двадцать два. «Фарфоровое» лицо. Как у Ритули. И – оп, незнакомые головы, но одна голова «фиником», а стрижка «ёжиком»… Рядом с Филякиным трое с дамами. Он одинокий, не пьяный, нервный. Не совпадение купленных билетов. Коллективное мероприятие тех, кто не любит закон.
В центре группы явный пахан. Крылов старший. Лагерная кликуха Исусик один в один к тому облику, в котором он, приличный, выкладывает больничный (документирован недуг в день нападения на дом Хамкиных). Но и вторая Капитан – нормально. Гордый… Те, кто когда-то в делах, в памяти Кромкина. Но, думая увидеть его уходящим на волю, глядит в окно. Оно не на волю, а на внутрянку медвытрезвителя. Алкогольные товарищи метут двор. Правда, в кино он, как и другие, без пальто. В Доме культуры атрибут культуры – гардероб. Дружба в лагере с матёрым бандитом. Фамилия Костогрыз (кликухи Вампир и Грызун). Не подельник – кент[1]. И кент – «авторитет». Быть другом «авторитета» – самому им быть. В кино друг Вампира никакой не Исусик, а, будто и он вампир.
Они с братом «на заре туманной юности» обворовали клуб ДОСААФ, Всесоюзное добровольное общество содействия армии, авиации, флоту. Во многих городах, тут в цоколе школы. Сигнализацию на окне портит младший. Рамы вынимает Капитан. Открывают дубликатами ключей хранилище, берут две винтовки, пистолет «Вальтер», – и в дровяник. Но один пацанёнок наблюдает в дырку и – к отцу, тот – в милицию. Ребята говорят: «Вальтер» в пруду, для этого лодка угнана. Факт угона доказан. А вот кидание в «набежавшую волну» нет.
Объяснительная Крылова младшего: «…Двадцать девятого января я иду с работы и вижу на балконе двух легко одетых девушек: «Кто-нибудь помогите!» Берут они квашеную капусту, а дверь захлопнулась. Вдвоём с соседом открыв квартиру, открываю балкон. И ремонтирую замок, который отлетел в момент вскрытия входной двери. Ни фамилий, ни имён, ни номера квартиры нет, как и номера подъезда (а их много). Примета: у дома (длинный, одинаковые балконы) автомобиль “москвич”. Вроде, на ходу».
Литературно. И литературу напоминает. Особенно о том замке, который не даёт «пленницам» уйти с балкона. Трудноватое алиби: дом «длинный»… Автомобиль, наверняка, укатил. В «деле» дамского угодника о винтовках информация один в один, как в деле брата. Правда, младший берёт вину: «Это я выкрал «Вальтер»…» В документах внутрилагерного дела: его могли изнасиловать, но он горло начал резать. Не другому. Себе. «…в колонии ему дано прозвище Харакири. …Операция на голосовых связках». Ей богу, его и видит Калерия у дверей Пинхасиков!
Оба Крылова как бы… двойные. Например, в кино не такие, как на фотографиях. Харакири вполне для паренька, готового помогать в беде. А в полумраке кинотеатра оглядывает публику, контролируя, как уголовник. Далековато их дом от улицы Нагорной. Им в отличие от Файзуллы, до денег Пинхасиков не добраться, не замарав обувку.
Итак, в декабре Филякин не один, а в кодле? Летом одинокий, в декабре в компании. Да, братья Крыловы друзья гражданина, который не всегда гражданин. Могут быть у него, уголовника, сына уголовника, другие отношения, кроме криминальных? Вдруг с Крыловыми нормальные? В конце концов, наблюдает их в кино, а не на гоп-стопе.
Шуйков с таким видом, ну, будто опять дело сделано…
– Строгановский далеко от города! Деревня Гаврилково. Его соседка (миловидная) опознала на фотке бабу Пинхасика! Хахаль орёт на убитую накануне её убиения! Угрожает ей и её родне! Рыльце в пуху, вот и убёг.
– Убёг? А «миловидная»?
– В коридоре.
Татьяна Евгеньевна Каднева, когда-то покорительница сердец. Наверное, и сердце того, кто живёт напротив, в этом ретро.
– Она, – глядя на фотографию. – Во вторник, накануне её гибели они ругались в подъезде…
– Как ругались?
– Не матом. Интеллигентный дом. Семьи научных работников. И только мы одинокие: он и я. Я никогда не была замужем, – кокетливая улыбка обаятельному прокурору. – Я – кандидат наук…
– Не матом. А конкретно?..
– «Как ты не видишь, – я люблю тебя!» – громко он. Она: «Но другой без меня умрёт!» Он буквально: «Тогда умрите оба!» И – в квартиру. И вот дверь не открывает, на телефон не реагирует. В лаборатории говорят: в деревне. Там у него домик, и он регулярно гоняет на лыжах.
– Двадцать девятого января вы где?
– На работе до пяти тридцати. В «Художественном салоне» – кольцо… В магазине молоко, хлеб… И – дома…
– Выходили?
– Нет, – о чём-то подумав, сжимает губы.
– А вас кто-нибудь навещал?
– Нет, нет!
– …а о «гибели» от кого информация?..
– Тридцатого в химчистке, отдавая пальто…
– «В химчистке» о даме, имя которой вы не знаете?
– Там болтовня… А конкретно о ней товарищ милиционер, – майору небрежный кивок.
– Ещё пригласим…
– Для опознания тела? Это я не могу… Но в иных моментах буду рада…
В каких, он понял.
– Другие в доме ни о какой ругне? А эта спала с ним…
– Как ты догадался?
Наверное, её кандидатская – его ума дело, – вновь догадался.
– А теперь парня топит…
– Но он-то каков! Строгановский! Немало трупов настрогал!
– Ага, вендетта: убивает налево и направо, и – грудью на нож… Телеграмму отправь в деревню, где он гоняет…
– Три сберкассы отработаны. В каждой зарплата рядового милиционера… Маловато для такого налёта.
– Оттого и мотив ищем… в других городах. Некто Филякин (центровой домушник) был в милиции?
– Да все они такие были!
– Протокола нет.
– А на кой тебе? Нет у тебя, значит, есть у него алиби. Ладно, наберу. …Мазурин! Глянь одного… Ну, чё я тебе говорю!
– Объяснительную давай.
Дверной хлопок.
Усольцев из командировки:
– Денежные вклады? Это мотив…
– …в девяти районах города. Но будь я гопником… Пятеро убитых, сберкнижки на предъявителя, которого на цугундер у первого окошка… На трёх какие-то рубли…
– Убивают и за копейки. А вдруг на других много? И на дно лягут…
– Легли.
– Новенькое. Шефнер считался старостой еврейской общины. Будто легальная: взносы, но добровольные. А «дом для друга»… Дед (как-то не верится) обманул внучку. Координаты Розенберга. У него, якобы, более правильная информация. Он в городе.
– Наконец, водитель, у которого маршрут не на убийство, а на ужин. Ровно в то время, когда Горшковы глядят в окно. Барабанят в дверь, – никакой реакции. Девица обходит дом, заглядывает в окна… И – паника, мол, едем в милицию! Но парень уговаривает ехать обратно… Его фамилия Гомарилкас. Водителю непонятна их речь. В дневнике Эразма упомянуты как потенциальные гости в январе-феврале. Прибалты прибыли, а он не открывает…
– Трупы видит?
– …или убийц. Для Сухненко и Казанцева удар.
– Будет цирк…
– Что делать! Товарищ Казанцев, как там удальцы?
– С ноля у майора в горотделе… – На лице Сидоровой Козы непередаваемая гордыня.
Наверное, и сберкнижки отрыты – карты выигранной (не Кромкиным) партии.
– Святоний Кондратьевич, – умильная мимика парторга Сухненко. – Вы в командировке, а тут и мотив найден, да и «удальцы»…
– Сберегательные у них? Девять штук.
– Не…, – перегляд с Казанцевым.
– В тайнике, наверное, – робкий ответ того.
– Что делать! Семён Григорьевич!
– У Хамкина номера проявляющимся карандашом...
– Не могли раньше проявить?
– Виноват, Николай Гаврилович, – кудрявая голова наклонена повинно.
– Мои бойцы, маленький недогляд, а Кромкин палец – в чай, – и циферки… – Шуйков торопливо, но некультурное «палец – в чай»…
– Я вытрясу! – руководитель ГАИ оглядывается пугливо.
– Это не они.
– А кто? Кто мог? – выкрики Сухненко.
– Что делать! Семён Григорьевич!
– Водитель тут…
– Зови!
…– Товарищ Малой у дома Хамкиных с гостями в то время, когда Горшковы глядят на «Волгу». Приметы одинаковые. Парень длинный и дама в коротком меховом пальто. Цитата: «Вернувшись от окон, она в крик: “Надо милицию!” А мужчина: “Тебе показалось. Едем на вокзал”. Говорят непонятно, но одно слово, вроде бы, “мартен”, только с другим ударением. Я спрашиваю: друг работает у мартена? Но они не реагируют…» Три письма из Риги не к Шефнеру, а к его внуку. Думаю, «мартен», это «мÒртен», вполне вероятно, – «смерть».
В кабинете тихо.
– Еду в Ригу. Вдвоём с Венедиктом Константиновичем.
– Да, да, Святоний Кондратьевич, что делать!
Малому на выход…
Дмитрий Сидорович с открытым ртом. Парторг готов в обморок, так и его верный Вольгин, огромная ёлка, но без игрушек.
– Святоний Кондратьевич, как командировка?
– Неплохо, Николай Гаврилович. Шефнер – староста еврейской общины, крутил деньгами, но нет конкретики. Работаем в этом направлении.
– Ни фигурантов, ни орудий… Семён Григорьевич, как там Стравинский?
– Строгановский вернётся...
– Он реальный убийца жены Пенхауса?
– Вряд ли, но эмоциональный, мог наорать.
– Убить мог! Ведь она и звонила от него! – Сухненко, лишившись фигурантов.
О работе телефонов-автоматов на улице Нагорной Кромкин не докладывает.
– Как почерковед? – Николай Гаврилович о его друге.
– Работает…
В кабинете Кромкина с майором Степаном:
– Опять ты был прав.
– Ага.
– В Школе Милиции в лекциях говорю о тебе: прямо Шерлок Холмс… И тоже играет на скрипке.
Как-то влип... Дамы умоляют: «Восьмое Марта»! Виновата Людмила Кромкина: болтовня в горпрокуратуре о талантах того, кто работает в более высокой инстанции.
– Зам прямо в панике, а Николай Гаврилович: не вам, Дмитрий Сидорович, опекать каких-то угонщиков… И куда их теперь? Они у меня в КПЗ. К этому делу не пришей кобыле хвост, как ты говоришь.
Кромкин вновь зарёкся пить с ним коньяк, водку, тем более… Тот любит отвалить туда, где игра у ворот противника.
– Вот былина этого Филякина. У него кликуха Сын Ферреры! Он, наверное, его сын? Говорили о нём, когда я в Школе Милиции… Мошенник… Вагон украл с пиломатериалами, да так хитро… И у потомка пять рецидивов, вроде…
«Я живу на улице Вайнера…» «Жи» грамотно. «Двадцать девятого января у меня недомогание и меня отпускают с работы. Беру полкило водки. В 16.50 дома. Кемарю. Открываю глаза: 18.00. На улице холодно. Народ с Центрального стадиона: проиграл “Уралмаш”. У газетного киоска Митрич (его дом рядом). Бакланим о хоккее. У калитки Марьи Дементьевны её собака (кликуха Ночка) лает на моего Муму. Мы о том, мол, Ольга Леонидовна ведьма. Многие ненавидят эту[далее ругательство, неплотно заштриховано автором], но мокрое – не моё. Соседка из углового дома Наталья прибегает к нам где-то в 20.00. Болтают они с Антониной, а я тут же на лавке дрыхну в коридоре с верной собакой Мумою у ног».
– В последнем его деле некто Прудников. Разбойное нападение на охрану универмага… Пруд врёт: двадцать девятого января в балагане с кентами. Кликухи на ходу выдуманы: Бугор, Прыгун и Вьюн. Фамилий, имён нет. Богатая биография. С малолетки[2]. Две трети от тридцати девяти лет в колониях. Не был убийцей…
– …но вполне мог выйти на этот уровень к двадцать девятому января.
– О ботах «Прощай молодость». На Пруде новые!
– Так и гуляет в новой обуви?
– Вроде, грабит ларёк, когда бойня на Нагорной, – добавляет неохотно.
– А где алиби Филякина?
– Найду, – роется в папке. – Вот! От Марьи Дементьевны.
«…в полвосьмого лай во дворе… Моя собака Ночка кинулась к дверям. Выглядываю: у забора Филякин… Это его пёсик поднял лай. Говорим о его тёще Ольге. Она не терпит пьяниц, а зять любитель горькой. Но в целом он неплохой…»
– А «Митрич»?
– Ну, въедливый ты Кромкин… И там ноль. Ага, вот, гляди!
«29 января в девятнадцать с минутами ко мне зашёл сосед Филякин… Мы об охоте… На улице купили газеты. Я домой, а он у калитки дома номер одиннадцать…»
– Наблюдение…
– За Прудом?
– Нет, только за Филякиным.
– Круглосуточное?!
– Дневное.
– Да на фига он! Мелкий скакарь! Как и его друг! Ребята могли ларёк, но не такое! Ивановых надо! Павла и Артура! У обоих поножовщина.
– Собака где?
– …найдена, но не отрыта. В сугробах наткнулись. Хоронили накануне холодов. У ремонтников дорог нехватка компрессоров для долбления мёрзлого грунта. Табличка, как у людей на временных могилах… Ну, не памятник же ей… Выходит, кладовщик неплохой парень! Хоть и царь блата… Шарика упокоил. К бабке не ходи – отравлен бандитами!
Выйдя на улицу, Кромкин, обутый в крепкие неновые ботинки, подкатывается на ледяных дорожках тротуаров.
Капитальный дом, два панельных… Два деревянных. В первом Прудников. Отсюда и до Нагорной, где убиты люди, и до бульвара, где украдены деньги, дойдёшь, и обувь как новая. Вот откуда двадцать девятого января вышли бандиты! Озарение. Оно факт, который надо отработать. Например, на другом деле догадался, где труп. Дорогие мама и папа, ваш сын променял скрипичные «розы» на трупы и их фрагменты, иногда глубоко упрятанные убийцами. Озарения к делу не пришьёшь. А вот – подозрения, официально – работа. Но готов считать работой даже сны. Например, тот, в котором катание на реке с «другом детства». Вещий. А зловещий ли он, выявят дела по делу 6429. Теперь до горки на улице Нагорной. Не кататься. Но вверх.
Директор немолодая. Платье в клетку. Небо в клетку вполне бы для её места работы. Так гаркнуть на детей, буйных на перемене… Немного тише в кабинете.
– Изабелла Андреевна, вы бы не могли собрать ребят…
– …и объявить: их будет допрашивать следователь, который ведёт это уголовное дело?
– Нет, у них проверят память…
– Тогда добавим: не думайте обмануть, – переведём в школу для умственно отсталых, – находчивая педагог.
– Певица такая Изабелла Юрьева…
– И я пою. Русские народные песни. Концерт двадцать третьего февраля в Доме культуры Металлургов…
Папа любил хоры (Кубанский, Пятницкий и другие), вдвоём в филармонии… Краткая беседа об уникальном горловом пении… И директор выглядит куда краше.
Глянув на ледяную дорожку, не катится на ногах, идёт удобной дорогой.
– Вы Маслов? А вы… с ним?
Не тётка, студентка. Неплохая работа, но очищенной картошки цинковый бак к утру (едят дети!) С двадцать девятого на тридцатое января не одна. «…вдвоём с Масловым Георгием. …Только утром я узнаю о беде в доме тридцать три…» Увлекательной бывает чистка овощей!
– Как мама?
– Операция… – Неподдельное горе на лице молодого парня.
«…Двадцать девятого января я стою на крыльце детского сада, над которым яркий фонарь. У меня привычка то и дело поглядывать на часы. Двадцать два пятнадцать… На улице Нагорной никого. В доме номер тридцать три ни огонька. И тут дверь отворяется и выходит кто-то. Наверное, и не обратил бы внимания, но это мужчина огромного роста. Куда он делся, не знаю, так как мне открыли. Маслов Г.В., физтех…»
– Темновато…
– Но в этот момент мусоровоз, фары: двор, как на ладони …
От такого студента, «то и дело поглядывающего на часы», не отказался бы и преподаватель криминалистики Кромкин на кафедре юридического института. Выпроводив в холл, набирает Пинхасика. Он на работе, но обещает выйти…
Другой номер:
– Едем к «Домноремонту»…
Пинхасик идёт Аллеей Героев Труда, а парень глядит в окно автомобиля:
– Это он!
Напротив портрета одного героя… в очках:
– Натан Аронович, ввиду новых данных будьте…
Студентов довозят до трамвая.
Итак: ни людей, ни автомобилей, в окнах – ни огонька, а дверь-то отворена… Так, это вы, гражданин Пинхасик… И вы, член горкома партии, коим пугаете, во дворе, да и в горящем доме, где на тот момент гора трупов? Правда, Хабибулины наблюдают не его, а дым (дверь-то отворена)… А вдруг и они врут? Как врут люди на белом свете!
Инна молодец. Определила, с какого телефонного автомата выстрелом роковой звонок. Но, беда, та тётка выглядит не так, как её мама, которая могла набрать и от любовника (у него в квартире есть телефон). Но где он сам? Вроде бы, «в тайге»… А звонившая (она же лгавшая) мертва. Одно неплохо: практика в ловле на вранье. Отрицательный результат – тоже результат.
Недавние дела… Девица убита неподалёку от аэропорта. Кто, не найдены. Питомец колонии покидает её до окончания срока, и утоплен в выгребной яме, не выгребаемой никогда. Но выгребли. Убит милиционер. «Люди гибнут за металл» (его «ТТ» не найден, да и виновники).
Открывает кабинет – телефон. Усольцев перед отбытием в новую командировку:
«…милиция должна найти Розенберга».
Набран телефон милиции:
– Степан, я к тебе...
– Ну, во-первых, Розенберг…
– А, какой-то дед... Тут кандидат Дёгтев Александр Иванович, три ходки, алиби нет, с Прудниковым у вокзала именно двадцать девятого с большими сумками.
– …когда налёт на ларёк.
– У автобуса в направлении Нагорной!
– Какой рост?
– Метр восемьдесят. Для подловки[3] вполне… Да, он и лазал…
– А Пруд ему боты одолжил… Ко мне Прудникова, этого Дёгтева, братьев Ивановых Павла и Артура… И Филякина. В общем, их и Артура.
– Утомлён я…
– Наливай.
Кромкин катит на улицу Декабристов, которые не терпели, боролись, ну, и угодили в ранг уходящих из жизни. В её зените.
(Продолжение следует)
Чтобы вы смогли ближе познакомиться с творчеством писателя, даю другие источники информации.
Каналы на ДЗЕН:
«Татьяна Чекасина писатель»
«Супер-чтец»:
https://dzen.ru/id/6624f4b7731b000bc0f3e2c0?share_to=link
«Литература-вед»:
https://dzen.ru/id/6624b223731b000bc09b0a9e?share_to=link
На страницах социальных сетей «ВК», «ОК», «Ютуб»
Ссылки на книги.
В бумажном и в электронном виде:
1.«Похождения светлой блудницы»: https://www.litres.ru/tatyana-chekasina/pohozhdeniya-svetloy-bludnicy/
2. 3. «Канатоходцы»: Том 1 и том 2
https://www.labirint.ru/books/876884/
https://bmm.ru/books/details/421649/
https://www.chitai-gorod.ru/catalog/book/2929268/
https://www.wildberries.ru/catalog/118080631/detail.aspx
https://www.ozon.ru/product/kanatohodtsy-roman-t-1-chekasina-tatyana-678001052/?sh=CBCcahJEug
https://book24.ru/product/kanatokhodtsy-roman-tom-1-6626045/
https://www.bookvoed.ru/book?id=13565113
https://www.litres.ru/book/tatyana-chekasina/kanatohodcy-tom-i-69133450/
https://www.izdanieknig.com/catalog/proza./17300/
4. «Золотая рыба», роман-дилогия: сайт издательства Озон Вайлдберис Читай город
5. «Убийственный урок»: Сайт издательства Литрес Озон Вайлдберис Указка
Электронные книги:
1. «Пять историй»: https://www.litres.ru/tatyana-chekasina/pyat-istoriy/
2. «25 рассказов»: https://www.litres.ru/tatyana-chekasina/25-rasskazov/
3. «Чистый бор»: https://www.litres.ru/book/tatyana-chekasina/chistyy-bor-69007663/
4. «Пружина»: https://www.litres.ru/book/tatyana-chekasina/pruzhina-69007657/
5. «Предшественник»: https://www.litres.ru/book/tatyana-chekasina/predshestvennik-69007645/
6. «Батальонная любовь» Батальонная любовь
7. «Дама в снегах» Дама в снегах
8. «Квартирантка» Квартирантка
Обращаюсь к вам, дорогие читатели, любители добротной литературы. Если у вас есть на примете писатель-реалист такого же высокого уровня, срочно обращайтесь на мой канал. Мы должны донести до широкого читателя такую литературу, которую по несчастью никто не рекламирует.
Если вы готовы мне помогать, подписывайтесь на мой канал, не забывайте ставить лайки и делать репосты.
[1] – друг (арго преступников).
[2] – малолетка – колония для несовершеннолетних преступников (арго преступников).
[3] – подловка – полка, прикреплённая к стене (русские говоры среднего Урала).